Глава 7: Тени Цеориса

– Джон Мильтон, Потерянный Рай

Хотя южная Трансильвания несколько столетий служила центром деятельности Дома (и клана) Тремер, его влияние простирается по всей Европе. Сильнее, чем большинство прочих фракций Ордена Гермеса, Тремеры были вовлечены в дела остального мира. Презирая лесные поляны и тайные долины, любимые их соперниками, они часто основывают свои Часовни в городах или рядом с ними. Две важнейших Часовни Западной Европы находятся в Париже и Вене. Первая служит главным прибежищем партии заговорщиков, вторая - форпостом консерваторов. Часовня в Дареме достойна упоминания благодаря проявившемуся недавно влиянию таинственной сущности, неким образом связанной с трансильванским архидемоном Купалой. Итальянская Часовня в Перудже - пример маленького, тихого места, где младшие маги (и каиниты) могут прощупать почву прежде, чем полностью окунуться в интриги Дома (и клана).

Париж: Логово Гадюк

В 1133 году Тремер изгнал Горатрикса из его детища – Цеориса - и отправил его возглавить Часовню в Париже. В то время Горатрикс счёл это ужасным поражением, не говоря об унизительном предательстве со стороны учителя, которому он так горячо служил. Он поклялся отомстить и Тремеру, и его ручному щенку Этриусу. Но после нескольких лет, проведённых в Париже, он увидел замысел в том, что сперва казалось ему безумием. Франция предстала перед ним завораживающей панорамой, полной интриг и политики смертных. Короли боролись со знатью за территории и полученный с них доход. Духовенство манипулировало и теми, и другими ради богатств и привилегий. Горатрикс не мог удержаться от участия в этом процессе: он мог играть с другими так же, как Тремер играл с ним. Открытие того, что прочие кланы Каина уже давно вовлечены в происходящее, лишь разожгло его азарт. Хотя Горатрикс возглавлял по меньшей мере один крупный тайный магический эксперимент с тех пор, как прибыл в Париж, в последние годы его внимание сосредоточилось на погоне за мирской властью. В итоге он переступит границы, навлекая гнев Инквизиции на всех каинитов и окончательно разрывая связи с Тремером. Но сейчас его влияние и самоуверенность всё ещё растут.

Цветущий город, могучий король

Париж в 1197 году – полный жизни, растущий город. Хотя каиниты не могут слышать звуки строительства, постоянно раздающиеся днём, они видят, как в итоге улучшаются и расширяются городские здания, портовые сооружения и дороги. В пышности одежд и блеске драгоценностей они могут разглядеть растущее богатство Парижа, ставшее итогом процветания купечества. Привлечённые золотом, люди со всей Европы стягиваются сюда, наполняя улицы добычей. Подданные Гортрикса дали Становление двум значимым представителям торговой гильдии, владеющей главным парижским портом. Получив значительную независимость от королевской власти, её участники с гордостью приписывают себе все успехи города.

Горатрикс лично сделал своими гулями нескольких влиятельных придворных короля Филиппа II (известного также как Филипп Август), одного из самых грозных правителей, носивших французскую корону. Присоединившись к союзу каинитов, поддерживавших короля, он помог Филиппу подчинить соперничающую знать, что позволило тому вступить в войну с английским королём Генрихом II, а после - с Ричардом Львиное Сердце за власть над Нормандией. Используя свои связи в церковной среде, Горатрикс недавно побудил Филиппа присоединиться к Третьему крестовому походу. Он отправил на войну своих подчинённых в надежде отыскать тайные знания, касающиеся Саулота и Салюбри. Хотя Филипп вернулся во Францию спустя год после трудного союза со своим политическим соперником, английским королём Ричардом, Горатрикс узнал имена многих выживших Салюбри и местонахождение их убежищ по всему средиземноморскому региону. Теперь он намерен выследить их, чтобы раздобыть информацию, полезную для Тремера. В зависимости от содержания этих предполагаемых секретов, он намерен использовать их либо для возвращения благосклонности Тремера, либо для шантажа, чтобы предать Этриуса в руки окончательного возмездия.

Приспешники Горатрикса

Единственными смертными магами в парижской Часовне остаются те, кто посещает её с краткими визитами. И даже они должны оберегать по ночам свои шеи, ведь Горатрикс и его сподвижники продолжают давать Становление со скоростью, способной шокировать большинство других каинитов. Её кастелян, Лукубрацио, вдохновенно способствует политическим интригам Горатрикса и сам дал Становление полудюжине выдающихся парижан. Гурман в смертной жизни, теперь он потакает своей тяге к человеческой крови, которую анализирует столь же тщательно, как прежде изысканные вина. Он пренебрегает еженощными заботами Часовни, поручая их своему гулю, Изабелле, которая, по его уверениям, обладает самой вкусной кровью во всей Франции. Успехи Изабеллы уже должны были вознаградиться Становлением, но Лукубрацио противится этому и до сих пор убеждает Горатрикса прислушаться к его словам. В шутку он заявляет, что не хочет терять её чудесную кровь (которую, будучи каинитом, она не сможет производить). Истинная причина этих тревог – страх, что Клятва Крови Пирамиде пересилит ту, что наложена им самим. Случись это, быстрое возвышение Изабеллы затмит его собственные достижения. Лукубрацио проявляет особый интерес к церковным делам и является главным советником по их части.

Горатрикс отдаёт приказы об убийстве многих магов, плохо воспринимающих Становление. Его помощницей в этом вопросе выступает Фрондата - тонкокостная, высокая и жестокая женщина с ледяным голосом. Становление оставило её совершенно безволосой, и теперь она постоянно прибегает к помощи париков, чтобы менять свою внешность. Хотя это и помогает при охоте на беглых неонатов, Фрондата обычно использует парики из соображений моды.

Алхимические изыскания Горатрикс оставляет начитанной, нелюдимой Лекторе, чьё постоянное отсутствие тактичности давно свело бы её в могилу, если бы не защита сира и не её собственное равнодушие к интригам. Лектора беспристрастно распределяет запасы и время в лабораториях между теми из обитателей Часовни, кто ещё не утратил интерес к исследованиям.

Орландо Ориндус - круглолицый, пожилой мужчина, в бытность магом известный своими скандальными заявлениями. Например, он утверждал, что однажды разработал ритуал путешествия во времени и прежде служил поверенным Александра Великого. Горатрикс дал ему Становление вопреки его тяге к столь бессовестному обману. Став каинитом, Орландо проявил невиданную при жизни прозорливость. Он стал ближайшим советником Горатрикса по вопросам политики смертных. Он говорит, что будучи законченным лжецом, может сам безошибочно чувствовать чужой обман. Помимо прочего, Орландо известен под личиной бургундского монаха по имени брат Освальдий. В этой роли он сопровождает богатых паломников, собирая полезные для Горатрикса сплетни. С королем Филиппом он посетил Святую землю, где обнаружил список с именами Салюбри. Горатрикс высоко ценит советы Орландо, но хочет также, чтобы тот часто навещал Цеорис. Если что-то случится с Малгожатой, Горатрикс без сомнения попытается заменить своего представителя в стане Этриуса.

Марсель из Дре, жадный до сражений рыцарь, сопровождал Орландо в Третьем крестовом походе. В дороге он защитил короля от нападения бандитов, за что был награждён земельным наделом, переданным впоследствии Часовне. Получивший Становление как простой слуга, Марсель долго питался алхимическим витэ, о чём теперь Горатрикс сожалеет. Зелье разъедает рассудок молодого каинита, без конца подталкивая его к бесконтрольной ярости. Но даже с этим изъяном Марселя высоко ценят за его таланты в обращении с оружием и неусыпную бдительность. Недавно он спас Горатрикса от стаи боевых гулей-псов, в одиночку убив целую дюжину. Горатрикс поручил Лекторе найти способ устранить сводящее с ума действие искусственного витэ. Тем временем Марсель становится всё более беспокойным, ночами выбираясь из Часовни в поисках обычных стычек, чтобы отвлечься от нарастающего сумасшествия.

