Клан Розы издавна ассоциировал себя с достатком, комфортом и показушной одержимостью изобилием. Немногих удивляет то, что Тореадор процветают в викторианскую эпоху. Посещая прием в высшем обществе или строя интриги против своих Сородичей, Дегенераты, вероятно, располагали большим комфортом, чем любой другой клан в этот период времени. Пастыри смертных (каковыми они сами себя считают), они обеспечили большую часть величия этой эпохи.
В действительности, Тореадор существуют так, как они всегда существовали. Термин «пастырь» может иметь какую-то долю истины, ведь Тореадор попросту наиболее сведущи во всех тенденциях смертной жизни, хотя они редко становятся их основателями. Покровительство Тореадор, особенно влиятельных, может придавать доверия моде или культурному движению, но исходят эти тенденции от самих смертных. Будучи паразитами, Сородичи всего лишь следуют тому, что видят, а Дегенераты просто наиболее к этому способны. Прочая нежить – признается она в этом или нет – просто наблюдает за колышущимися волнами мира смертных, но Тореадор в наибольшей степени определяют те принципы смертных, которым последуют Сородичи.
Во множестве случаев Тореадор акцентируют это лишь при необходимости; ветераны Джихада, они действуют утонченно к своей выгоде, и хотя они могут гордиться собой и рисоваться, это скорее следствие их желания выглядеть в глазах других бесполезными. Те, кто заглядывает за фасад дел Сородичей, понимают, какой властью обладают Тореадор. Дегенераты могут решить судьбу вампира в обществе, представив его поведение в неприглядном свете или изменив восприятие Сородичами его стиля; в обществе, столь тесно привязанном к одобрению окружающих, как викторианское, те, кто может манипулировать общественным мнением, гораздо более влиятельны, чем можно предположить.
Обзор
Будучи связующим звеном между миром живых и миром нежити, Тореадор взаимодействуют с отдельными смертными гораздо чаще, чем любой другой клан. Если остальные Сородичи могут пересекаться с людьми тут и там, дела со смертными – главный актив Тореадор. Они общаются с группами и одиночками, следят за развитием мнений смертных и привязываются к ним, так чтобы располагать «волю мира к своей выгоде», как выразился один уважаемый член клана.
Тесная связь Тореадор с миром смертных заставляет многих Сородичей ошибочно думать о них как о дилетантах и сибаритах, хотя это справедливо в отношении лишь некоторых наиболее слабых представителей клана. В самом деле, Тореадор могут быть наиболее знающими среди Сородичей в том, как быть похожими на смертных – настолько близко к своим не-живым сердцам они держат их причуды; и если кто-то хочет выглядеть иначе, чем монстр, лучший способ – сойти за человека. Хотя некоторые Сородичи, особенно особо заносчивые не-живые и бешеные вампиры Шабаша, считают противным скрывать свою истинную природу, Тореадор стали мастерами в претворении в жизнь своих желаний путем влияния и жестов, а не с помощью крови и огня.
Другие вампиры, как правило, укладывают свое мнение о Тореадор в чрезвычайно узкие стереотипы – игнорируют их, считая пустыми щеголями, глупцами, склонными к самокопанию, или униженными буржуа. В свой черед, Тореадор улыбаются и кивают, зная, что недооцененный враг – это Сородич с занесенной для удара рукой. Пусть тщеславие других Сородичей уводит их от истины – один взгляд на историю Проклятых, и истина выйдет на свет и откроет силу Тореадор как поодиночке, так и клана в целом. Камарилья развила свое влияние в основном благодаря влиятельности Тореадор, а князь одного из наиболее значимых города мира – Парижа – принадлежит к их клану. Вентру могут управлять, но без поддержки Дегенератов их обязанности стали бы намного труднее. Власть принадлежит тем, кто способен поколебать общественное мнение так, чтобы обеспечить исполнение своих желаний.
