Бруха (Викторианская эпоха)

Клан Бруха пока еще не пал, хотя и  пошатывается на самом краю, если верить словам наиболее настороженных его  старейшин. Если рассматривать клан в целом, то Бруха, похоже, страдают dementia praecox (лат. – раннее слабоумие, шизофрения), если выражаться  в манере доктора Фрейда,  ведь некоторые  из них цепляются за благородное наследие классических истоков, тогда как другие  позволили себе со временем скатиться до мрачного отражения величайших слабостей  викторианской эпохи.

Если проследить историю Бруха – вещь  настолько надежную, насколько это возможно, – можно обнаружить широкий спектр  Сородичей. В разбросе от античных королей-философов до бунтарей и сорвиголов  Ист-Энда Бруха выглядят едиными лишь в своем неравенстве.

Дело, однако, обстоит не так, поскольку  Бруха, наверное, наиболее близки по своим эмоциям к миру смертных из всего  народа Каина. Во многих не-живых искра жизни тускнеет и увядает, подобно тому  как газовый рожок, отключенный от топлива. Напротив, в бессмертных сердцах  Бруха страсть все еще пылает, придавая им репутацию «одухотворенного» клана  (говоря дипломатично), или беспокойных   берсерков (повторяя неодобрительные слова членов вампирского  сообщества).

Обзор

Бруха распространились  повсюду в империи королевы Виктории, и  независимо от их этнического или культурного происхождения они – один из  кланов, наиболее приспособленных для того, чтобы «стать своими» на любой  территории. Аналогичным образом Бруха викторианской эпохи свободно  распределились по социальной структуре, хотя испытывают тенденцию собираться на  обоих ее краях. Старые интеллектуальные Бруха элиты  навещают салоны и элизиумы Сородичей. В то же  время улицы практически набиты Сбродом, начиная фейгинами (имя героя романа Ч.Диккенса «Приключения Оливера Твиста» -  руководителя банды воров-карманников) и здоровяками и заканчивая  сутенерами, контрабандистами и ворами-домушниками.

Клан Бруха и вправду стремится одновременно  воплотить диккенсовские и викторианские концепции лучших и худших времен.  Поскольку Бруха имеют склонность скапливаться в крайних точках социального  спектра, их устремления отлично увязываются с имущими и неимущими общества  смертных.  Поскольку их страсти  раскачиваются как маятник, Бруха считают викторианскую эпоху подлинным рогом  изобилия гражданских интересов. Множество Бруха входят в ряды  террористов-фениев и людей Железного канцлера (прозвище  Отто фон Бисмарка), поддерживают философию Маркса и отстаивают идеи  Дарвина, становятся членами фабианского общества в Лондоне (или агитаторами  Шабаша в этих же направлениях) и даже масонами.

В прошлом Бруха обладали наслдеием мудрости,  позволявшим обуздывать их страсть, находить   дело, эхом отвечавшее на огонь, все еще горящий в их мертвых сердцах.  Ныне же Бруха страдают душевным расстройством, которое приведет их к падению,  если они не смогут быстро его исцелить. Мир как будто бы слишком сильно  изменился для Бруха, может быть, даже оставил их позади себя. В эти ночи  старейшины изнурены тяжестью вековой борьбы за идеи, которые развивались  болезненно медленно лишь затем, чтобы за несколько коротких десятков лет  оказаться  в тени изменений, привнесенных  викторианской эпохой. Молодые Бруха, не имеющие накопленного столетиями опыта  умерения своих амбиций, ждут, что особенности этих бурных времен будут  выглядеть столь же весомыми и в глазах других Сородичей. То есть, они настолько  привыкли к стремительным и радикальным изменениям эпохи, что не замечают: их  любовь к значительным переменам отчуждает их не только от их собственных  старейшин (чьи идеи «прогрессивных» методов все еще могут включать нотки  деспотизма), но и от наиболее консервативных представителей других кланов.  Бруха из идеалистических личностей новых Сородичей быстро превратились в  маргинальных новообращенных и оскорбительных стариков.

