Глава IV. Итальянские города-государства

^{“Сколь мало помышляет он о моем приходе –
Лишь копит золото и тешит свою плоть…”
«Всякий человек» [1]}

Введение: Что такое итальянские города-государства

Итальянские города-государства - это по сути своей крохотные страны. На заре XIII столетия их насчитывались в буквальном смысле сотни: какие-то составляли несколько миль в поперечнике, другие были гораздо обширнее, но каждое являлось маленькой, самоуправляемой и яростно отстаивающей свою самость республикой с собственной историей и уникальным пониманием культуры. Во всяком из них имелись городские советы, управляющие (которых называли подеста) и общенародные собрания под открытым небом. До равноправия в городах-государствах было далеко, но все же они - изо всей Европы эпохи Темных веков - ближе всего подошли к реально работающей демократии (или, как минимум, олигархии). Они стали аномальным явлением в мире феодализма, существуя лишь за счет вакуума власти, образовавшегося между Сицилийским королевством и Священной Римской империей. Потому-то их процветание стало возможным исключительно на севере и в центральной части Апеннинского полуострова. Незадолго до рассматриваемых нами времен многие города оказались номинально (а то и фактически) поглощены вновь образованной Папской областью. В этих жизнестойких, энергичных местечках на городских площадях возводятся великолепные соборы, их жители избирают городские советы, издают законы, развязывают войны - и борются за существование.

В то же самое время могущественные и задиристые богатеи раздирают итальянские города изнутри. Семейства открыто сражаются друг с другом на улицах, используя толпы подчиненных им людей в качестве армий и затворяясь в родовых особняках, если дела оборачиваются не в их пользу. Выйдя за городские стены, мы обнаружим, что города воюют еще и друг с другом, а также против любых соседей. Могущественные государства с севера и юга угрожают разогнать их городские советы, чтобы вернуть крохотных бунтарей в оковы феодализма.

Это восхитительное время и превосходное место и для смертных, и для каинитов. Будущее наступает здесь быстрее, чем где-либо еще - и оно куда более податливо под руками тех, кто придает ему форму.

Жизнь смертных

Каиниты правят бал ночью, но днем люди решают свои проблемы сами. Достижения итальянских городов-государств - в гораздо большей степени дело рук смертных, нежели потомков Каина. В этом разделе мы исследуем мир живых, города, которые они выстроили для себя, их образ жизни, структуру управления и обычаи, отличающие один город от другого.

Анатомия города-государства

^{“...И Спарта, и Афины, где когда-то
Гражданской правды занялась заря,
Перед тобою - малые ребята:
Тончайшие уставы мастеря,
Ты в октябре примеришь их, бывало,
И сносишь к середине ноября.”
Данте, “Божественная комедия”
Ад, песнь VI - обращение к Флоренции) [2]}

Если рассматривать город-государство, как политическое образование, то мы увидим настоящую “сборную солянку”. Никто и никогда не создавал эти страны такими, какими они стали - так сказать, само выросло. В сердце города-государства мы найдем любопытное образование, называемое коммуной, что в буквальном смысле означает “сообщество людей”. Коммуна напоминает правительство, но гораздо меньше его, это нечто вроде клуба по интересам. Коммуны есть и в деревнях, но для наших целей важны именно те, что управляют городами. В городах-государствах этот термин относится не только жителей города вместе взятых, но и группы людей, заправляющих его делами. Можно было бы сказать, что коммуна и есть город-государство, если бы не одна маленькая деталь: не все, кто живет в городе, являются членами коммуны. Обычно в нее входят достойные мужчины-горожане, однако управляют они и городом, и землями вокруг вкупе с расположенными на них мелкими городками.

За время своего существования коммуны перепробовали массу вариантов и форм самоуправления. Вплоть до XII столетия представителями города являлись епископ и горстка богатейших его граждан. В рассматриваемую нами эпоху существует уже множество типов светской власти - от старомодных консулов до относительно новой должности подеста, а также орда адвокатов и нотариусов, закрепляющих все это на бумаге. Представители церкви тем временем растеряли большую часть своей мирской власти, хоть и остались (и останутся впредь) весьма уважаемыми в городах людьми.

Совет и городское собрание

В те дни, когда городские сообщества только складывались, а сами города были маленькими, еще сохранялась практика собраний всех взрослых мужчин на относительно большом пространстве под открытым небом, имевших целью всем вместе обсудить какой-нибудь вопрос. Конечно же, более влиятельные горожане склоняли остальных к своему мнению, а порой принимали большую часть решений по собственному разумению. Подобные всеобщие собрания, как правило, были шумными и неуправляемыми: вообразите себе тысячу сердитых мужиков, выкрикивающих каждый свое мнение во всю мощь легких; поэтому очень скоро процессом каждодневного управления занялся более утонченный представительский орган администрации - городской совет. К 1197 году всеобщие собрания стали созываться исключительно для утверждения важных решений или по особым случаям.

Состав городского совета сильно варьируется: в одном городе в нем заседает лишь горстка людей, а в соседнем - несколько сотен. Кое-где совет является выборным органом, и имена его членов определяются напрямую или с помощью сложной процедуры. Случается, что участники совета сами избирают в свои ряды новых членов, или же - что бывает чаще - за выборщиков все решает жребий. Кое-где определенное семейство или учреждение всегда имеет одно (или больше) место в совете - или наоборот, не имеет права в нем присутствовать. Различных вариаций не счесть; кроме того, большинство коммун раз в несколько лет меняют правила игры, пытаясь найти тот самый верный устав или стараясь учесть последние политические веяния.

Городской совет в любой из всего многообразия своих форм - это подлинное сердце, управляющее коммуной XIII столетия. На его плечах лежит ответственность буквально за все. Большинство коммун кропотливо трудятся над созданием собственного свода гражданских и уголовных законов, издавая новые указы по необходимости или под настроение. Если местное право не имеет прецедентов случившемуся событию, члены советов обычно обращаются к примерам древности - нормам римского права или местным традициям и обычаям. Совет также утверждает планы расположения улиц, устанавливает требования к наружной отделке частных домов, надзирает за возведением общественных зданий и сооружений (стен, соборов, акведуков), занимается внешней политикой, нанимает подеста и прочих служащих, а также принимает решения об участии в войнах и обсуждает условия заключения мира.

Консулы

Одна из старейших должностей, которую города-государства создали для своих нужд, - это пост консула, названный так вслед за лидерами Древнего Рима. Его обязанности определены весьма нечетко, и во многих коммунах их список без конца пополняется и дорабатывается. Иногда в городе имеется один-единственный консул, а порой их нанимают по нескольку дюжин. В старину в Римской Республике консулов было двое, поэтому многие коммуны заигрывают именно с этим числом. Претендента на должность назначают либо напрямую, считаясь с мнением толпы (для этого нужно собрать весь город на площади, чтобы люди выкрикивали свое одобрение или возмущение, как им Бог на душу положит), или же опосредованно, на городском совете. Во втором случае совет города выбирает консулов и представляет их собранию - для утверждения. Если кандидат не вызывает совсем уж явного негодования толпы, он будет провозглашен консулом независимо от того, насколько им довольны люди. В иных городах консулов выбирают от сословий - определенное количество от каждой страты общества. Поскольку консулов зачастую оказывается много, они равны друг другу по положению, но притом происходят из самых богатых и наиболее беспокойных слоев социума, между ними - к ужасу всей коммуны - нередко вспыхивают ссоры и перебранки.

Консулы распоряжаются финансами города, ведут переговоры и председательствуют на судебных процессах (к 1197 году во многих городах имеется должность особых, “судебных” консулов). Во времена войн они же становятся полководцами. Однако в большинстве городов на свободу действий консулов налагаются строгие ограничения. Собрание или совет города могут своей властью изменить решение консула или вообще сместить его с должности.

Подеста [3]

Многие коммуны устают от консулов и связанных с этой должностью неизбежных проблем. Чтобы утолить свои печали, они обращаются к новому типу официального лица - подесте. Подеста - это человек, избранный для верховного управления всей коммуной, однако сам он к ней не принадлежит: его всегда нанимают извне. Срок его полномочий недолог, от полугода до нескольких лет, и по окончании службы деятельность человека, прежде чем расстаться с ним, обычно рассматривают и оценивают. Один и тот же человек не может занимать пост подесты в городе два срока подряд. Предполагается, что такой управляющий будет беспристрастным и неподкупным, даже если в его руках окажется все городское хозяйство. В последние десятилетия XII века этот институт становился все более частым явлением, а к началу следующей сотни лет практически полностью вытеснил консулов.

Обыкновенно коммуны приглашали на должности подест людей из близлежащих городов. Зачастую это был выходец из рядов знати, уже занимавший этот (или похожий) пост где-либо еще. По мере того, как должность подесты становилась все более распространенной, некоторые знатные люди фактически превратились в профессиональных наемных управляющих. Временами кандидата на роль подесты мог подменить кто-либо из его родственников, если на это соглашалась коммуна-наниматель: “Я не могу занять пост в этом месяце, но, возможно, вам подойдет мой сын?” Если управляющий делал свое дело достойно, ему могли предложить должность снова, выждав необходимое время, и так по нескольку раз. С другой стороны, некомпетентного или мятежного подесту, как правило, увольняли без долгих рассуждений.

Обязанности подесты и его возможности во многом совпадают с полномочиями консула. Различие в том, что подеста в городе может быть лишь один, и он беспрекословно подчиняется решениям городского совета.

Пополо

Это образование - отчасти торговый союз, отчасти политическая партия, с одного боку ополчение, с другого революционеры - фактически представляло собой государство в государстве. Пополо было организацией, с помощью которой члены гильдий и представители “среднего класса” защищали свои права от по-настоящему богатых горожан. На пороге XIII века пополо были еще относительно слабы. В большинстве городов-государств они выходили на первый план тогда, когда бедняки города и окрестных земель, опасаясь давления зажиточных горожан, объединялись в нечто вроде ополчения. Становясь пополаном, фермер или ремесленник соглашался в случае надобности сражаться в отрядах народной армии. Постепенно объединение горожан, созданное ради защиты, приобрело и мирные, повседневные функции. К концу XIII века гильдии все в большей степени участвовали в городской политике через пополо; у последних даже появились собственные органы управления, правила и ограничения для своих членов. Собственно бедняки в политике пополанов не участвовали, ее диктовал “средний класс”. В некоторых городах деятельность пополо была столь успешной, что его члены получали места в городском совете автоматически. Пополаны чрезвычайно враждебно относились к богатым горожанам. Их указы частенько требовали смертной казни для любого знатного человека, убившего члена пополо (приговор, разумеется, приводился в исполнение все теми же пополанами). Участвуя в заседаниях городского совета, они нередко требовали включить в его ряды большее число членов пополо или даже полностью изгнать из структуры управления городом всех, кто не относился к объединению. Таким образом, хоть пополо и защищало права среднего класса (что само по себе было нечастым явлением в Средние века), оно одновременно являлось источником трений и насилия в тех коммунах, где было достаточно сильным.

Сиена: пример эволюции коммуны

Сиена, город на холмах Тосканы, является прекрасной иллюстрацией всех этапов развития городского самоуправления и отражает все нюансы, о которых следует знать рассказчику, ищущему информацию для сеттинга своей хроники.

Вплоть до XII столетия Сиена находилась под управлением вождей лангобардов, а позже выходцев из династии Каролингов, но все они, находясь далеко от собственно города, постепенно утрачивали свою власть над ним. Кроме того, немалая часть земель вокруг Сиены принадлежала местному епископу, и его слово поначалу много значило в управлении городом. Однако к 1125 году основные решения уже принимались наиболее уважаемыми горожанами при помощи консулов. В 1170 году консулы даже набрали достаточно могущества, чтобы изгнать - правда, временно - епископа. Последний удар священнослужитель получил в 1186 году, когда император Фридрих Барбаросса попытался покорить Сиену силой - и потерпел неудачу. Затеянная им осада окончилась официальным признанием независимости Сиены и конфискацией у епископата прав собственности на землю. Заодно сиенцы воспользовались оказией и сменили консулов на подеста.

В 1233 году Сиена вновь переписала свою конституцию, на этот раз - чтобы установить пополо в качестве новой формы власти. Капитан пополанов официально вошел в число чиновников, а количество членов городского совета достигло 24, причем половина их избиралась из пополо, а другую составляли так называемые grandi, или попросту, благородные.

К 1285 году пополаны совершенно оттерли представителей grandi от управления городом, создав самоназначаемый совет из девяти членов, просуществовавший примерно до середины XIV века [4].

Контадо

Большинство городов-государств причисляют к своим владениям окружающие их земли: поля и пашни, замки и деревни, и даже меньшие города. Сельская местность необходима коммуне как воздух: это источник поступления пищи и рекрутов для армии, а также денег в виде налогов и податей. Города-государства постоянно стараются расширить контролируемую ими территорию. Как правило, они полагают, что имеют право на все, что находится в пределах диоцеза городского епископа - и им наплевать на существующие границы феодальных владений. Зона влияния города-государства называется контадо [5]. Если возможно, город вынуждает окрестные деревни, а также живущих рядом графов и прочих представителей знати добровольно стать его союзниками. По сути, весь город становится их феодалом. Многие коммуны затевают военные действия против меньших городов и благородных землевладельцев, пытаясь присвоить их собственность и приумножить свое влияние. Часто внутри контадо города-государства можно было обнаружить небольшие коммуны - те, что согласились на утрату независимости или были вынуждены сделать это. В результате их жители платят какие-нибудь налоги и подати и принимают подеста, назначенного, городом-сеньором. В конце концов крупные города осознают, что в их округе подчинять больше некого - и тогда вцепляются друг другу в глотки.

Обитатели контадо полностью зависят от милости города-господина. Они редко получают гражданство или право голоса в делах коммуны; их жизнью и собственностью город безжалостно управляет в собственных интересах. Голодающие фермеры вынуждены смотреть, как выращенное ими зерно увозят, чтобы накормить кого-то другого, а местные ремесленники обязаны торговать своими изделиями исключительно в городе-хозяине.

Гвельфы или гибеллины?

В истории [средневековой] Италии повсеместно встречаются два термина: гвельфы и гибеллины. Их происхождение связано с кризисом престолонаследия в Священной Римской империи. Слово “гвельф” происходит от искаженной немецкой фамилии Вельф, а “гибеллин” - опять же, от переиначенного имени рода Вайблинген [6]. Сами термины постепенно стали нарицательными, чем-то вроде ярлыков, обозначавших политические пристрастия того или иного человека. Если коротко, то гвельфы поддерживали папскую власть, а гибеллины были сторонниками императора [Священной Римской империи].

Сами эти термины не имели широкого хождения до середины XIII века, однако чувства, ставшие основой их соперничества, уже вполне ощущались и в 1197 году. И легко понять, почему: итальянские города-государства оказались зажаты между молотом и наковальней, папством и империей. Группировки, поддерживающие в городах ту или иную силу, с легкостью выходили на передний план, а потом ослабевали, и так без конца: свое дело делала вражда отдельных семейств и целых государств. Если в городе правили бал сторонники империи, их противниками, скорее всего, становились сочувствующие политике папства, и наоборот. Точно так же обстояло дело с целыми городами в провинциях. Ситуация осложнялась тем, что оппозиция гвельфов во всяком городе, контролируемом гибеллинами, наверняка имела связи или вовсе получала помощь из городов, где доминировали их единомышленники.

Рассказчикам, склонным к жестоким поворотам сюжета, стоит взять это на заметку! Вы можете впутать своих игроков во вражду - и не обязательно только на уровне местных политических интриг - использовав неосторожно оброненное кем-то из них слово об империи, расположенной в сотнях миль от места действия хроники.

Общество в городах-государствах

Внутри коммуны все равно сохраняются все три слоя средневекового общества, но зачастую разница между знатью и обывателями сильно размыта. Здесь можно встретить человека, благородного по происхождению, но настолько бедного, что подобающая его положению одежда достается ему с чужого плеча, или увидеть простолюдинов, способных выложить из мошны сумму за полный рыцарский доспех, или гильдию, нарочито стремящуюся посрамить власть имущих. Углы улиц ощетиниваются укрепленными башнями, и повсюду царит насилие и жестокость.

Знать

В жилах некоторых семейств, живущих в городах, течет голубая кровь. У многих во владении имеются обширные земли за городскими стенами, а бывает, что и замки или иные традиционные для тех или иных мест укрепления. Кто-то некогда был мелким (или даже крупным) помещиком, но подчинился возросшему могуществу коммуны. При этом немало знатных людей обнаружили, что подчинение городу-государству или союз с ним дает преимущества, едва ли наименьшее из которых то, что собственность остается в руках хозяев. Есть другие - те, кто происходит из низшей знати: рыцарей и тому подобных страт общества. Они могут жить своей жизнью, как прочие горожане, хотя и выделяются богатством. Так или иначе, благородные семьи живут в городах-государствах на протяжении поколений, а то и веков.

В период около 1197 года знатные люди составляют большинство в городских советах; они же становятся консулами, носят судейские мантии и занимают другие важные посты. Наконец, они становятся костяком конных войск коммуны. Лошади и доспехи - удовольствие дорогое, поэтому коммунам требуются зажиточные горожане, ведь только они могут позволить себе и то, и другое, да еще лучшего качества. Однако численность знати убывает. Количество по-настоящему знатных семейств стремительно уменьшается; как поговаривают остряки, их частенько укорачивают на треть или даже больше.

