Узы "наставник-ученик", всегда важные для Гуй-дзин, для Костяных Цветков еще важнее. Песня Тени концентрируется на познании и обучении, и уроки наставника удовлетворяют первую тягу хин. Костяные Цветы, в течение своего существования, «коллекционируют» наставников, ища мудрости разных Дзин и Мандаринов, пока они еще ученики.
Письма, приведенные ниже – образец обучения Костяного Цветка. Хоть и ученик и наставник – японцы, Песни Тени изучают эти уроки, в той или иной форме, по всему Срединному Царству.
Океан и Горы
Масахиро,
Во-первых, я должен сказать «добро пожаловать». Или «с возвращением»? Когда я видел тебя умирающим, я надеялся, что твое умирание будет прекрасным и спокойным, а ты обретешь больший покой, нежели я. Также я должен сказать, прежде чем ты начнешь нервничать, что я не держу на тебя зла из-за того, как покинул эту суетную жизнь. Ты просто сделал то же самое, что сделал бы и я на твоем месте. Ты просто был умнее всех нас. И я должен признаться в несколько эгоистичном удовольствии от мысли, что нахожусь в компании такого сведущего человека, как ты. Было решено, что по эту сторону смерти я буду твоим наставником. Я был удивлен, когда старейшины клана решили, что я знаю достаточно, чтобы наставлять. Но в Пятую Эпоху стоит поспешить, и потому пустые формальности должно оставить – всем, за исключением Журавлей, естественно. Я приветствую твою компанию, потому что я всегда завидовал твоему выдающемуся интеллекту. В тех случаях, когда я медитировал над своей Дхармой, я представлял это как прогулку вдоль огромной реки. Я вижу не столько величину океана позади меня, сколько высоту гор передо мной. Я буду хорошо тебя учить, и, с твоим интеллектом, возможно ты будешь учить меня через 100 лет или при нашей следующей встрече. Пожалуйста, не путай знания с просветлением. Ты быстро поймешь, что вещи, которым мы учимся, менее важны, чем путь по которому мы идем, изучая их.
Ради тебя я на некоторое время оставлю все загадки, которыми скрываю свои слова, в стороне. Со временем они станут самым простым для тебя языком, как и для меня. Но пока твоя голова полна смертью, болью и Адом, думаю, стоит изъясняться настолько просто, насколько я это еще помню. Я не буду извиняться за свой успех. Если я скажу что-то, на вид не имеющее смысла, то считай, что смысл есть и подумай над этим. Знай, что не в моих намерениях как-то сбивать тебя с пути или обманывать. Если я скажу что-то, что разозлит тебя – отбрось мои слова, но подумай над смыслом сказанного. Возможно, ты узнаешь что-то более ценное, чем может дать любая прямота. Птицы, сидящие в клетках, не летают.
Ты видел Первый из Десяти Рассветов, и решил идти по пути ученого, слушая голос Инь. Я знал, что ты так поступишь. Когда обретаешь Второе Дыхание, когда только-только узнаешь название и заповеди избранной тобой Дхармы, то начинаешь игру с самим собой. Какую Дхарму будет исповедовать мой возлюбленный, какую Дхарму будет исповедовать моя сестра, какую Дхарму будет исповедовать мой друг… если они обретут Второе Дыхание? Эта игра остается интересной едва ли год. Есть столько гораздо более значимых вещей, что про игры вскоре забываешь. Когда я играл в эту старую игру, то думал о тебе, мой уважаемый враг, и знал, что если ты станешь одним из нас, Гуй-дзин, то тоже пойдешь по пути Песни Тени. Ты слишком сильно враждовал со мной, чтобы поступить иначе. В тебе есть то самое любопытство. Ты всегда любил запах книг, ты охотился за новыми словами, за чувством удовлетворения при обретении нового знания. Ты тоже всегда больше интересовался словами на страницах книг, чем теми тупицами с разинутыми ртами и пустыми глазами, что бродили вокруг тебя. А теперь ты тоже пал. Тебе тоже потребовалось время, но ты нашел ту же веревку, по которой выбрался обратно и я, когда обретал Второе Дыхание. Это холодная веревка. Незримая веревка. Темная веревка. Но если ты настойчив, она доставит тебя туда, куда ты хочешь попасть, и ты стал, как и я, Костяным Цветком.
С почтением,
- Додзима Ан.
Холодность Инь
Масахиро,
Я счастлив, когда вижу твое быстрое продвижение. Я чувствую, что ты, возможно, разочарован. Не стоит. Если ты обратишься к Холодному Разуму, то победишь там, где видится только поражение. Если ты позовешь ребенка, накормишь сластями и развеселишь забавными историями, он ни слова не прочтет из книги, лежащей перед ним. Это все из-за кипучего разума. Кипучий разум предпочитает деяние и движение. Холодный Разум предпочитает познание и осмысление. Самоконтроль, даруемый рассудительностью, позволяет Костяным Цветкам переносить боль, проводить месяц за месяцем, не делая ничего, кроме изучения древних книг, и следить за жертвой, подобно пауку в паутине. Ты каждый день учишь 1000 уроков. Большинство из них задевают не очень сильно. А какие-то – значительно сильнее. Дай мне смягчить те удары, которые я могу нанести, передавая тебе фундаментальные принципы, если можно так сказать, твоей новой религии.
Мы – Костяные Цветы, следующие за Песнью Тени, последователи принципов Инь. Мы называем Инь ключом к Черному Металлическому Яйцу. Когда у тебя будет достаточно кусочков ключа, ты сможешь открыть Яйцо. Те, кто мудрее меня, говорили, что содержимое Яйца отнимает больше всего времени. Мы стремимся быть буддами беззвучной зимней ночи. Мы наблюдаем и изучаем, анализируем и записываем. Мы – мозг общества Гуй-дзин, так же, как Журавли – его мораль, а Тигры-Дьяволы – когти. Храни это знание, как возлюбленного. Я ценю твою рациональность, которой не всякие могут похвастаться в трудной ситуации. Мой сенсей Песни Тени утверждал, что эта отстраненность, это обособление от ситуации, дает нам возможность быстрее развиваться на пути нашей Дхармы. Я еще не избрал, что думать по этому поводу.
Не удивляйся тому, что ты меня еще не видел, мой дорогой друг. Я должен неделями потворствовать своей добродетели сдержанности, перед тем, как придти. Ты все еще кипишь после Йоми, я чую это. Слова на бумаге холоднее, они лучше остудят твой разум. Голоса, особенно голос старого врага, могут быть как кипящее масло на уже обожженной коже. Твое одиночество – профилактика.
С почтением,
- Додзима Ан.
Хранители Черного Металлического Яйца
Масахиро,
Ты хорошо адаптируешься. Твой разум уже достаточно остыл, чтобы воспринимать мои маленькие сказки. Но перед тем, как ты их прочтешь, я поведаю тебе о мире, в котором они происходят. Основы нашей Дхармы составляют восемь заповедей. Все восемь – ее фундамент. В разных Дворах к разным заповедям относятся по-разному, но, несмотря на это, все восемь преподаются одновременно. Сделать иначе – ересь. И несмотря на то, что из ереси можно извлечь некоторые уроки, старейшины крайне недовольны теми, кто не чтит все восемь заповедей как фундаментальные указатели пути, которыми они и являются. Но я становлюсь слишком груб. Ты не дитя и не Тигр-Дьявол. Я извиняюсь за то, что усомнился в твоей интеллигентности. Я должен вести себя с тобой как с Костяным Цветком, которым ты стал.
Это самый важный для тебя урок. Яйцо, которое легко разбивается – не имеет ценности, потому что оно разобьется раньше времени. Яйцо, которое разбить нельзя – тоже не имеет ценности, потому что его содержимое нельзя достать. Мы, следующие за Песней Тени, храним Черное Металлическое Яйцо. Надеюсь, ты любишь загадки.
Восемь заповедей Костяных Цветков
|
Садовник и император
Теперь позволь мне рассказать тебе о древней истории Костяных Цветов.
Тысячи лет назад одному старому императору служил искусный садовник. Император был очень требователен. Однажды он пришел к садовнику в сад, за которым тот ухаживал. «Выращенные тобой деревья более не приносят мне радости», сказал император. «Я вижу одни и те же цветы каждую весну. Вкушаю одни и те же плоды каждую осень. Я желаю новых древ. Они должны быть необычными. Они должны радовать сердце и успокаивать разум. У них должны быть необычные цветы и питательные плоды. Ты найдешь такое древо за пять лет или я предам тебя смерти за некомпетентность».
Старый садовник выслушал все. Когда император закончил, он почтительно поклонился и улыбнулся себе, потому что служил многим императорам до него. Садовник странствовал все лето, разыскивая деревья с необычными цветами и питательными плодами. Он говорил с садовниками других стран. Они превозносили вишню, хурму и сливу. Китайскую сливу личи и рамбутан. Кокосы и апельсины, финики и даже заморские померанцы. Но эти деревья садовник уже знал. Он бы не стал садовником просто так.
Он отправился на запад, где жили совсем уж неизвестные народы. И они рассказали о финиках, фигах и яблоках. Но он знал, что все это не понравится императору. Он попросил их показать ему дерево с необычными цветами и питательными плодами. И они ответили: «Наш садовник убил собственного брата, нашего пастуха. В наказание, мы изгнали его. Поэтому мы не можем показать никаких цветов или плодов. Не поможешь ли ты нам?» Садовник ужаснулся тому, что местный садовник оказался убийцей, а его родичи поспешили изгнать его, не найдя перед этим замену. «Я не могу», сказал, смешавшись, садовник и ушел, поклявшись более туда не возвращаться.
К началу зимы садовник нашел семена пяти растений, которых он никогда не видел. Он посчитал число пять достаточно благоприятным и был доволен.