Практика Становления Тореадор балансирует между силой и слабостью. Многие Дегенераты выбирают себе потомков неразумно, обращая смертных, к которым испытывают страсть. Эти пустышки редко когда становятся дельными Сородичами, страсть приходит и уходит, а напыщенные романы, столь свойственные викторианской эпохе, породили множество неудачно Становленных Тореадор. С другой стороны, страсть представителей клана делает их ряды разнообразными, что редко встречается у других кланов. Тореадор может влюбиться (на краткое время) в кого-то, кого он не собирался обращать, а затем привести его в мир Сородичей вопреки себе. Таким образом, то, что могло показаться ошибкой страсти, расширяет горизонты, доступные конкретному Сородичу и клану Тореадор в целом. Конечно, Тореадор представляют собой один из самых космополитичных кланов, стоит чуткому наблюдателю заглянуть за тщательно возделанный стереотип покровителей искусств и затерявшихся во времени аристократов. Речь не о том, что каждое дитя Тореадор – результат плохо обдуманной одержимости, но самого факта достаточно, чтобы некий строгий Сородич приподнял брови в удивлении. Некоторые отношения между сирами и потомками продолжаются столетиями, и из этого состоят легенды Тореадор и готические культы.
Домен
Являясь одним из самых сильных и значимых кланов, Тореадор без всякого стыда забирают себе самые престижные домены в городах. Они соперничают друг с другом и с Вентру (и с горстью разнообразных Сородичей, способных с ними соперничать) за лучшие территории, и по размеру и важности домена можно определить, насколько уважают этого Тореадора. Например, скромный старейшина, владеющий многочисленными особняками внутри и города и за его пределами, а также доступом к излюбленным князем охотничьим угодьям обладает большей властью, чем горластый Первородный, чей домен – небольшая округа его собственного убежища. Слово Первородного имеет вес в глазах тех, кто это допускает, тогда как более значимый (и утонченный) старейшина говорит с очевидным преимуществом успешных выступлений.
Являясь одним из самых сильных и значимых кланов, Тореадор без всякого стыда забирают себе самые престижные домены в городах. Они соперничают друг с другом и с Вентру (и с горстью разнообразных Сородичей, способных с ними соперничать) за лучшие территории, и по размеру и важности домена можно определить, насколько уважают этого Тореадора. Например, скромный старейшина, владеющий многочисленными особняками внутри и города и за его пределами, а также доступом к излюбленным князем охотничьим угодьям обладает большей властью, чем горластый Первородный, чей домен – небольшая округа его собственного убежища. Слово Первородного имеет вес в глазах тех, кто это допускает, тогда как более значимый (и утонченный) старейшина говорит с очевидным преимуществом успешных выступлений.
Если смотреть глубже, этот принцип отражает для Тореадор действительную степень привязки статуса к понятию домена. Этот факт часто служит разочарованием новичков и ущербных служителей, чьи старейшины уже расхватали себе все, что похоже на ключевые домены. Здесь в игру вступает примечательная способность Тореадор отслеживать мир смертных: старший вампир мог обеспечить себе в качестве элизиума частный музей (о, что это был за удачный ход!), зато молодой скорее узнает уличную сплетню о новом театре, куда смертные ценители ломятся толпами. Если этот неонат сможет обратиться к князю за признанием этого театра его доменом, сопутствующий заведению статус у живых аккуратно превратится в похвалы Проклятых, а сам новичок далеко продвинется по пути самоутверждения.
Тореадор редко делят домены друг с другом, особенно если они происходят по одной линии Становления. По мнению большинства сиров, лучше отпустить дитя, как только оно изучит пути Проклятых, поскольку блуждание по домену сира только делает его обузой (и, очевидно, соперником в борьбе за и так ограниченные ресурсы); если же дитя действует самостоятельно, зарабатывая себе репутацию, это положительно отражается на отношении к его сиру. Хотя лишь самые черствые и жестокие родители изгоняют потомков, не позволяя им привязаться к обычаям Сородичей, Дегенераты, как правило, поощряют молодых вампиров «жить самим по себе». Силы Тореадор рассеяны по империи, за исключением нескольких укрепленных оплотов могущества, затмевающих окружающие города своим величием. Например, Париж – кому еще он мог бы принадлежать, если не Тореадор? Многие другие области Франции также числятся среди доменов клана, хотя ничто из них не затмит Париж. В Испании, где власть порочных Ласомбра иссякает, сила Тореадор прибывает. Италия также вмещает несколько территорий, где Дегенераты сильны и самостоятельно сопротивляются опустошительным атакам Шабаша. Эдинбург, принадлежащий Тореадор, уравновешивает власть Вентру в Лондоне, и хотя Англия исторически опережала Шотландию на мировой сцене, немногие стали бы оспаривать силу или важность этого владения Тореадор.