Благородные жители Италии уникальны тем, что не гнушаются участвовать в торговле. Многие становятся купцами или банкирами, дополняя прибылью от этих занятий доходы с земельных владений. В коммунах это считается куда менее зазорным, нежели в остальной Европе, и хотя множество знатных людей почитают торговлю недостойной тратой своего времени, мало кто воздерживается от нее вовсе.

Богачи

Эта новая прослойка общества постепенно начала прибирать к рукам традиционные прерогативы знати: состоятельные люди, не имеющие формального титула. По сути как раз они-то и являются знатью - во всех отношениях, кроме имени. Они владеют землей, участвуют в масштабных торговых предприятиях - как по обращающимся суммам, так и по расстояниям, выступают в роли банкиров, развивают отношения с другими семействами и в целом помыкают горожанами победнее. Постепенно они получают все больше мест в городских советах и занимают один за другим государственные посты. Многие представители этой прослойки, однако, пришлые в своем городе люди. В течение XII века города-государства стремительно расширяли свои владения, и всякое приобретение приводило в их стены несколько скромных фамилий, которые после быстро сколачивали состояние. Эти семейства быстро и довольно грубо прокладывали себе путь в правящие круги. Большая часть правительств признают всех горожан, имеющих хорошую репутацию и немалый доход, членами того особого внутреннего круга, известного как “лучшие люди” или “добрые люди”. Они получают некоторые законные привилегии в сравнении с прочими обывателями, но и несут перед ними некоторую ответственность.

В такой обстановке состоятельные люди легко могут приобрести статус знати. Один из способов сделать это - сочетаться браком с членом древнего семейства, но подобное происходит редко. Другой путь - “изобрести” себе благородное происхождение, приписать себе славу. В описываемые времена коммуны часто давали титул рыцаря любому простолюдину, кто мог позволить себе содержать лошадь и приобрести седло и сбрую; городу-государству это было только на руку, ведь так возрастала его военная мощь.

Естественно, родовитая знать презирала разбогатевших простолюдинов, но, как правило, оказывалась неспособна замедлить их подъем или помешать им войти в правящие органы города. Кроме того, по прошествии нескольких поколений возвысившуюся семью уже принимали в обществе знатных горожан, и ее члены вместе с остальными благородными господами принимались вымещать презрение на новичков в своем обществе.

Семьи и их могущество

Как-то раз был [Микеле Скальца] кое с кем из приятелей в Монтуги, и они заспорили: чей род во Флоренции самый славный и самый древний? Одни называли Уберти, другие — Ламберти, каждый отстаивал свое мнение.

Скальца выслушал их и усмехнулся. «Экое же вы дурачье! — сказал он. — И что вы только мелете? Самый славный и самый древний род — не только на всем свете, но даже на всем побережье — то род Барончи… Известно, что чем род древнее, тем он славнее — с этим все здесь согласны. Род Барончи всех древнее, а значит, и славнее. Доказав же, что их род — самый древний, я выиграю спор. Надобно вам знать, что господь сотворил Барончи, когда он только еще начал учиться живописи, меж тем как других людей господь сотворил, когда он уже научился живописи. Если вам угодно удостовериться, что я говорю правду, то присмотритесь к Барончи и к другим людям…

Джованни Боккаччо, “Декамерон”, ч.6 [7]

Возглавляющие коммуну семьи - будь их четыре, двадцать или всего одна, знатные или простого происхождения - доминируют надо всей жизнью города. Один-единственный состоятельный род может владеть столь обширными землями и контролировать такое число профессий, что все прочие станут сплачиваться вокруг него. Семейство-лидер - это работодатель, опекун и политическая партия в одном лице. За верную службу полагаются ощутимые награды: хлеб для бедных, поддержка для угнетенных, должности для честолюбивых. Если же пряник не возымеет должного эффекта, за дело берется кнут. Там, где городская коммуна слаба, богатые могут безнаказанно убивать бедных и действовать, не признавая никаких законов. В беспокойные времена или при сильной коммуне состоятельные горожане запираются в своих особняках и созывают толпы сторонников на защиту. У бедняков же нет особого выбора, кроме той судьбы, что им предлагают богатые.

На рубеже XIII века, до того, как движение пополанов вошло в полную силу, наиболее могущественные семейства, ничем не рискуя, контролировали городские советы и прочие управленческие должности. В маленьких мирках коммун сеть связей разросшейся семьи - с одной стороны, гарантированное построение карьеры, а с другой - готовый источник политических сторонников. Кому же еще доверять, как не собственному отцу, брату или кузену? А политика внутри коммун зачастую сводилась к дипломатии или же борьбе между сильнейшими родами. Они могли сосуществовать мирно, разделив между собою общественные должности, или же враждовать, убивая друг друга на улицах и осаждая городские особняки противника.

Простолюдины

Основную массу населения составляют люди самых разных обыденных профессий. Многие из них владеют участками земли или заняты в сельском хозяйстве; одни немногим лучше простых крестьян и ежедневно приходят обрабатывать свои поля, другие существуют на доходы от принадлежащих им клочков пашни, которые они сдают внаем еще более бедным семьям. Есть и те, кто занимается различными ремеслами (особенно популярны кузнецы) или держит лавку. Очень часто люди совмещают две или больше профессии. Например, мастеровой может давать из-под полы деньги в рост, а нотариус - владеть небольшим куском земли.

Пусть простые горожане не обладают могуществом влиятельных семей, но и они имеют массу возможностей поучаствовать в политической жизни города. Городские общины нанимают себе стражников, надзирателей за всякого рода общественными процессами (например, “хранители улиц”), организуют небольшие совещательные группы и тому подобное. Многие простолюдины знают всех обитателей города в лицо - в том числе власть имущих - и нередко имеют доступ к уху своих покровителей или выступают в качестве импровизированной пехоты в уличных боях. Кроме того, во многих городах еще сохраняется практика проведения общих собраний, на которых могут (и даже должны) присутствовать все горожане. Настроение толпы, громкость выкриков одобрения или угрюмое молчание порой определяет курс общественной политики города-государства.

Духовенство

Духовенство итальянских городов-государств мало чем отличается от собратьев по сану, живущих где-либо еще. Конечно, в Риме присутствие Папы и его курии означает, что на каждого мирянина приходится большее число священнослужителей, и их политическое влияние там сильнее. В былые годы важную роль играли епископы, представлявшие каждый свою коммуну. Теперь эту функцию практически узурпировали подеста и консулы. Во всех городах (кроме отлученных от церкви), однако, жизнь идет своим чередом, и священники - образованная элита и неоспоримые хранители духовных богатств - выполняют свой каждодневный труд, служат мессы и спасают души.

Семья

Итальянская семья - это откровенно патриархальное и патрилинейное явление: главой в ней всегда является самый старший мужчина. Отец семейства контролирует все деньги и всю собственность рода. Он повелевает женой, детьми, внуками, а иногда даже помыкает младшими братьями и сестрами. В его владение переходит все приданое супруги и любое имущество, с которым она входит в его дом. Глава семьи обеспечивает деньгами сыновей и даже решает, каким делом они будут или не будут заниматься в жизни. Если дети возмутятся или взбунтуются, отец может посадить их под замок. Возраст отпрысков значения не имеет: став взрослыми, они по-прежнему подчиняются решениям патриарха. Выходов у домочадцев немного: женщины могут выйти замуж за члена другого семейства, мужчины должны дождаться, пока старик умрет; а еще можно сбежать подальше (тут уже пол значения не имеет).

Помните, что столь строгое положение дел считается нормальным не только среди моралистов, но и у “нормальных” людей. Многие надеются, что, проявляя должное уважение к старшему поколению, они в свое время получат стакан воды от собственных детей (ну, или хотя бы попадут в рай). Пока же глава рода жив, он может перераспределять ресурсы, которыми располагает семья, чтобы помочь кому-либо из ее членов. Патриарх пособит борющемуся за жизнь кузену, оплатит образование внука или поспособствует продвижению семейного дела. Обратная сторона этой медали состоит в том, что он, разумеется, с той же легкостью может и наказать сыновей и дочерей, которыми будет недоволен. При этом мало кто обдумывает заранее все возможные варианты развития событий, из-за чего вероятность отцеубийства куда выше, чем могла бы быть.

Единство семьи простирается куда глубже, чем просто объединение и сплачивание родичей вокруг патриарха. Женившись, сыновья часто приводят супруг в дом своего отца. Даже когда глава семейства умирает, молодые люди продолжают жить в родовом гнезде, просто чтобы сохранить общее благосостояние. Даже когда их пути расходятся, братья и кузены нередко объединяют свои ресурсы, чтобы семья оставалась сильной. Во враждебном мире подобные меры просто необходимы.

Кровная вражда

Всякая семья защищает своих; так принято. В Италии кровная вражда - весьма распространенный обычай. Если кому-либо из членов семьи, особенно имеющей в обществе вес, причинен вред, то обидчик уже нажил себе врага, и надолго. Родичи воюющих родов могут убивать друг друга прямо на улицах или мстить иными способами. На удар отвечают ударом, что ведет только к еще большему насилию. Если соперники богаты и имеют много зависящих от них людей, результат борьбы может быть поистине разрушительным: именно поэтому особняки самых состоятельных семейств укреплены не хуже иных крепостей. У обитателей городов-государств жестокость в крови, а убийство - обычное дело.

Работа

Большая часть работы в городах-государствах эпохи Темных веков выполняется дома. Ремесленники организуют себе мастерские и склады в собственных домах или отводят под них несколько комнат в одном здании. Рядовые домашние занятия - прядение и ткачество - легко могут превратиться в коммерческое предприятие. Банкиры, заимодавцы и представители прочих подобных профессий держат деньги и конторские книги также в своих жилищах - а где еще они могут быть в большей безопасности? Очевидным исключением из этого правила являются фермеры, которые должны навещать свое хозяйство ежедневно (такова уж особенность городов-государств), и купцы, торгующие массивным, громоздким товаром, который трудно складировать и и перевозить.

Друзья

Жители городов-государств связаны не одними лишь деловыми или семейными отношениями. Молодые парни общаются друг с другом, объединяясь в компании. Незамужние девушки вместе посещают церковь (или участвуют в других достойных мероприятиях вне дома). Подростки располагают большей свободой, сбиваясь в стайки или даже жестокие банды - такая бродячая шпана опасна и днем и ночью. Пожилые мужчины и женщины тоже могут собираться в компании, правда, это происходит в основном спонтанно. Друг с другом общаются и целые семейства, приобретая в складчину целый особняк или просто договариваясь поддерживать друг друга во всем. Наконец, процветает игра в кости - запрещенный, но все же терпимый и весьма распространенный способ убить пару часов свободного времени.

Гильдии

Гильдии только начинают входить в полную силу и ощущать свою значимость в коммунах. Представители большинства распространенных ремесел уже имеют свои профессиональные объединения, так же как нотариусы и судьи. Итальянские гильдии придерживаются тех же принципов саморегулирования и монополии, как и гильдии в прочих регионах Европы.

Самые распространенные профессии

В этом разделе мы перечислим некоторые из наиболее часто встречающихся занятий жителей города-государства - как раз то, что пригодится для предыстории, подойдет описанию любимого упыря персонажа или даже для того, чтобы ярче живописать случайную встречу на ночной улице. Помните, что человек может обладать более чем одной профессией, а жители коммун нередко имеют несколько источников дохода.

Крестьянин (фермер). В Италии множество крестьян живут в черте стен ближайшего города и ежедневно выходят на работу в поля. Путь иногда занимает час и даже дольше, он утомителен, но дело того стоит. Во время войн стены дают защиту; кроме того, будучи гражданином коммуны, крестьянин может избежать феодального оброка и барщины. По этой причине коммуны (а еще потому, что земля, как правило, принадлежит как раз их лидерам) порой ограничивают иммиграцию в города. В неспокойные же времена коммуны, бывает, силком затаскивают крестьян под свое крыло, чтобы в случае чего не остаться без продовольствия.

Рантье. Рантье - это землевладелец, позволяющий другим людям пользоваться своей собственностью за деньги. В зависимости от того, сколько земли находится в его руках, рантье может жить как король или едва сводить концы с концами. Сдавать имущество внаем могут представители всех слоев общества любого пола. Богатый торговец станет получать доход с нескольких зданий, а крестьянин - с поля и коттеджа на нем; знатный человек будет распоряжаться огромными территориями за городом, а вдова - всего лишь оставшимся от покойного супруга наследством.

Ремесленник. Этот термин охватывает людей, владеющим самыми разными умениями: гончаров, кузнецов, кожевников и так далее. Всякое ремесло имеет свою гильдию, которая организует работу своих членов, устанавливает заработок и регулирует цены на продукцию.

Торговец. Итальянские торговцы - люди состоятельные, и их можно встретить по всей средневековой Европе. Обычно они много путешествуют, перевозя товары с собой. Большинство ведет дела в четко очерченной зоне вблизи родного города и продает в основном товары первой необходимости - продукты и тому подобное. Другие заключают сделки с чужеземцами-мусульманами, обменивая специи и золото на европейские ткани. Торговля с заморскими странами весьма рискованна, но и чрезвычайно прибыльна.

Заимодавец. Еще одна, казалось бы, очень узкая категория, которая на деле включает в себя самых разных людей. Чтобы одалживать деньги, вовсе необязательно быть богатым или уметь зарабатывать своим трудом. Да, некоторые состоятельные европейские семейства открывают повсюду собственные банкирские дома и, полагаясь на доверие своих родичей, выдают деньги взаймы клиентам далеко от родины; часто они используют доверительные письма и прочие формы обеспечения сделок. Пользуясь услугами одной семьи, путешественники могут во Фландрии передать золото в обмен на сертификат, а после сдать его в Тоскане и получить всю сумму обратно. Это избавляет их от необходимости везти деньги с собой. Именно такая банковская деятельность и стала одним из факторов расцвета городов-государств. Но ровно с тем же успехом можно встретить ремесленника, который время от времени ссужает монету-другую серебром кому-нибудь из крестьян или своим соседям. Церковь не одобряет подобные вещи, называя их ростовщичеством, но многие заимодавцы нашли способы не впутываться в проблемы. Один из них - внесение в долговую бумагу всей суммы займа с процентами; мало кто будет проверять, сколько должник получил на руки, если только свидетелей тому не было.

Нотариус. Этот человек ведет записи о сделках и юридических соглашениях, совершенных в его присутствии. Позже к его конторским книгам могут обратиться представители властей. Во многих итальянских городах имеется множество нотариусов, совмещающих этот труд с другими профессиями, и кое-кто из них имеет благородное происхождение. Нотариусы, как правило, весьма опытны в политических играх и часто становятся наблюдателями и толкователями на заседаниях городских советов.

Судья. Под этим термином в описываемое время имелись в виду не назначаемые представители власти, а просто юристы. Судья должен знать не только множество законов, принятых его собственной коммуной, но и разбираться в старом римском праве, которым большинство городов дополняет свод местных нормативных актов и правил. Судейство - занятие для состоятельных людей: кто еще будет располагать свободным временем и иметь должное образование для подобной работы? Обычно судьями становились отпрыски знатных семейств, получившие образование мирских чиновников (не рыцарей и не священнослужителей); поскольку эта работа весьма важна, выполняющие ее люди получали в свои руки огромную власть.

Городская среда

Каждый город-государство самобытен и уникален. Во всяком имеются свои традиции искусства, особенности ландшафта, и все они выглядят по-разному. Однако у всех есть общее базовое строение. В любом городе имеются места скопления людей: где-то они живут, где-то собираются, чтобы помолиться и выслушать проповедь. Эти локации оказывают огромное влияние на жизни горожан, определяя образ их мышления и говор. В XX веке мир пригорода определяется ближайшим торговым центром и шоссе; точно так же обстановка в коммуне [в описываемые времена] зависит от дуомо и пьяццы [8]. Ниже мы опишем архетип средневекового итальянского города. Эта обобщенная картина поможет вам понять, вокруг чего вращается вся жизнь коммуны, хотя большая часть городов будет отличаться в деталях.

Общие сведения

Итальянские города в эпоху Средних веков по современным меркам просто крохотные.

В большинстве их не наберется и по 20 тысяч человек. Всякий обитатель любого квартала в лицо знает всех соседей. Горожане ежедневно лицезреют своих предводителей, раскланиваясь с ними на улицах при встрече. Хозяева, в свою очередь, знакомы с каждым из своих подчиненных. Анонимности достигнуть крайне сложно. Увидев человека из своего сословия или хотя бы живущего в том же квартале, горожанин способен припомнить как минимум его имя и основные факты из истории семьи. И так практически везде: город похож на хутор, где все знают всё про всех. Сплетни гуляют по улицам, как ветер, слухи расходятся в одно мгновение, а вражда сохраняется на протяжении жизни поколений.

