Легенды Гару: В вонючем подвале, тремя подуровнями ниже Змея

«Второе, что я сделаю, – решил Томас, - застрелюсь. Это приговор и наказание за страшный грех: за то, что я выслушал твою историю. Наверное, если я так поступлю, то Гайя простит меня, приласкает на своей груди и примет как своего сына».

Подвал, в котором не было никакой техники и мебели, да и вообще ничего кроме протекающих труб сверху и холодного бетона снизу, кажется, был построен по единственной причине – кто-то захотел, чтобы подвал тут был. Плохая вентиляция заставлял а бороться за каждый вдох. В центре подвала, спиной к спине, ютились человек и монстр. В одной руке мужчина сжимал пистолет, а в другой – нитку чёток. На каждой бусине была выгравирована фаза луны, а подвеска на бусах была замаскированным символом «Грохочущей Бум-Бум», а другой символ состоял из двух сходящихся в петлю арок - знак Гайи - расположенных в форме креста. Монстр тяжело дышал, его мех и когти были покрыты кровью, по мере того, как недотёпа за его спиной заканчивал свою обличительную речь, в его глазах нарастал гнев.

«А первое, что я сделаю, убью тебя».

* * *

«Castors». Отчет лёг на стол – результат двухнедельного наблюдения - Исаак Бокхолд рассказал присутствующим суть дела. «Они делают колёса для вагонеток. Основные прибыли идут с нескольких счетов больниц, которым они поставляют бесшумные колеса для прачечных тележек, тележек для еды и каталок».

В комнаты было 8 человек, которые либо занимались своими делами, либо игнорировали банальное повторение того, что уже знали. Гудение и пиканье стоящего рядом с ящиком для швабр компьютера создавало еле уловимый аккомпанемент монологу Бокхолда. «Но вот интересно то, что они начали сбрасывать отработанное масло в реку. Сами? Это не повод для операции. Этим занимается половина компаний города. Но тут мы выходим на Эдварда Дитмара».

Открыв папку, он вытащил фотографию мужчины лет около пятидесяти, лысеющего и страдающего ожирением. «Работал в госпитале. До этого он работал в трёх разных фармацевтических компаниях, которые подозревались в том, что находятся под контролем Змея».

«Очень подозрительно, что его приняли на работу за месяц до того, как компания начала сбрасывать масло», - добавила Хинетц – аппетитная брюнетка, которой едва исполнилось 17. Она считала этот вывод поводом для гордости, но почти никто за столом не обратил на внимания. В данном случае её вывод был слишком очевидным.

«Это и так понятно, Хинетц. Мой знакомый, который сейчас работает на Геночтец и её шайку кое-что проверил для меня. Они перелопатил имеющуюся у них базу и досье. Дитмар всегда был на втором плане. Вот вам список его должностей: «замдиректора по маркетингу», «консультант производителя спортивной продукции» и, самое замечательное, просто «ассистент». У него нет описания работы за последние двадцать лет».

Неуклюжий, высокий мужчина откинул прядь светлых волос закрывавших глаза и продолжил: «Что означает, что ему платили совсем не за то. И вот тут появляемся мы. Томас?»

Томас снова опустил руку и спросил: «Мы считаем, что под влиянием один человек или вся организация?»

«А это имеет значение?», - голос Бокхолда стал ровным. Томас энергично кивнул.

«Имеет. Если мы полагаем, что единственная проблема – Дитмар, то мы можем послать убийцу, а не организовывать полномасштабную атаку для полного уничтожения компании», - начал Томас. Его лицо покраснело, а речь стала сбивчивой, - «Второе, нам понадобится время на то, чтобы приехал кто-то из-за рубежа…»

Бокхолд замотал головой: «Времени у нас нет». Он оглянулся, его голос стал громче, а сам он поднялся со стула, тем самым пытаясь показать своё превосходство над долговязым и худощавым оппозиционером. «В нашем случае «время» – это однозначно «деньги». День сброса отходов означает день очистки».

«Вопросы?». Хинетц подняла руки и приподнялась из-за стола.

«Что?» - острая нотка его голоса заставила Хинетц вскочить с места. В её взгляде он уловил искру, совсем противоположную тому, что было у него. Томас не был альфой, но он в курсе дел и прекрасно знал, что может сделать разозлённая Гару, даже такая молодая как эта.