По весне он посадил пять семян. На следующую весну одно из деревьев доросло до его талии. Цветы его были ярко-красными и сочились сладким алым нектаром, пахнувшим юностью и привлекавшим мух. Садовник показал его императору, который лишь кивнул. Осенью оказалось, что его плоды – с очень плотной шкуркой. Плоть их была вязка и сочна, и пульсировала на языке, когда плод вкушали. Садовник подал его императору, который откусил кусочек и тут же его выплюнул. «Это пытается быть чем-то, чем оно не является. Недостойно императора вкушать плоды самообмана». И император направился в личную опочивальню императрицы.
На следующую весну другое дерево выросло достаточно, чтобы цвести. В один день его цветы были голубыми, на другой – алыми, и желтыми на третий. Оно было самым пестрым деревом в саду, и садовник возлагал большие надежды на осень. И осенью он преподнес императору разноцветный плод этого дерева. Император откусил кусочек и тут же его выплюнул. Плод оказался полым, как бутылка из сухой тыквы. «Он полон пустоты и смятения. Я не уверен, что он мне по нраву. Но я и неуверен, что он мне не по нраву. Недостойно императора вкушать плоды неопределенности». И император медленно удалился из сада.
Садовник был потрясен. Прежним императорам не было так сложно угодить. Он надеялся, что на следующий год расцветет несколько древ, но того не случилось. Расцвело только одно, но цветы его были самыми необычными из всех, что есть у растений. Красные цветы полыхали маленькими язычками пламени. Садовник был счастлив – уж это-то дерево точно по осени даст необычные и вкусные плоды, которые придутся по нраву императору. Но осенью оказалось, что фрукт вырос твердым и покрытым шипами. Император оборвал шипы и откусил кусочек. И тут же выплюнул его. А рот императора сочился кровью. Он взглянул на садовника. «Плод был кисел, полон злобы и боли. Недостойно императора вкушать плоды, что несут ему вред». И император вылетел из сада, с трудом сдерживая гнев.
Садовник начал тревожиться. Он мог вырастить эти древа, но ничего не знал о них. Если вскоре не найдется древа, которое удовлетворит императора, то его сочтут бесполезным и предадут смерти.
Следующей весной расцвело другое дерево. Его маленькие белые цветы были едва видны на ветвях, и были похожи друг на друга до мельчайших деталей. Это древо воистину несло успокоение. Летом оно принесло плоды, которые и по цвету и по форме и по размеру были похожи друг на друга. Император прибыл в сад, чтобы попробовать урожай. Садовник подал ему плод. Император откусил кусочек, пожевал его немного и выплюнул. «У этого плода вкус обязательств, и он сух, как свитки легиста. Недостойно императора вкушать плоды, что еще сильнее разжигают у него жажду. Подайте мне воды, чтобы утолить ее». Когда императору подали воду, он осуждающе взглянул на садовника и наичиннейшим образом покинул сад.
Садовник был в ужасе. Осталось всего одно древо, но его болезненный ствол и тонкие ветви не выглядели способными дать цветы, и уж тем более – выдержать вес плодов. Зима была для садовника печальной.
Весной он начал внимательно следить за деревом. К его удивлению, оно дало единственный цветок, как будто сделанный из тонкой кости. Садовник был в ужасе. «Если из этого цветка получится плод, то он будет слишком сух, слишком тверд и у него не будет вкуса. Этой осенью я совершенно определенно умру».
Лето прошло, и цветок из кости опал, обнажив плод, похожий на слезинку из черного льда. Садовник начал готовиться к следующей жизни. "Если уж мне предстоит умереть", думал он, "то лучше уж я умру от своих рук, а не императора". Он сварил себе зелье из самых ядовитых грибов в саду, которым намеревался покончить с собой, если император окажется недовольным.
Назначенный час настал. Император вошел в сад, и садовник подвел его к черному древу. Тот откусил кусочек ледяного плода и мгновенно упал мертвым.
В тишине, последовавшей за смертью императора, садовник был просветлен. Он уничтожил черный ледяной плод и вернулся в свой дворец.
Вот. Это наша история. Это конец первой из Сутр Зимней Реки.
С почтением,
- Додзима Ан.
Истории нет
Масахиро,
Ты все расспрашиваешь об истории нашей Дхармы. Где мы были в 1852? Кто был первым? Каковы были знаменательные имена и даты, кто был убит, и кто был объявлен акума, и когда Предок Кости построила подземную библиотеку в Чунцине?..
Все это неправильно. Ты пытаешься разбить Черное Металлическое Яйцо и, тем самым, уничтожаешь его. Если я опишу тебе пузырьки пены, то познаешь ли ты океан? Сможешь ли ты поговорить с женщиной, если я вручу тебе ее кожу? То, что ты хочешь знать – это то, кем ты стал и был ли правилен твой выбор. На это ты можешь ответить только сам. Однако это потребует времени и некоторой просветленности.
Но я расскажу тебе твою историю. С тех пор, как существуют Гуй-дзин, существуют и Костяные Цветы.
Достаточно тебе такой истории?
Я так не думаю.
Вот твоя история. Сюэ отправился в Мир Мертвых, чтобы воссоединиться со своей возлюбленной. Его присутствие там было сочтено Эбеновым Драконом тяжелым преступлением пред Небесами. И Сюэ был уничтожен. Его возлюбленный призрак страстно желала возвращения Сюэ, и слеза ее упала в прах Мира Инь. И из этой слезинки Сюэ восстал целым и невредимым. Потеря должна быть дополнена надеждой. Смерть должна быть дополнена жизнью. Инь должно быть дополнено Ян. Это увидел Сюэ.
Песня Тени почитает Мир Инь. Она поклоняется Черному Металлическому Яйцу и использует самодисциплину Холодного Разума ради достижения великих целей. Она держит себя в стороне и объединяет других Шэнь. Она почитает основы и законы жизни, но быстро и тихо несет смерть. Это увидел Сюэ.
Если мы должны быть восставшими мертвецами, то у нас должна быть цель. Если нас расспрашивают, то должны находиться ответы. Если вокруг столько смерти, то где-то в ней должна скрываться жизнь. Это увидел Сюэ.
Когда Ван Сянь пали, и в мир пришли Ван Гуй, было решено, что Хунь будет напоминать им об обязанностях пред Небесами, П`о должно подгонять к достижению цели, Сияющая Шкатулка Фениксов должна давать возможность странствовать среди смертных, а Черное Металлическое Яйцо – напоминать о том, что они мертвецы, вырванные из цикла судьбой и случайностью. Это увидел Сюэ.
С тех пор, как существуют Гуй-дзин, существуют и Костяные Цветы. Теперь ты видишь это.
А если ты все еще желаешь видеть пену, то ты можешь прочесть о ней в библиотеке Чунциня.
С почтением,
- Додзима Ан.
Сутра Черного Жемчуга
Масахиро,
Ты сейчас у океана. Пойдешь ли далее, к горам? Отлично.
Сутра Черного Жемчуга объясняет заповеди Песни Тени через эти истории. Она излагает восемь историй о великой Цинь Шао и ее пути к просветлению. Возьми с собой эти истории, когда отправишься в свое странствие, и твой путь к Сотне Облаков сократится.
Ты желаешь узнать, кто такая Цинь Шао перед тем, как услышать истории, не так ли? Я знал об этом вопросе еще до того, как ты собирался его задать, Масахиро.
Цинь Шао была одной из величайших и первейших на нашем пути. Она была книжником Четвертой Эпохи и училась у Ки, ученика самого Сюэ. Она странствовала по многим мирам в поисках Черного Металлического Яйца и познала множество секретов Десяти Тысяч Вещей под Небесами. Она вела дебаты с Нефритовым Императором Желтых Источников и избавила своих предков от страданий в его землях. Она защитилась и отвергла соблазны Эмма-о и других Повелителей Яма, и сумела выкрасть их секреты. Она во всем была безупречно рассудительна и следовала всем заповедям.
Это история Цинь Шао. Этого достаточно, чтобы удовлетворить твое любопытство? Да? А что, если я скажу, что ничего из этого не было правдой? Теперь ты не удовлетворен? Поразмысли прежде, чем спрашивать. Даже во лжи есть правда.
А теперь успокой свой разум и слушай истории.
Заповедь первая. Не много, но и не мало
Цинь Шао путешествовала по северу Кореи, где было очень холодно. Холоднее, чем могла перенести даже она. И в скитаниях своих она набрела на семью из пяти странствующих Гуй-дзин всех Дхарм, едва вступивших в свое Коа. Старейший из них обрел Второе Дыхание лишь год назад. И они тоже страдали от холода. Тигр-Дьявол сказал: «Огонь согреет нас!», и развел костер. Он знал, что если коснется огня, то он причинит ему сильную боль. Поэтому он немедленно прыгнул в костер, вскрикнул и сгорел, как сухой лист.
Бьющийся Дракон рассмеялся над безрассудностью Тигра-Дьявола. «Глупый Тигр-Дьявол», сказал он. «Создание Ян и огня – я, а не ты». И, рассмеявшись, он шагнул в огонь и сгорел, как сухой лист.
Цинь Шао была встревожена. Она надеялась, что не все эти Бегающие Обезьяны бросятся в огонь. Это было бы крайне неблагоприятным предзнаменованием для ее странствий.
Блистательный Журавль кивнула оставшимся двоим. «Это было очень неумно», сказала она, и села, смотря в огонь. И смотрела она в него часами, задумавшись. Когда она перестала размышлять, глаза ее ослепли от света костра. «Ах, боги покарали меня за мои поспешные суждения! Я была жестокой и должна понести наказание!» Журавль шагнула в огонь, вскрикнула и сгорела, как сухой лист.