Жизнь города зажата в узком пространстве между его стенами. Человек может пешком пересечь самую большую коммуну от ворот до ворот, затратив на это около получаса. Стены города замкнуты в кольцо, и никто особенно не стремится оказаться снаружи во время осады; поэтому горожане стремятся строить здания выше, а не расширять территорию города, присоединяя к ней дополнительные земли. Конечно, бывают и исключения, когда коммуна возводит стены вокруг пустого участка, ожидая, что его когда-нибудь потом застроят новые жители. Но после эта земля веками может оставаться никак не используемым пустырем, обременяющим город. Стесненные условия порождают грязь и болезни. Системы отвода нечистот ушли в прошлое вместе с культурой Рима. Мусор остается гнить на улицах; ночные вазы, как только наполняются доверху, опорожняются прямо за окно. Отбросами кормятся крысы и бродячие собаки. Вши и блохи переносят заболевания от одного человека к другому; вода также кишит возбудителями различных инфекций. На улицах стоит неописуемая вонь, хотя горожане давно к ней притерпелись.

Как ни парадоксально, жизнь города-государства весьма тесно связана с окружающими его землями. Большинство окружено пашнями и возделанными полями, которые обрабатывают горожане. Лишь изредка городу требуется ввозить какие-нибудь продукты извне своего контадо. Многие богачи владеют огромными особняками за чертой городских стен. Таким образом, горожане не удаляются от природы, независимо от своего положения в обществе.

Жизнь в городе имеет и собственные опасности. Во времена войн богатые или густонаселенные города манят к себе армии противника не хуже, чем падаль привлекает мух, и даже самые высокие и крепкие стены не спасут сидящих внутри людей от голода в случае осады. Захваченному поселению вряд ли стоит ожидать милосердного обхождения; только если ворота города действительно открылись, его обитатели смогут спасти жизни и, вероятно, имущество. Во всех прочих случаях армия захватчиков может сделать с людьми их жилищами что пожелает. Обычно это означает три дня грабежей и насилия, захват влиятельных горожан ради выкупа и убийство большинства остальных. В мирное время основной угрозой являются пожары, порой способные поглотить весь город, эпидемии, а также - от случая к случаю - кражи и насилие.

Пьяцца

Пьяцца - это городская площадь или просто незастроенное пространство. В большинстве городов имеется обширная пьяцца, способная вместить всех обитателей, и, возможно, еще несколько небольших площадок тут и там. Это подходящее место для встреч, проведения собраний, торговли или просто для того, чтобы на время избавиться от вездесущего давления узких улиц, порождающего клаустрофобию. Иногда пьяццы становятся местом проведения фестивалей, сборищ, а также публичных пыток и казней. Обычно пьяцца ежедневно очищается от мусора.

Дом Городского совета

Коммуны обожают хвастаться своим благополучием. Многие возводят огромные, вычурно украшенные дома совещаний. Помещения внутри, предназначенные для обсуждений или приема посетителей, часто украшают богатой росписью. Снаружи такие здания выглядят так пышно и утонченно, как только может позволить себе город.

Главный собор и другие церкви

Всякий город гордится своим кафедральным собором, или дуомо, его размерами и внутренним убранством, стараясь перещеголять в этом другие коммуны. Понимание великолепия, однако, разнится от места к месту. К примеру, в центре Пизы высится огромная серо-белая церковь в романском стиле, а венецианский собор Сан-Марко представляет собой ошеломляюще пышное нагромождение множества куполов и цветного камня [9]. В общем и целом итальянские соборы более яркие, чем такие же строения во Франции или Германии. Для церквей в романском стиле характерны горизонтальные полосы и разноцветный мрамор, для византийского стиля - мозаичные картины. Большая часть городов в уходящем XII веке перестроили свои соборы, остальные либо еще в процессе, либо планируют заняться этим в ближайшем будущем. Соборы - это вечный труд над неоконченными шедеврами, работа над которыми порой замирает на месяцы или годы. При этом службы в них почти никогда не прекращаются.

Несмотря на все сказанное, дуомо со всем его величием - довольно-таки обезличенное здание. Он является центром проведения важных церемоний, в нем располагается епископский престол, однако простые горожане чаще заходят помолиться в церкви поменьше, с более теплой атмосферой внутри. Такие разбросаны по всему городу: обычно во всяком квартале есть хотя бы одна. Но отыскать их бывает трудно: в отличие от крупных соборов их фасады нередко сливаются с соседними домами.

Баптистерий

Баптистерий - это строение, неразрывно связанное с главным собором коммуны. В нем, обычно имеющем округлую форму, устроены фонтанчики воды, которую используют, чтобы крестить детей. Естественно, всякий христианин принимает крещение только один раз - но у него, как правило, имеются братья, сестры, кузены и кузины, дети и дети соседей. Из-за этого, а также из-за особой важности, придаваемой людьми роли крестного отца (крестной матери), баптистерий имеет огромное значение в повседневной жизни горожан. Крестные родители имеют доступ в дом семей своих крестников - ведь они как бы приемная семья для ребенка. Таким образом могут породниться даже семейства, занимающие разное положение в обществе. Зачастую города не жалеют денег на строительство и украшение баптистерия; во Флоренции и Пизе они особенно великолепны.

Зарождение нищенствующих орденов

В середине XIII столетия появляются первые обители францисканцев и доминиканцев. Нищенствующие ордена строят для себя огромные, но аскетичные здания. В этих простых церквях, выстроенных из кирпича, а не камня, простой интерьер и сводчатые потолки, а убранство лишь самое необходимое, как и подобает бедным монахам. Из-за соперничества францисканцев и доминиканцев [10] их храмы обычно размещаются в разных концах города, чтобы братья встречались как можно реже, и строятся вплотную к стенам, дабы не посягать на территорию епископата.

Монашеские ордена доминиканцев и францисканцев навсегда изменили жизнь средневековых городов. Оба были созданы в первые десятилетия XIII века и быстро распространились по всей Европе. Последователей святого Франциска можно было узнать по коричневой рясе, а главным своим делом они считали помощь бедным. Доминиканцы носили черно-белые одеяния и были более воинственными по настрою; они боролись с ересями, проникавшими в Италию из соседней Франции. В шутку их орден называли Domini canes - в переводе с латыни, “псы Господни”. В разговорах же к тем и другим обращались “братья”.

В хронике, датированной 1197 годом, монахи ни одного из этих орденов появиться не могут, однако рассказчик, желающий разместить свой сюжет в более позднем периоде времени или рассчитывающий, что игра охватит несколько десятков лет, волен немного изменить описание итальянского города. Как минимум, где-то после 1230 года на улицах уже можно встретить братьев обоих орденов. Одни монахи живут в городах и там же просят подаяние, другие (позже) держатся при часовнях и храмах. В дальнейшем и францисканцы, и доминиканцы станут строить себе огромные церкви, которые навсегда изменят облик коммун.

Городские дома и палаццо, или Что есть под крышей дома моего

Качество и удобство домов в коммунах может быть самым разным в зависимости от того, что горожанин может себе позволить по средствам. Богачи живут в огромных трехэтажных кирпичных особняках с примыкающими к ним башнями, бедняки - в крохотных деревянных халупах. Но и в тех и других мебели крайне мало, а уровень жизни низок: добро пожаловать в мир Темных веков!

За стенами городов бедняки живут в небольших домишках, как те же крестьяне. Как правило, эти лачуги глинобитные, хотя зажиточные крестьяне могут позволить себе дерево, кирпич и даже камень. Если в доме только одна комната, то в ней размещаются и кровати, и очаг, и припасы, и скотина. Когда же комнат две, то одна становится общей гостиной (sala), а другая - спальней (camera). Дома в три комнаты встречаются реже; третью комнату обычно отводят под кладовую, кухню или вторую спальню. Обстановку небогатого дома обычно составляет кровать, кое-какая утварь для приготовления пищи и инструменты для работы в поле; еще могут быть сундук или стул, и стол.

В городах бедняки селятся вместе, образуя так называемые “дурные” кварталы. Жилища здесь мало чем отличаются от хижин: крохотные, выстроенные из дерева и еще более нехитрых материалов. Домишки напоминают своих деревенских собратьев, только ее меньше по размерам - и дороже обходятся, если их арендовать. На узких улочках и места для отходов меньше, поэтому болезни в городе вспыхивают чаще, чем за его стенами.

Другая форма расселения горожан - доходный дом. Это обычно большие деревянные строения, внутри поделенные на небольшие комнатки. Семья, как правило, может позволить себе снимать одну или две такие клетушки, притом они могут располагаться даже на разных этажах. В городах это выглядит еще нелепее, чем в деревне: множество людей набивается в явно недостаточное для них помещение, но ненадолго, обычно несколько месяцев. Затем срок аренды заканчивается, и семья ищет себе кров где-то еще, оставляя прежние комнаты другим таким же несчастливцам.

Преуспевающий член гильдии может снять хорошо освещенные соседние комнаты или даже целый этаж здания с окнами на улицу, а то и небольшой домик целиком. Эти горожане пользуются уже несколькими спальнями, кухней, гостиной и могут вдобавок иметь мастерскую, кладовую или студию. В комнатах обычно есть столы, стулья и различная утварь. Основной способ хранения вещей - сундуки (их используют чаще, чем шкафы); они, как правило, стоят возле кроватей своих хозяев, чтобы людям было удобнее доставать содержимое и проще беречь его от ночных воров.

Жилища состоятельных горожан называются палаццо [11]. Эти здания почти всегда выстроены из камня или кирпича и занимают пространство, которого хватило бы на целый квартал. Они могли быть снабжены зубчатыми навершиями стен, воротами и другими защитными элементами, а у некоторых даже имелись пристроенные сторожевые башни.

Порой сложно бывает определить, люди какого сословия живут в стоящем перед вами здании. В некоторых городах существуют требования к внешнему виду домов или даже единый стандарт их отделки (“Строить из кирпича, свесы крыш делать не длиннее трех футов в ширину, все окна забирать лунным стеклом [12] в два вертикальных ряда”). Но и там, где строительство домов никак не регулируется, стесненные условия городской жизни и перенаселение вынуждают возводить примерно одинаковые здания с традиционной отделкой. Даже самые богатые особняки у подножия облеплены лавками. В одном доходном доме могут жить люди самого разного достатка. На фасад здания попадает больше света, и помещения с этой стороны сдаются внаем по бо́льшей цене. Внутренний двор - место, как правило, темное и задымленное (если там же размещается кухня); поэтому в него выходят окна комнат, что по карману беднякам. Таким образом, в одном доме могут находить приют и крестьяне, и члены гильдий, едва ли замечая друг друга при этом.

Фамильные башни

Пейзаж любого города или села прорезают массивные башни. Эти квадратные в поперечнике, похожие на печные трубы строения - не общегородские оборонительные сооружения, а частные укрепления семейных гнезд. Они, как правило, довольно высокие, на несколько этажей выше любого городского здания. И конечно же, всякая семья, строя свою башню, старается переплюнуть соперников. Большинство башен имеют прямоугольное сечение, возведены из грубого кирпича, снабжены свесами или бойницами и высятся над горизонтом, как рукотворные горы. В их боках имеются небольшие отверстия, оставшиеся после строительства: места примыкания опор деревянных лесов. Войти в такие башни часто можно лишь через двери на уровне второго этажа. Во времена войн или обострения кровной вражды защитники башен сбрасывают на атакующих разные предметы и пускают из луков зажженные стрелы. Если башни врагов стоят совсем рядом, нападающие могут попробовать перебраться с одной на другую, перекинув мостки. Городские башни - это печальное напоминание о власти сильных над слабыми, символы благосостояния и влиятельности отдельных семейств. Помня об этом, города-государства иногда разрушают башни, принадлежащие отступническим семьям или, проявляя собственную власть, ограничивают высоту строящихся башен.

Ночной город

Ночами город-государство как будто замирает.

На улицах в темное время суток почти никого. Большинство горожан поднимаются рано утром и ложатся спать с заходом солнца, чтобы извлечь максимум пользы из долготы дня. даже ночные гуляки не выходят из своих домов свободно, поскольку коммуны устанавливают строгий комендантский час после наступления темноты. Таким образом, на улицах можно встретить только стражников, хотя внимательный наблюдатель способен отыскать взглядом кучку случайных знакомцев, решивших сыграть партию в карты или кости при неверном свете свечи. Темнота вокруг тоже не подспорье: фонарей на улицах мало, а лунный свет порой не может добраться до узких пространств между домами.

Все дома и заведения закрыты до утра. Даже двери церквей заперты и заложены засовами. Если поскрестись в свинцовые переплеты окон, можно только разбудить священника, спящего внутри или в пристройке, но не более того. В жилом доме на стук тоже не откроют: замки пока еще являются предметом роскоши, зато засовы есть везде. Взломать же окно или дверь, не наделав шуму, весьма нелегко - можно только высадить ее с размаху.

Единственным оправданием ночного спокойствия служит то, что люди не слишком прислушиваются к крикам на улице...

Каиниты Италии

Города Италии таят в себе особую привлекательность для каинитов.

Города-государства - сильные, густонаселенные, независимые - напоминают вампирам о первых поселениях, которые они когда-то знали. Первый и Второй город красной нитью проходят сквозь всю мифологию каинитов, а в их памяти (а порой и в рассказах) все еще высятся города Римской империи. Когда вампир - особенно тот, кто не видал никакого быта, кроме сельского - впервые попадает в итальянский город, он зачастую (хотя и без видимых на то причин) ощущает, что возвратился домой.

На деле же, однако, итальянские коммуны вряд ли можно назвать раем для вампиров. Быстрый подъем городов-государств к вершинам могущества привлек к ним больше каинитов, чем было способно прокормить их смертное население. Убежища и охотничьи угодья отыскать трудно. Застарелые склоки и свары грозят разорвать сообщество потомков Каина в клочья, и даже самый прожженный из старейшин обнаруживает, что оказался лицом к лицу со стремительно меняющимся обществом смертных.

Консильери

Должность консильере уникальна для культуры каинитов Италии и Сицилии. Многие города и контадо не имеют князей-вампиров как таковых. Как правило, каинит получает титул управителя от князя более влиятельного города в награду за верную службу; этакий способ пожалования подчиненного в почти что феодальной манере - или попытка спихнуть подальше источник неприятностей в своем окружении.

Каиниты, занимающие такие должности “недокнязей”, называются консильере, и часто они правят своим небольшими царствами, поддерживая политику назначающих их князей. Ведь то, что даровал превосходящий по силе, он же с легкостью может и отобрать...

Территория

Нежить, в частности вампиры, неравномерно расселены по землям контадо и заняты в основном яростной борьбой за существование, которая обусловлена их собственной чрезмерной численностью.

Самым лакомым куском, лучшими охотничьими угодьями, а также центром политической жизни контадо является собственно город. В коммуне располагается престол князя; в ней заключен источник его могущества, и он часто наполняет ее своими потомками и упырями. Она же, однако, является домом и для других вампиров-старейшин, которые все вместе, возможно, и могли бы совладать с князем, но растрачивают свои силы на борьбу друг с другом. У них, в свою очередь, тоже имеются потомки и прихлебатели. Наконец, есть еще всевозможные несчастливцы, потомки потомков и приблудные каиниты, затесавшиеся в город из деревень. Типичный итальянский город не способен прокормить всю эту толпу. Львиная доля территории и пищи на ней достается власть имущим: князю, старейшинам и их лизоблюдам. Князья (при поддержке старейшин) обыкновенно пытаются держать численность прочих каинитов как можно более низкой, действуя с помощью запретов, чисток или изгнаний. В большинстве городов имеется некоторое количество каинитов “на грани” - вечно балансирующих на пороге голода и пребывающих в страхе навлечь на себя гнев правителя. исключением из этого правила часто являются Носферату. У них собственные методы наказания для тех, кто создает потомков без спросу, поскольку в их же интересах держать темные проулки свободными от лишних ушей. Князья обычно оставляют их в покое (ведь они на деле неспособны преследовать Сточных Крыс под землей).

Нужда заставляет многих каинитов Италии обитать вне крупных городов. В контадо, как правило, полно небольших поселений, подчиненных главной коммуне. Иногда в них есть свои князья, а иной раз - нет. Как бы то ни было, принцип главенства силы в них работает так же, как и везде: бал правят могущественные вампиры, все прочие вынуждены прятаться и подчиняться. Многочисленные деревни и пригороды также способны дать некоторое пропитание. Те же, кто совсем отчаялся, могут попробовать уйти в безлюдную глушь и питаться кровью диких зверей.

Семьи упырей

Свойственные Италии всепроникающие родственные связи затрагивает и не-жизнь региона. Многие могущественные каиниты поддерживают тесную связь со смертными семьями, выступая в роли покровителя или даже главы рода. Такие вампиры часто выбирают из членов семьи кого-то, кто достоин вознаграждения кровью. Дар витэ, выданный в нужный момент, способен исцелить союзника от ран и болезней, продлить дни любимого слуги или дать уличной армии преимущество в бою.

Итальянские каиниты часто дают Обращение членам избранного рода. Это может породить некоторые проблемы, особенно если вновь созданный вампир был при жизни известной личностью, но и сулит определенные плюсы. В подобной ситуации дитя легко осваивается в не-жизни и вследствие верности семье сразу почитает и своего сира, и клан, не затевая конфликт интересов. Потомок просто продолжает служить на благо рода, но уже в новой роли. Таким образом, основные проблемы - смущение и необходимость выбрать сторону - уже оказываются решены. И хотя такие потомки, как правило, придерживаются весьма ограниченной точки зрения на происходящее вокруг, они очень скоро начинают считать новые поколения своей семьи скорее инструментами, а не родичами и знакомыми.

