Глава 1: Глядя в Окно

Но рыбка из банки Вдруг пискнула: – Что вы! Гоните кота! Это страшный пройдоха! Знакомство такое Окончится плохо!

- Доктор Сьюз, “Кот в колпаке”

Каждый из нас медленно засыпает. Если бы смерть наших сердец и разумов происходила внезапно, это, наверное, было бы немного легче. К сожалению, компромиссы всегда достигаются не сразу. Наблюдение за спуском в бездну  чем-то напоминает приближение сумерек. По мере того, как солнце опускается за горизонт, тени становятся длиннее, и, если наши головы заполнены чем-то другим, мы даже не замечаем наступления темноты. Каждый шаг, приводящий нас на этот путь, сам по себе кажется случайным, но со временем эти случайности накапливаются, и начинают размывать наше внутреннее "я". Это – энтропия души, и, если вы не знаете, что происходит, и не предпринимаете надлежащие меры предосторожности, она неизбежно приходит к вам с леденящей красотой смены сезонов.

Тем не менее, даже в этой ситуации остается надежда. Хотя Китэйны живут в ином мире, они регулярно сталкиваются с той же отравляющей Банальностью, что и все мы. Каждый кит сопротивляется ей по-своему. Красные шапки раз за разом бросают вызов школьным заводилам на игровых площадках. Тролли отчаянно цепляются за свою честь даже перед лицом соблазнительных компромиссов. Сатиры борются со скукой с помощью различных радостей и наслаждений, а паки разыгрывают самых образцовых представителей серости. Слуаги, что неудивительно, оказываются наиболее предрасположены к тому, чтобы внимательно следить за падающими осенними листьями, ибо их ядовитый цинизм позволяет им лучше понимать самые неприятные стороны реального мира.

Банальность питается горечью существования, и никто не понимает горечь лучше слуагов...

***

Исповедь Артура "Рыбьи Губы"

*Кха!* *Кха!* Простите. Переизбыток флегмы. Я не могу ничего поделать с этим –  в силу своей природы, я достаточно флегматичный человек. Я должен быть им.

Впрочем, вы, кажется, готовитесь начать войну с обыденностью? Простите мне мой пессимизм, но мне кажется, что если вы хотите победить в подобной войне, то розовые очки, которые вы так гордо носите, вряд ли помогут вам в этом. Оглянитесь вокруг и, возможно, я смогу показать вам мир таким, каким вижу его я.

Прощание

Несколько лет назад я потерял своего хорошего друга. Мы никогда не сходились во мнениях, но она принимала меня таким, каким я был. Вы никогда не подумали бы, что мы действительно были друзьями. Мы с Сарой, как, впрочем, и другие представители нашей маленькой клики, жили недалеко от университета на протяжении шести месяцев. Средоточием наших надежд и главным воплощением наших устремлений был желто-зеленый микроавтобус, Фольксваген 1972 года. Мне он нравился потому, что его цвет был очень неприятным для глаз; Сара, в свою очередь, восхищалась его яркостью. Мы практически поклонялись ему, потому что любой перерыв в учебе или маленькая трагедия в нашей жизни, которые происходили регулярно, становились прекрасным поводом для очередного путешествия.

Когда ей было семнадцать, она была самой открытой личностью, которую я когда-либо знал. Тот факт, что мои предпочтения в плане одежды могли бы привлечь внимание только крысы, подвергшейся лоботомии, ничуть не беспокоил ее. Она носила свои "вареные" рубашки с грацией, присущей всем Ши, а я носил свой ирокез и килт с гордостью истинного панка. Ни один парень не задерживался в ее жизни больше, чем на неделю, она могла влюбиться в первого встречного, а ее настроение менялось так стремительно и радикально, что по сравнению с этим любой тайфун показался бы спокойным летним днем. Мы были молодыми и глупыми, и колесили по калифорнийскому побережью, устраивая веселую куролесицу повсюду, куда нас приводили колеса моего фургончика.

Я слышал, что теперь она вышла замуж, и у нее родилось двое детей. Она живет в тихом маленьком доме на окраине какого-то мерзкого маленького городишки в Северной Калифорнии. Сан-Что-то-там, типичный загородный ад, где шоу Донны Рид считается образцом семейной жизни. Я представляю, как она проводит свои дни, думая о том, нашла ли она все необходимые купоны в газете, понравится ли ее детям приготовленный обед, и придет ли ее муж сегодня домой трезвым.