Гуй-дзин Пути Тысячи Шепотов прохаживался около костра. Потом он отошел от него подальше. Потом он начал ходить вокруг него. Затем он отошел на несколько шагов сторону и начал разводить другой костер. Но, собрав три или четыре ветки, заскучал. Он ушел, куда глаза глядят, и Цинь Шао больше никогда его не видела.
Цинь Шао была горда, что последней выжившей из всей этой глупой компании осталась Костяной Цветок. Но она тоже была ненамного мудрее. «Те, кому нужен огонь – слабы и глупы», сказала она Цинь Шао и села вдали от костра на самом холодном ветру. Когда солнце начало подниматься, оказалось, что она слишком замерзла, чтобы двигаться. И ее останки впитались в снег.
На следующую ночь Цинь Шао сидела у костра одна. Она не смотрела в него, уделяя огню не больше внимания, чем то было необходимо. Она изучала форму деревьев вдалеке. Она не была слишком близко к огню. Но и не была слишком от него далеко. Он согревал ее, но не распалял. Без Инь мы не Костяные Цветы. Без Ян мы просто призраки.
Ты понял, Масахиро? Лучше бы если так. Костяные Цветы не общаются друг с другом иначе, как метафорами и коанами. Прямота оскорбляет интеллект и очень груба. Это была первая из восьми. Поразмышляй над ней и осознай. А потом я расскажу тебе следующую историю о Цинь Шао.
Заповедь вторая. Множество столпов семьи
Масахиро,
Я обещал больше историй о Цинь Шао, не так ли? Ты должен поразмыслить вот над этой. Она будет вести тебя.
Цинь Шао была в храме, тренируя праны, когда к ней пришла семья молодых Костяных Цветков. Она кивнула им, позволяя подойти ближе. И они обратились к ней: «Почтеннейшая старейшина, вторая заповедь нашей Дхармы указывает нам защищать семью от тех, кто может на нее посягнуть. Мы не понимаем, как нам исполнить это обязательство».
Цинь Шао кивнула. «Вы все, идите, и исполняйте эту заповедь так, как вам кажется она должна быть исполнена. Через год возвращайтесь в этот храм и расскажите мне, что вы открыли. Я скажу вам, если вы поняли эту заповедь правильно».
Семья ушла.
Год спустя пять Костяных Цветков вернулись, став мудрее от пережитого. Первая из них приблизилась к Цинь Шао.
«Я решила исполнить эту заповедь, защищая своих потомков и их потомков от тех, кто мог им навредить или обокрасть их. Я остановила вора, который собирался украсть цыплят моего внука и поглотила Ци разбойника, убивавшего жителей деревни моего внука. Я правильно исполнила эту заповедь?»
«Да», ответила Цинь Шао. «Именно это она и означает. Таким образом, ты становишься предком, к которому они обращаются в молитвах о защите».
Когда она произнесла это, остальные члены семьи показались ей разочарованными. И она спросила другого члена семьи: «А как ты следовала второй заповеди Песни Тени?»
«Почтенная старейшина, я поняла эту заповедь так, что я должна защитить сам институт семьи. Я отнимала Ци мужей, которые творили насилие в своей семье. Я преследовала мужчин, которые, состоя в браке, посещали любовниц, и делала так, чтобы это раскрылось. Также я карала тех, кто не оказывал почтения своим родителям».
«Да», сказала Цинь Шао. «Она означает именно это. В этом случае, мы становимся тем элементом, что сохраняет традицию семьи».
Когда она произнесла это, остальные члены семьи показались ей разочарованными. И она спросила другого члена семьи: «А как ты следовала второй заповеди Песни Тени?»
«Я считаю, что моя семья – все смертные мира. Поэтому я защищала встреченных мною смертных от ненужных встреч с другими Гуй-дзин и Шэнь. Я выследила и убила Нэзуми, крысу-оборотня, который охотился в деревне, мимо которой мы проходили. Я прекратила ссору между озлобленным старым призраком и его порывистым молодым внуком, и велела чтить его, как связь со Срединным Царством».
«Да», сказала Цинь Шао. «Она означает именно это. В этом случае мы поддерживаем призраков, духов и смертных. Мы храним их благосостояние, задерживая наступление Шестой Эпохи».
Когда она произнесла это, остальные члены семьи показались ей разочарованными. И она спросила следующего члена семьи: «А как ты следовала второй заповеди Песни Тени?»
«Я поняла эту заповедь так, что мы должны защищать всех, кто следует Пути Песни Тени. Я удержала Тигра-Дьявола от боя с юным Костяным Цветком, которого этот поединок определенно привел бы к Окончательной Смерти. Я, также, вызвала Бьющегося Дракона на диспут о сути нашей Дхармы, не дав ей, впоследствии, тем самым порочить наш путь ради собственных интересов».
«Да», сказала Цинь Шао. «Она означает именно это. Таким образом мы поддерживаем единство нашей Дхармы и показываем другим, что мы не просто холодные некроманты и наемные убийцы. Ты все поняла правильно».
Когда она произнесла это, последний член семьи показалась ей разочарованной. И она спросила ее: «А как ты следовала второй заповеди Песни Тени?»
«Почтеннейшая старейшина, я защищала этих четырех достойных, с которыми путешествовала, потому что они – моя семья. Я следила, чтобы они никогда не голодали и исполняла приказы Нуши, чтобы наш дух-хранитель всегда был силен. Я старалась быть образцом нашей Дхармы, и успокаивала страсти других, когда обстоятельства становились вызовом нашей рассудительности».
«Да», сказала Цинь Шао. «Она означает именно это. Таким образом, мы усиливаем нашу семью и выходим за пределы прежнего значения этого слова. И, таким образом, ты движешься по пути Дхармы».
Из всех заповедей эта – наиболее многозначная.
Третья заповедь. Не быть призраком благодаря духу
Однажды ночью Цинь Шао плыла на лодке по океану. Она была опытным и умелым моряком. В свете луны она увидела в море, неподалеку друг от друга, два корабля. Один из них был черен, как пещера внутри горы зимней ночью. Его корпус был настолько черен, что ночное море в сравнении с ним было ярким. Его паруса были настолько черными, что казалось, они поглощали свет луны и звезд. Цинь Шао была безупречно рассудительна, но даже она была поражена. Она хотела плыть на этом корабле больше, чем на каком-либо другом.
Другой корабль светился красным. Он был хорошо освещен и украшен, хоть его красота и была вульгарной. С его палубы доносились крайне непристойные песни. Цинь Шао была так восхищена черным кораблем, что не заметила, как приблизилась к алому судну. Люди на нем позвали ее и пригласили к себе. Цинь Шао не желала выглядеть невежливой и прыгнула со своей лодки к ним. Моряки были наполовину людьми и наполовину зверьми. Они ужасно воняли и говорили очень громкими голосами. Цинь Шао решила, что они прибыли с очень дальнего юга, потому что поддерживали палубу теплой. Команда зверолюдов собралась вокруг Цинь Шао и охладились ее ледяной кожей. Они не пытались ей навредить или приставать с неподобающими предложениями, и она это оценила. Она спела им колыбельную и усыпила команду. Под громкий храп зверолюдов она прыгнула в свою лодку, желая, пока еще не поздно, посетить и черный корабль.
Видимость все снижалась. На лик луны наползли тучи, и черный корабль было все сложнее увидеть. Но ее рассудительность принесла свои плоды, и она заметила корабль, к которому стремилась. Она приблизилась к кораблю и с удивлением заметила, что вся его команда была призраками. Они были безупречно вежливыми и очень знающими собеседниками. Они собрались вокруг нее и затеяли долгую дискуссию, стремясь к ее относительной теплоте. Капитан корабля при жизни был несравненным ученым, и многому смог обучить Цинь Шао во время разговора в благодарность за ее тепло и внимание. Она была этим очень довольна.
Время текло, как вода, и часы пролетали незаметно. Неожиданно Цинь Шао свалила качка. Она вышла на палубу и увидела, что собиравшиеся ранее тучи принесли с собой могучий шторм. Огромные волны обрушивались на корабль. Команда мало беспокоилась – они были уже мертвы, и им было мало, что терять. Цинь Шао знала, что суда мертвых плохо плавают. По его движениям Цинь Шао поняла, что корабль собирается опуститься в ледяные воды и переждать бурю на морском дне. Призраки были к этому готовы, но Цинь Шао – нет. Ее корабль был во множестве миль отсюда и все казалось потерянным.
Неожиданно, сквозь пелену шторма она увидела, что неподалеку находится алый корабль, и позвала его. Дружелюбные, хоть и грубые, зверолюды подошли ближе и принайтовили свой корабль к кораблю призраков. Шторм швырял их, но на палубу алого корабля не упало и капли воды. Алый капитан, который вонял больше всего, сказал, что в благодарность за составленную им компанию, они доставят Цинь Шао к ее кораблю.
Когда Цинь Шао оказалась на своем корабле, она была уверена, что сохранила в памяти все узнанное на корабле призраков. Но не теряла из памяти и корабль зверолюдов. Без него она бы так и осталась на черном корабле.
Учись у призраков, но и не отворачивайся от духов. Когда наступит Шестая Эпоха, шторм будет очень силен.
Заповедь четвертая. Знание – сила
Четвертая история повествует нам о том, как Цинь Шао представляла на соревновании всех, кто следует Песне Тени. Первые три тура были отборочными, а четвертый выявлял победителя.
Первое задание заключалось в преодолении стены. Блистательный Журавль стоял перед стеной и говорил ей об ее обязательствах. Тигр-Дьявол бросался на стену, пытаясь свалить ее. Бьющийся Дракон кричала на стену, а потом шептала ей соблазнительные слова и так же соблазнительно касалась ее. Многоножка менял забавные маски, ища ту, что будет видеть сквозь стену. Цинь Шао разобралась, как использовать веревку и влезла на стену.