Существование семейств упырей - это секрет Полишинеля, в разгадке которого жители большинства городов ошибаются. К примеру, всякий простой ремесленник знает, что глава семьи Индучо слишком уж зажился на этом свете, что у ткачих из дома на углу дурной глаз, что монах Пьетро никогда ничем не болеет, и даже то, что “дух” Андреа, вроде бы давным-давно умершего, иногда можно встретить на ночных улицах. Главное, что смертные не способны вычислить источник всех этих чудес или отличить правду от домыслов. Нередко случается так, что человек, которого окружающие люди считают обладателем “колдовской крови”, оказывается просто долгожителем, или чудаком, или обладает проницательным разумом.

Подобные тесные связи между каинитами, их упырями и смертными семействами, обычны для Европы эпохи Темных веков, но в дальнейшем от них останутся лишь разрозненные линии крови - такие, как Джованни, Гримальди и Сантович.

Больше сведений об упырях, семействах упырей и просто родственных связях можно почерпнуть в книгах “Книга клана: Каппадокийцы”, “Книга Крови, том I: Властители” и “Упыри: Роковое влечение”. Упомянем еще одну книгу, “Руководство рассказчика по Шабашу”. Да-да, в ее названии нет двоеточия, которое мы так любим использовать.

Убежище в городе

В черте городских стен трудно обустроить хорошее убежище. Жилища смертных для этого малопригодны: комнаты маленькие, стены тонкие, жильцы обожают сплетничать, а соседи всегда заметят, кто, куда и когда пошел. Улицы узкие и людные. Малейшая странность в поведении чересчур бледного незнакомца тут же будет замечена. Вне сельской местности каиниты обычно могут отыскать пещеры, покинутые здания, уединенные коттеджи - но в городе лишнего места нет. И все же такое количество источников пищи, собранных вместе, неудержимо тянет вампиров к себе. Поэтому каиниты прибегают к нескольким стратегиям, позволяющим им находить укрытие в битком набитом людьми пространстве.

Состоятельные каиниты идут простым путем: они с самого начала строят себе подходящие убежища. Палаццо средних размеров вполне достаточно, чтобы удовлетворить нужды любого вампира: любую из множества его комнат можно заложить кирпичом, полностью перекрыв свету доступ в помещение. Другие предпочитают расположить свое лежбище в подвале, куда вряд ли доберется огонь или лучи солнца. Для тех вампиров, кто не может позволить себе владеть целым домом, мудрым выбором будет наем нескольких больших смежных комнат; правда, риск разоблачения велик, поскольку рядом всегда будут соседи. В любом жилище приличных размеров должны быть обитатели, которые бы вели обычную дневную жизнь. По этой причине богатые вампиры частенько доверяют любимому упырю (или семейству упырей) стать номинальным хозяином дома, а свое собственное существование держат в строжайшей тайне. Как правило, такой образ жизни могут себе позволить старые каиниты, подверженные к тому же паранойе; кроме того, им по средствам содержать одно или больше запасное убежище на всякий случай.

У каинитов победнее и выбор окажется меньше. Они могут арендовать или приобрести одну из многочисленных тонкостенных лачуг, лепящихся одна к другой в небогатых кварталах города. Беда в том, что в таких домишках обычно две комнаты, и в каждой скорее всего имеются окна. Кроме того, соседям, наблюдающим, кто входит в дом и выходит из него, не составит труда подсчитать число его обитателей, а заодно подслушать разговоры, ведущиеся внутри. Любое несоответствие тут же будет замечено. Подозрения и зависть возникнут и в том случае, если лачугу займет один-единственный жилец: такие домишки обычно рассчитаны на целую семью. Можно, конечно, рискнуть и поселиться в доходном доме, хотя столь бесшабашное решение равноценно самоубийству, даже если каинит обладает Доминированием, Затемнением и вдобавок содержит целое семейство сторонников. Самые нищие вампиры вынуждены обитать прямо на улицах, всякую ночь подыскивая себе новое укрытие: какой-нибудь склад, кучу мусора или строительных материалов, или просто зарываясь в землю.

Порой сельская местность или деревня за городскими стенами оказывается более безопасным выбором. В слабо заселенных частях контадо можно найти любое из традиционных мест укрытия - и там, вероятно, даже не будет оборотней. Дома в деревнях ставятся дальше друг от друга, а заодно и от хозяйственных построек. В городских стенах могут быть обустроены выгребные ямы, подземные водостоки, а в самой кладке всегда отыщутся пустоты. Состоятельным каинитам покажутся заманчивым укрытием загородные виллы. Все эти варианты, однако, имеют один и тот же крупный недостаток: голодный вампир каждую ночь должен найти способ пробраться в город, или довольствоваться скудной добычей за его стенами.

Наконец, для Носферату и прочих любителей подземных пространств в городе существуют всевозможные лабиринты под мостовыми. Многие коммуны строят множество фонтанов и акведуков, чтобы снабжать город свежей водой. Например, Сиена, по слухам, под землей устроена столь же удивительно, как и на поверхности. Системы водоводов часто без ведома смертных строителей снабжаются сухими камерами, приподнятыми участками каменной кладки и прочими подобиями убежищ (за это, как правило, благодарить надо Носферату, которые частенько Доминируют каменщиков, посланных переделывать подземные галереи). Надземные части фонтанов, особенно большие и искусно сработанные (например, Фонтебранда в той же Сиене [13]), служат входами и выходами в системы водоотвода, а акведуки обеспечивают связь с дальними регионами [контадо]. По ночам возле фонтанов часто случаются необъяснимые смерти и исчезновения - неосторожные прохожие находят свою гибель в когтях коварных вампиров.

Каиниты и политика

Влияние каинитов затрагивает и даже наполняет все сферы жизни коммуны. Но где именно диктовать свою волю и применять Дисциплины, зависит от личности вампира, от представившегося ему шанса и еще от сотни-другой обстоятельств. Если у кого-то есть связи и деньги, ему в качестве сферы влияния подойдет любой социальный слой, и там найдутся свои достоинства. Каинит, контролирующий дело городского ткача, может не пользоваться особым уважением среди собратьев и обитать в какой-нибудь дыре, однако он способен надолго остановить прибыльную торговлю тканями во всем городе, если того пожелает.

Привлекательность состоятельных горожан (как знатных, так и нетитулованных) очевидна. В их руках сосредоточена основная часть имущества города-государства и торговли в нем, и они же являются главной движущей силой его политики. Каинит, скрывающийся среди таких людей, на первый взгляд, приобретает все самое лучшее: прямой доступ к управлению миром смертных, неисчислимые материальные блага и роскошную не-жизнь. Однако это положение столь желанно, что слабые вампиры оказываются не в силах его удержать. Благородных семейств на всех не хватит, и если за какое-то из них поспорят старейшина и новообращенный юнец, верх одержит, конечно же, первый.

Артель ремесленников, разумеется, не пользуется тем же уважением, что какой-нибудь знатный род, но имеет свои особые награды для каинита, который возьмет на себя труд подчинить их себе. Одна-единственная отрасль производства способна стать плотиной на бурной реке всей торговли в коммуне. Вампир, заполучивший в свои руки рычаг воздействия на какой-нибудь промысел, всегда будет иметь стабильный источник дохода и политического влияния. Деньги поступают от слуг - упырей или находящихся под Доминированием, а политический вес обусловлен возможностью использования “своей” отрасли против интересов какого-нибудь другого каинита. Имеет смысл контролировать даже небольшую, но имеющую свое значение группу ремесленников - например, горшечников. Пусть князь города никогда не обратится с просьбой об услуге, но продажа глиняной посуды регулярно приносит некоторую прибыль. И когда-нибудь, возможно - возможно! - кто-то из старейшин пожелает использовать связи гончаров в задуманной им интриге. Вот тогда-то и начнется торг…

Итальянское духовенство обладает теми же преимуществами и опасными сторонами, что и везде. В былые времена епископ города являлся основной властной фигурой в городе, выразителем его интересов. Именно он принимал присягу у представителей вассальных городов, перед ним представали посольства. Но эта эпоха ушла. Теперь епископы, возможно, в некоторых городах еще участвуют в церемониях, стоя подле консула, но к 1197 году вся реальная светская власть уплыла из их рук, перейдя к самим консулам, городскому совету и его представителям. Духовенство имеет вес только за счет обширной собственности, а также духовного влияния - положение дел в Италии больше не отводит им особого места. Каиниты, желающие прибрать к рукам священнослужителей, получат ожидаемую выгоду: они смогут влиять на решения об отлучении от церкви, узнают важную информацию от исповедников, обретут доступ к церковным богатствам. Опасность, поджидающая их на этом пути, так же предсказуема - это Истинная вера.

Каиниты-простолюдины могут всерьез задуматься над тем, чтобы обитать среди низов общества и манипулировать ими. В массах городских бедняков легко разжечь негодование, на которое не сразу должным образом отреагирует даже новорожденный класс пополо. Обездоленные существуют по милости богачей, их заработок ничтожен, а голоса в политике нет вообще. Работают они чаще по найму, а не на земле, как крестьяне, и потому не могут даже рассчитывать на защиту лорда-феодала. Сверхъестественный союзник способен дать им надежду, а свое влияние употребить на управление политическими настроениями низших классов. Бунтов опасаются даже благородные каиниты; они станут уважительно обращаться с тем “пророком”, который сможет успокоить толпу - или примерно накажут зачинщика, угрожающего растревожить городских буянов.

Поскольку могущество коммун оказалось сосредоточено в руках консулов, подеста и городских советов, каиниты изобрели множество способов влиять на тех, кто занимает эти должности. Основной целью князей в описываемое время стало дальнейшее расширение границ контадо, и, как следствие, сфер их влияния. Старейшины участвуют во всем этом с меньшим энтузиазмом, куда больше их интересует принятие законов, дающих преимущества их собственным смертным агентам и отраслям производства. Полнота, с которой достигается каждая из этих целей, зависит от мощи оппозиции (вампиров и смертных), а также от того, действуют ли каиниты города сообща или наперекор друг другу.

Княжеский домен и контадо

Стремительный рост городов Италии застал их князей врасплох. Если раньше каинит-правитель города контролировал его территорию и небольшое пространство за его стенами, теперь же ему принадлежат обширные земли, на которых порой расположены другие, меньшие города, и в некоторых есть свои князья. Слабые и неумелые правители не справились с задачей распространить свое влияние на вновь образованные контадо, но остальные - а их было больше - использовали свою власть над войском смертных коммуны без всякой жалости.

По сути, князь сильного города-государства контролирует всю нежить в своем контадо, напрямую или опосредованно. Малыми городами в пределах контадо некогда правили собственные князья, но теперь эти вампиры пребывают в политической зависимости от источника власти, находящегося за много миль от них; судьба их самих и старейшин в их бывших доменах целиком и полностью зависит от настроения завоевателя. Захватив небольшой городок силой, князь-победитель вполне может приказать своим прислужникам в армии поджечь убежища поверженных врагов. Большинство каинитов-правителей, если не сжигают город, то как минимум хватаются за возможность устроить выборочную чистку рядов. Последнего больше всего опасаются побежденные князья, особенно если они когда-то были сильными соперниками или заклятыми врагами победителя.

Так или иначе, ночная не-жизнь идет своим чередом, и для большинства князей прямое управление малыми городами затруднительно - слишком уж они далеки. Обычно они выбирают кого-нибудь на роль консильере и поручают ему править от своего имени. Как правило, такой пост поручается какому-либо каиниту из числа любимчиков князя. Это отличная возможность продвинуть союзников, наградить потомков или удалить от двора соперника. Пребывая в сильном гневе, князь способен назначить на должность лидера местной нежити упыря или даже смертного. Иногда, однако, победитель позволяет прежнему князю остаться у власти в качестве своего подчиненного, и известны случаи, когда слабые правители сдавали свой город более сильным каинитам именно с тем условием, что им разрешат остаться “в обойме” и сохранить хотя бы видимость прежнего могущества.

Все каиниты, разумеется, по-разному реагируют на изменения в политической карте. Князья крупных городов погружаются в экстаз. Некоторые, правда, начинают спускаться с небес на землю, ощущая глубокое удовлетворение: не им ли, столь великим и могущественным каинитам, воздалось по заслугам? Старейшины этих же городов, подобным же образом возносимые волной расцвета своих коммун, охвачены мрачным довольством от нового размаха своего влияния. Сельские каиниты и те, кто обитает в малых городах, восхищены куда меньше - им приходится с превеликим трудом поддерживать прежнее влияние. Остальные пытаются снискать расположение тех, кто воцарился у власти. Старейшины завоеванных контадо, лишенные былого - по их мнению, подобающего им - положения, возмущаются поведением выскочек и предателей, но их негодование достигает лишь тех пределов, до которых они, по собственным ощущениям, сумеют выйти сухими из воды. Наконец, большая часть молодняка, не допущенного пока к политическим играм, занята чем угодно: апатичным бездельем, патриотическими гневными выпадами или насмешками над причудами старейшин.

Движение совещателей

Некоторые обитающие порознь каиниты независимо друг от друга пришли к мнению, что отношения князя и его старейшин весьма напоминают деятельность городского совета и подеста. Эти раскольники, в массе своей Обращенные в течение последних пятидесяти лет (лишь немногие из них старше), полагают, что изобретенная смертными коммуна является лучшей формой правления, нежели устаревшая и косная княжеская власть. Отсюда происходит их стремление заменить нынешнее неформальное сборище старейшин на должным образом избранный совет. Сторонники самых радикальных взглядов желают заменить князей на вампиров-подеста, имеющих лишь административные полномочия. Молодым каинитам, получившим Становление уже в эпоху представительской власти, эта идея кажется вполне естественной. Но большинству князей она, конечно же, не нравится, и они осуждают всех, кто хотя бы заикнется о подобном преобразовании, на изгнание и даже Окончательную Смерть.

Резня в Орвието [14]

Когда князья каинитов размышляют о вероятной судьбе своих доменов, первое, что возникает перед их мысленным взором, - история, случившаяся в Орвието.

До 1194 года ночи в Орвието, имеющем стратегически удобное расположение на холмах, были относительно спокойными. Князь Марко, принадлежащий к клану Бруха, поощрял в стенах города еретические учения. Но папский престол начал подчинять себе земли вокруг Рима, и в конце концов взгляд его пал и на Орвието. Город не только занимал практически неуязвимое положение на дороге из Рима в Ареццо, но и в то время контролировал крепость Аквапенденте, стоящую на пути в Сиену. Папа Римский попытался отнять ее, отлучив Орвието от церкви. В ответ еретики города захватили в нем власть, вынудив католического епископа бежать. Но уже в следующем году Орвието признал главенство Рима и принял папского ректора.

Тут-то каинитов Орвието и настигли беды. Констанций, князь Рима, объявил нежить Орвието своими подданными. Однако князь Марко, поддержанный верными ему старейшинами, отказался подчиниться и уйти. Констанций в отместку тайно отправил в мятежный город целую армию Ассамитов с приказом уничтожать любого потомка Каина. Резня продолжалась несколько месяцев. Большинство служителей и новообращенных вампиров Орвието погибли в огне, под лучами солнца или пронзенные колами. Князь Марко принял Окончательную Смерть на ступенях городского собора. Уцелевшие старейшины бежали.

Констанций принялся быстро наводить новые порядки среди [оставшихся] вампиров Орвието. Он составил новый совет старейшин из римских служителей. У местных бунтарей - служителей и новообращенных - отобрали собственность, убежища и упырей, после чего выгнали на улицу. Наконец, последним оскорблением, нанесенным Орвието, стало назначение на пост консильере города мало кому известного Носферату из Рима по имени Гай Орсиний.

Стоит ли говорить, что в дальнейшем Констанций, подчиняя себе ближайшие к Риму города, практически не сталкивался с сопротивлением?

Кланы

Не все кланы вампиров представлены в Италии одинаково. Одни - например, Ласомбра и Тореадор - исконные обитатели Апеннинского полуострова; других же, скажем, Цимисхов, здесь можно увидеть редко, как некую экзотику.

Ассамиты

Мало кто из Ассамитов обитает в Италии постоянно. Их сфер влияния и смертельных врагов здесь нет. Клан, однако, использует италийских торговцев, чтобы пробираться в Европу с грузами. Приморские города-государства - Пиза, Генуя, Венеция - предпочитают торговать, а не сражаться, и пытаются установить дружественные отношения. Хоть они и принимали участие в Крестовых походах и служили их участникам плацдармом, религиозное рвение все же уступает жажде наживы. Из этих городов Ассамиты могут начать выслеживать свою добычу или отправиться в скитания, действуя по обстоятельствам. Но лишь глупый Сарацин станет атаковать цель в начальной точке своего пути по Европе, иначе италийцы начнут обыскивать все продолговатые ящики подряд в поисках тайных пассажиров.