С чего все это началось? И почему наши грезы пришли к такому финалу?

Детство

Когда я думаю о том, что говорили мне родители, когда я был ребенком, в моей памяти всплывают традиционные ритуальные фразы. “Держи руки при себе!”. “Успокойся!”. Самые лучшие вещи в жизни почему-то всегда пытаются запретить. Что плохого в том, чтобы отнести мертвого кота на обочину дороги, или посидеть в луже, квакая в унисон с лягушками? Мои родители всегда старались лишить меня самого интересного: слизняки, черви и улитки находились под тотальным запретом. В конце концов, я не мог знать "откуда выбралась эта гадость, и чем ты можешь заразиться от нее!" Мой отец всегда говорил мне, что у меня не хватит мозгов для того, чтобы зайти домой, если начнется дождь. Теперь мне кажется, что это у него не хватало широты мысли для того, чтобы хотя бы раз выйти во время дождя наружу.

С этого все и начинается. Все самые лучшие вещи в жизни принято называть "ребячеством" – мультфильмы, комиксы, игры...даже воображение. Дети являются единственными обитателями этого мира, которые осознают, насколько могущественной может быть сила фантазии. Подменышам известна истина: все мы воображаем себя кем-то. Посмотрите на того парня, который идет на работу в деловом костюме, или одну из счастливых девчонок за стойкой у О'Толли. Я привык следить за ними и учиться, даже невзирая на то, что они смотрели на меня как на какого-то ненормального. Банальность заставляет нас забыть, что все мы играем определенные роли. Если ты начинаешь слишком серьезно относиться к своей жизни, то забываешь о неограниченном потенциале, который у тебя есть.

Дети лишь изредка соглашаются смириться со скукой и серостью жизни. Они не позволяют работе определять то, кем они являются, и обычно не замыкаются в сожалениях о несбывшихся надеждах. Самые серьезные люди очень часто забывают о том, что избавиться от боли так же легко, как сплясать джигу в лунном свете или же изысканно рыгнуть. К сожалению, правила приличия мешают им сделать нечто подобное. Родители учат нас, что мы не должны делать подобные вещи. Девочки обязаны вести себя как настоящие леди, мальчикам необходимо уметь скрывать свои чувства, и все дети должны помнить о том, что они "уже не дети". Я думаю, что взрослые просто завидуют им. Дети обладают неистощимыми запасами энергии и энтузиазма, и взрослые готовы потратить все свои силы только на то, чтобы лишить их этого.

Другие дети, впрочем, иногда оказываются даже хуже взрослых. В любом месте большого скопления детей все "нормальные" ребята объединяются, укрепляясь в своей нормальности. Мне было нелегко с этим смириться, но моему другу, Джеку, оказалось еще хуже. Он никогда не знал, что, в действительности, является троллем, но всегда был как минимум на четыре дюйма выше, чем любой другой ребенок в классе. Если он пытался стоять в полный рост, то все окружающие начинали нервничать, и потому он постоянно сутулился. Он также старался смотреть только себе под ноги, и привык очень тихо говорить.

Я никогда не видел, чтобы он ходил прямо, пока Джек не встретил других троллей. Когда группа троллей собирается вместе, вдали от всех тех "нормальных" людей, которые высмеивают их, они начинают вести себя гордо, как им и полагается. До тех пор они ничем не отличаются от обычных детей, которые стыдятся своего роста, веса или чего-либо другого. Именно с этого и начинается Банальность. Ты или скрываешься, стараясь ничем не выделяться на общем фоне, или же стоишь в полный рост.

Если ты выбираешь первый вариант, то очень скоро тебе уже не хочется видеть окружающую тебя магию. Это больно. Каждый, у кого есть эта магия, автоматически владеет тем, чего нет у тебя. Когда Люди Осени сталкиваются с магией, какая-то их часть отчаянно желает, чтобы она исчезла. Мне сложно винить их. Изменения представляют собой суть магии, и когда ты видишь, что реальность внезапно преображается прямо у тебя на глазах, это напоминает тебе о том, что мир вполне может изменяться без твоего участия. Убедившись в существовании Гламура, тебе приходится признать, что настоящее мироздание может быть весьма отличным от того безопасного мира, который ты знал раньше. Любая попытка вырваться за пределы клетки может оказаться весьма болезненной, и потому иногда просто легче забиться в ее глубины и закрыть глаза.

