Книга Первая: Смерть

Я так и не смог встретиться с ней до тех пор, пока она не умерла, но в этом нет ничего странного. В тот момент, когда это, наконец-то, произошло, я также был мертв. Я был призраком, если быть более точным. Призраком, обреченным пребывать там, где я работал при жизни до тех пор, пока...хорошо, будем честны, я не знал, до каких пор. Не похоже, чтобы здесь были какие-либо руководства, посвященные тому, как правильно быть призраком, чтобы не говорилось об этом в книгах и фильмах. Более того, мое пребывание ТАМ было не слишком-то похоже на классическую историю с привидениями – никто даже не догадывался, что я нахожусь в этом месте. Никто из живых, во всяком случае. В сути своей, я просто сидел в своем Пристанище, набирался своего маленького призрачного опыта и молился, чтобы вечность закончилась как можно скорее. На самом деле, у меня просто не было другого выбора.

Но, в одну из ночей, когда я выглянул в окно, чтобы посмотреть на других призраков, собирающихся на улице возле моего дома, я увидел ее. А она...она посмотрела вверх и улыбнулась мне. Но и этого было недостаточно для того, чтобы я смог спуститься вниз.

Затем появились призраки солдат, и она не смогла скрыться достаточно быстро. Какой-то призрачный мясник ударил ее и утащил ее с собой. Но и этого оказалось недостаточно для того, чтобы заставить меня спуститься. Во всяком случае, в тот момент, когда у меня еще была возможность помочь ей.

В конце концов, я должен заставить себя сделать это – хотя бы ради самого себя. Необходимость найти ее сейчас представляет для меня большее значение, чем что-либо другое, несмотря на то, что я чувствую, как мой старый офис до сих пор пытается удержать меня. Но она все еще далеко отсюда, где-то в этих землях мертвых, и я должен найти ее. Одна мысль об этом наполняет меня силой, которой у меня никогда раньше не было. Я бы хотел, чтобы мне хватило слов для того, чтобы выразить это.

Я найду ее. И я найду того человека – призрака – который ударил ее. И когда я сделаю это, то он узнает, что в этом мире есть гораздо более худшие вещи, чем смерть.

 

Перерождение

 

Сознание медленно возвращается ко мне, как если бы невидимые руки постепенно открывали тяжелые темные драпировки, опустившиеся на мой разум...

Я чувствую, как мое лицо, грудь и живот прижимаются к твердой и неровной поверхности. Мои пальцы, скрючившиеся, подобно когтям, зарываются в мелкую гальку. Я пытаюсь издать тяжелый стон, рвущийся из моей груди, но как бы я не старался, я не могу сделать это.

Мне кажется, что я просто забыл, как это делается.

Темнота окутывает меня, сдавливая и безжалостно вжимая мое тело в землю. Когда я пытаюсь сделать вдох, то не ощущаю ни малейшего движения мускулов или ребер, которое должно сопровождать расширение грудной клетки, и не чувствую прохладного прикосновения воздуха к моей гортани и легким.

Что со мной происходит?

Холодный, безжалостный страх, который кажется сильнее всего, что я когда-либо испытывал, окутывает меня, когда я заглядываю в темноту, пульсирующую перед моими глазами.

Я даже не могу понять, открыты мои глаза или закрыты.

Спустя одно бесконечное мгновение, на протяжении которого я смотрю в эту пустоту, у меня перед глазами начинают возникать странные узоры. Извилистые вспышки белого и желтого света разрывают темноту, подобно молниям. Расплывчатые аморфные силуэты, напоминающие исполинских светящихся амеб одновременно приближаются ко мне и отдаляются от меня.

Лица, черты которых сокрыты непроницаемой мглой, кружатся вокруг меня, подобно осенним листьям, подхваченным стремительными вихрями, которые одновременно обрушиваются на меня со всех сторон. Обрывки мыслей и глухие далекие голоса проносятся подобно фантомам через мой разум. Всякий раз, когда я пытаюсь сосредоточиться на какой-то мысли, она ускользает от меня, подобно крошечным песчинкам на пляже, утекающим сквозь пальцы.

А затем мысли исчезают...

Утрачены навсегда.

“Утрачены как и ты сам” , - шепчет тоненький голосок, раздающийся откуда-то из глубин моего разума.

Мне кажется, что я помню, кто я.

Меня зовут Дэвид...Дэвид Робинсон.

Наконец-то один ясный образ вспыхивает в моей голове, оказываясь более сильным и отчетливым, чем все остальные.

Огни.

Я помню, что видел два вращающихся круга света, направленных на меня и движущихся ко мне из темноты.

Мое тело напрягается, и я вспоминаю как начал клониться в сторону, готовясь к столкновению.

Да! Я помню столкновение!

Эта мысль кажется мне не менее осязаемой, чем хлесткий удар по лицу.