Мавританский чародей Ремуджо присоединился к Дому Тремер десять лет назад после своего изгнания из родных мест. (Он взял латинское имя, хотя его учителями были арабские маги.) Он говорит глубоким, рычащим голосом, в полную силу способным испугать даже Горатрикса. Хотя Ремуджо воспринял Становление с горьким негодованием, но благоразумно удержался от немедленного гнева. Он продолжает свои исследования и внимательно выжидает. Хоть он и не входит в число ближайших сподвижников Горатрикса, угрозы в нём никто не видит. Ремуджо приезжает в Вену раз в пару лет и незаметно поддерживает контакты с представителями тамошней консервативной фракции. Из Парижа он тайно шлёт письма, сообщая о действиях Горатрикса, которые после отправляют Этриусу в Цеорис. Хотя подобный союз позволяют ему чувствовать себя в большей безопасности, Ремуджо всё сильнее разочаровывается в клане Тремер и подумывает о том, чтобы переметнуться к другому клану. Он осторожно сближается с придворными Вентру, которые поддерживают соперников нынешнего короля. Однако он не хочет покидать Часовню до тех пор, пока не нанесёт решающий удар по планам Горатрикса. Месть интересует его больше собственной не-жизни, хотя Ремуджо не особенно желает встретить Последнюю Смерть. Он поддерживает неонатов, направленных в Париж теми, кто не связан с Горатриксом, и может пытаться стать наставником для особо одарённых из их числа.

Заботливая, но вспыльчивая Линупеда недавно прибыла из даремской Часовни, уверенная, что поступила мудро, спасаясь от царящего там гнетущего уныния. Двумя ночами позже на неё набросился один из местных каинитов по имени Калмен. Потрясённая и обозлённая внезапным Становлением, она использовала заклятие, превратившее Калмана в груду сырых опилок. Проведя несколько ночей закованной в цепи в подземельях, Линупеда позволила Горатриксу считать, что он уговорил её принять своё новое состояние. Теперь, после освобождения, она гадает, что делать дальше. Ремуджо рассматривает возможность сблизиться с ней, но хочет удостовериться, что сможет ей доверять, прежде чем раскроет свои намерения. Она, в свою очередь, рассчитывает обратиться за помощью и советом к другим неонатам, не зная, какую из сторон выберет в будущем.

Безумный, навязчиво болтливый Маник прячется в Часовне после того, как убил одного из писцов короля Филиппа на глазах дюжины свидетелей. Маг, достигший весьма скромных успехов до своего Становления, после он был направлен шпионом ко двору. Успешно выдав себя за одного из королевских писцов, он копировал и пересылал Горатриксу важнейшие сообщения. К несчастью, ему тоже давали алхимическое витэ, чтобы исключить связанные с охотой риски, что и привело к убийству. Фрондата хочет уничтожить его немедленно и даже не трудится скрывать это от перепуганного Маника. Горатрикс, в свою очередь, думает отправить его в Цеорис, чтобы убить Этриуса.

Горатрикс ещё не в полной мере осознал, до какой степени его стремительно разрастающийся выводок приводит в ярость каинитов, давно обосновавшихся в городе. Тайные правители Парижа, особенно вентру Александр, обдумывают изощрённые наказания для наглеца, но пока не выступают против него.

На левом берегу (и под ним)

Парижская Часовня расположена в университетском квартале. Парижский университет на тот момент представлял собой гильдию схоларов (студентов) и магистров (преподавателей), официально ещё не признанную королём. Через пять лет, когда это произойдёт, местность получит название Левого берега. Десятки преподавателей, читающих лекции в самых разных зданиях - от обширных до ветхих - соперничают за покровительство обеспеченных студентов. Студенты, обычно знатного происхождения, вспыльчивые и злоупотребляющие выпивкой, часто ожесточённо конфликтуют с другими горожанами.

Часовня выдаёт себя за ещё одно частное учебное заведение, избегая лишнего внимания со стороны духовенства. Учеников не набирают специально: лишь те, кому уже известно об истинной природе этого места, приходят сюда. Желая ещё сильнее ввести в заблуждение остальных, Горатрикс распорядился, чтобы некогда роскошный внешний вид здания красноречиво отражал следы упадка. Осыпающиеся скульптуры украшают его изъеденный временем фасад. Руки, ноги и лица каменных фигур выщерблены или отсутствуют, но, приглядевшись, можно различить в них аллегорические образы ученичества и просвещения.

Прячась под открытым небом, Часовня не нуждается в неприступных укреплениях, подобно Цеорису. Привратники-гули тщательно изучают всех посетителей через смотровое окно, запирая дверь для тех, кто не прошёл проверку. Защитные печати от непрошеных вторжений начертаны на парадных дверях и в нескольких уязвимых местах внутри самой Часовни. Стражей беспокоят нечасто: Цимисхи не присутствуют во Франции, а Гангрелы никогда не появляются в городе, кроме самых крайних случаев. Парижским Носферату наверняка известно о борьбе их собратьев с Тремерами в Трансильвании, но без союзников они, похоже, не спешат начинать войну здесь. Никто из них не стремится стать сырьём для Горгулий. (Горатрикс порой забавлялся идеей отправить Фрондату охотится на Носферату для этих целей, но всякий раз приходил к выводу, что риск не стоит того.Когда кого-либо из немногочисленных Горгулий необходимо заменить, их доставляют из Цеориса.)

Лаборатории, жилые покои и общие комнаты в большинстве своём находятся над землёй, на одном из пяти этажей. Подземелья, загоны Горгулий и тайная лаборатория (см. ниже) расположены ниже древних катакомб, проложенных под зданием. Несмотря на скромный облик, Часовня хорошо обставлена и весьма просторна.

Алхимическое витэ

В 1135 году, вскоре после того, как Горатрикс принял бразды правления Парижской Часовней, несколько его птенцов были выслежены и заколоты после неосторожного кормления. От совместной делегации от Ласомбра и Вентру, встретившей его во время карнавала, Горатрикс получил предупреждение внимательнее следить за соотношением хищников и жертв. Опасаясь нарушать установившиеся среди местных каинитов границы, он, однако, не желал мешкать со Становлением магов Дома. Это подтолкнуло его заняться новым проектом, используя знания о вампирской анатомии, полученные в прошлом столетии в ходе создания Горгулий. Всё глубже погружаясь в политические игры, он передал практическую работу Лекторе, и в 1141 году она изобрела алхимический способ создания достаточно питательной крови. Катализатором процесса всё ещё служил живой человек (или каинит), чья кровь извлекается посредством системы трубок в ряд чаш и чанов, наполненных различными минеральными смесями, органами редких существ и небольшим количеством виса. Полученное вещество превращает одну пинту крови жертвы в десять. Такое витэ может храниться месяц и устойчиво к разрушительному воздействию тепла и холода. В своём естественном виде оно отвратительно на вкус и на вид, но Лектора при необходимости может замаскировать оба этих свойства. Искусственное витэ нельзя использовать для усиления магии крови.

Подобной субстанцией Гортрикс кормит неонатов, но никогда не потребляет её сам и не предлагает доверенным союзникам. Хотя искусственное витэ способно поддерживать не-жизнь и может использоваться так же, как обычные пункты крови (за исключением Тауматургии), продолжительная зависимость от него оказывает губительное воздействие на душу. После принятия 50 пунктов алхимического витэ персонаж игрока должен выполнить бросок на Самоконтроль/Инстинкт (сложность 4) или же он теряет 1 точку рейтинга Самоконтроля/Инстинкта. Каждые последующие 10 пунктов увеличивают сложность этого броска на 1. (Рассказчику стоит творчески подойти к этому, чтобы игроки не могли точно подсчитать конкретные опасные значения.)