Подменыши осознают, сколько возможностей существует в их жизни. То же самое относится и к детям: они действительно могут стать кем угодно, но для этого им придется освободиться от множества вещей, которые усиленно насаждают в их головы. Некоторые из этих идей происходят из дома, но главным источником конформизма обычно становится школа.

Школа

Конечно же, я понимаю, что образование необходимо каждому ребенку. Я не собираюсь утверждать, что все школы порочны по своей природе, но я должен сказать, что именно школа становится тем местом, где дети учатся подчиняться приказам. Я видел, как все окружающие меня дети получали подачки за то, что не спорили с взрослыми. Единственным вопросом, который они никогда не должны были задавать, был вопрос "Почему?". Некоторые дети заучили это слишком хорошо. В школе существует свой собственный набор ритуалов. Ты стоишь в шеренге, поднимаешь руку, когда хочешь что-то сказать, занимаешься спортом, который тебе не нравится, слушаешь нудные поучения учителя, и неподвижно сидишь на одном месте. Когда звонит колокольчик, ты выбегаешь на игровую площадку. Когда колокольчик звонит снова, ты должен бежать обратно. Если ты не хочешь подчиняться системе или же пытаешься бороться с ней, тебя наказывают.

Иногда ты оказываешься настолько тесно связан с системой, что перестаешь сомневаться в ней. Именно в этом и состоит основоположный принцип школы. Ты никогда не должен задавать лишних вопросов относительно заданий, которые ты получаешь. Ты просто должен выполнять их. Не пытайся спрашивать, почему ты должен учить то-то и то-то. Просто учи и подчиняйся. Не опаздывай на занятия, будь внимателен, не отвлекайся от работы, не смотри в окно, не рисуй в тетрадке и не мечтай. После того, как ты справишься с заданием, учитель оценит твой конформизм по общепринятой шкале.

Люди Осени очень быстро учатся определять, что является "приемлемым", и отвергать все остальное. На самом деле, все здесь довольно относительно: души некоторых людей покрываются льдом гораздо быстрее, чем души других. В сердце каждого человека живет частичка Осени, но лишь у немногих она разрастается настолько, что они начинают ненавидеть, искать и уничтожать нас. Я никогда не сталкивался с этим до тех пор, пока не перешел в высшую школу.

Высшая Школа

Условия высшей школы предоставляют тебе определенное преимущество. В конце концов, если бы я не узнал о кликах, мне вряд ли удалось бы выжить. По большей части, интеграция в любое общество сводится к поиску приятных людей, с которыми ты проводишь время, и попыткам держаться подальше от тех, кто тебе не так симпатичен. Именно так большинство Юношей находит друг друга. Их попросту притягивает друг к другу.

К сожалению, Люди Осени также способны объединяться. К примеру, некоторые Люди Осени становятся так называемыми "примерами для подражания", образующими почетный список того или иного учебного заведения. Их осыпают похвалами и наградами за то, что они хорошо подчиняются системе. Футбольные кумиры, лидеры групп поддержки, представители студенческого самоуправления – все это так банально именно потому, что вся социальная система основана на конформизме. Не задавай лишних вопросов, улыбайся! Если бы мне не удалось найти группу таких же чудаков, как я, забытые всеми туннели старого коллектора, и возможность периодически прогуливать школу, я бы вряд ли пережил бы это время. Куда я отправился потом? Прямиком в колледж.

Университет

Когда я думаю обо всех тех конспектах, которые я вел в колледже, и информации, которая покидала мою голову спустя несколько дней, мне становится дурно. Колледж представляет собой особый период твоей жизни, когда группа профессоров решает, что именно ты должен учить, и проверяет твою способность справляться с бесконечными бюрократическими проволочками. Степень твоего конформизма, которую также называют средним арифметическим общей суммы оценок, превращается в набор цифр. Университет становится всей твоей жизнью...и после этого ситуация только ухудшается.

