Предисловие

Я не могу передать словами тот страх, который я испытываю наконец-то записывая эти слова. Возможно, когда-нибудь я очень сильно пожалею об этом. Возможно, то, что я пишу, никогда не увидит свет. Тем не менее, я не могу молчать. Можно сказать, что необходимость открыть миру правду находится у меня в крови.

Еще мой Сир вместе с его Сиром занимались той грандиозной и величественной работой, результаты которой предстают перед вашими глазами. Более того, сама наша природа оказалась изменена этим призванием; мы попросту не можем прекратить поиски знаний. Мы являемся Мнемозианцами, Хранителями Памяти. Нашей особой миссией стал поиск Книги, содержащей квинтэссенцию знаний Сородичей, которая представляла собой собрание текстов, принадлежащих Каину, его детям и правнукам. Именно эта Книга, которая, предположительно, была впервые записана в земле Нод, к востоку от Эдема, воплощает наши дневные кошмары и делает каждую нашу ночь болезненным путешествием из неведения в истину.

Тем не менее, я наслаждаюсь каждым мгновением моей нежизни. Я наслаждаюсь ощущением потертых кожаных переплетов, прикасающимся к шелковым перчаткам, которые переворачивают страницу за страницей. Мои руки содрогаются от наслаждения, сжимая фонарик с прохладным, мягким светом, тогда как сам я рассматриваю чернила, которые высыхали в те дни, когда Карл Великий был еще молод. Я наслаждаюсь утонченным, спокойным ужасом ознакомления с клинописными табличками, которые могут рассыпаться от одного моего присутствия. Но еще более важным, возможно, даже важнее самого бессмертия, является желание, которое пылает во мне. Это желание связано с отчаянной потребностью поиска. Именно ради него я объехал весь мир, повидав, наверное, больше любого из представителей моей линии крови.

Везде, куда бы меня не приводили мои бесконечные странствия, я не знал страха! Хотя мое тело никогда не было слишком большим и могучим, мое сердце всегда оставалось сильным, а моя кровь была еще сильнее. Я не боялся отправляться в те укутанные тенями места, где скрывались давно забытые фрагменты учения нашего Отца! Я едва не заблудился в бессмысленной жестокости Нью-Йорка, пил чай вместе с губернатором Кингстона, обзавелся несколькими непримиримыми врагами в Йоханнесбурге, нанимал лучших диггеров Каира, с боем прорывался в Касабланку, изучал секреты древней стали и монументальных построек Толедо, исследовал белые скалы Дувра, едва избежал смертельной схватки в Дублине, сумел обмануть бдительных стражей в Бресте и спас древние тома из монастыря в Кельне. Мне удалось выхватить из пламени факела четырнадцать священных свитков в Берлине, попробовать лучший кофе и побеседовать с величайшими австрийскими учеными в Вене, выучить древнешумерский с помощью Метузелаха, живущего в тайных туннелях под Пражским университетом, и выжить во время одной из самых жестоких зим, которые когда-либо видело Осло.

И, вновь, мне удалось добиться этого не только благодаря моей сообразительности и изворотливости. Не проходило и ночи, когда бы я не возносил хвалу нашему Отца за его предусмотрительность, благодаря которой я познал тайные способы скрываться от чужих глаз, видеть больше, чем доступно обычным смертным, и отдавать повеления, которым невозможно было не подчиняться, не говоря уже о том, что когда-то судьба благословила меня верным спутником и воителем по имени Карш, который научил меня видеть в темноте и скрываться в глубинах земли.

И, вновь, я дивлюсь тому, чем еще наградил нас наш Отец. Мой Сир вместе с его Сиром страдали от ужасного проклятья. Их ожидало безумие, темное и спокойное на первый взгляд, но, со временем, перерастающее в ужасающую утрату возможности связно мыслить и общаться с другими разумными существами. Мог ли я избежать этого? Мой друг-Тремере написал мне, что именно настойчивая необходимость, которой была подчинена вся моя линия крови, могла быть причиной этого безумия. Возможно, это действительно так, ибо я не могу бороться с пылающим желанием обрести еще большее знание, подобно тому, как я не могу противиться желанию спать или питаться.

Возможно, именно это безумие, которого я страшусь больше всего, заставило меня столь поспешно отдать этот перевод в печать. Знайте, что я ни в коей мере не собираюсь разрушать хрупкий Маскарад Рафаэля, распространяя эти слова по миру. Я намереваюсь напечатать всего десяток экземпляров, сделав так, чтобы ни один из них не попал в руки сынов и дочерей Сифа (как завещал нам в Хронике Теней наш Отец).