Вторым заданием было стронуть с места валун. Блистательный Журавль стоял перед камнем и говорил ему об его обязательствах. Тигр-Дьявол бросался на валун, пытаясь столкнуть его. Бьющийся Дракон целовала камень, шептала ему соблазнительные слова, а потом, разозлившись накричала на него. Многоножка менял забавные маски, ища ту, для которой валун будет передвинут. Цинь Шао сделала рычаг и сдвинула камень.
Третьим заданием было пересечение реки. Блистательный Журавль говорил реке об ее обязательстве пропустить его. Тигр-Дьявол яростно бросился в воду и был почти унесен течением. Бьющийся Дракон промокла, пытаясь соблазнить воду. Многоножка менял забавные маски, ища ту, которая покажет ему местность по другую сторону реки. Цинь Шао разобралась, как построить мост и перешла по нему на другой берег.
Четвертое задание требовало пройти по полю, полному вооруженных солдат. Цинь Шао просто дождалась, пока все остальные перестанут стыдить, убивать, соблазнять и развлекать солдат, и спокойно прошла к финишу, где ее ждала победа.
Именно поэтому мы - ученые. Поэтому мы ищем то, что другие забыли или не знают. Костяной Цветок ценится лишь за свои познания.
Пятая заповедь. Вне личного. С личным
Цинь Шао использовала рассудительность, чтобы перестать помнить. Когда она это сделала, то камень был просто камнем, сверчок – сверчком, а облака – облаками. Они были тем, чем они были, без названий, значимости и смысловой нагрузки. Когда Цинь Шао снова начала помнить, камень оказался тем камнем, которым убили ее брата. И она была печальна. Сверчки трещали так же, как те сверчки, которых она слышала, когда была влюбленной девушкой. И ее сердце было разбито. И облака покрывали небо так же, как и в день ее смерти. Ей захотелось расплакаться. Она снова перестала помнить, и эти три вещи оказались тем, чем они когда-то были, без названий, значимости и смысловой нагрузки, которые мы даем им.
Потом к Цинь Шао подошел пра-пра-пра-правнук ее сестры и заговорил с ней. Она, используя рассудительность, не вспоминала, и он был просто болтливым мальчиком, возможно – источником Ци. А потом она снова начала помнить, и мальчик оказался пра-пра-пра-правнуком ее сестры, и она была полна радости и вспомнила, зачем вообще нужны Гуй-дзин.
Мир объектов и фактов – то, чему мы придаем значение, и они опираются друг на друга в формулировках. Объекты без значения не существует, а оторванные от реальности фантазии не могут нас поддержать. Поскольку мы посредники между живыми и мертвыми, Гуй-дзин и другими Шэнь, то нам надо держаться между объективным и субъективным.
Шестая заповедь. Неявный дар
Цинь Шао почиталась за свою мудрость и обширные познания. Великий император попросил у нее услугу – стать наставником его сына, который станет следующим императором. Она согласилась, и стала учителем будущего императора. Однажды его отец пришел к Цинь Шао и сказал: «Я должен отправиться в Пекин. Во время моего отсутствия сын получит подарки. Понаблюдайте, что произойдет с этими вещами».
Цинь Шао не была нянькой. Она была ученым, и будь менее рассудительной, с радостью бы оставила принца баловаться до возвращения его отца. Но будучи разумной, она понимала важность поездки императора в Пекин и получения будущим императором даров во время отсутствия его отца.
В первую ночь Цинь Шао дала принцу прекрасную клетку для сверчков, которую воистину умелый ремесленник делал целый год. Мальчик принял дар, а потом, смеясь, разломал его в щепки. Цинь Шао смешалась.
На вторую ночь она дала принцу подарок, спрятанный в тяжелый деревянный ящик. Принц не смог его открыть. Он плакал, кричал и сломал пополам меч, которым пытался разрубить ящик.
«Очень печально», невозмутимо сказала Цинь Шао.
На третью ночь юный принц получил от нее очень плотно упакованную коробку. Мальчик захныкал, вспомнив прошлую ночь, но слой за слоем сняв бумагу, бамбук и завязки, он обнаружил там прекрасную клетку для сверчков, которую воистину умелый ремесленник делал пять лет.
Поняв, что сделала Цинь Шао, принц был просветлен. Вернувшись, его отец был очень доволен.
Поэтому легко получаемое и ценится соответственно, и может вызвать у дарящего или получающего недовольство. И наоборот, к скрытому тянутся. Действительно ценится лишь то, ради чего пришлось потрудиться.
Седьмая заповедь. Истинная порочность
Однажды Цинь Шао пришла в маленькую деревушку неподалеку от Фучжоу, где мудрец разговаривал с крестьянами. На его пальце сидела прекрасная белая бабочка. Цинь Шао много знала о бабочках и видела ей подобных прежде.
Мудрец сказал: «Эта бабочка – одна из немногих действительно прекрасных вещей в мире. Мы можем только мечтать стать настолько же великолепными». Цинь Шао была удивлена, услышав это, но пожала плечами и пошла дальше своей дорогой. Пять месяцев спустя она шла тем же путем. Крестьяне рыдали – гусеницы, вылупившиеся из яиц тех прекрасных белых бабочек, уничтожили весь их урожай за этот год.
Мудрец снова говорил с крестьянами. Цинь Шао не была удивлена. Она многое знала о мудрецах и видела ему подобных раньше. «Да, бабочки – это истинное зло. Они уничтожают наш урожай, как пожар. Нет существ порочнее». Цинь Шао была удивлена, но вздохнула и пошла дальше.
Пять месяцев спустя она снова пришла в ту деревню. Это было в холоднейший день зимы, и мудреца нигде не было видно. Она вошла в деревню и увидела юношу, говорящего с крестьянами, собравшимися вокруг большого костра. «Огонь – одна из немногих прекрасных вещей в мире. Мы можем только мечтать стать настолько же полезными».
Цинь Шао подошла к юноше и сунула его руку в огонь.
«Истинно порочен», произнесла она.
Быстро обретенная истина – не истина. Все под Небесами – которое старейшины Квинконса называют Тянь – двойственно. Во-первых, то, что оно есть само по себе. И, во-вторых, оно, как часть чего-то большего. Костяные Цветы стремятся увидеть вещи в двух ипостасях – согласно их роли перед Тиан, и того, что они есть, без застилающих взор суждений. Мудрецы должны знать не как судить, а как понимать значения вещей, событий и личностей. К Моментам Ослепления Гуй-дзин других Дхарм ведут слова и ярлыки, суждения и мнения. Мы постигаем, мы признаем, мы можем даже ответить, но мы не судим.
Заповедь восьмая. Простое почтение
Племянник Цинь Шао, Цинь Сун, умер во сне. Она наблюдала из теней, как его многочисленные дети и внуки оплакивали его и надевали белые одежды в знак траура. Она прошла через деревню месяц спустя. Половина его потомков все еще носила траур и почти ничем не занималась. Другая половина была очень усталой. Цинь Шао спросила у дочери племянника: «Почему вы все еще в трауре? Цинь Сун уже месяц, как умер. Это естественный ход вещей».
«Простите нас, почтеннейшая старейшина», ответила девушка. «Но половина потомков Цинь Суна забыла об его смерти уже через два дня после нее. Они вернулись к своей обычной жизни, но их каждую ночь преследуют кошмары. Другая половина спит нормально, но час их пробуждения омрачает смерть Цинь Суна и они почти ничем не занимаются».
Цинь Шао вздохнула и собрала всю семью. «Если вы устали – обменяйтесь одеждами с теми, кто в трауре. Если вы в трауре – обменяйтесь одеждами с теми, кто не носит белое». Ее потомки, немного побаиваясь Цинь Шао, сделали то, что она потребовала. «Чувствуете ли вы себя теперь лучше ?» Люди огляделись, и вперед выступил одетый в белое усталый мужчина. «Нет, почтеннейшая старейшина, я не чувствую себя лучше. И я не знаю, что хочет от меня мой дед».
«Тогда я дам ему возможность сказать вам, что ему нужно от вас», ответила Цинь Шао и, войдя в Мир Призраков, привела с собой дух Цинь Суна.
«Ответь им», сказала Цинь Шао.
«Быстро меня забывшие, кожа наросла раньше, чем зажила рана у вас внутри. Непрестанно оплакивающие меня верят, что если у них есть шрам, то они все еще ранены. Забыв меня, вы выказали неуважение мертвым, которые хотят, чтобы их помнили. Не делая ничего, но только оплакивая нас, вы выказываете неуважение, игнорируя наши желания и жалея себя из-за того, что я напомнил вам о том, что вы сами когда-нибудь отправитесь к Желтым Источникам. Не оплакивайте меня, но и не забывайте меня. Почитайте меня, как предка, и этого вполне хватит». Сказав это, Цинь Сун вернулся в Мир Инь.
«Вот так», сказала Цинь Шао.
Смертные боятся двух вещей. Во-первых, того, что они забудут слишком рано и, тем самым, выкажут неуважение тем, кого любят. И, во-вторых, того, что они будут слишком долго их вспоминать и скорбеть дольше, чем необходимо. Уча смертных уважать мертвых, мы указываем им, как не дать свершиться первому, и помогаем избежать последнего. Почтение лучше, чем забывание и скорбь. Возможно, это самая важная роль, которую мы играем в жизни смертных.
И на этом, Масахиро, истории о Цинь Шао заканчиваются. Эти истории – философские притчи. Запомни их. Подумай над ними. То, что ты не понял сейчас, придет потом, когда у тебя будет больше опыта жизни в Срединном Царстве.
Этим вечером я должен присутствовать на своих занятиях. Учись прилежно, Масахиро.