Если ты хочешь вырваться из колледжа, тебе приходится насладиться всеми прелестями обширной бюрократической машины, одним из главных элементов которой является учебный план, составленный другими людьми, которые решают, что представляет для тебя наибольшую ценность. Тебе нужны союзники. Сара, Джек-Тролль, Рансибль и я прошли через все это вместе. Я видел множество людей, которым это не удалось. Неотягощенные интеллектом девочки из женских обществ, работающие над дипломами, мечтая сделать карьеру в Обществе Рыночных Исследований. Библиотечные крысы, которые едва могут держаться на ногах из-за переизбытка алкоголя в крови. Мрачные одиночки, которые отчаянно пытаются рисовать, но, в конце концов, только обзаводятся новой порцией пятен на одежде.

Для нашей клики противоядием становились совместные путешествия. Мы приезжали на фестивали, которые организовывало Общество Творческого Анахронизма, и учились драться на мечах. Мы посещали концерты Благодарных Мертвецов (Grateful Dead) и танцевали до упаду. Мы выпрашивали мелочь в Хэйт-Эшбури, веселились с Неблагими феями в парке Золотых Ворот, защищали "Зодиаки" Гринписа от морских чудовищ, помогали раненому грифону на горе Тамилпайс, забрасывали яйцами дома зловещих клерков в черных костюмах – одно приключение следовало за другим. Мы должны были справляться с обыденностью так же, как и все остальные люди, но, в то же время, мы старались отбросить ее и жить полной жизнью.

Теперь Джек ушел, и я сижу в этой проклятой квартире, разогревая рыбные палочки в тостере, и думая о том, что же пошло не так. Если все становится действительно плохо, я включаю телевизор.

Телевидение

Американское телевидение представляет собой одну большую свалку.

- Ньютон Минноу

Мой телевизор обычно тихо молчит в углу. Я не знаю, почему он все еще остается там. Некоторое время я смотрел "Секретные материалы", но теперь телевизор стоит в углу квартиры, радуя взгляд надписью "Убей свой телевизор", налепленной поперек экрана. В последнее время телевидение сводится исключительно к пропаганде того, каким хотят видеть наше общество другие люди.

Вы знаете, как со стороны выглядят те, кто смотрит телевизор? Его экран начинает мерцать, их челюсти отпадают, глаза сверкают, а стрелка индикатор мозговой активности переходит в нейтральное положение. Чьи-то губы бормочут что-то с экрана. Стрелки часов совершают один оборот за другим. Если раньше люди могли видеть нечто удивительное, то теперь они сидят и всматриваются в экран, переключая каналы, позволяя другим людям показывать им красивые картинки и внимая оболванивающим голосам, рассказывающим им о том, какие бесполезные продукты они должны купить.

Простите меня. Я должен сжечь свой телевизор. Я скоро вернусь.

Пропавшая Любовь

Он ушел?

Привет! Я Рансибль! Не судите Рыбьи Губы слишком строго. На самом деле, он не такой уж плохой парень. Просто ему немного грустно из-за того, какой стала его жизнь. Если бы рядом не было такого очаровательного и внимательного пака, как я, он давно бы погрузился в Великую Депрессию, как все остальные.

Ему действительно не стоило так увлекаться Сарой. Кстати, он рассказывал вам об этом? Сара, наша очаровательная эльфийка, была его первой любовью. Он никогда не говорил ей об этом, но я мог бы сказать это вместо него. В действительности, это еще одна часть жизни. Мы должны смириться с этим. Кто-то становится чудесным, сияющим воплощением красоты и добра, но когда мы узнаем, что реальный мир не слишком соответствует нашим представлениям о романтике, паутина у нас на глазах становится еще гуще.

Конечно же, паки всегда готовы нанести обыденности ответный удар, но как насчет слуагов? На мой взгляд, они предпочитают поддерживать слишком тесные отношения с "реальным" миром. У них вырабатывается столь извращенное представление о красоте, что они слишком безудержно начинают отдаваться собственной боли.

Именно поэтому я прячу эти морковки в его квартире. Одну – в холодильнике, другую – в носках, еще одну – в ящике для трусов, и поверх всего этого будет надпись. "НАЙДИ МОРКОВКИ!"

