Нормандия, июнь 1944. Штандартенфюрер Ганс Хейдрих стоял на броне своего черного танка, Королевского Тигра, под звездным небом Франции. В отличие от большинства своих товарищей по Ваффен СС, людей, в которых не осталось ничего человеческого, и которые пытались объяснить свои зверства тевтонским долгом и ответственностью, затянутый в черную форму полковник, принадлежащий к красным шапкам, гордо выставлял на показ все свои преступления. В окружающем его сиянии Грезы, заметном при наличии минимальной Проницательности, клубилось нечто, напоминающее багровую паутину, и это нечто было ликвидацией Варшавского Гетто и тенями резни в Орадур-сюр-Глен. Гирлянды черепов украшали его любимого "Тигра", и гусеницы танка, покрытые почерневшей кровью, оставляли глубокие следы в мягкой французской земле.
Хейдрих улыбался, глядя на руины школы. Он не часто вспоминал об этом в последнее время, но до войны он был учителем в небольшом городке - фактически, никем. Тем не менее, пятнадцать лет назад, черные грезы национал-социалистов открыли его истинную природу. Обнажив два ряда бритвенно-острых зубов, полковник по-волчьи ухмыльнулся лейтенанту Боку, который стоял на броне идущего рядом вездехода. Голодные, красные глаза, холодно сверкали в лунном свете, пока двое красных шапок безмолвно обменивались мыслями о той восхитительной резне, которая вот-вот должна была обрушиться на ничего неподозревающую деревушку, лежащую перед ними.
Прошли дни роз и вина для гордых нацистских захватчиков, которые четыре года назад победоносно вошли в Париж. Это были прекрасные дни, когда Третий Рейх протянул свою руку и сжал своих противников в своем стальном, жестоком кулаке. Теперь Черный Ангел Орадур-сюр-Глена занимался не опасными миссиями, связанными с наступлениями и захватами, а занимался чем-то наподобие бухгалтерского дела. Коррумпированный режим Виши быстро терял поддержку, и с его ослаблением совпадал рост активности французского Сопротивления. Повстанцы взорвали оружейный склад неподалеку отсюда, и разведке удалось проследить их до лежащей внизу деревни. Тем не менее, у Хейдриха были свои причины для того, чтобы добиваться назначения на эту карательную операцию. Причины, выражающиеся в одном слове: Китэйны.
Полковник не сомневался в том, что за Сопротивлением в этой долине стояли подменыши. Скорее всего, это были назойливые богганы, хотя он чувствовал, что с этим как-то были связаны и тролли. Впрочем, это не имело никакого значения. Среди полутора сотен человек, идущих в его колонне, находилось свыше дюжины фанатичных юных Мечтателей из Гитлерюгенда. Более того, здесь было шестеро из его собственного корби, шестеро таких же красных шапок, вместе с которыми он поглощал Темный Гламур войны. С их помощью он мог раздавить любое Сопротивление этих французских слабаков, сколько бы фей не поддерживало его. Едущие впереди мотоциклисты знаками показали, что все чисто, и Тигр пополз вниз по лесистой дороге, и его неторопливое, ленивое движение не вызывало даже мысли о том, что вскоре будет происходить в деревушке.
Закаленный боевыми действиями на Восточном Фронте, Хейдрих был готов к любой неожиданности, но даже его глаза расширились от удивления, когда он увидел то, что скрывалось за поворотом дороги. Бледная женщина в обычной провинциальной одежде стояла в тенях; волосы, цвета воронова крыла, обрамляли худое лицо, на котором застыл упрек. Внезапно, глаза Хейдриха вспыхнули, так как в это мгновение он увидел истинный облик женщины. Белое, крестьянское платье исчезло, открыв куртку, покрытую сияющими чешуйками и темный, серый плащ. На шее у нее висели миниатюрные песочные часы, а в руке горел узкий серебряный клинок. Она явно была феей, но полковника беспокоило то, что он не мог понять, к какому из народов она принадлежала. Слишком высокая и величественная для боггана и явно не тролль - возможно, одна из этих надоедливых испанских эшу?
"Уже поздно, фрау", - улыбнулся Хейдрих, отвесив ей насмешливый поклон. - "Вы заблудились? В такое время столь очаровательной юной леди опасно ходить по лесам. Эти варвары-союзники уже близко, и они не испытывают ни малейшего уважения к женской добродетели. Идемте с нами, и мы найдем для вас и еду, и приют".