Хинетц, надо отдать ей должное, осталась на месте. «Согласно Федеральному закону, сброс отходов нелегален. Если мы сообщим об этом, то оградим себя от ненужного риска, и сможем дать знать другим Гару септа чтобы те занялись остальным». Голос у неё был высоким и заискивающим, таким ребёнок хочет порадовать родителей, после того как её застукали играющей в куклы вместо уроков. Но у неё ничего не вышло, и Исаак уже собирался перебить её, но Томас сделал это раньше.

«Здешнее правительство заодно с пиявками. Или с людьми, которые контролируются вампирами. Обращаться к ним – бесполезно, и это откроет нас для атаки. Исаак понял суть дела, а детали мы обговорим позднее. Собрание окончено». Томас говорил негромко, пытаясь сдержать, готовую сорваться в любой момент, Хинетц. Это был фокус хорошо известный даже Родичам. Томас полагал, что в других стаях приёмы такие же.

Томас использовал все свои козыри. Достаточно сострадания, чтобы успокоить девушку, достаточно авторитета, чтобы получить поддержку всех остальных. Кроме, конечно, Исаака. Но это не имело особого значения.

«И зачем это было нужно?» - огрызнулся маленький человек, он прищурился, выражая тем самым недоверие. «Ты протащил свою позицию через всё совещание, игнорируя в презентации ключевые факты, и преднамеренно сделал Дженнифер козлом отпущения…» - Томас поднял палец, делая выговор альфе, - «Она хороша, ты знаешь это. Она так высоко продвинулась не за красивые глаза, у неё самая быстрая реакция, которую я когда-либо видел и жёсткая самодисциплина для шестнадцатилетней девочки. Она может стать следующим нашим большим достижением. И её идея была хороша, хотя немного не к месту. Почему ты её забраковал?»

«Я не…,» - начал было Исаак, но Томас перебил его.

«Да заткнись, Заки», - Томас бы расхохотался, если бы он сейчас не злился – «Я знаю тебя с тех пор, как ты родился. Я ненавидел тебя за то, что приходилось делить с тобой комнату». Его глаза, хотя и выглядели разочарованными, оставались тёплыми. «Я ненавидел тебя, когда ты прошёл Изменение, и маме пришлось объяснять мне, почему ты особенный, а я нет. Я не был особенным, понимаешь? И знаешь что? Я почти ненавижу тебя сейчас». Он наклонился и заговорил тише: «Её идея не была такой уж плохой. Правительство – это закрытый вопрос. НО почему не телевидение? Там у нас есть знакомые. Мы могли бы протолкнуть эту новость. Почему нет? », - возникла пауза, - «почему ты так настаиваешь на операции, Заки?».

Снова возникла пауза. Только появившееся высокомерие Томаса было растоптано словами старшего брата. Её заменила боль. «Слушай, Томас. Раньше ты всегда доверял мне. Я не подведу тебя. Просто сейчас тебе снова придётся довериться мне».

Его язык медленно прошёл по щеке, Томас мотнул головой: «Я не доверяю тебе настолько, Исаак». Он скрестил руки: «Мне нужны гарантии. Давай проведёт разведку духами».

* * *

«Ничего не трогайте», - как обычно Исаак озвучил основное правило. Вокруг него, вокруг мерцающего экрана, отпихивая друг друга, сгрудилась стая. Десять человек у одного монитора умещаются с трудом. «Ничего не говорите. Не двигайтесь. Не дышите, если получится. Духи очень щепетильны, и если делать не слово в слово как в книгах, они попытаются надуть нас. А ещё хуже, если они испортят нашу систему. Всё понятно?»

Большинство стаи закивало (Хинетц особенно выразительно), хотя Томас, привыкший к декламациям брата, просто кивнул. Джулиан поинтересовался: «А разве сейчас всё не в компьютере?». Джулиан, достаточно крупный мужчина, был куда умнее, чем многие его считали, но ему нравилась такая роль.

Исаак пожал плечами: «Большая часть». Он развернулся к экрану и навёл курсор на папку «Stoneform MP3s». «Это всё, что у меня есть, я работал над этим несколько месяцев, прежде чем всё произошло», - Томас тихо кивнул, - «Сколько мне предложить?».