Алхимическое витэ решает проблему Горатрикса лишь частично. Пьющие его неонаты становятся со временем всё более неуравновешенными и порой могут привлечь немалое внимание, будучи доведёнными до безумия. После особенно опасной выходки, включавшей разорванного на части аббата, Горатрикс научился распознавать признаки близящейся катастрофы и стал действовать упреждающе. Он поручил Фрондате организовывать незаметное устранение тех, кто проявляет характерные симптомы передозировки (такие, как выкаченные глаза, сухие губы, вздувшиеся вены).

Горатрикс надеялся, что с помощью одного лишь искусственного витэ сможет уменьшить страх и неприязнь прочих каинитов к его Часовне. Этого не произошло. Теперь он предупреждает неонатов скрывать свою истинную природу от других вампиров.

Вена: Дом, Что Построил Этриус

Мало кто из обитателей знает, что Венская Часовня лишь недавно вышла из изоляции, продолжавшейся более века. После своего Становления Этриус выразил серьёзное беспокойство касаемо распространения вампиризма внутри Дома. Тремер в итоге поддержал его осторожный подход и приказал действовать постепенно. Воспользовавшись этим, Этриус запретил Становление в Вене, заявив, что будет нести ответственность за небольшое количество оставшихся там магов. С 1030 по 1185 годы он и Тремер были единственными вампирами, посещавшими австрийскую Часовню. Когда Горатрикс давал Становление так спешно, как только позволяли приказы, Этриус выжидал, медленно подтачивая убеждения своих потенциальных потомков. В 1185 году он пригласил кабал венских магов в Цеорис, где сделал последний шаг. Все они вернулись его убеждёнными и верными приверженцами. Этриус с гордостью объявил Вену открытой для остального клана.

Но в итоге его тщательность и осторожность окупились. Венская Часовня остаётся безопасным пристанищем для всех консерваторов. Её хозяин, Филаэрий, столь же верен Этриусу в посмертии, сколь был и в жизни. Гости, уличённые в связях с Горатриксом, здесь находятся под пристальным наблюдением, заставляющим их чувствовать себя нежеланными. Филаэрий приветствует других речью, клеймящей безрассудство и низость «Парижской фракции», как он презрительно именует заговорщиков. Даже смертных магов предупреждают о коварстве Горатрикса. Разумеется, в Часовне под управлением консерваторов их обитает необычайно много. Становление получили всего четверо из десяти старших магов.

Необычное влияние

Венская Часовня, основанная в 920 году, была построена в соответствии с планами Этриуса, который возглавлял её вплоть до своего Становления в 1022 году. Хотя на рубеже веков он часто отсутствовал здесь, поручая управление Филаэрию, тогдашнему кастеляну. Находясь в Вене, Этриус нарушил запрет Ордена Гермеса о невмешательстве в мирские дела, желая снискать расположение местных правителей. Он установил дружеские связи с лидерами Церкви, и его пылкие изъявления собственной набожности рассеивали все страхи духовенства, что могли возникнуть в отношении магов. Сознательно стараясь преуменьшить размер Дома Тремер и истинные масштабы его силы, Этриус избегал похвалы даже в том случае, когда поддерживал магией своих временных союзников. В 995 году он искусно использовал магию земли, чтобы помочь немецкому королю Оттону Великому отразить наступление мадьярских завоевателей. Его помощь была продиктована языческой верой последних - всех язычников Этриус полагал врагами, достойными уничтожения.

С помощью своих способностей Этриус сделал землю топкой под ногами мадьяр, и ровной для войск Оттона. Царящий на поле битвы хаос помог скрыть роль магии в этой победе. Этриус держал своё вмешательство в тайне от других магов, в том числе от Тремера, полагая, что учитель посмеётся над его альтруизмом. В то время он не имел понятия, что среди мадьяр были вампиры, как не заметил и явных признаков вампирского влияния при дворе Оттона.

По мере того, как Этриус всё реже появлялся в Вене, Филаэрий искал знакомства с друзьями своего наставника при дворе и среди церковной иерархии. В середине 11 века он стал временным советником правителя Австрии, герцога Леопольда III, тогда возглавлявшего местную правящую династию Бабенбергов. Помощь Филаэрия не принимала форму разверзающейся земли или ходячих лесов, штурмующих вражеские крепости. Вместо этого он представился учёным, способным на пару занятных и безобидных фокусов. Большинство данных им советов исходило скорее от врождённой осмотрительности, нежели от магических прозрений. За некоторыми странными решениями, принятыми разными членами династии на протяжении многих лет, он (как и Этриус) не увидел ничьих манипуляций. Ряд покушений на свою жизнь Филаэрий также не связывал с каинитами, в ту пору уже осаждавшими Цеорис. Существа, стоящие в тени Бабенбаргов, в конце концов приспособились к его присутствию, по крайней мере, нападений не случалось уже несколько десятилетий.

1197 год вскоре положит конец четырёхлетней борьбе за власть над Австрией между четырьмя сыновьями Леопольда V. Филаэрий с симпатией относится к Леопольду VI, несомненно самому яркому и обаятельному из всех. Хотя его интерес к светской политике угас, время от времени он навещает Леопольда VI, снабжая того предсказаниями и советами, лишёнными оккультного подтекста.

Смятение, царящее сейчас в Австрии, сдерживает процветание венской Часовни. Став вампиром, Филаэрий понимает, что каиниты манипулируют политикой смертных здесь так же, как и по всей Европе. Разные кланы поддерживают каждого из четырёх претендентов на престол. Ночные исчезновения становятся всё чаще по мере того, как ожесточается скрытая вражда среди каинитов. Несмотря на дурное предчувствие, Филаэрий начал узнавать имена и планы тайных правителей города. Хотя он ратует за успех Леопольда VI, на первом месте для него стоит постоянная безопасность Часовни. С этой целью он наладил союзы с покровительствующими Леопольду VI Вентру и с Ласомбра, которые поддерживают Фридриха Бабенбарга. Последнее мирное соглашение было заключено при посредничестве Джакомо Гвиччардини, посланника клана Ласомбра в Цеорисе. Если победа достанется одному из двух других братьев, Филаэрий опасается нападений других кланов. Хотя он предпочёл бы выйти из этой борьбы, Вентру затягивают его всё глубже, с удовольствием сбивая с толку своих врагов неизвестными силами магов крови. Филаэрий даже стал давать Становление за пределами Часовни, чтобы обеспечить Вентру нужными им агентами.

Хотя Этриус смутно догадывается, что Гвиччардини ведёт какие-то дела с Филаэрием в Вене, он не имеет ни малейшего представления о роли своего ставленника в тамошнем политическом кризисе. Филаэрий скрывает это, как прежде Этриус скрывал от Тремера своё участие в битвах Оттона. Он опасается неодобрения Этриуса, которое, по его мнению, заслужит, идя на поводу у Вентру.

Сплотившиеся против Горатрикса

Филаэрий, мужчина с изборождённым морщинами лицом, забывает свою обычную молчаливость всякий раз, когда вспоминает про Горатрикса. Он уже давно отказался от любых попыток скрыть ненависть к основателю Цеориса. Филаэрий был введён в Дом Тремер Этриусом после вероломного изгнания из другого Дома Ордена Гермеса. Но хотя он относится к Этриусу с благодарностью за данное убежище, его ненависть к Горатриксу не просто отражение чувств его друга. Девяносто лет назад тот унизил Филаэрия в Цеорисе во время демонстрации магии. Филаэрий несколько месяцев трудился над тем, чтобы произвести впечатление на самого Тремера: он собирался материализовать из воздуха алмазы, которые должны были пролиться над комнатой Совета, словно лёгкий дождь. Вместо этого собравшихся великих магов Дома осыпало угольной пылью. Горатрикс не упустил случая блеснуть колким остроумием, и Тремер присоединился к общему осмеянию несчастного Филаэрия. Тот всегда подозревал Горатрикса во вмешательстве в ритуал, хотя и не смог этого доказать. Даже его союзники в Вене знают эту историю, считая её причиной вражды, но они достаточно тактичны, чтобы не упоминать о ней прямо. В самые мрачные минуты Филаэрий готов признать, что его попытки избавиться от пережитого унижения попросту выставляют его ещё более смешным. Но чем больше он размышляет над этим давним происшествием, тем сильнее растёт его ненависть. Он готов обречь себя на Последнюю Смерть, а душу на вечные муки, если ему удастся прихватить с собой Горатрикса.