Бруха

Политический хаос и новизна итальянских городов-государств привлекают Бруха в этот регион толпами - к огромной досаде Ласомбра, привыкших считать Италию своим единоличным владением. Политические мотивы Бруха разнятся. Одни поддерживают молодые коммуны, пытаясь привести новые правительства к стабильности и процветанию. Эти, как правило, действуют рука об руку с прочими каинитами. Другие Бруха чувствуют, что, хоть города-государства и являются ощутимым шагом вперед по сравнению с феодальной системой, коммуны все еще не достигли достаточного уровня равноправия; эти вампиры постоянно подталкивают власть в сторону более совершенного строя. Именно их, первопроходцев безрассудства, можно увидеть за спинами городских бунтарей и нарождающегося пополо. Один печально известный Бруха по имени Стиликко бродит от одной коммуны к другой, пытаясь найти среди них Новый Карфаген; правда, где бы он ни объявился, его поиски сводятся к разжиганию недовольства крестьян. Наконец, есть представители клана, кто полагает, что коммуны тянут соки из Священной Римской империи, а ее император - как раз тот единственный, кому под силу установить на континенте лучший порядок. Фракция империалистов чрезвычайно непопулярна среди итальянских князей. Ни один из них, даже правящий городом гибеллинов, не пожелает лишить свои владения независимости.

Каппадокийцы

Гробокопателей в Италии можно встретить не так уж часто по сравнению с другими регионами. Но все же они здесь появляются, рыская в поисках секретов эпохи античного Рима, занимая посты советников при князьях или просто экспериментируя в потемках. Их много среди низших церковных чинов, а также в прибрежных городах, где они могут поддерживать связь с собратьями в Африке и Леванте. Значительное количество Каппадокийцев обитает в Венеции - там они пристально наблюдают за своим новым экспериментом, семейством некромантов по фамилии Джованни. По слухам, в Риме временами появляется и сам Каппадокиус.

Гангрел

Италия практически лишена лесов, зато густо населена людьми. Поэтому италийских Гангрел куда меньше, чем в менее обжитых землях, а те, кто все же обитает здесь, ведут себя гораздо осторожнее: им приходится делить оставшиеся нетронутыми пространства с оборотными и феями. Ходят, однако, слухи о могущественном члене клана, обитающем где-то на высотах Альп, который якобы сопровождал Ганнибала в его походах. Некая Равнос, исходившая известный мир вдоль и поперек, клянется, что видела огромного, серого монстра под луной, и предполагает, что это и был тот самый карфагенский Гангрел.

Ласомбра

Италия для Ласомбра - одно из “сердец мира”. Члены клана контролируют большую часть политических процессов в регионе. Восемь из десяти князей в итальянских городах, а также сорок процентов прочих старейшин принадлежат по крови к Ласомбра. За спиной многих крупных отраслей производства и группировок в управляемых кланом контадо также стоит кто-то из Судей.

Нельзя при этом сказать, что остальные кланы остаются ни с чем, это вовсе не так; просто Ласомбра имеют решающее слово в управлении политикой региона. Италийские Ласомбра на протяжении столетий общались с местными семействами смертных, и в лицах многих поколений и линий крови каинитов можно отыскать те или иные родовые черты. Таким образом, Италия для них “родная” до таких пределов, какими могут похвастаться лишь немногие прочие кланы.

Малкавиан

На полуострове Безумцы встречаются повсеместно, но их крайне мало. Их помешательство и разобщенность не позволяют им достичь большего, чем отдельные влиятельные должности тут и там. Малкавиан пригодились Риму в деле разрушения Карфагена, но теперь то ли растеряли интерес ко всему региону в целом, то ли перебрались на более лакомые пастбища.

Носферату

Вся Италия буквально изрыта катакомбами и системами водоводов, да еще и покрыта руинами так, как ни один другой регион в Европе. Поэтому представителей клана Носферату в италийских городах гораздо больше, чем где-либо еще. Однако в политике они в массе своей представляют пустое место. В отличие от прочих каинитов замкнутые Носферату используют социальные рамки, чтобы ограничивать темп создания потомков; поэтому их количество остается тайной для смертных, и они способны прокормить себя. Князья, соответственно, оставляют их в покое до тех пор, пока не начинают нуждаться в информации, или же пока не решат, что местная община Носферату потребляет очень уж много крови. Носферату Рима особенно расплодились, и это стало причиной назначения именно одного из них на пост консильере в Орвието.

Равнос

Равнос навещают Италию время от времени. Города, расположенные на основных торговых путях, особенно ведущих с востока на запад, имеют больше шансов заполучить этих нежеланных гостей. Князьям остается лишь терпеть их, стиснув зубы, либо ненавязчиво спровадить пришлых Жуликов в наименее дружественный соседний город.

Последователи Сета

Сетиты проникли в итальянские коммуны и занялись своими отвратительными делишками - как открыто, так и прикидываясь членами других кланов. Их цели и методы мало чем отличаются от тех, что движут ими в прочих частях Европы, разве что Сетиты выказывают настораживающее умение вставлять палки в колеса демократических процессов. Особенно они любят морские порты, где могут с легкостью появляться и исчезать.

Тореадор

Нельзя сказать, что Тореадор встречаются в Италии часто или нечасто - но здесь расположены такие шедевры архитектуры, как кафедральный собор Пизы, баптистерий Флоренции, базилика Сан-Марко в Венеции и множество других, менее заметных сооружений, что отчасти отражает степень вовлеченности в их возведение покровителей из числа каинитов клана. Тореадор также известны тем, что глубоко запустили когти в высшие эшелоны церкви, хотя и находят существование между итальянскими Ласомбра и Вентру несколько стесняющим свободу. Поэтому свои связи в религиозных структурах они предпочитают использовать на расстоянии.

Тремер

Тремеров влекут к себе руины античного Рима - колыбели герметических искусств. Возможно, они ищут здесь некие знания, которые помогли бы им в войне против Цимисхов, а может, они просто тоскуют по землям, которые знавали в смертной жизни. Так или иначе, Тремеры - новички в Италии; вряд ли какой-нибудь город или контадо способен похвастаться более чем одной капеллой, да и та окажется невелика.

Цимисхи

Цимисхов в этот период времени в регионе мало. Однако все больше молодых членов этого клана бегут прочь от конфликта на востоке, и дорога их пролегает прямо через Италию. Многие князья уже опасаются еще большего наплыва беглецов.

Вентру

Италия для клана Вентру является плацдармом, отправной точкой завоеваний. Шесть столетий назад Патриции пришли в северные италийские земли вслед за лангобардами, да так там и остались до нынешних времен. Их не сокрушило даже нападение франков в VIII веке - его просто сопровождали другие, новые представители клана. Что касается более поздних событий, то завоевание нормандцами Сицилии [15] обусловило формирование второй диаспоры Вентру. Некоторые ее представители начали свой путь на север. С течением времени, однако, число князей в городах Италии, принадлежащих к клану, медленно уменьшалось под натиском “местных” Ласомбра. Но все же Вентру удерживают власть в нескольких городах Ломбардии, да и практически везде можно найти хоть горстку Патрициев. Среди городов, основанных не лангобардами, только Рим может похвастаться крупной общиной Вентру - это каиниты франкского происхождения, обосновавшиеся здесь после походов Карла Великого.

Другие сверхъестественные существа

Каиниты, исконно городские создания, преобладают среди сверхъестественных созданий, обитающих в городах-государствах. Другие мистические существа, конечно, присутствуют внутри их стен, но в куда меньших количествах.

Контадо большинства городов-государств еще могут похвастаться небольшими участками неосвоенных земель. Там-то и можно найти оборотней, а также самых разных истинных фей. Но, будучи одним из старейших центров сосредоточения оседлых людей в Европе, Италия уже лишилась большей части своих лесов, и процесс этот до сих пор продолжается. Поэтому создания диких пространств не представляют здесь такой угрозы для каинитов, как в прочих регионах Европы, если, конечно, какой-нибудь беспечный вампир не забредет в те самые еще избежавшие топора и плуга уголки природы.

Деятельность магов вампирам практически незаметна. Италия - волшебная, колдовская страна, и была такой с незапамятных времен античности, готовая похвастаться множеством ведунов и истинных магов самого разного толка. С другой стороны, сам этот регион, древнее сердце Западной Римской Империи, особенно мил волшебникам и так и тянет их к себе. Здесь сложилась окончательно магическая система Ордена Гермеса, здесь жили и умирали лучшие колдуны Римской империи. По Италии все еще бродят Сыны Кроноса, оплакивающие ушедший в небытие разврат империи; они находят утешение в роскошных товарах, доступных в крупных торговых городах - Венеции, Генуе, Пизе. Придет день, и они вновь явятся миру, назвавшись Культом Экстаза, но пока что представляют собой небольшую, тайную Традицию. Те, кого позже будут знать как Вербена, происходят от языческого римского культа Великой Матери Изиды, и они тоже обретаются здесь вместе с ведунами прочих мастей. Города-государства служат плодородной почвой и для будущих Технократов. Осталось всего-то полтора века до эпохи Возрождения, и сообщества масонов и им подобных групп уже обосновались в регионе, закладывая фундамент и для этой Традиции. Кто знает, сколько еще древних секретов, источников силы и скрытых капелл разбросано тут и там по руинам, оставшимся от империи, и сколько их прячется за фасадами палаццо? Кому известно, сколько продавцов зелий, чародеев и ведьм на деле представляют собой нечто большее, чем обыкновенные шарлатаны?

Призраки в Италии еще менее заметны, чем маги. Почти у каждого города по ту сторону пелены имеется свой некрополь, битком набитый мертвыми душами. Некоторые каиниты, особенно Каппадокийцы и их венецианские отпрыски, предпринимают попытки наладить контакты с молчаливыми обитателями города. Для большинства вампиров, однако, Неупокоенные остаются сплетнями и слухами.

Идеи для историй

Отец семейства

Упырь или другой слуга одного из персонажей оказывается перед сложным выбором: он получил от главы своей семьи приказ, выполнив который, он не сможет оставаться на службе у хозяина-вампира. Возможно, старик желает, чтобы он женился, или организовал заключение сделки, или отправился в дальнее путешествие. Никакие мольбы не заставили отца семейства изменить решение. По закону, если герой откажется исполнить приказ, он будет осужден или даже заключен в темницу. Попытается ли хозяин-вампир Доминировать отца семейства или даже убить старика, вызвавшего проблему? Или приверженность упыря семейным узам окажется сильнее Уз Крови?

Нотариус

Некий нотариус делает удивительное открытие: просматривая записи, унаследованные им от отца, он обнаруживает запись о покупке от 1127 года, сделанной человеком по имени Джильберто Барбатусом. Проблема в том, что на дворе 1197 год, а господин Джильберто и сейчас - мужчина в полном расцвете сил, и на вид ему слегка за тридцать. Что станет делать нотариус? Кому расскажет о своем открытии? Какие проблемы оно сулит каиниту, известному под именем синьора Барбатуса?

Взятие совета штурмом

Город, где обитают персонажи, охвачен восстанием (такое время от времени случается с большинством городов). Благородные семейства воюют друг с другом, разворачивая на улицах кампании и устраивая набеги на вражеские особняки и башни. Городские каиниты ночами трясутся от страха, опасаясь, что толпы буянов просто сожгут город дотла. Но не стал ли кто-нибудь из вампиров зачинщиком бунта? Не являются ли дома каинитов целями восставших? Кто из местных старейшин выиграет, а кто проиграет от боевых действий?

Последствия

Восстание успокоилось, и проигравшие семейства изгнаны коммуной из города. Должен ли кто-то из персонажей, их союзников или упырей покинуть родину - возможно, навсегда? Если в результате перестановки сил в городском совете появились новые лица, кто из каинитов от этого выиграл? Являются ли новые члены собрания чьими-то пешками уже сейчас, или вампиры города пока что сражаются за право подвигать их по политической шахматной доске?

Привет, мы ваши соседи!

Один из персонажей, выбирая себе убежище, поступил неразумно: он занял комнаты в доме с чересчур тонкими стенами. И теперь его соседи в курсе, что рядом с ними, вместе вот с теми простолюдинами сосуществует нечто не принадлежащее к роду человеческому. Как поступят эти соседи, и что предпримет персонаж в ответ?

Другие обитатели контадо

В глухом сельском уголке обитают несколько очень старых каинитов. Это котерия Ласомбра, несколько веков населявшая небольшой замок мелкого дворянина. Но теперь хозяин замка терпит унижение: он вынужден присоединить свои владения к местному контадо. Сам он подался в город, но Ласомбра этого не сделали. Сумеет ли князь города подчинить их? В своей каменной твердыне на земле предков эти каиниты могут держаться месяцы и даже годы. С другой стороны, они охотно принимают и развлекают посланников князя, но ненавидят саму мысль о том, чтобы признать его первенство. Персонажи должны отправиться в глушь и заключить сделку со старыми вампирами. Но что эти Ласомбра пожелают получить в обмен на свое согласие? Смогут ли герои достать им желаемое? И что в городе делает некая высокородная дама, некогда бывшая союзником стариков Ласомбра?

Сбежавшие от резни

В Венецию проникают Проклятые. Ходят слухи о древних каинитах, чьи лица можно мельком увидеть при луне на окружающих город болотах. Вампирам постарше эти лица знакомы: это те, кто спасся из Орвието, недавно захваченного каинитами Рима. И теперь римские вампиры прислали в Венецию вестника с требованием, чтобы беглецов убили. Старейшины города разделились на два лагеря: одни за, другие против казней. Каким образом персонажи окажутся втянутыми в этот конфликт? Можно ли поймать кого-то из отступников? И наконец, раз уж персонажи - самые молодые вампиры в городе, какие неприглядные риски придется им взять на себя в готовящемся возмездии?

Города

Ни один город Италии нельзя назвать образцовой коммуной. У каждого есть своя культура особенности, иными словами, свой характер; в этом отношении они похожи на людей. Этот раздел содержит некоторые сведения о самых интересных и важных городах: каково в них жить, на что они похожи, в чем их изюминка, на что обращать внимание и так далее. К каждому описанию добавлена краткая справка о том, кто из каинитов обитает в городе и чем они прославились в своей не-жизни. Поскольку этот раздел предназначен скорее для рассказчиков, мы включили в него сведения о судьбе городов и о том, как случившиеся в них события могут быть превращены в короткие истории или в основу для хроники.

Путешествия и языки

Путешественники, бродящие по Италии, даже если они родились на полуострове, могут испытывать сложности в общении с местными.

Дело в том, что во всяком городе имеется собственный диалект, и его поймет любой уроженец этих мест. Но чем дальше от дома, тем труднее путнику понять окружающих, даже если он все еще остается в пределах Италии. А если оказаться совсем далеко от родных мест, люди вообще не разберут говор друг друга.

Кроме того, все образованные люди того времени знают латынь, которая мало изменилась со времен падения Римской империи. Но образование доступно относительно небольшой группе обитателей Италии, и путешественнику как можно скорее придется освоить местный диалект.

Рассказчики могут попросить игроков сделать бросок [Интеллект + Лингвистика] со сложностью 6 всякий раз, как их персонажи-каиниты встретятся с теми, кто говорит на ином диалекте языка.

Милан

Милан - важнейший город Ломбардии. Во времена владычества римлян он был административным центром; позже его самый известный епископ Амброз (позднее канонизированный), затмевал собою даже императора Западной Римской империи [16]. Но ныне империя пала, и Милан отошел на задний план, а его епископский престол померк в лучах славы Рима. Тем не менее по меркам Темных веков город все еще остается значимым. Говорят, что население Милана достигает ста тысяч человек (очевидное преувеличение), и все они заняты либо обработкой богатых земель, либо торговлей на дорогах, ведущих в Геную и Венецию. Наиболее примечательное здание города - собор Святого Амвросия, огромное строение в романском стиле, где хранятся мощи старого подвижника.

Каиниты Милана

Большинство старейшин Милана родились в эпоху лангобардов. Эти старые, несколько утомленные германцы тратят много сил, чтобы приспособиться к пониманию новой политики городов-государств. Даже если в городе все чаще одерживают верх демократические настроения, князь и его свита, наоборот, обращаются к более жесткой автократии. Создаваемые ими потомки не понимают феодальных обычаев своих сиров и раздражаются от налагаемых ограничений. В результате поколение служителей становится хлипкой преградой для прибывающих в регион Ласомбра - а Магистры поставили захват Ломбардии одной из своих главных целей. Юных Ласомбра поощряют к странствиям на север, а порой туда направляются и старейшины клана. Ломбардские Вентру отвечают тем, что отводят некоторые ключевые охотничьи угодья в исключительное пользование своего клана и периодически ведут войны с захватчиками. Тем не менее популяция Ласомбра в Милане и его контадо значительно выросла за последние столетия, и мало кто может предсказать, во что это все выльется.