С почтением,
- Додзима Ан.
Восемь заповедей, множество взглядов
Масахиро,
Ты уже знаешь заповеди Дхармы Песня Тени, так? Тебе все ясно? Как думаешь, сколько толкований будет у одного коана, который прочтут миллион буддистов?
Подобно остальным Дхармам, основанным Сюэ, Песня Тени содержит восемь заповедей. Важность каждой заповеди варьируется от Двора ко Двору и влияет на Дхарму в тех местах. Но Дхарма остается все той же. Костяных Цветков Золотых Дворов не упрекнут в чем-то в Зеленых Дворах, хотя те могут видеть некоторые элементы Дхармы в другом свете. Некоторые другие Дхармы имеют совершенно определенный взгляд на правильность толкования заповедей. Песня Тени достаточно спокойно относится к ереси. Возможно, в этом играет свою роль и рассудительность. Возможно, это результат не суждения. Без отклонений не может быть роста. Без роста не может быть просветленности. Без просветленности нет смысла. Разные заповеди в разных Дворах могут цениться по-своему, но несут они одно и то же.
Другие Дхармы делятся на различные секты, как запрещенные, так и признанные. Но только не мы, Масахиро. Каждый Костяной Цветок – сам себе секта. Мы – ученые, строящие свой собственный путь, отмеченный восемью заповедями, и учащиеся у множества учителей. Холодный Разум и разногласия между сектами просто несовместимы.
Костяные Цветы – историки и мудрецы. Наша работа – хранить историю Ван Гуй и несколько манускриптов, переживших Сожжение Книг1 в Четвертой Эпохе. Костяным Цветам всех дворов вменено хранение сохранившихся до наших дней книг Сюэ, Ки Чуань, Красной Книги Железного Моста, и, к сожалению, Журавля Со Сломанными Крыльями. И не случайно гигантская подземная библиотека Гуй-дзин расположена в Чунцине, столице Двора Кости, где больше всего почитается именно Песня Тени. И неслучайно эти старинные книги попали на хранение именно к нам. Возможно, ты ничего не знаешь о содержимом этих книг. Оно, может быть, и к лучшему - для твоего уровня просветленности. Будет достаточно сказать, что это книги очень большой важности и значения. Последователи Песни Тени – лучшие хранители этих опасных книг, поскольку из-за наших сосредоточенных натур мы менее всего склонны к опрометчивым шагам. Если бы эти книги были переданы Золотым Дворам, то Шестая Эпоха уже давным-давно бы наступила. Они гнили бы где-то в джунглях, пока Пенангаллан бы танцевали, сношались и ловили акума, наводняющих эти Дворы.
Наверное, стоит объяснить этот тон. Я не ожидаю, что ты поймешь, что я имею в виду. Наверное, мудрее всего будет объяснить это разницей систем управления и политических взглядов. Следующим Песне Тени в Золотых Дворах не рады. Не будет сильным преувеличением, если сказать, что в Золотых Дворах они – парии, не признаваемые Пенангаллан. Эти свирепые королевы ценят действие. И даже не хорошо продуманное действие, а агрессивное, наполненное Ян и свирепостью, ужасом, первобытностью. Они не понимают, что необдуманное действие ведет к ошибкам и падению. И именно поэтому Золотые Дворы настолько варварские. У них нет никаких цивилизованных принципов, никакой приверженности к самоконтролю или сдержанности. Те немногие Костяные Цветы, что живут в этих джунглях, более всего привержены третьей, пятой и седьмой заповедям, и вынуждены общаться не столько с призраками, которых мы знаем лучше всего, сколько с духами Миров Ян. Естественно, они общаются и с призраками, но из всех Костяных Цветов именно они лучше всего знают обычаи оборотней и духов Миров Ян. Когда они дописывают до конца трактаты о разнообразных леди, князях и демонах Алого Мира, они собирают свои работы и отвозят их в библиотеку Чунциня. Именно там мы познаем разнообразных обитателей Срединного Царства.
В самоуверенном Дворе Золотого Льва Сингапура Костяных Цветков тоже не жалуют, но по другим причинам. Его Мандарины ошибочно считают, что их жесткий кодекс нравственности должен распространяться и на обретение и понимание знаний. Они бы сожгли древние манускрипты, собранные нами, за их «вредоносность». Последователи Песни Тени, проживающие в Сингапуре, более всего привержены четвертой и седьмой заповедям. В своих поисках знаний и понимания, они должны избегать Миров за Стеной – на том настаивают сверхфанатичные Журавли Двора Золотого Льва. Старейшины Костяных Цветов, находящиеся там, часто игнорируют требования Повелителей Львов, но это сопряжено с немалым риском, даже для немногих находящихся там Мандаринов.
Но я не собираюсь говорить только о Золотых Дворах и их слишком привязанным к ним мужах. Наша величайшая власть сосредоточена во Дворах Квинконса, а Двор Кости Чунциня – центр развития философии нашей Дхармы. Там живут многие наши великие старейшины, и множество учеников отправляются туда, чтобы у более просветленных познать секреты Инь. Костяному Цветку не строго обязательно, конечно, но считается очень благоприятным отправиться в Чунцин и своими глазами увидеть все те чудеса, что были собраны нами. Книги, магия, благотворный Фэн-Шуй, найденные артефакты и писания с Меру – все эти вещи Двора Кости связаны с Песнью Тени. Во Дворе Кости наша тяга к знаниям распознана, использована и восхваляется. Я верю, что ты вскоре его посетишь…
Все это ты увидишь в Чунцине, когда отправишься туда. Если твои странствия заведут тебя дальше на запад, знай, что нас немало при Дворе Бесчисленных Гроз Шри Ланки. В отличие от проклятых Золотых Дворов, нас там ценят, хотя бы, как связующих с предками. Ученые во Дворе Бесчисленных Гроз весьма в почете. Там больше всего почитаются вторая, пятая и восьмая заповеди.
Теперь видишь, насколько легко понять Костяных Цветков, если ты знаешь заповеди? Удобно, не так ли?
Я не могу точно сказать, когда ты получишь мое следующее письмо. Я отправляюсь в США, чтобы встретиться с женщиной из Двора Огня Гонконга. Мы сделаем Сан-Франциско городом Песни Тени. После того, как ты посетишь библиотеку Чунциня и получишь ответы на все свои глупые вопросы, ты можешь нам помочь.
Учись хорошо.
С почтением,
- Додзима Ан.
Песня Тени, Песня Сосредоточенности
Масахиро,
Я на борту корабля, идущего в Сан-Франциско. Плавание будет очень долгим. Не будь я в черном цикле, мне пришлось бы питаться командой, чтобы выжить. Холодный Разум хорошо мне в этом служит. Поскольку у меня есть время, позволь мне продолжить твое обучение.
Сдержанность – тот ключ, что открывает Черное Металлическое Яйцо. Первое, что слышит новый Костяной Цветок – «держи себя в руках». Это будет его жизненным кредо, покуда он не обретет Д`а или Окончательную Смерть. Те, кто считает, что это просто запрет – глупы. Разве те, кто следует путями других Дхарм не держат себя в руках? Скажу тебе ясно: это не так.
Несдержанные
Естественно, что слушающие свое П`о себя в руках не держат. Они вопят и рычат, убивают и разрушают. Им не нужна сдержанность. Им нужна боль. Им нужна жестокость и отмщение. А еще – место, где они могли бы выместить свой гнев, потому что они мертвы и они видели Йоми, что свело их с ума. Это безумие – как давление в мочевом пузыре, и они стремятся высвободить свой гнев, выдав его единой струей страданий и возмездия. После этого они чувствуют себя лучше, и иногда они обретают удовлетворение своими деяниями, но сдержанность на первый план не выходит никогда. Я даже думаю, есть ли в их словаре само это слово.
Следующие Ян тоже себя не контролируют. Их слишком манит песня жизни. И они танцуют под нее, как марионетки, которых дергают за ниточки. Они обжираются и сношаются, как собаки. Они потворствуют каждому типу пресыщения и порока, и стремятся испытывать или чувствовать все настолько же остро, как когда-то, пытаясь забыть, что они мертвы и что они – наполовину призраки. Но они, все-таки, наполовину призраки, и потому еда в два раза менее вкусна, секс в два раза менее приятен, а цветы пахнут в два раза слабее. И потому они все сильнее стремятся к чувствам, все сильнее предаются порокам, и их тела, распаленные Ян Ци, заставляют их стремиться чувствовать, что они будто бы помнят биение жизни, все сильнее. В конце концов, три эмоции у них становятся еще более остры, чем при жизни – печаль, разочарование, потеря. И потому Драконы бьются, не желая ни на йоту сдерживать свои распаленные Ян разумы.
А что же с теми, кто строит свою жизнь на принципе баланса? «Конечно», ответишь ты, «они сдерживают себя. Разве баланс не ведет к сдержанности?» Ответ, как ты, наверное, уже догадался – нет. Эти глупые Многоножки не сдерживают себя, а сами сдерживаются балансом. Они могут сделать шаг в нужном им направлении, но им так или иначе придется сделать шаг назад для компенсации. Они даже не могут сказать, кем будут через пять дней, потому что отказались от судьбы ради баланса. Они надеются, что часто меняя свои лики, они рано или поздно найдут наилучший для себя. Почему бы тогда не искать просветления броском костей или возжигая палочки благовоний перед статуями богов? Это было бы не менее эффективно.