Белокурая, чувственная Ала любила Филаэрия издали много лет, прежде чем получила от него Становление. Будучи ещё при жизни глубоко и смиренно верующей, она поддерживала крепкую дружбу с Тосией, ныне возглавляющей смертных магов Цеориса. Они познакомились ещё в Умор Монс, в дни, когда Тосия управляла этой Часовней. Однако Ала втайне считала себя недостойной её восхищения, поскольку скрывала в душе неистовые и страстные позывы, которые не могла подавить полностью. Когда ей пришлось бежать в Вену, её фантазии сосредоточились вокруг фигуры Филаэрия, главы Часовни. Хотя выразительные черты и могучая грудь делали его привлекательным мужчиной, вожделение к нему казалось Але совершенно беспричинным. Даже друзья Филаэрия считали его слегка нелепым. То, что он догадывался о её чувствах, лишь усугубляло её страдания. Когда, наконец, Ала уступила и бросилась в его объятия, он подарил ей Становление. Знание о его вампирской сущности принесло ей огромное облегчение: несомненно, виной всему были сверхъестественные силы. Она обрадовалась этому новому пониманию настолько, что едва ли скорбела по своей потерянной смертности. Вскоре она стала самой яростной сторонницей Филаэрия. Хотя многие другие каиниты Венской Часовни посмеиваются над ним за его спиной, они опасаются и уважают Алу. Если она готова поддерживать нынешнего лидера, то и они поступят так же. Однако если с ней что-то случится, Филаэрий может столкнуться с притязаниями тех, чья преданность делу консерваторов произрастает более из здравого смысла, нежели из давней неприязни.

Подобный вызов вполне может исходить от противоестественно юного Аудакса, чья внешность - итог давнего проклятия. В возрасте четырнадцати лет он применил свой магический талант для того, чтобы изгнать принявшего человеческий облик демона из своей родной деревни. Однако демон сумел заколдовать молодого мага, и тот уже не мог измениться. На всём протяжении своего пути, от ученичества до нынешнего положения Аудакс страдал от неизбежной склонности других видеть в нём неопытного юнца. Даже те, кому известно о его значительных достижениях как мага и учёного, могут относиться к нему как к выскочке-молокососу. Воспринимающий происходящее с большой серьёзностью, Аудакс решил справиться с этим недостатком, не упрекая тех, кто обманывается его видом. Он редко покидает Венскую Часовню, где его знают и уважают. Превращение вкаинита оказалось подарком судьбы: теперь он живёт в мире, где внешний возраст не принимается во внимание. Он увлечённо посвящает себя ночной политике и наслаждается общением с другими каинитами. Даже враги, которых должно уничтожить, чаруют его. Однажды Аудакс может задуматься и понять, что, возможно, единственной целью проклятья было подтолкнуть его беспечному отказу от собственной души в обмен на тяготы вампиризма.

В подковёрной борьбе при дворе Леопольда VI с Аудаксом сотрудничает Питер Шлосс, бывший наёмник, не отличавшийся горячей кровью и до Становления. Со своими врагами Шлосс предпочитает разбираться издали: при помощи хитроумных ловушек, алхимических ядов или интриг, сталкивая противников друг с другом. Страх смерти преследовал Шлосса ещё в пору молодости, со дня его первого сражения. Он благодарен клану - и особенно Филаэрию - за предложенную возможность вечной жизни. Впрочем, даже эта признательность никогда не заставит его поставить под угрозу собственную безопасность. Ему приятно общество Аудакса и он поставил себе целью подвигнуть чрезмерно серьёзного товарища наслаждаться сиюминутными радостями.

Среди смертных магов, пожалуй, главная угроза власти Филаэрия исходит от тевтона-ригориста по имени Люцид. Лысый, тщеславный и надменный, большинству коллег он крайне неприятен. Привыкший заучивать наизусть целые оккультные сочинения, он демонстрирует раздражающую способность быстро отвечать почти на любой вопрос касаемо чародейских методик, сколь расплывчат бы тот ни был. Его магические умения вошли в легенду – однажды он даже победил основателя Дома в цертамене, дуэли волшебников, чьи правила разработал сам Тремер. Однако Люцид с неохотой прибегает к своим силам, предпочитая целиком изучить все возможные последствия. Он скорее будет действовать в ответ, нежели предпримет что-то, могущее вызвать насмешку или пристальное внимание со стороны других. Филаэрий слишком хорошо знает Люцида, чтобы счесть его непопулярность следствием глупости, и опасается, что скоро тот обнаружит правду. Люцид относится к нему с нескрываемым презрением и Филаэрий поручил своей возлюбленной Але подготовить его к Становлению. Её тревожит, что упрямство Люцида не позволит ему по своей воле вступить в ряды каинитов, а искусность в магии помешает легко избавиться от него.

Крепкие основы

Расположившись на изрезанном мысе на берегу Дуная в нескольких милях к северу от Вены, эта Часовня напоминает внушительных размеров загородный дом. Её стены сложены из крупных кусков серой породы, высеченных из земли с помощью магии Этриуса. Тяжёлые стропила и поперечные балки держат стены и крышу. Каждая комната велика и богато обставлена.

Раскидистая сеть неиспользуемых покоев пересекает холм, на котором стоит здание. Этриус сделал это, чтобы иметь возможность в будущем расширить площадь Часовни, не привлекая лишнего внимания. Такое количество комнат никогда не требовалось прежде, и они стоят запечатанными на протяжении столетий. Незваные гости могут соблазниться видом свинцовых печатей на дверях, ведущих в подземные помещения, и приложить немалые усилия для проникновения туда, где не хранятся даже вещи.

Венские лаборатории больше и лучше оснащены, нежели лаборатории в Цеорисе. Здесь гораздо проще достать редкие алхимические ингредиенты, нежели в горах Трансильвании. Лаборатории не сообщаются с личными покоями магов. Каждый может выбрать помещение для собственного пользования и обеспечить необходимую уединённость с помощью замков и защитных печатей.

Венская библиотека – лучшая из имеющихся в Доме, за исключением Цеориса. Когда Горатрикс впервые создавал библиотеку Цеориса, он регулярно совершал набеги на коллекции других Часовен. Этриус успешно оберегал свои владения, обращаясь за помощью к Тремеру. Венская библиотека меньше той, что находится в Цеорисе, но содержится в большем порядке. Её смотрительница, смертный маг по имени Фарика, жёстко следит за своими коллегами, требуя от них своевременного возвращения недостающих книг. Хотя обитатели Часовни, особенно каиниты, возмущаются её руганью, они в итоге признают, что категоричность и страсть к порядку приносят пользу. Фарика добивается того, чтобы все материалы в её ведении были доступны и удобно расположены. Возвращаясь из Цеориса с его хаотичной библиотечной коллекцией, местные тремеры находят причину ценить Фарику за её неустанную, хотя и докучливую, решимость. Маги Цеориса порой приезжают в Вену, чтобы найти сочинения, которые были похищены соперниками в их собственной Часовне.

Общие комнаты обставлены одновременно роскошно и зловеще. Тяжёлая деревянная мебель обита бархатом с золотой вышивкой. В многочисленных медных курильницах тлеют источающие опьяняющую сладость благовония, столь любимые Алой. С гобеленов на посетителей неодобрительно взирают лики Тремера, Горатрикса, Этриуса и ещё нескольких давно умерших основателей Ордена Гермеса. Массивные оленьи рога, кабаньи головы и иные охотничьи трофеи встречаются в коридорах по всей Часовне.

Часовня в Вене лишена той искусной защиты, какой располагает часто подвергающийся атакам Цеорис, но Филаэрий добавил некоторые её элементы, поскольку клан Тремер становится всё более известным среди местных каинитов. Аудакс и Питер Шлосс сообща усеяли подступы к Часовне хитроумными ловушками: Шлосс проектирует их, а Аудакс создаёт с помощью Тауматургической Алхимии.