Венеция

^{“И как в венецианском арсенале
Кипит зимой тягучая смола,
Чтоб мазать струги, те, что обветшали,
И все справляют зимние дела:
Тот ладит весла, этот забивает
Щель в кузове, которая текла;
Кто чинит нос, а кто корму клепает;
Кто трудится, чтоб сделать новый струг;
Кто снасти вьет, кто паруса платает, —
Так, силой не огня, но Божьих рук,
Кипела подо мной смола густая,
На скосы налипавшая вокруг.”
Данте, “Божественная комедия”,
Ад, песнь XXI}

Венеция расположилась неподалеку от северо-восточного берега Италии. Она была основана на закате существования Римской империи в качестве островка безопасности от набегов варваров; зная, что у нападающих дикарей нет кораблей, изобретательные граждане Рима выстроили город на островах морской лагуны. С тех пор Венеция весьма успешно развивалась - для поселения, возникшего на болоте. Она обладает самым сильным флотом на Средиземном море, а также контролирует большую часть морских перевозок между Европой, Африкой, Византией и землями сарацинов. Аванпосты венецианцев есть практически везде в государствах крестоносцев и во владениях мусульман - Венеция известна тем, что между следованием торговым интересам и христианской воинственностью выбирает первое. Кроме того, Венецианская республика - старейшая в регионе. Вместо подеста и консулов здесь веками правили дожи (это слово местного диалекта происходит от итальянского duce или латинского dux, - оба означают “лидер” или “герцог”). Дожи избираются городским советом и занимают свой пост до конца жизни. Срок их правления, однако, недолог, поскольку совет избирает на должность, как правило, пожилых людей - чтобы избежать передачи власти по наследству.

В вопросе религии Венеция - пожалуй, самый необычный диоцез западного христианского мира. Ее небесным покровителем считается Апостол Марк - один из четырех евангелистов. Это немного странно, поскольку Марк умер в египетской Александрии. Там же и покоились его мощи вплоть до 828 года, когда группа венецианских купцов выкрала их и тайно доставила в новый “дом”, исполнив тем самым старинное пророчество. Некогда Апостол Марк переплывал Венецианскую лагуну, направляясь в Египет; бросив якорь, он узрел ангела, который возвестил ему: “Мир тебе, Марк, вестник мой. Здесь ты обретешь покой”. Венецианцы увидели в этой легенде знак того, что евангелист был связан с их городом велением свыше. Они выстроили возле Дворца дожей базилику и освятили ее в честь Марка, а затем быстренько приобщили евангелиста к своей теологии, присвоив себе право претендовать на апостольскую власть - вторую в Западной церкви после Рима.

Главная внешняя особенность Венеции очевидна: город выстроен на воде. Многие его улицы представляют собою каналы, по которым беспрестанно снуют маленькие лодки. Гондолы тоже уже существуют, но не имеют ничего общего с тем, что мы привыкли называть этим словом в XX столетии: они массивные, передвигаются силами дюжины гребцов и богато украшены. Большинство крупных зданий и частных палаццо имеют входы и с улиц, и с каналов, причем двери, обращенные к воде, обыкновенно украшены гораздо богаче. Здания в эту эпоху выстроены в основном из дерева, хотя уже есть более основательные постройки - из кирпича или камня.

Главная церковь Венеции - это не ее собор, а как раз капелла при дворце дожей, освященная в честь Святого Марка. Ее нынешнее здание построено не раньше начала XI века и выполнено в византийском стиле: с округлыми нишами внутри и красочными мозаиками. На протяжении сотен лет Константинополь был одним из союзников Венецианской республики и источником многих культурных веяний. Теперь их дружба расклеилась, и на горизонте уже маячит война. Но возведенная в восточном стиле церковь все еще нависает над городом, как усыпанное самоцветами чудище, застывшее на берегу океана.

Возле базилики стоит Дворец дожей, где размещается правительство Венеции и живет дож. Сейчас здание напоминает больше крепость, нежели дворец: его расположение у моря - один из методов обороны города.

Площадь Риальто представляет собой торговое пространство, обыкновенно забитое лавками, магазинчиками и заполненное толпами покупателей.

Еще стоит отметить тот факт, что не все островки в лагуне одинаково плотно заселены: на них много неосвоенных земель, а для полноты картины тут и там можно увидеть случайную постройку или руины.

Венецианское проклятие

В 1172 году правительство Венецианской республики распорядилось разрушить дом убийцы дожа Витале Микьеля и особым указом запретило строить на этом месте любые здания из камня или кирпича (этот эдикт продержался в силе до 1948 года). На месте жилища убийцы так и стояли несколько деревянных домишек - молчаливый памятник погибшему дожу.

Однако легенда на этом не заканчивается. Дож Витале II Микьель был нелюбим народом республики к моменту своей гибели. Он только что вернулся с войны с Византией, потерпев поражение, да в придачу привез в родной город чуму [17]. Возможно, его призрак все еще витает в городе. А дом его убийцы можно найти на пустошах смерти за Пеленой, и он все еще наполнен плачем жертв чумы.

Каиниты Венеции

В Венеции - одном из крупнейших городов христианского мира - обитает гораздо больше каинитов, чем следовало бы, и это несмотря ни на стесненные условия, ни на малое количество возможных убежищ, ни на ничтожные владения республики в сельской местности. Богатство и влияние, сосредоточенные в лагуне, так и влекут к себе нежить, и противиться этому зову невозможно.

Царящим в городе пестрым хаосом заправляют Ласомбра, которым Венеция принадлежала на протяжении столетий. Это самый старый город-государство, и приверженность традициям в нем крепче всего. Старейшины подбирали себе потомков в одних и тех же рода́х в течение столь долгого времени, что теперь самые видные семейства неотделимы от детей Каина. Те же вампиры, кто только что обосновался в городе, должны взрастить здесь семью или начать свое дело с нуля: старожилы Венеции “заняты” на протяжении сотен лет. Установлению полного контроля над дожем, однако, препятствует тот факт, что всем вступающим на эту должность обычно далеко за семьдесят. Поэтому ни один каинит не может контролировать дожа слишком долго: правитель, протянувший на троне больше десяти-тридцати лет, уже вызовет подозрения смертных.

Под пятой Ласомбра в городе обитают и другие каиниты, о которых следует упомянуть.

В Венеции всегда обитала крупная община Каппадокийцев, но в описываемые времена их здесь необычно много. Отчасти причиной тому близость Венецианского залива к Ближнему Востоку, чему немало способствует прочная связь покровителя города Святого Марка с верой египетских коптов, которой он дал начало [18]. В самом Египте этих времен Каппадокийцы часто обитают в коптских монастырях, скрываясь там от местных Сетитов. Нынешний же приток Гробокопателей в Венецию главным образом обусловлен тем, что здесь в клан ввели целую семью, род Джованни, и за первыми, нетвердыми шагами новичков, уже не говоря о тщательной охране, необходим надзор. Кроме самих Джованни, их сторожей и тех членов клана, кто сам родом из Венеции, в город прибывает множество любопытствующих Каппадокийцев; они практически превратили республику в подобие объекта паломничества. Большинство получает отпор либо от самих Джованни, либо от их сторожей, но некоторые остаются в Венеции на недели и даже месяцы, наблюдая за “экспериментом”. Так или иначе, число Каппадокийцев в городе с начала XII века утроилось.

Венецианские Носферату сталкиваются со сложной проблемой: в городе мало подземных объектов, которые не были бы в то же время еще и подводными. Хотя каиниты не могут утонуть, большинство их не любит погружаться в холодную, грязную воду залива на сколь-нибудь долгое время. Кроме того, ходят упорные слухи о злобных тварях, живущих на дне каналов и поднимающихся на поверхность, только чтобы поживиться (а уж смертным или каинитом - неважно). Итак, самые уродливые из потомков Каина вынуждены вместо привычных убежищ выбирать более пристойные места - съемные дома, заброшенные здания и тому подобное. Как следствие, венецианские Носферату куда более искусны в Дисциплине Затемнение, чем их собратья на суше.

Наконец, поскольку Венеция - крупный центр торговли, она может похвастаться завидным числом “экзотических” вампиров. Равнос, Тремеры, Цимисхи, Ассамиты и представители прочих кланов, кого редко увидишь на полуострове, встречаются в республике с завидной частотой.

Венецианская хроника: Четвертый Крестовый поход

Начало XIII столетия было для Венеции беспокойным и веселым временем. Город стал точкой сбора войск Четвертого Крестового похода; с армиями в путь отправился и сам дож Венеции, а в его завершение под ударами мечей латинян пал Константинополь, всегда открыто поддерживавший христиан, и венецианцы вернулись домой с богатой добычей. Рассказчик, который не может использовать эти факты, чтобы придумать какую-нибудь роскошную затеянную каинитами интригу, просто стесняется как следует поразмыслить над ними. Отправятся ли какие-нибудь вампиры в поход на Восток? Вкусна ли кровь иноземцев? После успешного похода останется ли кто-то из молодых каинитов осваивать новые земли? Какие мистические артефакты (и все в таком духе) привезены в Венецию в качестве трофеев - и какими силами эти вещицы обладают? Наконец, найдутся ли греческие вампиры, вознамерившиеся отомстить? Если да, то как они поступят?

Хронология действий венецианцев

1193. Новым дожем Венеции избран Энрико Дандоло. Склочный и почти слепой старик давно разменял восьмой десяток [19], но для правителей республики это - обычное дело.
1194. Шестеро рыцарей из числа собравшихся в новый Крестовый поход прибывают в Венецию. Они затевают переговоры от имени всей армии крестоносцев о найме кораблей и перевозке воинов в Египет. Соглашение было заключено под приветственные крики венецианцев. Предводители крестоносцев предполагают напасть на Египет. Правители республики, у которой с Египтом налажена прибыльная торговля, втайне негодуют. Они планируют собственные действия, которые бы отвлекли рыцарей от их цели.
1195. Среди воинов Крестового похода расходятся слухи о том, что армия, отплывающая из Венеции, на самом деле возьмет курс на Египет. Многие рыцари отправляются на Восток своим ходом, их цель - священный Иерусалим. Предводители крестоносцев заподозрили венецианцев в раскрытии истинного направления похода, однако они уже не в силах остановить дезертирство. Армия, в июне этого года собравшаяся в заливе, уже слишком мала, чтобы использовать все оговоренные в соглашении с Венецией корабли и уж тем более оплатить их. Дож Дандоло предлагает рыцарям новую сделку: Венеция предоставит крестоносцам все суда, но взамен те помогут республике отвоевать некоторые дальние аванпосты, захваченные Венгрией. В ноябре флот поднимает паруса, и дож становится во главе похода.
1196. В то же самое время в Константинополе уже несколько лет на троне восседает “узурпатор”. Сын свергнутого императора Алексей сумел бежать; он объявляется в Германии, при дворе своего шурина Филиппа Швабского [20]. Крестоносцы соглашаются помочь отцу Алексея вернуть трон, но не бесплатно. В июле рыцари прибывают в Константинополь, но у Византии просто нет флота, который можно было бы отправить в море. Вот уже много лет именно Венеция принимает заказы на строительство судов для восточной империи. Крестоносцы легко захватывают Константинополь и восстанавливают на троне Алексея и его отца, но денег у императора не оказывается. Напряженность возрастает, греки и франки копят взаимное недовольство.
1197. Византийцы, уставшие от присутствия рыцарей, сами повторно свергают императора Алексея [21]. Латиняне, воспользовавшись этим, напали на город. Константинополь пал и был утоплен в крови. После крестоносцы разграбляли город в течение трех дней, забрав все мало-мальски ценное, разделили добычу и ушли. Венеции поход принес огромную прибыль, а также немалый кусок владений бывшей Византии. В город было привезено большое количество предметов искусства, реликвий и золота.
1198. Дож Дандоло умер и был погребен в Софийском соборе. На Востоке зарождается Латинская империя [22].

Генуя и Пиза

Генуя расположена в Лигурии, скалистой и не особенно плодородной области Италии. Поэтому ее основные усилия направлены на развитие торговли, а не сельского хозяйства. Даже знать города считает окружающие его горные проходы не слишком пригодными для сражений, из-за чего отправляется в море, чтобы находить себе противников среди мусульман. У генуэзцев сложилась репутация воинов, верных скорее кошельку, а не долгу.

Пиза лежит южнее на побережье, возле устья реки Арно. Ее главные религиозные постройки расположены вместе на открытом пространстве: полузаконченный баптистерий с отделкой, задуманной явно под влиянием исламской архитектуры, и дуомо. Оба здания облицованы серым мрамором с более темными полосами и украшены снаружи несколькими ярусами колонн - это уникальный, пизанский стиль. Собор был заложен в честь крупной победы на море над мусульманами [23] - в XI веке заклятыми врагами обоих городов.

Генуя и Пиза - извечные соперники: оба города расположены на восточном берегу Апеннинского полуострова и соревнуются друг с другом за господство на море. В будущем вражда станет все более неприкрытой (гражданам обеих республик, наверное, даже претило бы упоминание рядом в книге, подобной этой). Политика обеих городов даже сейчас основывается главным образом на взаимной ненависти. По мере того, как и Генуя, и Пиза расширяют сферу своего влияния, ситуация продолжит ухудшаться.

Каиниты Генуи и Пизы

У каинитов Генуи и Пизы цели примерно одни и те же: расширить влияние своего города на близлежащих землях, прибрать к рукам торговлю на Средиземном море и окружить себя, любимых, роскошью на доходы с этой торговли. Эти же устремления движут и смертными жителями обоих городов, только у каинитов впереди есть еще целые столетия на то, чтобы отточить свои методы, выпестовать в сердцах ненависть и заключить союзы.

В Генуе обосновался тесный кружок вампиров. Эти несколько старейшин контролируют и город, и большую часть владений местной знати. Их общество разбавлено лишь горсткой упырей и потомков. Князь Генуи и старейшины с завидным упорством противостоят пришлым каинитам, новичкам и бродягам, которые, по их мнению, загостились в городе. Даже своих потомков они порой вежливо, но настоятельно просят покинуть родные стены; многих из них благоразумно рассылают по иностранным портам. Там изгнанники поневоле готовят почву для генуэзских торговцев и основания колоний. Тем, кто успешно справляется с поручением, возможно, позволят даже вернуться домой.

Пиза обладает бо́льшим контадо, а местные каиниты более разобщены и куда яростнее сражаются друг с другом. Проблемы в соседней Флоренции (о которых мы еще поговорим) прорвали плотину, и старейшины Пизы почти поровну разошлись на два лагеря, разделившись во мнениях, кого из князей стоит поддержать и поддерживать ли вовсе. Говорили, что один беспринципный старейшина повинен в переправке Ассамитов в Италию, откуда они позже уходили на север для участия во флорентийском конфликте. Если это и правда, за руку никого так и не поймали.

Флоренция

^{«Ты предалась беспутству и гордыне,
Пришельцев и наживу обласкав,
Флоренция, тоскующая ныне!»
Данте, “Божественная комедия”,
Ад, песнь XVI}

Флоренция лежит в самом сердце Тосканы и уже к описываемому периоду истории стала крупнейшим и важнейшим городом во всей провинции. Расположенная в глубине полуострова, среди холмов, она тем не менее занимает стратегическое положение на реке Арно и контролирует проходящие мимо нее торговые маршруты.

Особая флорентийская архитектура, так и эдак обыгрывающая причудливые геометрические формы, определяет облик церквей и общественных зданий, а городской баптистерий известен весьма широко. Это восьмиугольное строение, купол которого внутри украшен ликом Христа, выполненным из византийской мозаики, возведено на фундаменте, оставшемся еще со времен расцвета Римской империи - по крайней мере, так говорят жители города. Вокруг него раскинулась широкая пьяцца, а неподалеку высится дуомо. 

Бело-зеленый собор в готическом стиле, над которым в один день Брунеллески воздвигнет знаменитый кирпичный купол [24], еще не построен. На его месте располагается куда более скромное здание, сработанное в той же манере, что и баптистерий.

Великолепным примером того, прежнего стиля служит базилика Сан-Миниато-аль-Монте [25]. Эта церковь с плоским мраморным фасадом, покрытым геометрическими узорами, со своими тремя входными порталами имеет почти классический вид. Строгий и математически выверенный флорентийский стиль резко контрастирует с пышной архитектурой Сиены и Пизы.

Большая часть зданий Флоренции, однако, не белая и зеленая, здания в ней в основном коричневые. Основной строительный материал тех времен - дерево, а дома состоятельных горожан возводятся из землисто-бурого кирпича. Красочные церкви на фоне такой застройки смотрятся ярче и невольно вызывают восхищение.

Каиниты Флоренции

Флоренция - могущественная республика, стремительно растущий и густонаселенный город. Все эти обстоятельства вместе поддерживали популяцию местных каинитов высокой вплоть до середины XII века. До 1164 года вампиры валили во Флоренцию толпами, отвечая на изменившуюся расстановку сил в регионе. Из-за этого в городе стало почти невозможно охотиться, а контадо практически опустело. В черте городских стен старейшины Флоренции боролись с пришлыми каинитами, убивая или изгоняя их. Сельские территории достались немногочисленным вампирам, урвавшим себе обширные владения. Весь этот хаос привел к падению князя Флоренции, Алануса. Этот Ласомбра, Обращенный в восьмом веке, оказался не в состоянии поспеть за быстрыми переменами, происходившими в его городе. На нем и лежит вина за разразившийся кризис - именно он не сумел остановить приток каинитов во Флоренцию. Большинство старейшин обрадовалось, когда некий наемный Ассамит оборвал не-жизнь князя, но никто не признался в том, что заплатил Сарацину.