Шшшшш! Не говорите ему, что я был здесь.

Работа

Во вторник, похоже, не кончатся дела. В среду почта опять не пришла.

- Битлз, "Леди Мадонна"

Проклятый телевизор.

Пожалуйста, простите мне этот беспорядок. Я знаю, что живу не в самом лучшем месте, но это все, что я могу позволить себе на свою зарплату. Хотите немного лапши? Или, может быть, большую тарелку риса? Это все, что я могу предложить вам.

Каждый из нас, рано или поздно, находит свою второсортную и тошнотворную работу. Когда Джеку было девять, он хотел стать астронавтом. Я же хотел стать уборщиком мусора. Сначала тебе нравится твоя работа, но затем она неизбежно начинает надоедать. В конце концов, ты приходишь к мысли, что она является чем-то неприятным, но необходимым, чем-то, с чем ты должен смириться, и тогда ты замечаешь, что становишься во время работы другим человеком. Или же, возможно, ты настолько увязаешь в своих рабочих буднях, что просто не хочешь задумываться о том, что существует что-то кроме них. Мы все должны пройти через это, и, со временем, ты понимаешь, что с головой погружаешься в пучину обыденности.

Я сменил немало рабочих мест. Да, конечно же, я мог завалиться в какой-нибудь фригольд и остаться там, но, в последнее время, я все реже посещаю их. На самом деле, я все реже выхожу из дома. Прятаться здесь – гораздо легче. Рано или поздно, ты перестаешь заботиться о других, перестаешь верить им, перестаешь любить. Если у тебя действительно паршивая работа, то в конце дня у тебя вряд ли хватит сил на то, чтобы вообще двигаться.

Конечно же, вы всегда можете продаться.

Корпоративная Америка

Эй, мистер Бизнесмен, указывающий на меня своим пластиковым пальцем... Я все равно собираюсь поднять свой дурацкий флаг!

- Джимми Хендрикс

Лемме всегда может рассказать вам о корпоративной жизни. У меня был товарищ по комнате, который работал на корпорацию. Ему действительно были нужны деньги, и потому, когда они предложили ему зарплату, от которой у него вылезли глаза, он сказал: "Да". Когда-то он был одним из благородных Ши. Теперь его разумнее назвать недвижимым имуществом.

Деньги никогда не достаются просто так.

В условиях корпораций структуры имеют гораздо большее значение, чем люди. Люди являются не более чем шестеренками гигантского механизма, которые вращаются до тех пор, пока не начнут стираться. Если структура подчиняется законам логики и здравого смысла, то происходящему можно найти какое-то оправдание, но, по мере того, как она становится все более и более сложной, количество ломающихся "шестеренок" неумолимо растет.

Прежде всего, в корпорациях существуют отделы, объединения специалистов, которые не знают, как начать разговор с представителями других отделов. В тех случаях, когда они работают с другими людьми, персональная сторона взаимодействия практически полностью сходит на нет. Все работники корпорации живут в лабиринте отсеков и офисов, и преодолеть этот лабиринт для того, чтобы добраться до других крыс, заточенных там, действительно нелегко.

Даже крысы не заслуживают подобного.

Особенно неприятные корпорации стараются сделать так, чтобы другие люди наблюдали и контролировали каждый аспект того, что вы делаете. Проверки, оценки производительности, отчеты о проделанной работе, процедуры – суть всего этого сводится к пяти словам. Подчиняйся, подчиняйся, подчиняйся, подчиняйся, подчиняйся.

Не думай, не надейся, не мечтай. Не говори о том, что принято считать запретными темами. Не говори о сексе или религии или личной жизни, потому что ты можешь задеть чьи-то чувства. Своди личное общение до минимума. Приходи на работу, делай, что должен, и уходи. Если тебе действительно не повезло, твоя корпорация также придерживается дресс-кода. В этом случае, они будут требовать от тебя, чтобы ты носил костюм.