Оплот консерваторов

В кругах заговорщиков Вена хорошо известна, как вражеская территория. Закрепившееся в их среде название «Часовня Этриуса» оскорбительно вдвойне: тем, что оспаривает притязания Этриуса на главенство над Цеорисом и тем, что низводит Филаэрия до положения простого лизоблюда. Горатрикс не посещал Вену с самого момента своего Становления. Малгожата тоже не была здесь ни разу, хотя в некоторых случаях посылала Жерве воспользоваться здешней библиотекой. Венская Часовня притязает на высокое положение не только в роли оплота консерваторов, но и как обладающая прекрасно организованной библиотекой. Когда Горатриксу нужно узнать, что делается в её стенах, он отправляет одного из наименее значимых приверженцев порыскать среди библиотечных полок. Филаэрий хотел запретить принимать его сторонников в Вене, но по совету Этриуса поступил иначе. Этриус понимал, что подобный шаг может быть расценен заговорщиками как провокация и они наверняка обратятся к Тремеру с жалобой, чтобы добиться свержения его протеже. Вместо этого Филаэрий следит за такими гостями со всей возможной очевидностью, ставя тех в крайне неловкое положение. Неискушённый в интригах, он никогда не думает переманить их или склонить предать своего хозяина. Аудакс в свою очередь видит, что тяга к издёвкам и гордыня Горатрикса делают его дурным лидером. Он взял за правило прощупывать заговорщиков во время их визитов и выделил нескольких потенциальных перебежчиков. Так, он полагает, что Фрондата, парижская охотница, вполне может пойти против Горатрикса, если ей пообещают собственную небольшую Часовню. Аудакс даже пытался сманить Жерве на узкую тропинку предательства. Хотя тот и не имеет намерений покидать Малгожату, он наслаждается словесными перепалками с Аудаксом и испытывает к нему некоторую привязанность. Каждый из них надеется, что ему не придётся сражаться сдругим, если открытая вражда расколет клан.

Дарем: Спящий Лев

Часовня Дарема известна также как Львиные Заросли (в предыдущих главах и ниже фигурирует ещё одно название - «Львиные Ворота», однако здесь указано «Lion’s Green». Передать целиком эту игру слов в переводе затруднительно; данный вариант - близкий, но не исчерпывающий; прим. переводчика). Меерлинда, на первый взгляд, самая благожелательная из Совета Семи, мудро управляет ей. Она употребляет свои значительные дипломатические таланты на примирение заговорщицкой и консервативной фракций. Таинственный заговор, возникший в рядах смертных магов, до сих пор укрывается от её внимания.

За пределами стен

Англия, как и Франция, процветает, закладывая новые порты и наслаждаясь плодами развивающейся торговли. Король Ричард Львиное Сердце направился во Францию, чтобы защитить территорию принадлежащей ему Нормандии от посягательств французского короля Филиппа II, который твёрдо вознамерился изгнать англичан прочь. В его отсутствие страной остался править Хьюберт Уолтер, архиепископ Кентерберийский. В 1197 году он получил должность юстициария, а в 1199 году станет канцлером.

Обитатели Часовни мало озабочены происходящим за пределами родных стен. Их интересы в должной мере удовлетворяются, и без нужды вмешиваться в политику они не желают. Экономическое благоденствие делает простой доставку припасов. Путешествия между городами относительно безопасны, поскольку местные лорды могут позволить себе содержать патрули. Духовенство, разжиревшее от щедрой десятины и озабоченное управлением своими вотчинами, слишком благодушно, чтобы расшибать лоб в поисках чародеев.

Если бы каиниты Дарема проявили внимание к окружающей ситуации, они увидели бы, что окружающий их мнимый покой скрывает тлеющее недовольство, способное разрушить всё в одночасье. Знать и городские старшины ропщут на непосильное налоговое бремя, возложенное на них для выкупа короля Ричарда из плена. Ему унаследует Иоанн, который, взойдя на трон через несколько лет, приобретёт печальную славу и спровоцирует восстание баронов, закончившееся подписанием Великой хартии вольностей. Многие из наиболее искушённых каинтов уже предвидят развитие событий, а некоторые активно потворствуют ему. Тремеры, налаживающие связи с другими кланами, могут оказаться втянутыми в эти волнения. Впрочем, большинство из них заняты собственными делами. Они знают, что князь Лондона носит имя Митра и страшатся его власти. Но находясь вдали от столицы, Часовня избегает его хватки. Магический резонанс этого места - ещё одна причина строительства Часовни в Дареме. По слухам, здесь покоятся мощи святого Кутберта и Линдисфарнское Евангелие (также известное как Кутбертово Евангелие), а исконная магия самой земли, пронизанной лей-линиями, способна соперничать с магией Карпат.

Владения Меерлинды

Меерлинда – привлекательная, спокойная женщина, выглядящая чуть старше тридцати лет. Она управляет Часовней в Дареме со вкрадчивой уверенностью и полагается на свой необычайный талант к убеждению, чтобы добиться поддержки от тех, кто подчиняется ей. Меерлинда ненавидит раздоры, стараясь сгладить их при первом же появлении. Она ищет участников любого спора, беседуя с каждым по отдельности. Заверяя, что с симпатией относится к их позициям, если не к методам, Меерлинда намекает, что их цели в конечном счёте будут достигнуты - если сейчас они прислушаются к её советам. Она добивается обещаний мира и сотрудничества, выступая в роли посредника. Возможно, ей не под силу примирить врагов, ненавидящих друг друга до глубины души, но обычно удаётся заставить их перенести вражду в плоскость, не угрожающую общим интересам Часовни.

Ту же роль Меерлинда играет и среди членов Внутреннего Круга. Она сохраняет уважение и Этриуса, и Горатрикса, и не раз гасила конфликты между ними. Информаторы в Цеорисе и Париже осторожно снабжают её сведениями о действиях лидеров обеих фракций, особенно направленных на изменение существующего равновесия. Хотя в Дареме обитают как консерваторы, так и заговорщики, они знают, что лучше выяснять отношения подальше от бдительного ока Меерлинды. Их противоборство ограничивается перепалками, едкими остротами и мелкими пакостями. Представителям каждой из фракций Меерлинда даёт понять, что готова поддержать их. Желая завоевать её расположение, те самозабвенно дают ей всю информацию, которую она просит.

Кастелян Часовни, вежливый, сдержанный, лысеющий Дульси занимает почти исключительно формальное положение, поскольку Меерлинда не может не вмешиваться даже в мельчайшие детали вроде расчётов количества купленного зерна или найма конюхов. Дульси говорит себе, что наверняка мог бы справляться с подобными задачами куда лучше, чем его госпожа, и иногда отпускает беззлобные шутки на этот счёт. Он знает, что она не была бы той, кто она есть, если бы постоянно не вмешивалась в его обязанности. Ещё до Становления и Клятвы Крови он любил Меерлинду страстно и тайно, и готов умереть с улыбкой на лице, если мог бы пожертвовать собой ради её спасения. Другие обитатели Часовни презирают его за привычку вынюхивать всё до мелочей и докладывать о малейшем нарушении правил. Меерлинда ценит его преданность и знает о его чувствах, но не отвечает на них даже отдалённо. Узнав о безнадёжности своей любви, Дульси мог бы взбунтоваться с самыми разрушительными последствиями.

Требовательный и суетливый Вирфортис получил Становление уже стариком, чему совершенно не обрадовался, сочтя это неприличным. Несмотря на то, что порой он с раздражением настаивал на своих правах старейшины Дома, часть местных каинитов всё ещё видит в нём лидера, помня о его прошлых деяниях. Когда-то Вирфортис был воином-магом немалой отваги и свирепости. Во время события, названного Маршем Волшебников, он сражался против Дома Дейдне. Хотя он и обожает рассказывать о своих давних подвигах, он ненавидит свою прежнюю юношескую беспечность в других. Скорее из-за своего нрава и предубеждений, нежели из осмысленного согласия с позицией Этриуса, Вирфортис стойко придерживается взглядов консерваторов. Его главный соперник олицетворяет всё то, что сам Вирфортис терпеть не может, и это добавляет жара его и без того яростным порицаниям.