Интересы
Сторонние наблюдатели могут называть представителей клана эгоистичными, скупыми или даже алчными, но Тореадор, едва услышав подобное, распознают ревность. В самом деле, их интересы не так уж отличаются от интересов Империи в целом – усовершенствование своих собственных позиций есть просто одна из привилегий, обеспечиваемых подачей культуры и цивилизации остальному миру и Сородичам, живущим в нем.
Тореадор играют в политику, практически не имея в этом себе равных, за исключением Вентру. Многие князья происходят из этого клана, также как и большая часть гарпий и других социально значимых должностей. Дегенератов много среди защитников элизиума, и они часто продвигают идею увеличения числа мест, защищенных этим признаком. Лишь самые мелкие поселения (или те, где количество Тореадор незначительно) не имеют первородных этого клана, а в некоторых городах более чем один вампир занимает эту должность.
Вне политики жизненной силой клана Тореадор остается общество, и Дегенератов можно обнаружить на вершине любого его слоя. От знати, послов, аристократов и советников на верхушке социальной лестницы и влиятельных духовников, лидеров процветающего среднего класса и уважаемых специалистов в ее середине до криминальных боссов, мошенников и подстрекателей толпы в низах общества Тореадор с большим изяществом выдвигаются в первые ряды своего класса. При этом они играют в опасную игру, ведь им нужно набрать достаточно влияния, чтобы соперничать с собратьями на поприще статуса в клане и всеобщего Джихада сородичей, одновременно скрывая свою вампирическую сущность от тех, с кем им приходится иметь дело.
Многие Тореадор – даже, пожалуй, большинство их – располагают некоторым влиянием в сфере искусства, что, однако, никоим образом не является определяющей характеристикой клана. Часто это влияние обусловлено их вращением в социальных тенденциях, но нередко представитель клана сам практикует какой-либо род искусства. Больше, чем когда-либо ранее (ведь множество довикторианских Тореадор были скорее ремесленниками, чем художниками), за исключением, пожалуй, эпохи Возрождения, готический период позволяет блуждающим искрам таланта вспыхивать в сердцах Тореадор. Не случайно именно в эту эпоху, так воодушевляющую искусство творения из первых рук (неважно, в поэзии ли, литературе, изобразительных искусствах), в нем участвует все больше представителей клана.
В немалой доле Тореадор интересуются подражанием социальным течениям общества смертных в каждый период времени. Многие Дегенераты увлекаются новыми направлениями медицины и психологии, и не один шарлатан-оккультист был развенчан или поддержан кем-то из Тореадор, с целью извлечь из его взлета или падения определенную выгоду. Хотя многие представители клана считают общественный строй смертных скучным или отталкивающим (если кто-то из них находит время на политику людей, когда сами Проклятые играют в нее куда как увлеченно), немногие усомнятся в том, что сами политики обладают значительной властью, и что употребление этой власти на достижение собственных целей имеет свою цену. По этой же схеме некоторые Тореадор работают с общественными движениями и институтами, например, с фабианцами (и их собратьями-шабашитами из числа отступников Тореадор), Церковью, ячейками марксистов, формирующимися в Германии, и сторонниками теории эволюции, чаще, чем с отдельными ключевыми личностями. Вместо того, чтобы склонять лидеров движения в свою сторону, эти Дегенераты сами становятся уважаемыми членами общин (редко они занимают главенствующие посты, поскольку предрасположены к тому, чтобы привлечь к себе внимание не тех людей) и дергают за ниточки, по меньшей мере на местном уровне. Заметим снова, Тореадор, наверное, лучшие из Сородичей в подражании тенденциям смертных, и потому они также осознают необходимость скрываться от ненужных взглядов.
Блеск и изобилие – ничто без соответствующего их понимания; комфорт порождает еще больший комфорт. Располагая достаточным комфортом, можно предложить часть его врагу, сажая его на ослепляющий завистью поводок, который привяжет врага к вам.
Леди Бесс Дэнкорт, княгиня Эдинбурга