Внезапный треск, напоминающий звук разрывающейся влажной ткани, ударяет мне в уши. Я инстинктивно съеживаюсь, вспоминая глухой, тяжелый удар, за которым следует хор завывающих голосов.

Но это еще не все. Есть еще что-то, связанное с рекой.

Я отчаянно пытаюсь напрячь свою память.

Я помню, что это произошло поздно ночью, возможно, незадолго до рассвета. Я стоял на улице Ист-Бридж, глядя на воды реки Страудуотер.

Небо было скрыто тучами. Не было видно ни звезд, ни Луны. Из-за этого воды реки напоминали липкие потоки нефти, исчезающие с едва слышным гортанным бульканьем под цементными опорами моста. Водовороты и небольшие завихрения испещряли поверхность реки, и, в этот момент, нечто – некий далекий, дрожащий голос - назвало меня по имени.

Я помню ощущение того, как мои вспотевшие ладони прикасаются к металлическому ограждению, которое продолжает излучать тепло после раскаленного летнего дня. Душный и обжигающий ночной воздух застревает у меня в горле, когда я заглатывая его, и он подобно воде проникает в мои легкие.

Темная вода...

И я вспоминаю доносящееся издалека шуршание, напоминающее звук автомобильных шин, сопровождающий машины, проносящиеся по федеральной автостраде. Но на Ист-Бридж никогда не было большого движения.

По крайней мере, в это время.

Я часто прогуливался здесь по ночам...чтобы подумать, чтобы сосредоточиться на сюжетных идеях.

Да, я писатель. По крайней мере, я был им когда-то. Всякий раз, когда мне не удавалось заснуть, я приходил сюда, чтобы поразмыслить над тем, какого черта все это творится с моей жизни, которая - в очередной раз - пошла под откос.

Но я помню, что этой ночью, я сказал себе, что пора завязывать со всеми этими мыслями, которые столько раз посещали мою голову. Этой ночью я твердо решился - наконец-то - сделать это!

Да и почему бы и нет?

Сара, моя жена, с которой мы прожили десять лет, бросила меня год назад, и мы уже успели оформить официальный развод. Это все наложилось на карьерные неудачи и - самое плохое - смерть моего единственного ребенка. Карен умерла шесть лет назад, и это, в конечном счете, окончательно подорвало мою волю к жизни.

Теперь я понимаю, что замкнулся в собственной раковине одиночества, вырываясь оттуда только во время периодических вспышек гнева. В большинстве случаев этот гнев был направлена на мою жену, но постепенно я начал приходить к мысли, что настоящий гнев - справедливый гнев – мне следовало направить на себя самого.

Именно это осознание подтолкнуло меня к тому, что я наконец-то решился сделать то, что сделал сегодня ночью.

А что мне еще оставалось делать? Построить новую жизнь и постараться начать с чистого листа?

С таким же успехом я мог положить конец всему этому.

Впрочем, именно это, похоже, я и сделал.

Я умер.

Но, если я мертв, почему я до сих пор ощущаю, как мое лицо прижимается к земле?

Я издаю безмолвный стон, чувствуя, как обрывки воспоминаний и образов теснятся у меня в голове. Мне кажется, что некоторые вещи, которые я вспоминаю, действительно имеют смысл.

Я стоял на мосту, глядя вниз на воды реки и желая - нет, умоляя Господа, чтобы мне хватило смелости сделать это.

Я знал, что, в сущности своей, это не так уж сложно.

Все, что мне требовалось сделать, это перепрыгнуть через ограждение и отпустить руки. После этого сила тяжести справилась бы со всем остальным.

Я столь раз пытался представить себе за последний год, на что это будет похоже. Возможно, в этом заключается один из недостатков бытности писателем. Я слишком ярко представляю себе сцены смерти и насилия.

Я практически мог ощутить густую, удушающую речную воду, проникающую в мой рот и нос. Я мог представить безжалостное течение реки, сильное и беспощадное течение, зажатое среди бетонных опор и манящее меня к себе, приглашая последовать за ним под мост. Я мог почувствовать жгучее желание вдохнуть еще немного воздуха, когда вода наполнит мои легкие, убивая меня, удушая, подобно невидимым рукам, схватившим меня за шею и медленно выдавливающим из меня жизнь.

А потом?

Потом я струсил. Я шагнул назад.

Эта мысль вспыхивает в моей голове, вызывая настолько сильный приступ отчаяния, что мне едва удается сдержать крик. Последний раз я чувствовал себя таким беспомощным и жалким, когда умерла Карен.

Но тогда выходит, что когда дело дошло до моста, когда мне оставалось всего лишь перепрыгнуть через ограждение и отпустить руки, я не осмелился сделать это!

Произошло что-то еще.

Что-то плохое. Но что?

Если бы я только мог вспомнить...