Местных заговорщиков возглавляет молодой и беспечно-красивый Облатам. Белокурый, с массивной челюстью и белоснежными зубами (редкость в эпоху Средневековья), он давно привык думать о себе, как о Божьем даре этому миру. Облатам считает, что по своей природе заслуживает власти, и поддерживает Горатрикса лишь из надежды на его победу. Восторженный религиозный лицемер, он верит в Бога, потому что Бог, несомненно, верит в него. Его не интересуют противоречия между собственной мнимой верой и нынешней деятельностью в качестве каинита. Хотя Облатам хотел бы впечатлить Горатрикса, например, отправив ему отрубленную и покрытую известью голову Вирфортиса, он слишком опасается Меерлинды и не решается действовать в открытую. Вместо этого он регулярно шлёт донесения в Париж и выжидает, предвкушая возможность занять место лидера клана.

Главная соперница Меерлинды разделяет её нейтралитет в бесконечном противостоянии между консерваторами и заговорщиками. Тридцать лет назад получив Становление от Брунавога, Домина была поражена, но не самим превращением, а тем, что её не приняли в число каинитов много лет назад. В этом она обвиняет Меерлинду, которая давно затмевала её в глазах Тремера. Несколько веков назад Домина вступила с ним в романтическую связь, но не добилась взаимности. Теперь она считает, что Меерлинда была любовницей Тремера до своего Становления в 1023 году и лишила её законного места среди Внутреннего круга. Её ненависть переходит все разумные границы. В своём воображении Домина представляет, как пленяет Меерлинду и годами держит в заключении, подвергая изощрённым пыткам. Вампиризм ещё больше пошатнул её рассудок, заставляя витать в фантазиях и подталкивая к опрометчивым поступкам. Она надеется найти союзников из числа новичков, готовых разделить её ненависть к дьявольски обаятельной Меерлинде. Домина с радостью предала бы Львиные Ворота в руки другого клана, если бы те помогли ей уничтожить её врага.

Подобно парижской, Часовня Дарема является домом для внушительного числа каинитов, что заставляет волноваться других давних обитателей региона. Но в отличие от Горатрикса, сладкоголосая Меерлинда решила эту проблему с помощью умелой дипломатии, обещая потенциальным врагам из других кланов придерживаться строгих рамок. Кроме того, она продемонстрировала, сколь полезной может быть магия крови, когда направлена на их цели.

Ветви Купалы

Будучи в состоянии следить за дневной деятельностью лишь с помощью донесений своих прислужников-гулей, Меерлинда до сих пор не замечает разросшийся в её владениях кабал дьяволопоклонников. Это группа из шести магов, возглавляемая упрямой, чопорной и тощей, как щепка Эрро - женщиной, чья аура честности скрывает её истинные поступки. Эрро вернулась в родную Часовню в прошлом году, после долгого визита в Цеорис. Там она изучала магию, касающуюся человеческих душ, и в процессе своих исследований вызвала зависть и недовольство Эпистатии, возмущавшейся вторжением в её сферу деятельности. С течением времени сны Эрро всё чаще стали тревожить видения адского поля битвы, пропитанного кровью. Вскоре видения продолжились и наяву, пока в конечном счёте не довели её до грани безумия. Во время экспериментов перед ней проявила себя некая сущность, которая поначалу называла себя Звёзды-надо-Всем, но впоследствии использовала имя Купала. Он заявил, что причастен к превращению, затронувшему глав Дома Тремер, в надежде развязать некую последнюю битву, что позволила бы ему вновь обрести свободу. Но Тремер подвёл его: разум мага был скован узкими рамками собственного могущества. Купала говорил с ним лишь через посредников, но теперь нашёл того, кто стал бы его достойным спутником и вместе с ним воссел бы на троне из черепов. Тремер и его приспешники стали всего лишь кровососами, но Эрро может стать чем-то большим, нежели они. Однако для этого ей сперва нужно уничтожить тех, кого Купала зря наградил своей силой. Эрро надеялась создать в Цеорисе кабал магов и уничтожить каинитов в их логове. Но привлечь на свою сторону коллег во главе с благочестивой Тосией оказалось непосильной задачей, а вскоре Эпистатия добилась её изгнания из Цеориса.

Прежде не отличавшаяся приятными манерами, Эрро заметила, что в силе убеждения почти сравнялась с Меерлиндой. Осторожно, всегда укрываясь от любопытных глаз, она собрала вместе самых независимых магов Часовни. Каждому из них она посыпала в напитки порошок, вызывающий те же сводящие с ума видения, от которых сама страдала в Цеорисе. Одного из магов пришлось задушить в своей постели, но остальные с готовностью пошли на службу Купале.

Эрро происходит из знатной семьи, владеющей лесистыми землями в нескольких днях пути от Дарема. Там, в одном из дальних уголков, она поддерживает небольшое святилище Купалы. Лес, окружающий это место, становится всё более мрачным, до странности напоминая пейзажи Трансильвании. Четыре раза в год Эрро и её кабал тайно путешествуют туда, чтобы сделать подношение Купале. С недавних пор он требует человеческих жертв, и Эрро нанимает воров, похищающих для неё бездомных детей. Необходимость перевозить их существенно осложняет поездки: любопытные путники не раз обращали своё внимание на процессию, но Эрро всегда удавалось отвлечь ненужное внимание.

В кабал Эрро входят также покрытый боевыми шрамами Фасций, кокетливая Сингула и говорливый Нумен. Всё они оставили свои прошлые личности, подчинившись смутному, но непреодолимому желанию, насланному на них Купалой.

Первая цель Эрро – уничтожить Меерлинду, а следом и остальных членов Внутреннего Круга. Лишь после этого она сможет подобраться к самому Тремеру. Эрро хочет вернуться в Цеорис, но Купала запрещает это. Он, однако, поощряет других магов кабала отправиться вдохнуть пропитанный ужасом воздух Трансильвании.

Дом самой скромности

Здание Часовни представляет собой высокую башню, сложенную из камня. Большинство местных жителей считают его загородным домом, принадлежащим дворянину с привычкой к городской жизни.

Не желая привлекать внимание новым строительством, Меерлинда вынуждает обитателей Часовни жить в тесноте. Покои здесь маленькие и скромные. Те из них, где меньше сквозняков, давным-давно заняты высокопоставленными магами. В комнатах для гостей и учеников холод пробирает до костей. Хотя здесь достаточно зябко, чтобы напомнить каинитам об их уязвимости к морозу, настоящего риска для них нет.

Некогда великолепная библиотека Дарема пришла в упадок с тех пор, как её прошлый управляющий, Селестин, перебрался в Цеорис. Библиотека занимает почти целый этаж; её огромные деревянные стеллажи покоробились от сырости. Тяжело нависая над посетителями, они постоянно угрожают обрушиться прямо на его голову. Тома и свитки находятся в беспорядке, поэтому почти невозможно быстро найти нужную книгу или просто узнать, где стоит искать. Все тексты о демонах исчезли; Эрро и её кабал планомерно похищали их, пряча в сарае рядом со святилищем Купалы.

Практикующие маги вынуждены делить одну из четырёх общих лабораторий. Подобное обстоятельство постоянно является источником потенциальных конфликтов. Исследования часто проводятся под косые взгляды коллег, а самые сложные эксперименты нередко оказываются сведены на нет случайным вмешательством посторонних, или, когда вражда обостряется, намеренным саботажем. Порой два одновременных эксперимента приводят к катастрофическим последствиям. За несколько лет до того, как его душа попала под власть Купалы, Фасций лишился слуха на правое ухо. Облако газа из алхимических чанов коллеги спутало его чувства во время ритуала призыва, и появившиеся бесы украли его барабанную перепонку. Теперь каиниты в значительной мере уступили лаборатории смертным магам, полагаясь на разработанное в Цеорисе искусство Тауматургии.