Их молчание оказалось мудрым ходом, поскольку гибель Алануса только ухудшила политическую обстановку в городе. В последние 35 лет Флоренцией правят не один, а сразу два князя: Ласомбра по имени Аниций, прозванный своими сподвижниками “Великолепным”, и его собрат по клану и соперник Панфило Жестокий. Каждый утверждает, что старше другого по возрасту и поколению и называет противника “антикнязем”. Чаши весов в их борьбе склоняются то в одну, то в другую сторону, по мере того, как восемь старейшин Флоренции переходят из одного лагеря в другой, выплетая замысловатые интриги. Каиниты ходят по городу осторожно, опасаясь, что к новой ночи незримые границы владений князей сдвинулись; посланцы, прибывающие в город, вынуждены отыскивать способы предстать перед каждым из претендентов на трон и при этом никого из них не разгневать. В последние годы количество вампиров во Флоренции резко снизилось.

Не все каиниты, однако, вовлечены в противостояние. Две группировки сверхъестественных обитателей Флоренции трудятся не покладая рук, и все остальные их, как правило, не трогают. Местные Тореадор прилежно пекутся о сохранении в жителях города вкуса к романскому классицизму. Они даже добились некоторого успеха в подчинении стиля города строгим, античным абрисам. Фасад церкви Сан-Миниато - одна из великолепных работ, выполненных под влиянием этих Мастеровых, кое-кто, по слухам, помнит, каким был Рим до его разграбления варварами в 410 году [26]. Ходит также слушок о том, что вампирам Тореадор в их работе помогает кабал магов с математическим складом ума. Кое-кто из городских Носферату, указывая на правильные геометрические линии флорентийских зданий, со знанием дела упоминает Евклида и Пифагора. Никому, однако, не приходит в голову, сколь огромное влияние эти работы оказывают на сознание и умы жителей Флоренции. К середине XIV столетия флорентийские художники (при некоторой помощи своих друзей) заново откроют математическую перспективу и смогут создавать реалистичные портреты человека - и тем самым перевернут с ног на голову все искусство Европы.

Сиена

Сиена - второй по уровню благосостояния город в Тоскане. Не сыграв особой роли в истории Апеннинского полуострова, он, тем не менее, интересен сам по себе и является примером процветающей коммуны. Город-государство Сиена “заперт” на суше - он не имеет выхода к морю. Весь свой доход он получает по дорогам, уходящим от его границ на север и на юг. Богатство Сиены складывается из местной торговли и банковских операций, совершаемых на дальних расстояниях. Извечная проблема Сиены - это недостаток питьевой воды. Сиенцы вынуждены довольствоваться водой, поступающей в город по трубам через систему акведуков, подземных накопителей и туннелей, называемых bottini [27]. В интересующий нас период времени Сиеной управляет городской совет и подеста.

Сиена стоит на холмах, что делает ее удобной для обороны, зато превращает сеть улиц в извилистый лабиринт. Здесь можно завернуть за угол и обнаружить, что мостовая уходит вниз с почти что вертикальным уклоном. В конце XII века большая часть домов в Сиене выстроена из дерева, но важные для города строения (в том числе стены) возведены из характерного красно-коричневого кирпича. Сиенский собор отделан черным и белым мрамором (эти цвета присутствуют на гербе города [28]), причем узор - и внутри, и снаружи - образует полосы наподобие шкуры зебры. Дуомо города еще не завершен: не достроены клирос и фасад, и все же сиенцы гордятся этим величественным строением. Необычен тот факт, что у городского совета Сиены нет собственного здания, и его члены вынуждены собираться в наемных помещениях.

Колдовское лицо Сиены

Есть две весьма необычные вещи, прочно связываемые в умах с Сиеной. Являются ли они признаком присутствия здесь магов? А может быть, фей или поклонников дьявольских сил? Или, вероятно, где-то здесь укрыто тайное капище? Рассказчики могут вылепить из этого что пожелают!

Сеятель Арепо. На одной из стен сиенского собора можно прочесть надпись, помещенную в квадрат площадью примерно в два квадратных фута. Читается она как SATOR AREPO TENET OPERA ROTAS (“сеятель Арепо с трудом правит колесами”), причем в любом направлении выходит одно и то же. Квадрат “сеятеля Арепо” широко известен и считается в некотором роде магическим талисманом; его находили также в руинах погребенной под пеплом Помпеи. Но что эта надпись делает на стене собора Сиены?

Диана. Некоторые сиенцы клянутся, что слышат временами журчание воды, текущей под городом. Однако сколько колодцев здесь ни выкапывали, никаких источников и ключей так и не нашли. Жители Сиены дали своей призрачной реке имя - Диана. Вероятно, из-за того, что в городе хронически не хватает воды, Диану можно отнести на счет принятия желаемого за действительное. С другой стороны, в Европе эпохи Темного Средневековья довольно магических сил, способных спрятать целую реку. Не может так статься, что ее воды присвоила себе какая-нибудь капелла, или просто сам поток расположен в некой странной параллельной реальности? Или же горожане слышат слабое эхо великого Стикса?

Каиниты Сиены

Не-жизнь в Сиене опасна. В средних размеров городе, не имеющем выхода к морю, обитают три старых вампира, и еще двое действуют в его контадо. Из этой пятерки только трое принадлежат к клану Ласомбра, включая нынешнего князя Сиены. Но каждый из стариков жаждет забрать в свои руки власть, и все они наплодили неприлично много потомков. Князь уже как-то призывал к борьбе по принципу “око за око” - и с треском провалил ее со своей стороны. На повторение пройденного он не решится.

Большую часть своего времени князь Сиены тратит на то, чтобы разобраться с амбициозным Вентру по имени Хенрик Германус - пережитком несостоявшегося союза Сиены с Аугсбургом. Каинит-германец объявился в городе в ходе переговоров и с тех пор отказывается покидать Сиену, являя удивительное умение ускользать от Окончательной Смерти.

Кроме того, палки в колеса князю без конца вставляют маги-герметисты. Их капелла существует в городе со времен его основания, но в последнее время набрала немалую мощь - или просто раньше кабал скрывал свою истинную силу. В квартале, где расположились маги, видели нескольких вампиров клана Тремер, хоть никто не встречал их возле ворот - и это еще один повод для беспокойства. 

Рим

^{“Нигде о небесной, духовной свободе не пекутся с таким тщанием, как там, где Римская Церковь обладает всей полнотою власти и в мирских, и в духовных делах...”
Папа Иннокентий III в письме к епископу Равенны}

Средневековый Рим, сердце Папской области - это, по сути, два города в одном. Один из этих городов является процветающей итальянской коммуной, управляемой светским городским советом. Другой - город Папы Римского, духовного лидера христианского мира. Два Рима не всегда сосуществуют мирно и иногда даже воюют, но, к обоюдной досаде, нужны друг другу, чтобы вместе выжить.

Римской коммуной управляет сенат. Это не то собрание, что некогда правило старой империей - его члены просто позаимствовали имя. Пусть в других коммунах избирают городской совет и нанимают подеста - Рим есть Рим, и здесь питают склонность к сохранению старинных названий. Число членов сената весьма непостоянно: сегодня сенатор один, а на следующий год горожане изменили конституцию и избрали сразу пятьдесят человек. Следуя за последними веяниями в деле управления, сенаторы по своим функциям напоминают то подеста, то консулов, то советников. Папе по душе иметь под боком небольшой сенат - им легче манипулировать. Многочисленный сенат, таким образом, свидетельствует о бунтарских настроениях среди жителей города.

Рим является домом Папы Римского - духовного лидера Западной церкви и, неслучайно, верховного епископа Рима. Папа считается хранителем метафорических “ключей от рая”, дарованными Христом Апостолу Петру, которого Он назначил первым епископом Рима. Но в рассматриваемые нами времена Папа берет на себя не только право назначать епископов - своих представителей в любом королевстве христианского мира, но и обладает мирской властью над большими территориями в Европе. Претензии понтифика большинство королей оспаривают (с разной степенью успеха), а Патриархи восточной, Православной Церкви так и вовсе полностью их отвергают.

В самом Риме у Папы довольно-таки ненадежное положение. Это “его” епископский диоцез; и раз уж здесь находится и сам понтифик, и коллегия кардиналов, и все огромные богатства Церкви, он часто контролирует де-факто (а порой и де-юре) политику Рима. Но при всем при том Рим является еще и светским городом-государством со своими мирскими заботами - сельским хозяйством, войнами, торговлей и производством - и его граждане грезят о той же независимости, какой обладают жители прочих коммун. Римляне, однако, не могут просто выставить Папу за ворота, поскольку он - источник политической значимости, и без него приток в город паломников (а значит, и их пожертвований) иссякнет. Поэтому в большинстве случаев горожане признают за Папой теоретическое верховенство, а он, в свою очередь, позволяет им поступать так, как они считают нужным, манипулируя политическими решениями города из-за кулис.

Совсем скоро - около 1198 года - Рим станет центром широкой полосы земель, непосредственно контролируемых Папой [29]. Позже эту территорию назовут Папской областью, но пока что власть понтифика здесь не беспредельна. Чем это обернется для римской коммуны - неясно.

Территория собственно города сильно уменьшилась с дней его былой славы. Рим съежился до небольшого, огороженного стенами участка, лежащего прямо на берегу Тибра. Остатки старого города, прозванные disabitato (“безлюдный”), превращены в возделываемые пашни. То тут, то там посреди окружающих Рим полей заметны руины мраморных и кирпичных строений, памятники и разбитые колонны. Под некоторыми из них еще скрываются катакомбы, потайные комнаты и прочие потенциальные укрытия. В отличие от каинитов других городов римским вампирам не приходится далеко идти, чтобы подыскать себе место под убежище. Внутри же кольца стен Рима бурлит обычная итальянская коммуна, пусть и выстроенная на осыпающихся руинах старой империи. Бок о бок с современными зданиями можно найти странные конструкции, созданные из остатков старых домов. Например, вершина триумфальной арки императора Траяна надстроена башней какого-то вельможи: этакий способ ее нынешнего владельца обозначить свое право собственности и добавить несколько футов высоты своему жилищу.

В Риме сохранилось несколько крупных достопримечательностей. Начать, конечно, стоит с руин Старого Рима - это и заброшенный Капитолийский храм, и огромный Колизей, и Пантеон (переименованный в церковь Девы Марии и всех святых мучеников, а в народе прозванный Санта-Мария-Ротонда), а также множество триумфальных арок. Добавим к этому другие святыни: базилика Сан-Джованни-ин-Латерано (собор Св. Иоанна на Латеранском холме, где позже собирались самые различные советы) и, конечно, собор Святого Петра. Вообще храмов в Риме великое множество - его еще называют городом тысячи церквей.

Наконец, один из флангов Рима охраняет кирпично-красного цвета замок Сант-Анджело (Святого Ангела). Его сердцевина - странного вида круглое здание, слишком широкое и низкое, чтобы походить на обычную башню. Изначально оно вообще-то служило мавзолеем римскому императору Адриану. Но после падения империи жители Рима довольно быстро поняли, что это надгробие-переросток отлично подходит для того, чтобы метать всякие опасные предметы в атакующих город чужаков. За столетия замок обрел новое значение, обзавелся стенами и ощетинился дополнительными укреплениями. Он побывал во владении почти у каждого видного семейства Рима. Сегодня им владеют одни, а завтра, возможно, замок перейдет к кому-то другому.

Есть и еще одна важная природная особенность Рима: он окружен болотами. Летом топи становятся верным источником миазмов и всяческой заразы. Иностранцы, занимающие папский престол, горько на это жалуются. Горожане - кто может - покидают Рим на это время года. Остальные подхватывают болезни и умирают.

Каиниты Рима

В Риме - крупном городе и центре местной политики - обитает великое множество каинитов. Немалая их часть довольствуется поддержанием собственного стада или получением доходов от торговли и потока паломников. Но большинство хотя бы одним глазом следит за происходящим в Ватикане. Папский двор столь же престижен, как и окружение любого монарха, а то и еще ценнее, поскольку обладает влиянием, преодолевающим границы государств. Ласомбра и Вентру жаждут власти. Сетиты стремятся совращать всех и вся. Каиниты-еретики желают изменить церковные догмы. Тремеры облизываются на древние тексты, хранящиеся в архивах Ватикана. К счастью, аура веры, окружающая папскую курию (ее источником служат уже хотя бы реликвии), не позволяет влиять на Святой престол напрямую. Больше всего старейшин Рима страшит то, что какой-нибудь каинит - ради своих амбиций или по недоразумению - может открыть всем вокруг, насколько глубоко вампиры запустили когти в сердце Церкви. Этот кошмар в будущем станет реальностью, когда Вентру по имени Фабрицио Ульфила отправит в путь машину Инквизиции [30].

Сильнейшим кланом в Риме остаются Ласомбра, к которым относится и князь города, Констанций. Из прочих кланов христианского мира в городе хоть кто-нибудь да обитает, и так было во все времена. Очень много здесь Носферату, особенно тех, кто склонен к покаянию и следует Пути Небес. В Рим их влечет большое число святынь и подвижников, а также пространные катакомбы и руины disabitato.

Очень многие старейшины и служители Рима - независимо от клана - с воодушевлением поглядывают на растущую Папскую область. Одни боятся изгнания во вновь завоеванные земли, другие надеются, что Констанций назначит их правителями в какой-нибудь небольшой городок. Это возбуждение достигло своего пика в 1199 году, когда после резни в Орвието княжеский двор стал центром яростных политических споров и всевозможных интриг.

Рим также является местом сбора всех европейских Инконню. Слухи об этих каинитах времен империи расходятся чаще, чем сами они появляются на виду. Вампиры, владеющие Прорицанием, порой замечают завернутые в тоги фигуры с впечатляющими аурами прежде, чем те скроются от взора. Самых старых из старейшин иногда приводит в замешательство появление их сиров, которые, казалось бы, давно уже встретили окончательную Смерть. Чересчур любознательные каиниты, бывает, не возвращаются из своих эскапад по некоторым заброшенным уголкам города. В общем и целом Инконню не сильно интересуются современной политикой; случается, однако, что кто-нибудь из них возникает, чтобы изречь предупреждение или выставить свой ультиматум, а после моментально исчезает. Подобный образ действий помогает им оставаться на виду ровно на столько мгновений, чтобы нарушить благостную дрему князей и старейшин. Кто знает, в какую минуту тщательно выверенный план пойдет прахом из-за вмешательства создания старше и могущественнее, чем можно помыслить? Поэтому многие старейшины, хоть и желали бы, чтобы Инконню исчезли насовсем, ничего поделать с ними не в состоянии.

Вести не-жизнь в Риме каинитам непросто. Шагая по городу, то и дело можно натолкнуться на место, чрезвычайно сильно излучающее эманации веры, или личность исключительной святости. Рим не просто так прозван городом тысячи церквей, и зайти в любую из них для вампира может быть равнозначным Окончательной Смерти. По улицам бродит огромное число монахинь и священнослужителей. Пусть хотя бы у одного из этой толпы окажется губительная Истинная Вера - этого более чем достаточно; но как избежать встречи с таким человеком? Даже Носферату у себя под землей способны наткнуться на катакомбы, хранящие покой могилы давно умершего святого. Религия есть суть жизни и политики Рима, и даже самый честолюбивый каинит не сумеет убрать из города все духовенство и расколоть все алтари. А раз так, римские каиниты переступают через себя, укрываются в глубоких норах и всегда готовы спасаться бегством. Кое-кто хвастается шрамами, полученными от прикосновения к священным реликвиям, а один Носферату, чье тело необычайно раздулось от проклятия, по слухам, имеет на шкуре по ожогу от каждой церкви в Риме, в том числе огромный след от распятия, выжженный прямо на лице.

Папская хроника

Официально кампании по книгам системы “Вампир: Темные века” начинаются в 1197 году, и это весьма сумбурный период для Рима. Рассказчикам, которые желают разместить свою хронику в Вечном городе, но не желают погружать ее в самый центр клубка интриг, могут начать ее несколькими годами раньше или позже. С другой стороны, начинать игру с “большого бума” очень и очень весело - а что способно расшевелить политическое болото каинитов, как не выборы Папы, совпавшие с дележом наследства в Германии и войной!

Камень с горы покатился как раз в 1197 году, когда умирает император Священной Римской империи Генрих VI, оставив трон юному сыну - слишком молодому, чтобы править. К этому моменту империи номинально подчинялись несколько городов в центре Италии. Однако, подобно северным соседям, развивались они сами по себе, превратившись в коммуны со своими контадо. После смерти Генриха они остались без надзора: в сердце империи шла борьба за трон. В январе 1198 года умер папа Целестин III. Новый понтифик взял себе имя Иннокентий III, и его правление открыло новую эпоху величия престола Апостола Петра. А началась она как раз с собирания земель центральной части полуострова в руках Рима. Города-государства опасались вновь попасть под власть Священной Римской империи и, чтобы защитить себя, большинство их присягнули на верность Риму. В обмен на номинальную верность папство позволяло городам развиваться самостоятельно, оно лишь присылало в каждый своих представителей. Таким методом папский престол подчинил себе большую часть центральной Италии уже к 1199 году. Оставалось лишь дождаться смерти Маркварда [Аннвайлера] [31], местоблюстителя трона империи, чтобы обрести реальную власть; процесс ожидания был омрачен несколькими локальными войнами.