«Двадцать», - спокойный голос Томаса заставил Исаака вздрогнуть. «Пятнадцать», - предложил он компромисс.

В комнате царили тишина, если не считать гул компьютера. Исаак сидел опустив голову и никак не комментируя. Он снова посмотрел на монитор, потыкал в случайные иконки, с любовью вчитываясь в имена файлов. В эти файлы были вложены его мечты. Давно ушедшие, но, тем не менее, мечты. Наконец он ответил: «Десять». И прежде чем Томас мог возразить, продолжил: «У меня их не так и много. Мы записали всего пятнадцать песен, Томас. Если ты не хочешь, чтобы я сейчас же пошёл записывать что-то новое. Это всё, что у нас есть».

Томас беззвучно кивнул, принимая аргументы, а Исаак установил подключение по локальной сети. Конечно же, компьютер был подключён к интернету, но сейчас их интересовала сетевая карта, которая висела на спускающейся с потолка леске напротив зеркала. На самом деле никакого подключения не требовалось, а сетевая карта была не более чем символом. Наверное, этот символ был знаком духу. Как только подключение было установлено, Исаак нажал «Найти Компьютер» и набрал « Araignie ». Через мгновение экран посинел, с него пропало всё, а потом внезапно на экране появился белый текст.

> Привет, Дэйв

> Куда бы ты хотел прогуляться сегодня?

«Отлично. Нахальная дура, Сетевой Паук - лягушатница», - пробубнил Томас. На это Исаак ответил злым взглядом и Томас заткнулся. Насколько он знал, пространный комментарий никак не навредит. Но его беззаботность могла быть знаком для других, что можно позволить себе болтать, а вот они уже могли сказать что-то существенное.

Однако он невольно улыбнулся, когда Хинетц поинтересовалась: «Сетевая Лягушка?».

Проигнорировав это, Исаак написал

> Bonsoir , Araignie . Ca va?

> Ca va.

«Приятно слышать. Нам нужно провести проверку компании Braunsteiner and Wenz Wheels Company. Пройдись по списку работников, прогони имена через нашу базу врагов, ищи совпадения. Глянь записи камер безопасности, посмотреть всё ли совпадает с их графиками служб безопасности. Тебе придётся посмотреть компанию, которая обеспечивает у них безопасность – это точно есть в истории платежей. Мне необходима статистика по найденным врагам, вероятность использования серебра в их арсенале с полуночи до четырёх утра, спиритические возможности в то же время.

> Ты же знаешь, я не могу это сделать, Дэйв. Ничего в этой жизни не бывает бесплатно.

Исаак выдохнул, рука брата легла ему на плечо, и это придало уверенности. Ещё раз вздохнув он напечатал: «Десять моих композиций в mp3». Прошло несколько секунд, но ответа не последовало. Стараясь поторопить духа, он добавил: «десять случайных композиций. Тебе могут попасться мои любимые».

> Идёт. Несите нож, господин Ирония.

Исаак прикусил язык. Брат был прав, это был сволочной Сетевой Паук, который, по какому-то непонятному обстоятельству, считал себя французом. И его чувство юмора не помогло ему дальше. Он делал это и раньше, но легче от этого не становилось. Он нажал «Esc» и изображение появилось снова. Закрыв глаза, он поводил по экрану указателем случайным образом выбирая файл и кликнул. Открыв глаза, он переместил файл в другую папку. Потом повторил. Когда с этим было покончено, он заменил содержание каждого файла тишиной. Более надёжного способа удалить данные не было. Закончив, он переключился назад, надеясь, что этого достаточно. На экране ничего не менялось, Джулиан прокомментировал: «Небольшой перекур, кататак?»

«Просто жди», - ответили Исаак и Томас одновременно. И как только слова сорвались с их губ, экран заполнился документами, которые накладывались друг на друга с невероятной скоростью. Эффектная демонстрация закончилась тем, что в центре экрана возник отчёт в виде текстового документа.

> Перечень известных врагов: Дитмар, Эдвард. Эбнер, Роланд. Гербук, Хьюго. Хане, Алвин. Хейнеман, Лорелай.