Однако я не могу не опубликовать результаты моих трудов. Это самое полное собрание Хроник Книги Нод, которое когда-либо существовало. Ни один другой вариант перевода, включая даже Кодекс Каина Критиаса, не был настолько полным.

Тем не менее, мне стыдно признаться в том, что даже этот текст не является полным. Он еще очень далек от этого. Я видел, как целые фрагменты превращались в дым, когда пламя пожирало древние здания. Я прикасался к полной Книге в гробнице Патриарха, и видел, как она рассыпается в прах.  Я знаю, что в катакомбах под легендарным Городом Золота, скрытым в глубине джунглей Амазонки, находится тринадцать каменных плит, на которых вырезаны послания, обращенные к каждому из тринадцати племен Сородичей, но мне удалось лишь бегло осмотреть их прежде, чем я был вынужден бежать. И потому я могу похвастаться лишь тем, что сумел собрать незначительный кусочек головоломки; да, конечно же, это больше, чем удалось собрать кому-либо еще, но, в то же время, собранное остается всего лишь частичкой целого.

Я выбрал для перевода английский, так как он является моим родным языком и, кроме того, единственным, которому, на мой взгляд, удается балансировать между древними фразеологизмами Шумера, благородным слогом древнего Рима и громогласной речью средневековой Германии. Я должен принести свои извинения за то, что, в некоторых случаях, мне приходилось прибегать к некоторым упрощениям. Тем не менее, я ни за что не откажусь от моего выбора. Королевский английский прекрасно подойдет для Книги Нод, особенно учитывая то, сколь многие из оригинальных текстов навсегда оказались утрачены для меня.

Возможно, особенно неприятным является то, что когда я следовал за нитями воспоминаний, связанными с каждым из фрагментов этой Книги, я знал, что где-то неподалеку всегда находятся те, кто хотят помешать мне. Мне известно, что Амелек лично приложил руку к тому, чтобы остановить меня как минимум единожды, хотя, впрочем, это касается и других Метузелахов. К примеру, очень сложно найти списки имен Метузелахов и Патриархов, так как им известно, что в именах есть немалая сила, и потому из страха, что какой-то маг сможет контролировать их с помощью подобного знания, они стерли свои имена из всех исторических записей, где они когда-либо упоминались.

К счастью, мне удалось обнаружить некоторые из них, но я подозреваю, что это поддельные имена, которые были придуманы Патриархами для того, чтобы сбить меня с пути, и потому я упоминаю их здесь. Возможно, это единственный способ, с помощью которого мы можем идентифицировать отдельно взятых Патриархов. Кроме того, у меня (к сожалению) выработалась привычка обращаться к основателю клана по имени его клана. К примеру, Малкав соотносится с кланом Малкавиан. Это, конечно же, достаточно небрежно с точки зрения научного подхода, но у меня, честно говоря, не осталось выбора. Когда-то я узнал истинное имя Патриарха клана Бруджа и, на следующий вечер, мое собственное имя оказалось вырезано у меня на плече. После этого я поклялся никогда больше не заниматься поисками истинных имен основателей кланов.

Я абсолютно уверен в том, что даже тогда, когда я пишу эти строки, за мной следят агенты Джихада. Сегодня я не собираюсь спускаться в общий зал. Утолив свою жажду пропитанной вином кровью, я увидел женщину с серебристо-серыми глазами, которая смотрела на меня. На ее плаще красовалась застежка в виде скипетра Вентру, и я знал, что она ищет меня, наблюдает за мной, что клан Вентру отправил ее помешать мне. Впрочем, теперь это не имеет значения. Я не буду скрывать истину, и пускай все те, кто попытаются воспрепятствовать мне, будут действительно прокляты!

Я попытался объединить эти текстовые фрагменты в некоторое подобие связной истории, по крайней мере, в рамках отдельных Хроник. Знайте, что там, где вы видите пробелы, некогда находились слова, но, в силу тех или иных обстоятельств, они оказались утрачены, стерты или сокрыты от меня.

Теперь мне осталось дождаться посылки из Лондона, чтобы завершить это послание, и, тем самым, положить конец многовековым трудам. В этой посылке находится одна из немногочисленных копий Кодекса Каина, которые еще сохранились в этом мире, и именно она станет последним кусочком в этой сложной головоломке. Я уже не могу дождаться того, как я буду прикасаться к этой копии, держа ее в своих руках. И если любой из моих братьев или сестер хотя бы попытается приблизиться к ней, то я...я отправлю их на встречу с всепожирающим пламенем! Пускай святой клинок Михаила испепелит их; мне нет никакого дела до этого. Никто не помешает мне. Я стану победоносным покровителем истины среди своего проклятого рода.

С триумфом,
Аристотель де Лаурент