Костюм представляет собой униформу конформизма. Все, что ты делаешь, приобретает налет респектабельности, если при этом ты одет в строгий, деловой костюм. В сущности, он представляет собой еще одну форму воображения, но, на этот раз, ты сам становишься ролью, которую играешь. Все чувства, которые ты испытываешь относительно своей работы, расцениваются как ненужные сложности. Ты должен избавиться от них. Твои эмоции – например, чувство опасности или подавленности – не имеют под собой какого-либо логического основания, и потому должны быть отброшены. В конце концов, эти эмоции угрожают здоровой атмосфере рабочего места! Для того чтобы успешно выполнять свою работу, ты должен отказаться от своих чувств. Сомнения и скептицизм считаются признаком нелояльности. Единственные эмоции, которые ты должен испытывать, связаны с командным духом, командной гордостью и чувством ответственности. Рано или поздно, все эти эмоции становятся такими же формальными и крахмальными, как и костюм, который ты носишь.

Но, к черту это все, я же должен заработать как можно больше денег, не так ли? У меня будет чувство защищенности, и, предположительно, больше времени для других вещей, что напрямую связано с наличием хорошей и постоянной работы. Я могу возложить на себя обязательства, которые будут висеть у меня на шее мертвым грузом в течение многих лет: кредит на машину, жена, договор об аренде, дети. Я возведу стены вокруг себя, и буду наслаждаться чувством ответственности.

Каждый новый день будет занимать свое место в длинной череде Осенних будней. Я буду защищен от мира, плохих эмоций и любых опасных идей. Все, что является новым или отличным от моей картины мира, будет проходить мимо меня, так, чтобы я смог сосредоточиться на выплате кредита за машину, возвращался в тот же самый дом каждый день, испытывал тот же самый стыд каждую ночь, и мог опрокинуть в себя бокал дорогого алкоголя, чтобы прогнать все дурные мысли. И, затем, когда наступит Зима, я буду сидеть в своем красивом домике, и мне не придется обращать внимание ни на что из того, что будет твориться за пределами моего маленького мирка.

Комфорт

Так в чем же состоит главная задача всей этой системы? В том, чтобы усмирить нас. Я подозреваю, что должен был дойти до такого состояния, в котором я больше не буду чувствовать зов дороги. У меня будет милая и безопасная маленькая квартирка, наполненная всяческим дерьмом, которое, в действительности, мне не нужно. Затем, я смогу отказаться от всех возможностей, которые предоставляет мне мир, замкнуться в своем крошечном мирке и пожирать глазами телеэкран. Конечно же, если вы откажетесь идти по этому пути, ваша жизнь окажется далеко не такой приятной, и вам придется жить в омерзительной, маленькой комнатушке, похожей на мою. Если Люди Осени доберутся до вас, то именно это будущее ожидает каждого из вас.

Это не моя жизнь. Я сражался и проиграл. Я надеялся, но моя надежда умерла. Но я никогда не сдавался.

Простите меня. Мои рыбные палочки только что приготовились.

Очаг

На самом деле, у тебя есть выход. Он ждет в Грезе. Он живет в твоей проклятой крови.

Если рядом с тобой находится хорошая клика, и ты можешь поддерживать огонь в Очаге, ты, возможно, сумеешь справиться с подступающим к сердцу холодом. Если ты сумеешь справиться с конформизмом и сохранить в своем теле тепло, если ты сможешь вырваться из сковывающей тебя паутины и не забыть свои мечты, то, возможно, ты сумеешь выжить.

Знаешь...я давно хотел сказать одну вещь. Я действительно устал от того, что они смотрят на меня так, как будто бы я какой-то неправильный. На самом деле, неправильные они. Люди, которые хотят ограничить твою свободу и поработить твой разум – почтенные дамы с синими волосами, головоломными прическами и строго сжатыми губами, телевизионные евангелисты, которые говорят тебе, что ты грешен, чрезмерно заботливые родители, которые проверяют,  какую музыку слушают их дети, и все подавленные люди, обвиняющие секс и свободу во всех смертных грехах – вот, кто кажется мне абсолютно неправильным. Ты должен видеть истинную суть Людей Осени, чтобы понять, кем они являются на самом деле.

Когда-то у меня был друг, которого звали Рансибль...довольно милый пак, насколько, во всяком случае, они могут быть милыми...который начал делать заметки о различных видах Людей Осени. Я думаю, что где-то здесь у меня была копия этих заметок. Да, вот она. Прямо под морковкой.

Морковкой?