И, в конце концов, остаются наши великие лицемеры, эти чистые души, ищущие свой путь под светом Хунь. Естественно, эти великие люди, царственные души, эти нравственные личности должны держать себя в руках? Если нет, то как бы они были настолько нравственными? Перед тем, как отвечать, мне хочется вздохнуть. Сам этот вопрос болезненен для меня. Похоже, довольно многие считают, что у Журавлей и Теней много общего. Но, стоит заметить, среди таковых нет ни самих Журавлей, ни Теней. Мы познаем. Они познают. Мы не дикие, безумные животные. Они не дикие, безумные животные. Если бы сходства были колодцем, то его глубины не хватило бы, чтобы достичь воды. А теперь сам вопрос. Контролируют ли себя те, кто следуют своему Хунь? Нет. Ими управляют десятки тысяч обязательств, истинных и мнимых. Журавлей, подобно лошадям, ведут обязательства перед призраками, законами, Пятеричным Путем, Путем Восьми Лотосов, смутными понятиями о добре и зле, дорожными знаками и сигналами светофора, каждым знамением, предзнаменованием и знаком судьбы, что они встречают на пути. У них нет ни понятия о самоконтроле, и потому они строят узорчатые клетки для сверчков, которые занимают сами, чтобы защитить себя от познания чего-то большего, чем они сами определили для себя. А потом они кудахтают, как старые девы или куры, когда мы сами избираем свой путь после тщательного обдумывания каждой ситуации. Но не когда они сами себя запирают в клетках мысли и догмы. Видишь разницу? Мы говорим: «Держи себя в руках». Они говорят: «Дай себя заковать». Вот. Теперь ты понимаешь?
Смысл самоконтроля
А что же мы получаем от этого воспеваемого чувства самоконтроля? Ты действительно желал задать этот вопрос, не так ли? Почему мы должны стремиться к этому уровню сдержанности? Или ты желал задать еще более нахальный вопрос: почему ты хочешь быть Костяным Цветком? Если мы не пытаем и убиваем ради удовольствия, если мы не поддерживаем тесную связь со смертными, если мы не играем, примеряя все новые маски, если мы не наслаждаемся, подобно Журавлям, чувством властного лицемерия, то что мы делаем? Какова цель всего этого самоконтроля? Она есть вообще? На этот вопрос мне должен ответить ты. Если ты не можешь представить себе этого, то тебе, похоже, стоит уйти к ним. Тебя никто не заставляет быть Костяным Цветком. Тебя не оглушат ударом по голове и не отвезут в храм Черный Лотос, где насильственно наставят на путь Песни Тени. Наоборот, мы скорее предпочтем не удерживать тебя, если, конечно, ты не уверен, что достаточно контролируешь свое тело и разум, чтобы преуспеть как Костяному Цветку. Если ты чувствуешь, что тебе более по душе морализаторствовать с Журавлями или скакать с Драконами, я умоляю тебя уйти сейчас и не отнимать у меня времени.
А, так ты не хочешь этого? Тогда я открою тебе, что мы обретаем от самоконтроля. Знания. Ты не можешь контролировать что-либо, если ты того не понимаешь. Чтобы контролировать себя, ты должен познать себя. Познавая себя, ты познаешь других. Познавая нескольких, ты познаешь многих. Познавая многих, ты познаешь мир. Познавая мир – познаешь Десять Тысяч Вещей. Как ты думаешь, почему мы дипломаты и общаемся с другими Шэнь? Из-за наших ярких, общительных натур? Я думаю, нет. Мы дипломаты, потому что мы держим себя в руках и способны заглушить себя в себе, чтобы слушать, что говорят другие. Мы не заняты словами, и потому не будем говорить когда не надо. Мы не заняты честью, и потому не будем оскорблены их грубостью. Мы не заняты предубеждениями, поэтому стереотипы не будут отвлекать нас, подобно звону гнуса над ухом, от их слов. Пустота, Инь, настолько сильны в нас, что можем вместить других – особенно оборотней, которые вечно слишком переполнены собой. Ты не можешь наполнить чашку чаем, если она полна воды. Мы – пустые чашки, и общаясь с Шэнь, мы можем решить впустить их в себя. Заполненный разум не способен чему-либо учиться. Пустой разум вмещает все, что окажется поблизости.
И поэтому мы – книжники. Мы настолько пусты, что нуждаемся в заполнении, И лишь одна вещь способна заполнить пустоту – что мы находим подходящим – знания.
А почему мы шпионы и наемные убийцы? Мы шпионы, потому что лучший шпион тот, которого нет. Нас нет, и поэтому, если мы там – нас там нет. Если мы раскрываем и похищаем их тайны – никто не похищает и раскрывает их тайн. Если наш враг сражен, то нас там не было, чтобы его сразить. Да, я говорю на языке загадок. Слушай не слова, а смысл.
Цель сдержанности
Но что насчет высшей цели, высшего смысла у Костяных Цветов? Есть ли у нас высшая роль под Небесами? Да. Мы связки тела, именуемого Срединным Царством. Мы делаем то, что должно быть сделано, и делаем это тихо. Так что наши усилия не заметны. Мы – сеть, что охватывает всех Шэнь. Мы – посланцы к семьям смертных, оборотням и призракам. Мы даже общаемся, от случая к случаю, с Сянь и Ци`н Та, хотя и тех и других мало заботит наш род.
Когда наступит Шестая Эпоха, она придет, подобно вспышке огня и насилия. Срединное Царство и все под Небесами будет жестоко потрясено. И если не будет нас, что удержат их, то они разлетятся на кусочки. Это придется делать незаметно, чтобы Император Демонов не прознал о нас. Поскольку мы – связки Срединного Царства, стоит ожидать, что нас будут разрывать и трепать. Именно поэтому мы прочны, как сталь и холодны, как лед. В идеале, мы должны будем удержать мир настолько тихо, что даже Император Демонов не заметил бы нас. Но даже провалив наше задание, мы должны оказаться настолько холодными и стойкими, чтобы вынести тот жар и наказания, что последуют за нашим раскрытием.
Я много думаю о тяжести Шестой Эпохи. Может быть это потому, что я предвижу кровопролитие в Сан-Франциско? Наверное, я попаду в Йоми. Тебе придется найти другого учителя. Получше меня.
Тебе еще столько предстоит увидеть!
С почтением,
- Додзима Ан.
Опасная Дорога
Масахиро,
Отвечу на твой вопрос. Нет, я не думаю, что твой следующий наставник будет лучше меня. Где же твой Холодный Разум? Где же твое осознание? Ты никогда не узришь Второго из Десяти Рассветов, если будешь видеть только мои слова. Оберни их кругом, да и за них поглядеть не помешает. Посмотри сверху. И снизу. А кто сказал, что будет легко?
Песне Тени следовать нелегко. Путь недеяния может оказаться настолько же сложен, как и путь деяния. Холодный Разум – ничто иное, как вызов. Пребывание в покое, когда вокруг – безумие, может привести Костяного Цветка к неудовлетворенности. Если выводы твоей семьи будут поспешными, а твои – нет, то тебя могут начать подозревать или обвинить в симпатии врагам. В целом, Костяные Цветы более склонны к анализу, чем представители других Дхарм. И из-за наших точек зрения мы можем оказаться на позиции адвоката дьявола (хоть и не так, как делают Тигры-Дьяволы). Наш голос раздается тогда, когда наша семья слишком быстро и слишком несдержанно избирает путь деяния. Тщательнейшим образом изучай любые пути, на которые другие вступают, не очень заботясь проанализировать их.
Другой соблазн, что сбивает Костяных Цветков с пути – жаркие объятия Ян. Этот источник питает нас, как голодного питает горячая еда, и тянет нас назад, к дням жизни. Он лжет нам и наполняет соблазном наш разум, подобно тому, как яркими игрушками соблазняют ребенка. Масахиро, Второе Дыхание все еще внове для тебя, и потому притяжение Ян все еще сильно. Я знаю твое желание поглощать Ян, забыть рассудительность, поддаться душе Огня. Не стоит. Даже будучи полными Ян, мы – мертвы. И почему не будет лучшим признать это? В молодости мы называем Ян Потным Возбужденным Мужиком, потому что он желает нас, и готов пообещать все, что угодно, чтобы овладеть нами. Значительно чаще, чем хочется, мы сожалеем, что он у нас вообще есть. Повзрослев, мы отталкиваем Потного Возбужденного Мужика и его пустые обещания. С течением времени и продвижением по пути Дхармы, влечение к жарким, суматошным дням жизни постепенно истаивает, и Ян становится просто еще одним источником знаний, хоть и достаточно опасным. Ты можешь учиться у Потного Мужика, но поддерживай Холодный Разум.
Есть и другие опасности. Если Ян – потный мужик, то П`о – взбешенный демон. Демон может сбить тебя с пути Дхармы с возмутительной легкостью. Демон тоже обещает – мощь, превосходство в бою, победу. Не слушай его. Из всех Дхарм, только мы можем полностью обойтись без фокусов Демона. Другим необходим в бою Демон из-за преимуществ, которые они получают от Сил Демона. Это не наш метод. Костяные Цветы – не колотящие себя в грудь деревенщины или драчуны. Мы не созданы для прямого, открытого боя (хотя можем выдержать его достаточно легко). Наши навыки сосредоточены вокруг тихого познания, маскировки, шпионажа и убийства. Мы можем воззвать к Синтаю Кости и другим силам Инь.
Ошибки
По мере продвижения по своему пути, ты выучишь эти и другие сложные уроки. Надеюсь, что я смогу подготовить тебя к этим случаям.
Случаям, о которых я сейчас думаю.
Костяные Цветы в течение столетий совершали ошибки. Мне хочется думать, что я помогу тебе избежать их. Но ты молод, и можешь иногда сбиваться с пути. Если ты сделаешь правильные ошибки, то у тебя будет возможность сделать и другие. В конце концов, выигрывает тот, кто делает неправильный ход предпоследним.
Позволь мне дать тебе несколько советов.