В Часовне нет ни тюрьмы, ни камеры пыток. Меерлинда редко нуждается в том, чтобы допрашивать или держать взаперти кого бы то ни было. С пойманными врагами беседуют в личных покоях каинитов, и там же быстро убивают. За последние три десятилетия это случилось всего два раза. Тех, кто надеется отыскать здесь потаённые комнаты, ждёт разочарование. Мощные магические печати защищают покои каинитов от вторжения днём. Появившись впервые, это новшество вызвало любопытство со стороны смертных магов, но со временем быстро вошло в обиход, превратившись всвоего рода демонстрацию высокого статуса. Теперь оно стало привычно настолько, что некоторые маги иногда забывают изменить заклинания, чтобы впустить недавно нанятых слуг.

Пожалуй, самой примечательной чертой Львиных Зарослей являются великолепные сады, созданные лично Меерлиндой. Изящные изгибы живой изгороди, слагающиеся в запутанный лабиринт, вызывают неуловимые озарения у того, кто пересекает его в свете луны. Не один ученик узнал, что самый быстрый способ разрушить безмятежный вид Меерлинды - сорвать здесь розу или случайно затоптать клумбу с молодыми побегами.

Перуджа: Вдали от Бури

Расположившись среди холмистой местности центральной Италии, к северу от Рима, Часовня в Перудже представляет образец небольшой твердыни Дома Тремер. Её глава, Пробитас, лишь недавно был введён в ряды не-мёртных. Хотя и построенная неподалёку от богатого источника виса, она считается скорее местом отдыха, где маги могут собраться в неформальной обстановке и развеяться.

Суета сменяет покой

Италия свободна от потрясений, вызванных закулисными интригами соперничающих каинитов, не более остальной Европы. На юге Сицилии вспыхивают мятежи, жестоко подавляющиеся силами германского короля (и императора Священной Римской империи) Генриха VI, который оттесняет от власти стареющего Папу Римского Целестина III. Но до сих пор Тремеры не обращали внимания на итальянскую политику, чья сложность затмевает даже их собственные внутренние распри.

В прошлом Перуджа служила убежищем от многосложных интриг Ордена Гермеса. Маги Дома позволяли себе забыть о взаимных разногласиях в атмосфере товарищества и безмятежности. Однако ни винные погреба Перуджи, ни залитые солнцем уютные дворики не приносят никакого удовольствия каинитам. Хотя здешняя Часовня по-прежнему остаётся местом отдыха для смертных магов, которые десятками съезжаются сюда, чтобы пережать суровые зимы северных широт, вампиры обычно избегают её. Когда они посещают Перуджу, это означает, что соперничество между фракциями достигло предела и готово вылиться в столкновение на нейтральной территории.

Под властью птенцов

Пробитас, глава Часовни, получил Становление всего два года назад. Год назад Этриус разрешил ему давать Становление самостоятельно при условии, что птенцы будут в достаточной мере подготовлены. Когда один из неонатов взбунтовался и пригрозил раскрыть заговор каинитов другим магам, Этриус направил более опытного каинита в помощь Пробитасу. Горатрикс, стремясь не допустить превращения Перуджи в подобие Вены, также послал нескольких своих приспешников. Однако агенты каждой из фракций имеют здесь меньше власти. Перуджа - всего лишь пешка на доске клана Тремер.

Перед Становлением Пробитас считал себя праведным христианином с горячностью, доходящей до самодовольства. Кураферрум, кастелян Цеориса, блестяще сыграл на его гордости и неуверенности, в течение нескольких лет подбивая Пробитаса совершать ужасные зверства во имя оккультных изысканий, после чего тот с радостью принял каинов дар. В отличие от Этриуса, Пробитас отверг свою прежнюю веру целиком. В хорошие ночи он говорит себе, что избавился от шор глупости, застивших его взгляд и мешавших ему действовать, как подобает настоящему магу. Когда им овладевает более мрачное настроение, он признаётся себе, что обрёк себя на проклятье без надежды на искупление. Главная его цель как главы Часовни - отсрочить неизбежное раскрытие вампирского заговора смертными магами Дома. Среди каинитов-тремеров Пробитас лучше всех предвидит разрушительные последствия столкновения со своими бывшими коллегами. По его мнению, и Этриус, и Горатрикс слишком озабочены угрозой от других каинитов, чтобы признать, сколь велика опасность внутри их собственного Дома. Получив Становление недавно, он хорошо осознаёт пропасть, отделяющую могучего, снабжённого висом мага от того, чей удел - простая Тауматургия. Слишком скромный, чтобы заслужить внимание Тремера, Пробитас ещё не владеет тайнами противодействия герметической магии, поэтому он не видит причин доверять вышестоящим. В течение года он встречается почти исключительно со смертными магами Дома. (За исключением Тосии и её сторонников.Они остаются в Цеорисе, чтобы лучше следить за происходящими там «дьявольскими» событиями.) Почти каждый день ему приходится оценивать кого-то из приезжающих магов. Он знает, кто из них вызывает подозрения, а кто вероятный претендент на Становление. Конфликт между Горатриксом и Этриусом он не одобряет и опасается, что ошибка любой из сторон приведёт ко всеобщему обнаружению. К сожалению, Пробитасу не хватает достоинств и убедительности, присущих Меерлинде. Ему с трудом удаётся просто удерживать сторонников каждой из фракций на безопасном расстоянии друг от друга.

Его дитя, Содалис, посвятил свою жизнь поиску и соблазнению молодых учениц. Хотя его неопрятно растрёпанный вид и странноватые шутки вряд ли стяжали бы большой романтический успех за пределами Часовни, на протяжении столетий он привлёк удивительное число подающих надежды чародеек. В списке его былых побед - Фарика, ныне библиотекарь в Вене, и Линупеда, сейчас сидящая в подземелье парижской Часовни. Поначалу поражённый Становлением, Содалис быстро привык к своему новому состоянию. Для него недели и месяцы ухаживаний всегда были предпочтительнее простого акта удовлетворения. Не сожалея об уменьшении своих сексуальных качеств, он наслаждается новой восхитительной способностью подчинять разумы, следуя приказам Пробитаса лишь с целью дольше потворствовать своим прихотям. Содалис, никогда не беспокоившийся о завтрашнем дне, не может представить, что плохого выйдет из превращения магов Дома в вампиров. Хотя он не против того, чтобы дать Становление каждому из них немедленно, борьба между заговорщиками и консерваторами видится ему полной бессмыслицей. Несмотря на полное отсутствие симпатий к Пробитасу, нейтралитет и ум делают Содалиса верным союзником главы Часовни.

Содалис в свою очередь дал Становление своей последней ученице, длиннокосой Мерузе, не дожидаясь разрешения из Цеориса. Пробитас добился согласия задним числом, не уведомив Кураферрума, что дело уже сделано. Меруза, дочь богатой куртизанки, выросшая в роскоши, которой позавидовали бы многие местные дворяне, с юности была обучена искусству соблазнять одурманенных похотью мужчин. Всего через пару месяцев после Становления она решила, что уже извлекла все возможные выгоды из своей связи с Содалисом. В вампиризме она видит врата к невообразимой власти, и стремится попасть в Цеорис, где находится подлинное могущество. Проведя в ученичестве всего несколько месяцев перед своим Становлением, Меруза не уважает и не понимает традиции Дома. Смертных магов она презирает и удивляется решению дать Становление всем им. По её мнению, их стоит убить, чтобы молодые, энергичные новички, вроде неё самой, могли дать клану необходимую силу. Меруза плохо переносит пренебрежение. Никто не знает, что она уже убила двух магов, возвращавшихся в свои родные Часовни, выставив всё как нападения разбойников.