"Я благодарна тебе, но я пришла сюда, как слуга, леди и посланник. Люди этой долины находятся под моим покровительством, и они не желают видеть вас здесь. Ты должен уйти, маленький полковник, или же ты умрешь сегодня, за два месяца до уготованного тебе срока".
"Так ты Жанна Д'Арк, решившая спасти свою дорогую Францию от ее мучителей? Глупая сука! Дни рыцарей давно уже прошли, и твой игрушечный меч ничто перед танками или пулями". Убийство другого подменыша с помощью оружия Осени было нарушением Закона, но он нарушал его и раньше, а Греза пока еще не предъявила ему счет.
Один легкий кивок Хейдриха, и пулемет Бока завел свою грохочущую песнь. Лес взорвался роем светлячков, когда женщина взмыла вверх в окружении облака щепок. Лейтенант был мастером оружия, как сделанного из стали, так и выкованного из человеческих грез, и он был необычайно быстр. Женщина, в противоположность ему, казалось, двигалась очень медленно, подобно листку, влекомому слабым ветерком. Тем не менее, когда она взлетела на броню, на лице красной шапки было написано безграничное удивление, исчезнувшее в тот самый миг, когда ее кожаный сапог врезался ему в горло.
Теперь Хейдрих стоял возле самой башни, сжимая в одной руке темный клинок, а в другой - пистолет. В вездеход, находившийся за его спиной, попала граната, и он загорелся, окрашивая окружающие его тени в оранжевый свет. По всей длине колонны были слышны выстрелы, прерываемые боевыми кличами, как на французском, так и на немецком, исторгаемые горлами как смертных, так и фей. Женщина, подобно балерине, изогнулась на броне вездехода, но Хейдриху уже удалось уловить ее ритм. Его люгер выстрелил, и лицо женщины исказилось от боли, когда пуля вошла ей в плечо, но единственным звуком, который прозвучал с ее стороны, был звон стекла, исходящий от разбившихся песочных часов. Хейдрих улыбнулся, но где-то в глубине души почувствовал страх. Почему она молчала? Тем не менее, он попытался прогнать эту мысль; следующий выстрел должен был снести этой потаскухе голову.
Внезапно, его Тигр снова ожил, рванувшись вперед и явно вырвавшись из-под контроля его экипажа. Он направился влево от узкой дороги, накренился и сбросил эсэсовца с брони лицом в дерево. Выплевывая кору, Хейдрих приподнялся, но только для того, чтобы увидеть, как гусеницы танка медленно наезжают прямо на него. Почти 69 тонн рычащей стали прошли по его ногам, оторвав все, что находилось ниже коленей. Издав дикий вопль, он, краем глаза, заметил, как ревущий джаггернаут слепо исчез во тьме. Истекая кровью, Хейдрих дрожащими руками сжал свой клинок. Теперь женщина стояла прямо над ним. Ее глаза горели странным огнем, напоминая двойные зеркала, в которых отражалась его смерть, страшная и неминуемая.
"Я...теперь я понимаю, кто ты", – прохрипел он сквозь стучащие, окровавленные зубы. Он никогда не задумывался об историях о Сияющих, которые ушли 600 лет назад, но теперь он даже не сомневался, что перед ним стоит одна из них. "Почему вы вернулись? Почему именно сейчас?"
"Вернулись? Нет, маленький учитель, мы никуда не возвращались. Мы просто не уходили - вот и все". Ее голос казался почти добрым, или, возможно, в нем звучала жалость? Хейдрих попытался поднять свой клинок для того, чтобы отразить удар серебряного меча, но он разлетелся на куски. Вспышка боли, а затем его мир залило красным, после чего все померкло и наступила темнота.
Два месяца спустя, Сопротивление обнаружило на заброшенной ферме странного калеку. Он был одет в гражданское и называл себя простым учителем - голодным, сломленным и забытым. Тем не менее, вскоре стало очевидно, что, в действительности, это проклятый Черный Ангел Орадур-сюр-Глена. Правосудие Сопротивления, как и всегда, было быстрым и жестоким. Последние слова, которые он произнес, были о темной женщине, которая преследовала его во снах, но даже если она когда-либо существовала, то теперь она вернулась в неустанные тени.