При разговоре с призраками, опирайся на логику, а не чувства и эмоции. Они созданы страстями, и разгоряченный разум может восстановить их против тебя или спровоцировать их.
Костяные Цветы смотрят и постигают. Мы не создания конфликта. Однако не путай это с невозможностью влиять на миры. Если ты осознаешь, что необходимо что-то предпринять, то обратись к Бьющемуся Дракону или Тигру-Дьяволу. Если они понимают собственную Дхарму, то они сделают, что мы рекомендуем.
Не слишком увлекайся Мирами за Стеной, забыв о Срединном Царстве.
Стремись не путать символическое с буквальным. Это дело дураков. Делай свою работу, а они пусть делают свою. Или тебя примут за одного из них.
Видишь тут загадку? Нет? Спроси себя почему. Они везде.
Искренне твой,
- Додзима Ан.
Прутья рассыпавшегося веника легко ломаются
Масахиро,
Боюсь, что я забыл объяснить тебе некоторые важные элементы жизни Гуй-дзин. Мой собственный путь завел меня туда, куда я не думал столь скоро возвращаться, и я не принял во внимание твое положение. Я поведал тебе о важности Инь и Холодного Разума, об одиночестве и учении, но я не дал тебе ни малейшего понятия о важности семьи. Нижайше прошу прощения за свою оплошность.
Возьми один прут веника, согни его и он сломается. Возьми веник, согни его и он не переломится. Также и у Гуй-дзин. Журавль без семьи – капитан без корабля. Тигр-Дьявол без семьи – оружие, которое некому держать. Дракон без семьи – костер, который никого не греет. Многоножка без семьи – скоморох без зрителей. Костяной Цветок без семьи – опытный учитель без учеников. Ладонь с одним пальцем не удержит ничего.
Я очень часто утверждал, что последователи других Дхарм стесняют следующих Песне Тени. Хоть так и может казаться, часто этого не случается. Сюэ мудро создавал Гуй-дзин, наши возможности и наши ограничения. Он знал, что одно учение, способное вместить всю важность Второго Дыхания, окажется настолько сложно, что немногие смогут его осознать. Таким образом, он разделил драгоценный камень на части, чтобы мы могли смотреть только на одну его грань единовременно.
Костяные Цветы – отнюдь не замерзшие дети, которые ждут, что родители позовут их домой. Но мы и не независимы от других Дхарм, если не зайдем слишком далеко в поисках просветления. Пока ты не станешь старейшиной, правильные отношения с другими Дхармами будут одной из форм взаимозависимости. Учись у них, чему можешь. И сам учи их тому, что они поймут. Маленькое уточнение – наши загадки непонятны для большинства наших собратьев, за исключением Тысячи Шепотов.
Поддержание взаимоотношений между Дхармами – одна из наших задач. Драконы лишают нас неуверенности, в то время как мы сдерживаем их излишнюю порывистость. Мы охлаждаем ярость Тигров-Дьяволов, в то время, как они заставляют нас действовать. Журавли распространяют наши знания в нужные места под Небесами, а мы подталкиваем их к познанию того, на что они иначе не обратили бы внимания. Многоножек мы учим сдержанности, а в обмен получаем гибкость. Именно поэтому старейшины считают наилучшими те семьи, в которых есть Гуй-дзин каждой Дхармы и каждого Пути. Мы становимся мудрее все вместе, а не порознь. Не забывай это.
Альтернативой смешанной семье может стать, конечно, семья Костяных Цветков. Масахиро, это, несомненно, опасно. Мы знающи, но часто не можем правильно применить эти знания. У нас случаются проблемы в общении со смертными из-за отметин, временных и постоянных, которые оставляет на наших лицах используемое нами Инь. Нас парализует наш постоянный рассудительный анализ ситуаций. Мы ловки, но не сильны физически, умелы, но нас сложно чем-то увлечь, осторожны, но не эмоциональны. Зачастую мы имеем больше общего с мертвыми, чем с живыми. И с этим могут быть проблемы.
Но если что-то надо сделать незаметно, то это наша сфера. Если придется вязать узлы дипломатии, то рядом я не пожелаю увидеть представителей любой другой Дхармы. Есть вещи, которые Костяные Цветы делают лучше других. И это мы должны заниматься в одиночку. Это тебе тоже забывать не стоит.
С уважением,
- Додзима Ан.
Слышать песню
Масахиро,
Иногда я думаю, слышишь ли ты ее? Я думаю об этом, сидя над листом бумаги с авторучкой в руке. Слышишь ли ты ее? Что ты слышишь еще? Что ты помнишь из того, что перестал слышать? Не стоит хмуриться. Это полезное качество.
Иногда случается так, что Гуй-дзин начинает слышать Песню Тени. Зов знаний и шарм неслышности могут оказаться настолько мягкими, что становятся слышимы и другие песни. Может быть, Костяной Цветок просто оказывается несбалансирован в сторону Ян, и его тянет к неистовой теплоте этой энергии. В первые 50 лет после обретения Второго Дыхания эксперименты с Дхармами для Гуй-дзин вполне обычны. Многие не уверены, что хотели бы продолжить начатые до смерти дела. Некоторые пытаются следовать Песне Тени и обнаруживают, что путь познающего Инь слишком узок. Другие находят Тигров-Дьяволов слишком бездумными в их жестокости, а Бьющихся Драконов – слишком предающимися самообману в их безвкусной и сатиричной имитации жизни.
Один Момент Ослепления способен вернуть вампира на годы назад в его дхармическом пути, а в случае со старейшинами и Мандаринами – и на столетия.
Ты этого не хочешь.
На твоем текущем уровне познания ты теряешь очень немногое и быстро это восстанавливаешь. Но по мере роста твоей просветленности, Моменты Ослепления вредят тебе. Гуй-дзин других Дхарм тоже переживают подобное. Иногда они сходят со своего пути. Иногда они вступают на наш.
Мы – не закрытый клуб. Принимается и поощряется всякий, кто желает слушать Безмолвную Песнь. Время само укажет, подходят ли они Песне Тени или нет. Следующие по другим путям Дхармы свободно могут присоединяться к нам, хотя они могут обнаружить, что переход не так уж и прост, как они надеялись.
Часто случается так, что считавшие себя Тиграми-Дьяволами оказываются просто обиженными детьми, скрывшими свои огорчения. Они следуют пути Небесного Демона потому, что он лучше всего подходит для наказания тех, кто обидел их при жизни. Как только после смерти обидчика их гнев успокаивается, жестокость и отмщение начинает казаться бессмысленными. Многие из них видят Безмолвную Песнь как путь их дальнейшего дхармического развития.
Блистательные Журавли с течением времени могут осознать, что сама по себе нравственность – не то, что они действительно желали, обнаружив, что ограничения и нравственные наставления, что они так высоко ценили, начинают раздражать уже через десять лет. Они могут обнаружить, что знания и Холодный Разум Костяных Цветов дают им то же спокойствие, что и Путь Блистательного Журавля, но без его нравственных рамок.
Многоножки часто устают отбрасывать свои жизни. Даже у самой большой луковицы определенное количество слоев. Многие покидают Путь Тысячи Шепотов, услышав Песню Тени. Она успокаивает их после шума множества разных голосов в их головах.
Бьющийся Дракон может стать Костяным Цветком только полностью переоценив свой подход ко Второму Дыханию. Там, где Дракон громогласен и нахален, Костяные Цветы – тихи и вежливы. В отличие от других Дхарм, Бьющиеся Драконы редко случайно переходят на Безмолвную Песнь. Сложно найти два более разных пути. Драконы ценят страсть, эмоции, близость к жизни – все, что не нужно нам. Те редкие Драконы, вступающие на путь Песни Тени всегда стремятся сбежать от резкого и грохочущего шума и хаоса их прежней Дхармы.
И вполне обычно представителям так называемых еретических Дхарм тяготиться своими путями. Ереси обычно прорастают на задворках Срединного Царства, и стоит Гуй-дзин переехать из тех мест в более цивилизованные районы, как они начинают осознавать всю неразумность их прежних воззрений. Многие еретики приходят к Песне Тени из-за нашей политики холодной непредубежденности. Это делает нас менее опасными, чем другие Дхармы, представители которых скорее всего объявят еретиков акума просто автоматически, на чистом рефлексе.
Гуй-дзин, избравшие Пламя Возрождающегося Феникса как свой путь просветления, оставляют его, увидев как одно поколение их смертной семьи дряхлеет и умирает. Сопровождающая этот опыт боль учит их ценности сдерживания своей тяги к миру живых. Песня Тени, из-за своего принципа защиты семьи, может быть более спокойной и менее проблематичной альтернативой Пламени Возрождающегося Феникса.
Следующие Буре Внутреннего Фокуса могут стать Костяными Цветами, но им придется полностью пересмотреть свои взгляды. Фокусы должны осознать, что искомого ими покоя можно гораздо легче достичь холодным самоконтролем Черного Металлического Яйца, чем в безумных попытках направить одну силу на другую, чтобы они погасили друг друга.
Аналогично, Лики Богов способны стать Костяными Цветами, отказавшись от их идеи божественности. Они здесь, чтобы служить Небесам, а не для того, чтобы быть господами. Если они хотят чем-то повелевать, им сначала стоит научиться управлять собой.
Бирюзовые Покрова очень близки к тому, чтобы быть Костяными Цветами, но они все еще этого не осознают. Они общаются с призраками, они осознают Инь, но не могут отбросить устаревшие методы общения с духами. Если бы они могли забыть о своих суеверных табу и воспринять чистоту Инь, то последователи Духа Живой Земли могли бы стать великолепными Костяными Цветами.
То же однажды случится и с тобой. Я надеюсь увидеть это сам, когда ты приедешь помочь мне очистить Сан-Франциско от Кин-дзин.