> Вероятность использования серебра в арсенале в будний день, с полуночи до 4 утра – 14%

> Вероятность использования спиритических возможностей в будний день, с полуночи до 4 утра – 6 %

> У вас сегодня назначена операция? Нужна помощь со SpiComs? А управлять будет Даниэлла? Мне она нравится.

Если бы компьютер мог отобразить французский акцент, то так бы и было. Но никого это уже не волновало. Вынужденная тишина превратилась в шокирующую. «Ёкарный бабай», - промычал Исаак, - «Роланд Эбнер, Алвин Хане, они все здесь».

«Лорелай Хейнеман», - добавил Джулиан с радостного гнева, - «мы всё ещё подозреваем её в организации атаки на наш Каэрн в прошлом году. Она нам задолжала трёх Гару».

Томас тихо присвистнул и добавил: «Пять самых опасных людей служащих Змею из нашего списка и все работают над одним проектом. Их защита кажется очень слабой. Мы поймали ублюдков со спущенными штанами. Беру свои слова обратно, Исаак. Это серьёзное основание для операции».

«Разве не должны мы это проделать днём, тогда мы вероятнее всего возьмём этих ребят?» - поинтересовалась Хинетце.

«Не с Лорелай, и не в таком количестве. Она точно что-то придумала. Она самая хитрожопая сука, с какой нам только приходилось иметь дело и нам нужно ожидать, что у неё в запасе пара «благословений» Змея», - заключил Исаак. – «И эта статистика действительна только для времени с полуночи на 4 утра сегодня. Операцию будем проводить, как запланировано. Готовьте свои стаи, благословение мы получим перед тем, как выдвигаться. Даниэлла? Готовь нити.

* * *

«Давай, разожми руку. Это не просто даже без твоего ёрзанья, Хинетц. Подумай о нас, о Родичах. Ты, по сравнению с нами, счастливица». Морщинистое лицо Даниэллы искривилось до неузнаваемости как только хирургическая игла прошла сквозь такни между костяшками пальцев подростка. Это был её первый ритуал, и убеждения старой матроны не сильно помогали ей. Однако Даниэлла была старшей из стаи, и её руки уверенно проталкивали нить сквозь плоть. Деликатно, но очень быстро, она надела маленький Оберег в виде полумесяца на хирургическую нить и провела её к тому, с кого начала операцию, закрепляя концы.

Члены стаи стояли по кругу, вытянув одну руку к центу. Старая дама с выцветшими волосами наклонилась между стоящими рядом и посоветовала Хинетц: «Сожми кулак, так они проще выходят». Исаак одобрительно кивнул новенькой. Она была новым Филодоксом стаи, это был её ритуал.

Она сжала кулак, вздрагивая по мере того, как сквозь кожу проступили нити и громко произнесла: «Дух войны и разрушения, ружей и смерти, мачеха наших духов, Грохочущая Бум-Бум, чей голос слышит и снайпер, и раненый, даруй своим детям связь, знание и единый разум. Даруй своим любимым и нелюбимым детям одинаково». По мере того, как она произносила слова, межу ними начала появляться пыль. Она пахла углём, порохом и кровью. Туман войны. Она начала произносить молитву снова, но её слова терялись и путались. Туман войны становился плотнее, а когда она повторила третий раз, ничего нельзя было разобрать.

Как только она закончила третий пассаж, все дернёли руку назад и нити рванули сквозь тонкую плоть между костяшек. Туман войны стал красными, он окутал всех тонкой кровавой пылью. Кто-то из группы выругался. Даниэлла была наготове с полотенцами, чтобы утереть их. Хинетц, у которой остались под кожей нити, скрепя зубами, вынимала их. Её окровавленная левая рука болела, а находящиеся рядом быстро убирали кровь, насколько это было возможно. Гару смотрели на как затягиваются раны на их руках. Родичи заматывали руки, стараясь не обращать на боль внимание.

«Идём, ребята. Выдвигаемся через двадцать минут. Берите снаряжение и вперёд», - торопил группу Исаак. Операция началась.