Интересы Этриуса в Перудже представляет широкоплечий Жан Энтенд, воин, снискавший славу своим участием в Крестовых походах, а после очутившийся в Цеорисе в роли наёмника. Эзру восхищала его доблесть в битве против превосходящих сил Цимисхов, и он предложил Жана в числе кандидатов на Становление. Позднее Этриус был вынужден отослать его из Цеориса, когда Тосия выяснила, что в прошлом он был священником, отрёкшимся от своих обетов ради войны. Её беспричинная неприязнь к Жану породила предположения о его прямом участии в дьявольском культе, захватившем Цеорис, а также о его связях с рыцарями-храмовниками, которые, по слухам, пользовались чёрной магией. По иронии судьбы, представление о Жане, как о посланнике зла, совершенно не вяжется с его спокойным, терпеливым характером. Его отказ от священства был вызван нехваткой душевных сил. Жан - хороший боец, но ему всегда недоставало способности к интригам, будь то в Перудже или где-то ещё. Он ненавидит Мерузу и опасается сторонников Горатрикса. Полагая, что это сойдёт ему с рук, он хотел бы сделать с ними что-то простое и незамысловатое, например, убить.

Близнецы Мишель и Марциал Кульре были отправлены в Перуджу Горатриксом. Высокие, гибкие, с пухлыми губами, оба они - ухмыляющиеся, хищные головорезы, получившие Становление от Фрондаты за свою изощрённую жестокость. Каждый старается казаться умнее и изящнее другого, но не способен скрыть свою натуру ленивого и недалёкого негодяя. Горатрикс вскоре устал от их присутствия, но сохранил им жизни, рассчитывая использовать позднее. Он приказал Мишелю и Марциалу не допустить захвата Часовни консерваторами. По прибытии они главным образом были заняты тем, что неприкрыто угрожали Жану и без разбора питались от местных жителей. Скучающая Меруза забавляется с ними, настраивая одного против другого и притворяясь, что испытывает к каждому романтический интерес. Пробитас считает обоих самой паскудной мерзостью, которую видел свет, и поручил Солидасу уничтожить их при первой же возможности. Солидас рассчитывает сделать это посредством хитрости, по возможности столкнув их с каинитами из другого клана.

Немногие из смертных магов считают Перуджу своим постоянным домом. Самый заметный среди них - любящий крепко выпить Культор, чьи земные склонности резко контрастируют с присущей Тремерам учёностью. Его мастерство в самых разных видах природной магии не знает себе равных. Пробитас опасается подобной силы: Культор способен заставить целые леса атаковать твердыни каинтов, что делает его угрозой даже для Цеориса. Он часто говорит о своей любви к жизни, что находит отражение в природе, и большую часть времени проводит, ухаживая за обширной оливковой рощей вокруг Часовни. Культор кажется тем, кто отвергает Становление в принципе. Как ни странно, он хорошо ладит с близнецами Кульре, чьё абсолютное отсутствие светской грации вызывает у него утробный смех. Те из магов, кто предпочитает книги деревьям, побаиваются его самоуверенности и жадного жизнелюбия. Если Культор выживет в ближайшие годы, он может стать лидером в неминуемой борьбе с Тремерами-каинитами.

Светловолосый, надменный Акулеус построил башню, способную собирать драгоценный вис из воздуха. Часовня в Перудже расположена таким образом, чтобы улавливать потоки ветра, напоенные магией. Тщательно сплетённые сети вытягивают часть этой силы. Большую часть собранного виса Акулеус использует для своих целей.

Излишки виса он передаёт другим магам, предварительно убедившись, что они понимают, сколь велико это одолжение и сколь много они должны взамен. Высокомерная убеждённость в собственном превосходстве делает Акулеуса крайне неприятным. Пробитас считает его достаточно самовлюблённым, чтобы принять Становление, но обеспокоен нежеланием подчиняться вышестоящим: Акулеус выказывает своё презрение к тому при каждом удобном случае. Содалис, компанию которого он терпит, не разделяет уверенности своего сира, но продолжает осторожно проверять мага.

Мраморные залы

Часовня в Перудже представляет собой множество одноэтажных вилл, широко раскинувшееся вокруг центрального сооружения - высокой конструкции из белёной сосны, называемой башней Акулеуса. Её структура похожа на паутину: сложная система деревянных поперечин поддерживает пятиугольную сетку из тонкой ткани. Ступени вдоль башни позволяют Акулеусу подниматься на её вершину, собирая накопленный вис. За исключением башни, остальные здания невысоки и сложены из мрамора. Большинство из них – чьи-то личные покои со спальней, комнатой прислуги, маленькой и скудно оснащённой лабораторией и местом для приёма нескольких гостей. Внушительное центральное строение является местом общих собраний, а также вмещает большую кухню и кладовые. Большая часть общественной жизни Часовни происходит на террасах и во внутренних двориках, примыкающих к главному залу. Помещения на восточной стороне по утрам залиты солнечным светом; после полудня гости вслед за ним переходят в западную часть. Разумеется, каиниты отказываются подвергать себя солнечным ваннам, но это куда менее очевидно, чем могло быть в ином окружении. Для магов привычно засиживаться допоздна за своей работой, и жизнь здесь часто бурлит до глубокой ночи. С высоких оград свисают яркие фонари, мягко покачиваясь от созданного волшебством ветерка. Хотя обсуждение оккультных тем является главным занятием, собравшиеся всегда пьют вино, зачастую декламируют стихи и порой играют в сложные азартные игры. Одна из таких включает оживление маленьких шариков ртути, которые затем маги пускают по плитам дворика наперегонки. Любое из этих занятий может быстро превратиться в свару, когда шутки становятся всё обиднее, а шутники всё пьянее. Среди исполненных гордыни магов соперничество всегда выплывает на поверхность. Употребление вина для вампиров невозможно: Содалис едва не раскрыл свою новую сущность, когда бывший приятель по кутежу едва ли не силой залил пинту ему в глотку. Содалис оставил своего старого друга, Праэдура из Фладрии, в живых, но теперь жалеет об этом. До него дошли известия, что Праэдур собирается посетить Тосию в Цеорисе.

Часовня приносит удивительно большой доход. От приезжих магов ожидается, что они будут платить щедрые взносы, зависящие от времени своего пребывания. В течение многих лет Пробитас притворно утверждал, что эти сборы едва покрывают простые нужды Часовни, от поддержания зданий до трат на еду. В действительности он бесстыдно завышал цены. До своего Становления он жертвовал деньги беднякам Перуджи в знак покаяния. Теперь же значительные суммы идут на содержание разрастающегося штата охранников, слуг и их семей. Гостям нравится эта экстравагантная пышность, и никто не подозревает, что главное назначение огромного числа обслуги - быть пищей для приезжих и местных каинитов.

Обитающие здесь каиниты других кланов едва осознают присутствие Тремеров, и пока что не пытаются нападать на Часовню. В свою очередь, Пробитас готовится к неизбежному конфликту и позволил братьям Кульре тренировать самых здоровых из числа смертных слуг. Он также начал возводить небольшую мраморную ограду по всему периметру Часовни - недостаточно высокую, чтобы остановить захватчиков, но позволяющую разместить защитные печати. В настоящее время строительство завершено лишь наполовину.

Нейтральная территория

Время от времени Перуджа становится местом напряжённых встреч консерваторов и заговорщиков. До своего Становления Пробитас полагал эти переговоры шабашами дьяволопоклонников. Теперь ему известно, почему группы хмурых магов внезапно возникают, разбредаются по виллам для личных бесед и так же внезапно уходят, часто ещё более мрачные. Пробитас заботится о том, чтобы оградить каинитов от наблюдения смертных магов. Он разъясняет всем опасность неосмотрительного поведения и до сих пор никто не нарушал установленные им правила. Во время одного из ранних собраний в Перудже обе фракции договорились не причинять физического вреда другим каинитам Часовни и не воздействовать на соперников Тауматургией. Гобелены на нескольких виллах заколдованы таким образом, что фигуры на них начинают прыгать и кричать, когда в комнате применяется магия.