С почтением,
- Додзима Ан.
Темные тайны
Масахиро,
Даже при наличии Холодного Разума тебя могут переполнять боль и отчаяние. Кин-дзин этого проклятого города много нам задолжали, и я чувствую как моя сдержанность ускользает. Я должен оставаться холоден и спокоен, наш путь – недеяние. Даже и не думай, Масахиро, что мы безупречны. Это ведет к гордыне, а гордыня - привилегия глупых Журавлей. Наша Песня темна и опасна. Она заводит нас туда, куда по молодости лучше нос не совать. Да, Масахиро, я имею в виду Йоми, Тысячу Преисподен Повелителей Яма.
Никто не знает о Йоми больше Костяных Цветов. Мы ходим по Мирам Духов так часто, что это уже вошло в легенды. И хоть Йоми – наихудшая из целей путешествия, мы всегда готовы к новому способу обретения знаний, даже если эти знания вырезаются на нашей плоти самими Повелителями Яма. Мы активно изучаем преисподнии. Они поражают нас. Мы собираем данные о Йоми столь же неустанно, как ребенок расчесывает болячку. Боль, обретенная в Мирах Йоми остается с нами. Она преследует нас в тишине, и если это касается одного Костяного Цветка, то значит, это касается большей части нас. Мы можем глубоко уйти в раздумья, размышляя над этими страданиями.
Многое может заполнить пустую чашку Инь. Потный Мужик Ян может заполнить ее и уничтожить наш Холодный Разум. Ее может заполнить нектар знаний и провести нас дальше по пути Дхармы. Но нас может заполнить и другая субстанция. Ты знаешь, что это? Вспомни Йоми, Масахиро. Теперь ты понял? Да, это боль.
Когда мы вспоминаем страдания Йоми, большинство, но не все, из следующих Безмолвной Песне испытывают импульс, воскрешающий эту боль. Сколько раз тебе приходилось проводить лезвием только что заточенного ножа по собственной белой коже – предплечья, плеча, бедра – чтобы просто почувствовать необычайное избавление и следующий за ним покой? Стоит думать, меньше, чем я. Возможно, это один из способов самосовершенствования или небольшой кусочек того пира, который нам накрывали в Йоми. Именно поэтому Йоми поражает нас, и именно поэтому мы, представители нашей Дхарм, часто наведываемся туда. Мы хорошо понимаем слухи, которые распространяются об Эмма-о и о том, что происходит между ним и его служительницами - сикомэ в замке Кюден ада Какури. Его жажда боли, похоже, разделяется большинством следующих нашей Дхармой.
Мы знаем эти преисподнии
Однако давай лучше поговорим о Йоми, чем о наших постыдных тайнах. Самый хорошо известный Костяным Цветам ад – Какури. Если так можно выразиться, это самая приятная для нас преисподняя. Она темна и холодна, как мы. И она обманывает, как и мы. Даже ужасающие сикомэ для нас не секрет – большая их часть когда-то следовала тем же путем Поющей Тени, что и мы. Когда полностью понимаешь демона и то, что ей движет, делает ли это ее более или менее неприятной? Подумай над этим.
Другие преисподнии мы понимаем менее полно, хоть и предпочитаем ориентированные на Инь. Порочный Город Микабоси, Бездна Соли и Железа У Хуа, ад Падения2 Чу Сао следуют тем принципам, которые мы уважаем и понимаем. Нельзя сказать, что это уменьшает страдания, но с чисто объективной точки зрения преисподнии Инь настолько… эстетичны, что ими нельзя не восхищаться. Даже в боли и мучении Холодный Разум позволяет нам наблюдать и познавать.
Другие преисподнии выглядят менее приемлемыми. Преисподнии Ян и вовсе отвратительны. Ад Копошащихся Личинок, преисподняя Разрезания на Куски, ад Кипящей Нефти и особенно ад Тоу Му Свежевания Заживо очень страшны для Костяных Цветков. Сама их природа выжигает Инь, которое дает нам нашу внимательность, наше самообладание и рациональность, подобно тому, как раскаленный прут выжигает глаза. Но, тем не менее, мы ходим и туда. Да, это причиняет боль. Но на то и преисподняя, чтобы причинять боль. Для последователей Песни Тени, боль – честная цена за знания. Да, страдания неописуемы. Да, многие не возвращаются. Но знание, полученное без усилий и жертв – рядовое знание, и пользы не имеет.
Старейшины Костяных Цветов часто ходят в Йоми, чтобы узнать их получше. И надеясь найти способ, чтобы хотя бы смягчить наступление Шестой Эпохи. Шпионя в Адах, они выискивают все, что можно узнать о важных Повелителях Яма. Иногда они даже возвращаются, чтобы поделиться сведениями. Красная Книга Железного Моста с ее длинным перечислением и описанием Преисподен была написана одним таким отважным старейшиной. Журавль Со Сломанными Крыльями тоже был написан старейшиной Костяных Цветов, но за время пребывания в Йоми она была совращена Повелителями Яма, и перешла на службу к ним или после или во время написания этой опасной книги.
Цена и ценность падения
Вопрос падения для Костяных Цветов остается спорным. Обычное – и единственно приемлемое обществом – мнение об акума заключается в том, что они мерзки и должны быть убиты как можно быстрее. Но, честно говоря, немногие Костяные Цветы придерживаются этого мнения. Остальные же разделились на два лагеря – или тому, что с очень большим натягом можно назвать сектами – известные, как Пустая Рука и Остроги. Пустые Руки считают, что должны хранить себя от совращения Повелителями Яма, и потому не должны вмешиваться в чужой поиск знаний. Остроги, в свою очередь, считают, что обнаружение акума – отличный способ узнать побольше о Повелителях Яма и их целях, безжалостно пытая падших. Остроги, возможно, самые рассудительные из Костяных Цветов. Они сделают и скажут все, чтобы получить от акума информацию. Большинство Костяных Цветов предпочитают действовать уговорами и лестью, но кое-кто считает, что информация, указывающая даже на членов их собственной семьи, и обретенная при помощи пыток, изымается прямиком из Йоми, и содержит знания о преисподнях и намерениях Повелителей Яма.
Могущественные представители других Дхарм давно уже поговаривают о распространенности акума в наших рядах. Большей частью, это всего лишь бесплодные слухи, которые Холодный Разум мудро отметает. Но мы никогда не должны дать нашим критикам возможности обосновать свои обвинения. Песня Тени горда своей тягой к поиску знаний, как и ответственному и подходящему ее использованию. Среди Бодхисаттв Костяных Цветов есть заключившие сделки с Повелителями Яма. Мы вправе иметь доступ к любой подходящей нам информации, включая многие книги по демонологии, инфернализму и похожим деликатным вопросам. Неумное поведение некоторых Костяных Цветков, которым не хватает рассудительности, ставит это право под угрозу, давая возможность обвинить нас в укрывании акума. Это ослабляет наши уверения, что сосредоточенность на Черном Металлическом Яйце не дает нам принимать поспешные и необдуманные решения, вроде перехода на службу Повелителям Яма. Наши старейшины (даже из Пустых Рук) уничтожали ту молодежь, что давала повод возникнуть таким подозрениям.
Честно говоря, Повелителям Яма сложно получить себе в услужение Костяного Цветка. Наша холодная натура редко реагирует на ту наживку, которой они нас соблазняют. Единственное, что как ничто другое, притягивает Костяного Цветка – их тайные знания. Если у нас и есть какая-то страсть, то это обретение знаний. И Повелителям Яма очень хорошо это известно. Когда им удается в обмен на информацию заполучить себе Костяного Цветка, то эта информация касается самих Повелителей Яма. Наши познания о них обширны, но я сомневаюсь, что за эти знания не пришлось платить. Я слышал, как старейшины говорили, что Песня Тени заключает эти темные сделки с выгодой для себя. И эту загадку мне еще предстоит разгадать.
Цикл движется
Мы не игнорируем мощь Повелителей Яма или их злокозненность. Но мы и не напуганы или поражены ими. Наверняка существует какой-то механизм, движущий Колесо Эпох, и Повелители Яма великолепно исполняют волю Небес. Помни, что лучшее для Цикла – не всегда лучшее для Гуй-дзин, смертных и других Шэнь. То, что удовлетворяет нашим нуждам, и то, что для нас удобно, мы называем добром. А то, что вызывает неудобства или боль – злом. Однако Циклу нет дела до желаний обитателей Срединного Царства. Это – образец Холодного Разума, действующий ни ради нашей пользы, ни ради наших страданий. Нам сопутствует удача – и мы утверждаем, что вселенная добра к нам. При неудаче мы сокрушаемся о жестокости мира. Но ни одно из этих мнений не имеет значения.
Знания о буре и вероятность быть смытым дождем, унесенным ветром и разраженным молнией – две совершенно разные вещи. Повелители Яма всего лишь исполняют – и достаточно хорошо – свои задачи, данные им Небесами. Но это не значит, что обитатели Срединного Царства должны метнуть себя под кармическое колесо. Шестая Эпоха приближается. И когда она разразится, это будет подобно буре, и все Срединное Царство будет сорвано со своего места. Прокладывая основы взаимопонимания между Шэнь и собирая информацию о намерениях Повелителей Яма, мы, возможно, сможем спасти Срединное Царство от худшего из ударов.
Надеюсь, ты скоро сможешь ко мне присоединиться.
С почтением,
- Додзима Ан.
1 — Имеется в виду период правления Цинь Шихуан-ди, во время которого были сожжены все книги, кроме медицинских, гадательных, сельскохозяйственных календарей и астрономических таблиц, по которым указывались даты солнечных и лунных затмений. Тогда же было заживо закопано 460 ученых-конфуцианцев. [Наверх]
2 — В смысле – падения вниз. [Наверх]