Девять теней появились на земле как раз рядом с забором, увенчанным колючей проволокой – ограда Braunsteiner and Wenz – и укрылись от камер слежения и прожекторов за небольшим садиком. В неосвещённых прожекторами местах летали маленькие огоньки – сигареты, так можно было опознать охранников. За забором и охранниками монументом из кирпича, стекла и бетона возвышалась фабрика.

«Марксу бы это место понравилось», - сострил Томас, - «кто хочет впустить нас?».

Хинетц была первой, кто ответил кивком и прошептала: «Зеркало». Исаак быстро схватил зеркало и фонарик, обхватил зеркало так, чтобы оно давало отражение, но не раскрывало их позиции. Хинетце взглянула ни них, а оптом пропала.

Идя обходным путём, молодая Филодокс посмотрела на свою стаю: она видела, а не просто чувствовала, знаки Грохочущей Бум-Бум над ними, которые связывали стаю воедино. А ещё символы пса на шеях не только Гару, но и Родичей. Ещё она видела паучков, которые сидели на затылках у всех участников, они ползали по своим SpiCom'мам и ждали момента, чтобы отправить сообщение остальным. Если не знать секрет, то отследить невозможно. Хинетц улыбнулась своей приёмной семье и продолжила своё дело.

В городе у Гару намного больше преимуществ над людьми, чем просто размер и естественное оружие. Ещё они мастера маневрирования. Проходя сквозь ограду и минуя охрану, Хинетц нашла вторую безопасную зону среди мусорных ящиков. Осторожно избегая паучка на S p iCom, она нажала кнопку и спросила: «Исаак, Даниэлла, вы меня слышите?»

Выдыхая очередное облачко, последовал ответ Даниэллы: «Да, все разговоры записываются. Говори».

«Чётко и громко. Статус?» - голос Исаака был спокойным.

«Спасибо, Даниэлла. Исаак, место между двумя контейнерами. Направление: около километра на север. Держитесь тихо. Ослепите камеры, если необходимо, то убивайте охранников, перелезайте через забор, мы можем войти через окно. Пока вы добираетесь сюда, я продолжу разведку». Хинетц вынырнула между баков и посмотрела в окна над ней. Мир начал приходить в нормальное состояние.

Исаак убрал руку с кнопки SpiCom и кивнул группе. «За мной, передвижение колонной, не высовываться». Передвигаясь на корточках, Исаак начал огибать территорию, Томас двигался за ним следом. Построение было продуманным: Гару шли либо в хвосте, либо в середине, а Родичи между ними. Если по строю открывали огонь, то Гару могли выпрыгнуть и защитить Родичей, а те, в свою очередь, могли открыть заградительный огонь. Это была теоретическая выкладка основанная на компьютерной симуляции и тренировках. До сих пор им не приходилось испытывать это и, если всё пойдёт сегодня хорошо, не придётся.

«Гатор готов?» - обратился Исаак через свой SpiCom и услышал замогильный ответ Даниэллы: «Готов, Исаак».

«Хорошо. Помните, не используйте Гатор пока я не дам команду», - Исаак повернулся и прошептал, - «хорошо, я вижу тебя Хинетц. Х… хватит отсвечивать, твою мать. Кто-нибудь может тебя засечь». Игнорируя извинения на другом конце линии, он продолжил: «Отлично, мы начинаем… сейчас».

Стая побежала к забору и один за другим перескочила колючую проволоку. Зацепиться за проволоку никто не боялся: их форма была сделана из волокна, которое не так-то и просто было разорвать. Большее опасение вызывало раскачивание забора, которое могло привлечь внимание охраны, и Хинетц держала забор, насколько только хватало её сил, чтобы сгладить вибрации от пересечения. После форсирования забора, члены стаи прятались между ящиками. Пригнувшись, они восстанавливали дыхание. Последним, кто прыгал – был Джулиан, который мастерски перелетел через проволоку и тяжело приземлился на землю. Они с Хинетц рванули догонять стаю. «Чисто!» - выдохнула Хинетц, как только она пригнулась к земле.

«Отлично», - Исаак снова оглядел их, его голос был тихим, он тяжело дышал. «Хинетц продолжит разведку. Когда она сообщит, что путь чист, все забираются на ящики и проникают в здание через окно», - он посмотрел на окно над ним. Оно было закрыто и загромождено, но ничто не сможет устоять перед когтями оборотня. – «Когда мы окажемся в здании, быстро расходимся. Тройки на три, волки на два, четыре, шесть и восемь. Джулиан, займи пятёрку и будь готов оказать огневую поддержку из тяжёлого оружия, если потребуется. Хинетц, вперёд». Хинетц кивнула и через мгновение снова исчезла.