Домен

Домен – любопытная идея касательно клана Бруха.  С одной стороны, клан в целом довольно привязан к территории, а его члены  заявляют свои права на определенные земли и ревностно их защищают от чьих-либо  помыслов неуважения к их требованиям. С другой стороны, Бруха зачастую чересчур  неоррганизованы настолько, что неспособны даже отстоять свои притязания на  домен. По этой причине немногие Бруха числятся среди князей, да и те редко  относятся тепло к делам, которыми заняты «менее воспитанные» представители их  клана.

С точки зрения географии Бруха проявляют  тенденцию к образованию «карманов» значительной силы, но это может быть  отнесено как к их привычке давать Становление большему количеству новичков по  сравнению с другими кланами, так и на определенные регионы, соответствующие их  вкусам больше, чем другие. Области, гда Бруха сильны, включают Италию, части  Великабритании (такие, как Лондон и Уэльс), и даже некоторые дикие земли  Восточной Европы (особенно на юге, где, предположительно, они поселились после  того, как Вентру изгнали их из Рима много ночей назад). Среди членов Шабаша  отступников Бруха особенно много в Испании, где они уступают лишь Ласомбра, а в  рядах Черной Руки их анклавы  раскиданы опять  же по Италии.

В викторианскую эпоху развился феномен –  нечто вроме коллективных притязаний на домен. В городах, где выводки Бруха  верховодят, или в менее застроенных областях, гда они собираются или Обращают потомство,  понятие домена часто относится к территории, захваченной группами или семьями  Сброда, противопоставленными любому другому Сородичу. Эти домены могут быть  по-настоящему ужасающими для чужаков, застигнутых врасплох, ведь  Сородичи-хозяева преследуют нарушителей по всему домену, как волки гонят свою  добычу по залитому лунным светом лесу. Это в особенности касается смертных,  которых может потревожить компания кровожадных монстров, забравшихся через  дымоход, или пришедших из притонов в незнакомых им окрестностях.

Никто не может сказать, развились ли эти  коллективные домены от некоего современного стимула (некоторые ученые отмечают  их рост после опубликования «Коммунистического Манифеста»), или же они стали  реакцией на небывалое скопление Сородичей в городах. Сами Бруха не спешат откровенничать,  а те, кто ищет чисто практическую причину, могут обнаружить, что вступили на  враждебную почву.

Бруха высших слоев общества часто смотрят  свысока на такие «прискорбные сборища», хотя многие сами придерживаются этой  привычки, хотя и в более изящном стиле.  Такие  группы – не голодные ублюдки, каких можно найти на закопченных улицах, а скорее  клики, тайные общества или даже аристократические семьи. В этих случаях  потомство Бруха формируется в потомственных особняках или поселяется в качестве  гостей на длительное время  (обычно с  помощью льстивых речей или запугивания) в поместьях своих покровителей.

Такое сосуществование Сородичей  воспринимается прочей нежитью, в лучшем случае, с любопытством – а в худшем  считатется непристойным. Предположения о причинах этого строятся с бешеной  скоростью. Некоторые полагают, что, хотя преобладающая викторианская этика  требует предельного уединения, вечно бунтующие Бруха собираются в  кучки ради протеста против общественных норм.  Сам Сброд не озабочивается рассуждениями на тему – все так, как оно есть, и нет  никаких причин придираться к вкусам   Сородичей.

Мудрые личности берут на заметку тот факт,  что в викторианскую эпоху такие выводки – не единственная форма присутствия  Бруха. Во многих местах, особенно среди старейшин, и единственного Бруха  достаточно, и таким суждением часто делятся сами эти Бруха-одиночки.  Эти представители Сброда больше склоняются к  учености, чем к нонконформизму, проводя большую часть своей не-жизни за  изучением каких-либо проблем личной значимости, или отстаивания идей со  стоическим изяществом мученика. Эти Сородичи часто ожесточенные, одинокие  личности, не приспособленные для компании, но втайне боящиеся встретить  кого-то, кто разделяет их взгляды или может начать обсуждать другие проблемы.  Воистину, эти Бруха, больше похожие на почтенных интровертов Цимисхов,  становятся «горными лордами» Восточной Европы или замкнутыми отшельниками в унылых  пейзажах.