Рассказчики могут использовать эту неспокойную обстановку как почву для целого множества историй. Какими махинациями смертных и вампиров сопровождались выборы Папы? Кто из старейшин стоит за каждым из кандидатов на Святой престол, а кому из них приходится бежать, чтобы сохранить свою не-жизнь? Какие каиниты - особенно из числа ненавистных Вентру - странствуют вместе с армиями претендентов на трон Священной Римской империи? Объявятся ли их представители в городе, где обитают герои хроники? Как отреагируют князья различных городов на их подчинение Риму? Какие требования разошлет князь Рима вампирам, обитающим в только что созданной Папской области - и сумеет ли он добиться повиновения от новых подданных? Придется ли персонажам противиться его воле?

Южная Италия и Сицилия

Забудьте обо всем, что говорилось ранее в этой главе, и перечитайте три предыдущие: южная Италия и остров Сицилия принадлежат к феодальному миру. Здесь нет республик, коммун, городов-государств. Этими территориями повелевает император Священной Римской империи, который унаследовал их в 1194 году от правителей-норманнов [32].

Концепция персонажа: Чудовищный подеста

Цитата: “Наказание должно быть соразмерным преступлению. Посему побейте его камнями до полусмерти, затем привяжите к позорному столбу, а после сдерите с него кожу и оставьте на съедение волкам. Никто не смеет красть овец в моих владениях”.

История. После того, как паводок разрушил родную деревню Подесты, из монастыря, расположенного в соседней долине, пришли монахи, чтобы поделиться с крестьянами едой. Возвращаясь в свою обитель, они взяли нашего героя с собой в качестве слуги. Службы в монастыре впервые заставили Подесту обратить внимание на дела Церкви, а вскоре он обнаружил, что и Господь взирает на него пристальнее, чем на прочих - говорит с ним в полях, посылает к нему ангелов в виде ярких ореолов вокруг людей, являет ему видения во снах. Подеста уговорил монахов обучить его грамоте, чтобы в будущем самому принять постриг.

Но в одну ночь произошло болезненное и, кажется, случайное Обращение, а за ним - первое убийство, совершенное в бешенстве. Утолив свой голод, герой сообразил: он не был создан, чтобы делать за Господа Его работу, да и вообще не стоило так нахально замахиваться на эту роль. Что ж, хорошо. Если Бог отверг его, должна быть другая сила - та, что его примет.

По прошествии некоторого времени Подеста добрался до деревни на самом краю цивилизованного мира. Увидев здесь легкую поживу, он “убедил” видных жителей деревни рассказать односельчанам, что к ним прислали “подесту” по контракту, а затем выпил их кровь до капли. Затем он подчинил суеверных, слабовольных крестьян, устроив им одну-единственную показательную ночь кровавого кошмара. Одних он убивал и тащил трупы по улицам, из жил других отпивал, третьих пытал и калечил. Подеста насылал на селян видения и сеял среди них безумие, разгуливая в обличье их покойных друзей. Позже он заставил всех выживших жителей деревни испить своей крови, объявив им, что они навлекли на свою голову проклятие, спасение от которого заключено в нем одном.

Посланники Церкви редко объявляются в этой глуши, но если уж так случится, то Подеста встретит их как радушный хозяин. Церковь с безразличием признала в нем главу селения, и его положение теперь упрочилось. Селяне не осмеливаются сказать герою и слова поперек, а большинство уже лишилось ума или чересчур тесно привязаны к Подесте, чтоб хотя бы помыслить о неповиновении. Кое-кто из них даже участвует в мерзких оргиях своего господина.

Образ. Господь Бог еще пожалеет, что превратил Подесту в своего врага. Герой рьяно взялся за выполнение миссии, порученной ему самим дьяволом, и верит, что порча и развращение христианских душ - его долг.

Подсказки для отыгрыша. Подеста неустанно трудится, все глубже погружая своих подданных в царство ужаса. Он - неисправимое воплощение зла, и потому выглядит и действует соответственно: то рычит и визжит, будто выжил из ума, то заботливо справляется у селян о здоровье их детишек. Если он повстречает каинита, разделяющего его вкусы, он пригласит его к поздней трапезе и даже позаботится о том, чтобы предложить гостю фартук.

Имущество: потрепанное одеяние в стиле римских чиновников, посох деревенского старосты (погнутый от частой “раздачи” правосудия), вонючая сума с “сувенирами”, оставшимися от строптивых подданных - как там говорится в пословице, око за око?

_______________________

[1] “Всякий человек” (“Everyman”) - английская пьеса неизвестного автора, датируемая XVI веком, в распространенном тогда жанре моралите́. В пьесе (как и в других произведениях того же жанра) аллегорические персонажи проповедуют следование христианским добродетелям, как единственный для человека способ спасти душу от попадания в ад.

[2] Здесь и далее отрывки текста “Божественной комедии” в переводе М. Лозинского

[3] Сам термин “подеста” происходит от латинского potestas - “власть”

[4] Ошибки и неточности, допущенные по тексту всей врезки: 1.Каролинги никогда не управляли Сиеной ни напрямую, ни опосредованно. В действительности графы Сиены подчинялись маркграфам Тосканским, которые по крови к роду Каролингов не принадлежали. 2.Фридрих Барбаросса действительно затеял очередной (пятый) Итальянский поход с целью дойти до Рима через земли Ломбардии, однако, отвлекшись на подготовку к Третьему крестовому походу, перепоручил поход своему сыну и соправителю Генриху VI, а тот ограничился подписанием с Сиеной хартии, признавшей независимость города с номинальным сюзеренитетом в пользу Священной Римской империи. Сведений об осаде города не нашла. 3.Институт подеста в Сиене появился на пробу только в 1199 году, а окончательно - в 1212 году. 4.Совет двадцати четырех возглавил город в результате государственного переворота в 1236 году, но пополаны на этом этапе развития так и не добились доминирования в управляющих органах Сиены. 5.Правление Совета девяти (оно же Тирания девяти) сложилось к 1298 году и продолжалось семь десятилетий.

[5] От итал. conte - граф.

[6] Вельфы - благородное германское семейство, выходцы из которого в течение нескольких веков занимали престолы правителей в германских и итальянских княжествах (например, в герцогствах Баварии и Саксонии). Из одной из ветвей этого семейства происходил Антон-Ульрих Брауншвейгский - отец российского императора Иоанна VI Антоновича. С гибеллинами сложнее, настоящая фамилия ядра этой политической группировки была Штауфен, а собственно “гибеллин” - это искаженное название одного из их родовых замков, Гаубелинга. К Штауфенам (позже они стали зваться Гогенштауфенами) принадлежали герцоги Франконии и Швабии, а наивысшего могущества это семейство достигло при императоре Священной Римской империи Фридрихе I Барбароссе и его сыне Генрихе VI.

[7] Использован перевод Н. Томашевского

[8] Дуомо (ит. duomo, от лат. domus - дом, подразумевается domus Dei - дом Божий) - центральное культовое сооружение в итальянских городах; изначально так именовались исключительно кафедральные соборы, однако позже этим термином стали обозначать главные церкви и соборы и в тех городах, которые утратили собственную епископскую кафедру или вовсе не имели ее. Пьяцца (ит. piazza) - городская площадь, используемая как место прогулок, встреч, а также принимающая различные ярмарки и публичные мероприятия.

[9] В описываемое время собор Св. Марка еще только строился и был спланирован как классическая, строгая крестово-купольная пятиглавая церковь. Полностью работы были завершены только к концу XV века, и по мере их завершения собор, помимо облицовки цветным мрамором, обрел дополнительно баптистерий (о них см. ниже в книге), сакристию (ризницу), три дополнительные капеллы и еще около десятка купольных сводов вдоль тыльной стороны.

[10] Оба ордена были созданы с промежутком в несколько лет и получили одобрение папы Римского Гонория III. Тем не менее мирно сосуществовать у них не получалось, так как оба ордена боролись за благосклонность понтифика, а позже за право для своих братьев занимать посты инквизиторов в том или ином регионе. В последнем вопросе верх постепенно одержали доминиканцы.

[11] Итал. palazzo, от лат. pallatium - “дворец”. Кроме внешнего вида, напоминающего крепость, отличительной чертой палаццо был просторный, но изолированный от улицы внутренний дворик (кортиле), а также арочная галерея вдоль него.

[12] Лунное стекло - технология производства стеклянных заготовок, которая в результате давала круглую пластину, часто мутную и с неровной поверхностью, имевшую также выпуклость в центре - “бычий глаз”, след от держателя, на котором формировалось изделие. После из полученных пластин-кругляшей, помещаемых в свинцовые или деревянные переплеты, набирались окна, декоративные панно, межкомнатные перегородки. Лунное стекло широко использовалось на Ближнем Востоке и на севере Африки, но в Европе технология его производства была заново открыта позже описываемого времени - в XIV веке. Что касается Италии, то там гораздо чаще использовалось стекло, изготовленное по методу цилиндров (описанному в 1120 г.)

[13] Фонтебранда - городской фонтан в Сиене, около одноименных ворот в средневековой городской стене. Впервые упоминается в документах около 1081 года, так что в описываемое время был новым строением. Представляет собой примыкающее к склону холма одноэтажное здание с тремя арочными проемами по фасаду, за которыми расположен накопительный бассейн с чистой водой. Свою функцию сохраняет до сих пор.

[14] Орвието - город на юго-западе региона Умбрия, примерно в 125 км от Рима. Упоминающаяся далее крепость Аквапенденте - стратегически важный замок на пути в земли Тосканы. Правительница Тосканы маркграфиня Матильда Тосканская, умирая в 1115 году, отписала все свои владения церкви, на основании чего папский престол и претендовал на владение Аквапенденте. Орвието же на самом деле расположен несколько в стороне, и попасть из Рима в Тоскану и Сиену можно, даже не приближаясь к нему. В описываемое время город действительно имел серьезные конфликты с папой Целестином III и некоторое время даже находился под интердиктом.

[15] Завоевание южных итальянских территорий, заселенных ранее византийцами и арабами, выходцами из Нормандии, продолжавшееся с 1061 примерно по 1090 гг. Все захваченные к этому времени земли были объединены в Сицилийское королевство, которое занимало не только непосредственно о. Сицилия, но и почти всю южную треть Апеннинского полуострова, Мальту, а также часть Северной Африки. Уже через сто лет фактически утратило свою независимость, “кочуя” в качестве оспариваемого приданого или протектората от одной европейской династии к другой. Несмотря на это, сам титул “короля Сицилии” оставался в ходу вплоть до завершения Наполеоновских войн.

[16] Имеется в виду святой Амвросий Медиоланский (ок.340 - 397 гг н.э.), миланский богослов, проповедник и поэт. Один из четырех великих латинских учителей церкви; приобщил к христианству, а позднее крестил святого Августина. Почитание Амвросия как святителя и подвижника началось практически сразу после его смерти, поэтому дни его памяти чтятся в служении и католической, и православной церквей. Его мощи покоятся в крипте базилики Милана. Медиолан - римское название Милана.

[17] Витале II Микьель (? - 1172) - 38-й дож Венеции (с 1156 года). Упомянутый конфликт с Византией, хоть и называется в истории “войной”, до реальных боевых действий не дошел, ограничившись осадой города Халкиды. В 1171 году квартал Константинополя, где селились выходцы из Генуи - исконного соперника Венеции - был атакован, разграблен и по большей части разрушен. Император Византии Мануил, выбрав сторону генуэзцев, обвинил в нападении венецианцев и повелел арестовать всех живущих в его владениях граждан республики, а их имущество конфисковать. В ответ на это дож Витале собрал армаду из 120 кораблей. Затем, однако, он отвел флот к о. Хиос и затеял переговоры с императором, которые закончились ничем, кроме того, что венецианцы подцепили чуму. Мануил, узнав об этом, стал затягивать переговоры, и в конце концов дожу пришлось вернуться в Венецию ни с чем.

[18] По легенде, апостол Марк путешествовал по Египту, Ливии, внутренним областям Африки; стал первым епископом Александрии и основал египетскую (коптскую) ветвь христианства

[19] Энрико Дандоло (1107 - 1205) - 41-й дож Венецианской республики, избран правителем в 1192 году. До избрания многие годы выполнял для родного города роль дипломата, в том числе и в печально известном походе дожа Витале II Микьеля (см. выше). Считается, что именно в ходе одной из дипломатических миссий ослеп на один глаз.

[20] Речь о династическом споре двух братьев - Алексея III и Исаака II Ангелов. Алексей Ангел узурпировал трон в 1195 году. Филипп Швабский действительно был женат (1197) на дочери Исаака Ангела - Ирине Ангелине (при переходе в католичество приняла имя Мария). Это был ее второй брак, в который она, вероятно, вступила, чтобы не возвращаться в Византию.

[21] Алексей обещал уплатить крестоносцам за помощь 200 000 марок золотом, однако по прошествии трех месяцев после возвращения на трон сумел собрать только половину. Рыцари остались в Константинополе еще на год, развлекаясь тем, что грабили и поджигали кварталы, где жили нехристиане, чем и восстановили горожан против императора.

[22] Латинская империя (Романия, Латинская Романия) - одно из государств, образованных на обломках Византийской империи после взятия крестоносцами Константинополя. В отличие от остальных таких обломков, во главе Латинской империи встал один из предводителей Четвертого крестового похода - граф Балдуин Фландрский. Государство просуществовало до 1261 года (до повторного взятия Константинополя и реставрации Византии).

[23] Строительство собора было начато в 1063 году на средства, добытые Пизанской республикой при разграблении города Палермо (который на тот момент удерживали арабы). Уникальный стиль собора объясняется тем, что примерно в то же время венецианцы возводили свой собор Св. Марка, и пизанцам, разумеется, хотелось их перещеголять.

[24] Строительство кафедрального собора Флоренции - Санта-Мария-дель-Фьоре - было начато в 1296 году, а всем известный купол возводился с 1420 по 1436 годы. Ранее роль флорентийского дуомо отводилась церкви Санта-Репарата, занимавшей то же место. Одновременно с возведением собора городской баптистерий был облицован мрамором в едином стиле с новым дуомо. Филиппо Брунеллески (1377 - 1446) - итальянский архитектор и скульптор, уроженец Флоренции. Разработал не только проект купола нового собора, но также и способ его монтажа без строительства круговой опалубки и лесов. Кроме собора, его трудом созданы такие известные архитектурные жемчужины, как базилика Сан-Лоренцо и капелла семейства Пацци.

[25] Эта церковь - одна из немногих во Флоренции, которую архитекторы эпохи Возрождения не тронули, она сохранила свой облик до наших дней. Изменения коснулись только колокольни, поврежденной в XVI веке; кроме этого, была пристроена огромная беломраморная лестница. Церковь освящена в честь первого флорентийского святого - мученика Миниаса Флорентийского.

[26] Имеется в виду захват и разграбление Рима вестготами под предводительством Алариха, первая за 8 веков успешная осада Вечного города, и первая же в летоисчислении после Рождества Христова. Этот момент считается точкой отсчета окончательного упадка Западной Римской империи.

[27] Эта система действовала по основному назначению вплоть до 1914 года, а в настоящее время питает городские фонтаны. Общая длина bottini в Сиене и окрестностях достигает 25 км.

[28] Герб Сиены описывается как треугольный остроконечный щит, пересеченный на серебро и чернь (в геральдике - соответственно белый и черный цвета), без каких-либо фигур в поле герба.

[29] Свои права на те или иные земли в непосредственном соседстве с Римом папы заявляли давно, с середины VIII века, когда король франков Пипин Короткий подарил тогдашнему понтифику земельные владения завоеванной им Равенны. В 1197 году, после кончины императора Священной Римской империи Генриха VI, это государство окончательно лишилось всяческого влияния на италийские земли, и Папская область постепенно начала складываться в полноценное феодальное теократическое государство.

[30] Фабрицио Ульфила - Вентру 5-го поколения, в описываемое время очнулся от оцепенения и начал активную деятельность в целях христианизации Европы. Подробнее о деятельности этого вампира можно прочитать в “Книге Крови I: Хозяева государств”, в также в книге “Европа в Темные Века” (WW20020).

[31] Марквард Аннвайлер (ит. Марковальдо ди Аннвайлер, ок.1150 - 1202) - сенешаль Священной Римской империи при Фридрихе I Барбароссе и его сыне Генрихе VI, позже герцог Равенны и маркграф Анконы. Когда папский престол подступился к землям центральной Италии, намереваясь подчинить их, Марквард выступил на стороне претендентов на императорский трон, пытаясь сохранить для империи итальянские владения и Сицилию, в результате чего был отлучен от церкви сначала Целестином III, а потом и Иннокентием III. В оригинальном тексте ошибка: Марквард был сенешалем имперского двора и регентом при наследнике, но сам на трон не замахивался, так как был неблагородного происхождения.

[32] В 1189 году династия королей Сицилии по мужской линии пресеклась, и после нескольких притязаний на трон со стороны дворян острова территория королевства отошла императору Генриху VI, женатому на Констанции - дочери первого короля Сицилии Рожера. См. также примечание к разделу “Кланы - Вентру” в данной главе книги.