* * *

Даниэлла выплюнула ещё одну сигарету. Грубо говоря, ей вообще нельзя было курить. И уж тем более ей не следовало бы курить в апартаментах Исаака – он ненавидел это. Но даже при её незначительной должности, она сильно волновалась, когда начиналась операция. В какие-то моменты она даже хотела бы оказаться там, где была бы максимально полезной. Хотя иногда ей казалось, что здесь для неё самое удачное место. Может десять лет назад она и была полезна команде, но сейчас она для них не более чем обуза.

Кроме того, работа у неё была. Доставить Гатор. Исаак достал его у одного из Случайных Ошибок, и если всё так, как описывалось, то это штука должна сделать так, чтобы Braunsteiner and Wenz никогда не оправились от налёта стаи. Как она поняла, Гатор атакует файлы страховщиков Braunsteiner and Wenz и поменяет статус «оплачено полностью» на «задолженность за несколько лет» в истории платежей. Конечно же, Braunsteiner and Wenz проверят свои компьютеры и быстро найдут подтверждения взлому. Именно их основной сервер и был целью сегодняшней операции. Он стоил уйму денег, был жизненно необходим для функционирования фирмы, и его необходимо было уничтожить, чтобы скрыть рейд стаи. Однако страховая компания не позволит кому-либо копаться в своих серверах и не раскроет информацию, которая бы их компрометировала и отпугнула клиентов на годы вперёд.

Если всё пойдёт по плану, то Даниэлла должна уничтожить Braunsteiner and Wenz, пустить по миру шесть тысяч рабочих и уничтожить тысячи жизней. Война Апокалипсиса требует менять свою систему ценностей. Если стая этого не сделает, Змей уничтожит их жизни и сделает это более ужасным способом. Для себя Даниэлла решила: она добрая.

В этот момент монитор стал синим.

> Привет, Даниэлла. Я хотела с тобой встретиться.

* * *

«Её до сих пор нет», - Томас мотнул головой, - «Пять минут. Это должно было занять пять секунд. Перебраться через стену, вернуться. Что-то не так».

Члены стаи тяжело дышали, но совсем по другой причине. Назревали неприятности, и отсутствие Хинетц начинало вызывать беспокойство у всех. «Меняем план. Все наверх, сейчас! Приземляемся по кругу, волки идут на один, три и шесть. Джулиан остаётся по центру круга. Пошли!» - Исаак бросился вперёд. Он опёрся о первый ящик, перекинулся в девятифутового монстра покрытого мехом к моменту, когда он приземлился. Одним мощным ударом он разбил окно и раскидал загромождающий его мусор. Через секунду он снова был человеком и запрыгнул в проделанную брешь, а ещё через секунду он стоял внутри здания в Криносе. Его глаза светились красным, а из пасти капала слюна.

За ним приземлились пять человек и ещё два оборотня, они занимали позиции сразу как оказывались внизу, рассредоточивались по кругу. Не было слышно ни звука.

* * *

> Я хотела увидеть тебя.

Повторила Арайни. Даниэлла, пытаясь сдержать волнение, не ответила.

> Нечего сказать? Не о чём поговорить?

Экран стал пурпурным. Даниэлла встала, в области живота появилось нехорошее ощущение.

> Позволь мне предложить тему для разговора.

Экран внезапно стал ярко красным, а в центре начала крутиться зелёная спираль. Даниэлла могла поклясться, что не могла вдохнуть пока подбежала к задней панели компьютера и выдернула провод питания, шнур модема и сорвала свисавшую с потолка сетевую карту. Компьютер был оторван от любого внешнего подключения. Даниэлла смотрела на представшую перед ней груду металла и пластика. Экран стал чёрным. И лучше бы он таким чёрным и оставался.

Экран стал красным и Даниэлла начала молиться.

* * *

Вся группа одновременно повернула голову. Их наушники разразились высокочастотным воем, и Исаак озвучил то, что было и так всем понятно: «SpiCom взломан! Перейти на обычное радио!».