Интересы

Многие из клана Бруха в викторианскую эпоху  столь же беспокойны, как и были во все времена., ведь клан вечно оказывается  впутанным в ту или иную схизматическую проблему. Что типично, большая часть клана  игнорирует проблему как таковую, тогда как остальные яростно спорят по поводу  мелких деталей текущего вопроса. Хотя подобное поведение сторонним наблюдателям  может показаться комедией ошибок, смышленые Сородичи понимают, что это не так.  Действительно, легкомысленное отношение к проблеме – верный путь нажить врагов  среди Бруха; кто такие остальные, чтобы строить догадки о серьезнейших  проблемах самых неистовых среди Проклятых?   И немногие способны нажить более упорного и смертоносного врага,  чем  Бруха, почувствовавшего неуважение к  себе.

Текущее средоточие интересов Сброда – их  продолжительное участие в секте, известной как Камарилья. Столетия назад, когда  сообществу Сородичей потребовалось прорваться от опасностей Инквизиции и Огненных  Времен (период активной охоты на ведьм в XV – XVI  веках в Европе, сопровождавшийся   массовыми сожжениями жертв на кострах, - wiki), Камарилья  полсужила своей цели взаимозащиты. В нынешние ночи, однако, верховный совет разрушается  под собственным весом. Старейшины других кланов   открыто проповедуют недоверие к прогрессивным Бруха, а Сородичи всех  кланов порывают с великим назначением Камарильи, используя ее вместо этого в  качестве дымовой завесы, чтобы сбить остальных, идущих по следам их мелочных  планов.

Умеренные группы все еще поддерживают  Камарилью, но уже на основе формальных возражений. Эти Бруха считают, что у  Камарильи еще есть потенциал, но она нуждается в обуздании излишеств ее  наиболее коррумпированных членов. Радикальные элементы предлагают отколоться,  покинуть прогнившую Башню Слоновой Кости и негласно присоединиться к так называемому  явлению «независимых кланов». Для этих Бруха  Камарилья потерпела неудачу не только на практике, но и в самой идее, и ничего  спасти уже нельзя. Вне двух основных лагерей иногда высказываются и более  экстремальные мнения, но их редко принимают во внимание, а живут они недолго.  Очевидно, что Шабаш – это дьявольский кошмар, и какие-то дополнительные маргинальные  возможности не стоят даже времени, потраченного на их обсуждение.

Помимо этой главенствующей проблемы,  некоторые Бруха имеют вещи, объединяющие их вне географических или социальных  границ. Большинство заинтересованы в решении собственных вопросов или достижении  мелких целей, а это часто занимает значительную часть свободного времени Бруха.  Для них характерно прилагать существенные усилия к решению какой-либо проблемы.  Которая вдохновляет их или разжигает их ярость. Будь это социальные,  политические или военные дела или погружение с головой в туман Джихада.

Преступления и преступная деятельность часто  ассоциируются с Бруха – и необязательно без причин. Будучи нежитью, Сброд  знаком с незаконной деятельностью, и для некоторых их сверхъестественные наклонности  чрезвычайно помогают им в других аспектах  подобных противоправных действиях. Вампиров клана Бруха много среди главарей  банд, скупщиков краденого, контрабандистов, убийц, бандитов, пиратов и  представителей всех прочих  направлений  преступной деятельности.

Бруха также могут быть убедительными  подстрекателями, пробуждая в Сородичах и смертных одинаковый интерес к своим  проблемам. Их естественное умение вкупе с Дисциплиной Присуствие позволяет им  даже сверхъестественным образом передавать силу своего обаяния группе  слушателей. По сути, именно за этим можно часто застать Бруха, и опять-таки  широкий круг их интересов дает им любое количество вариантов выбора, собираются  ли они бросить вызов  и противостоять  чему-то или наоборот, что-либо отстаивать. Восхваляя преимущества царской  власти в России или порицая бесчеловечность Индустриальной революции, способный  Бруха не испытает затруднения убедить других в справедливости его личного  крестового похода.

«Видишь эти  времена перед тобой? Они изменчивы. Мир теперь иной, и пути аристократов и  тирании подходят к концу. О нет, это еще не готово случиться – я не настолько  глуп, чтобы считать себя одного катализатором, который подтолкнет мировой  прогресс в эти ночи. Но я один из катализаторов, и когда в мире Сородичей нас,  шатающих основание Башни Слоновой Кости, будет достаточно, у нее не будет  другого выбора, кроме как удовлетворить наши потребности или опрокинуться нам под  ноги»

Петр Силанович, революционер Бруха