«Нет!», - выкрикнул Томас в ответ, его голос казался писклявым тенором, в сравнении с Гару - «Они именно этого от нас и ждут! Тишина в эфире! Прямо, мать его, сейчас! Держаться вместе, не терять визуальный контакт!».

На секунду напряжённая тишина напомнила комнату, но тут же Джулиан взвыл от боли – в него влетело окровавленное тело семнадцатилетней девушки. Одинокий голос только и успел, что произнести пол слова - «Заса...», прежде чем огромный чёрный коготь разорвал говорившего. Грегор Дамаске – двадцать восемь лет, обожает футбол. Родич, присоединился к стае после того, как его родная семья начала его игнорировать. Он умер, помогая своим приёмным братьям.

Стая начала действовать, как только над ними в воздухе появились три чёрные фигуры. Рёв штурмовых винтовок оглушил фабрику – все Родичи открыли огонь по чёрным силуэтам, в то время как волки заняли оборонительную позицию. Фигуры исчезли через секунду, но тут же появились позади группы. Марию Гафарт застали врасплох, она почувствовала, как два когтя разрывают её. Секундой позже, один из родичей выстрелил и три серебряных пули пронзили её мех и лёгкие. Ей было тридцать пять.

Джулиан посмотрел на тело, которое придавило его. Он едва мог видеть, как вся группа рассредоточилась, а порядок и дисциплина исчезли перед лицом жестокого и подготовленного нападения. Но все его внимание было сосредоточено на лице Хинетц. На нём застыла маска боли ужаса. Последней мыслью Джулиана было: «Что же произошло с ней за те пять минут?».

За спиной груды меха и мышц, которая размозжила лицо Джулиана, два брата бежали вниз по лестнице.

* * *

«А первое, что я сделаю, убью тебя».

Томас и Исаак сидели спина к спине в подвальном помещении, они услышали предсмертный вопль ещё одного члена стаи. «Я должен быть там, наверху», - прорычал Исаак, его голос буквально переливался через край котла, в котором кипела ярость, - «мы позволяем им умереть, Томас! Это умирает наша стая!»

«А это мы, не умираем. Что бы ты сделал, Заки?», - Томас маниакально перебирал бусины чёток и его пальцы коснулись символа Гайи, который висел там. «У нас не было шанса с самого начала. Это должно быть твоя сетевая лягуха. Они добрались до духа прежде, чем мы. Я бы сильно удивился, если хотя бы одно из названых ей имен было правдой».

Исаак перестал рычать на пару секунд и пожалел об этом. Отсутствие шума сделало крики Риллы более разборчивыми. «Мы могли бы умирать там вместе с ними».

«Я не позволю тебе, мама меня убьёт», - Томас замотал головой.

Исаак вздрогнул, услышав эти слова: «Боже, Том, не приплетай её».

Бусины чёток двигались по кругу, щёлкая на фоне криков и рыка. «Это нужно. Ты помнишь Рождество, Исаак?» - издалека начал Томас. - «Прежде, чем всё произошло? Мы все пойдём в церковь и я помолюсь этими штуками, а ты будешь играть с группой. Исаак, на это рождество мы пойдём в церковь».

Томас почувствовал, как за его спиной Исаак вздрагивает, и продолжил: «Зачем ты это сделал, Зак? Зачем ты нас втянул в это? Всё было хорошо. Нам не нужно было этого».

Исаак прошептал еле слышно: «Тебя нет с нами, Том. Ты не знаешь, что значит септ. Ты слышишь все разговоры и вопросы, но ты ничего не делаешь. Все смотрят на тебя, а на самом деле тебе всё равно. Ты делаешь что-то, но становится только хуже», - он замолчал, но тут же продолжил громче, - «я должен был показать, что я хочу помочь».

Крики резко прекратились, и Томас медленно ответил: «Мы поедем домой на это рождество, Заки. Мы навестим маму. Прошло много времени с последнего раза», - убирая чётки, он взял свою винтовку. «Скоро они спустятся сюда. Они нам задолжали за всех. Может быть, Даниэлла всё ещё жива, но они должны нам за всех остальных».

Братья медленно поднялись и приготовились.