Глава 1: Да не вернется Сожжение: Имболк/ Кэндлмас (История)

Вербена? Не называй меня Вербена, мальчик. Нас с тем же успехом могли называть Дамианой, Пустырником или Валерьянкой. Вербена – это трава, которая вызывает у тебя пот и рвоту. Если тебе надо кем-то меня назвать, называй меня Адепт, или Викка, или Эдуна. Или просто заткнись и сохрани свои сладкие речи для кого-то, кого они парят.

Сэм Хейн, Мастер Вербена

Талиен ухмыльнулся и сделал новым подмастерьям знак входить в его пребывающую в полном беспорядке спальню и располагаться на кровати, полу или за компьютерным столом.

«Вообще-то, Вербена – это латинское имя соответствующего растения, которое у нас пишется как « vervain ». Римляне использовали его, чтобы освящать храмы. Кроме того, оно входило в состав приворотных зелий и, как считалось, защищало от ведьм. Христиане считали, что им остановили кровь из ран Христа, когда он висел на кресте. Вербена встречается нередко и выглядит обычно, но люди во все времена полагались на нее как на лекарство от всех болезней и чудо-растение. Поскольку на нас постоянно навешивают ярлык целителей или травников, название показалось подходящим. Кстати, от всего она не помогает. По крайней мере, с тех пор, как Технократия взяла верх.

Начну с того, что скажу вам, что меня зовут Талиен. Это не мое настоящее имя, но, опять же, имена обладают силой. Не выдавайте свое имя просто так».

«Да, Оби-Ван» - пошутил Тиг.

«У тебя есть компьютер?» - спросил Йон.

«Да, почему бы и нет? Я использую его, чтобы организовать свою Книгу Теней в том виде, в каком она у меня есть, и чтобы держать свои исторические данные в порядке. Вы не знали, что в сети есть языческие форумы? Многие из нас, черных овец, любят собираться вместе в нашей собственной виртуальной реальности и возвращать себе несколько старых Мифических Нитей».

«Черных овец?» Камария выглядела заинтересованной.

«Ну да. Техно-язычники, типа меня. Большинство остальных не считает, что я настоящий Вербена. Они убеждены, что я – Адепт Виртуальности под прикрытием и шпионю за ними. Но они точно не имеют ничего против того, насколько я организован, и они разрешают мне преподавать историю. Это моя настоящая функция. Я – бард, хранитель знаний».

«Тогда переходи к делу». Дебора уставилась сквозь него.

Талиен отвесил шутовской поклон. «Как пожелаете, прекрасная леди, но, поскольку сейчас на дворе фестивал Имболка, я заклинаю вас позволить мне так поступить в честь Матери Земли. Возможно, вы еще не заметили, но дни удлиняются, и скоро весна. В это время года кельты когда-то воздавали почести Бригит, богине огня, плодородия и поэзии.

Чтобы запутать все еще сильнее, завтра Кэндлмас. Это римский праздник в честь Деметры. Они зажигали для нее свечи, потому что она искала свою дочь Персефону при свете свечей. Если вы не знаете этой истории, вам, возможно, стоит перечитать «Легенды и мифы Древней Греции». Я предпочитаю рассматривать оба этих ритуала как поиск истины. Типа той карты таро, где отшельник поднимает зажженный светильник. В любом случае, поскольку Имболк ассоциируется с просветлением и истиной, нет времени лучше, чтобы научить вас тому, что мы знаем о нашем прошлом. Так что давайте я начну…»

«Давно пора» - сплюнула Дебора, после чего прозвучало «Ч-ш-ш-ш» всех остальных…

«Давайте я скажу так: то, что вы услышите, это правда – как ее знаю я. Я не буду сознательно вам лгать. Мои слова означают все и ничего. То, что вам предстоит услышать – ложь. Когда вы это поймете, вы узнаете, что такое быть магом.

Мы, Вербена, - самая старая традиция. Говорящие-с-Грезами – наши ближайшие братья среди Традиций, но они были рождены из обрезков нашей магии. Мы знали изначальных Чистых в их незапятнанной форме. Чистые даровали человечеству дали плоти и крови, и ваятели из их рода облеклись плотью и кровью, чтобы направлять новорожденные живые существа. Эти подобные бодхисаттвам Аватары становились возлюбленными своих подопечных, и кровь Чистых смешалась с кровью человечества. Из этой дикой крови, которая распространилась по Африке, Центральной Америке, Европе и Азии, произошли те, кто сегодня следует пути изменения обличий путем магических манипуляций над телом».

 

Живое время: Видения

Минналуш крадется сквозь траву В одиночестве, важная и мудрая, И поднимает к изменчивой луне Свои изменчивые глаза.

У. Б. Йетс, «Кошка и Луна»

Она потянулась, вытягивая дрожащие мышцы, и встала, оскалив клыки, когда почуяла их запах в ветре. Они скоро будут здесь, выслеживая ее. Они называли ее женщиной-зверем. Людоедкой. Богиней-пантерой. Но все же, несмотря на весь их ум, они не знали, которой из женщин она могла быть. Она вошла в скользящие тени джунглей. Ее зелено-золотые глаза изменились, когда сфокусировалось ее ночное видение. Чистота ее грации, ее настойчивый голод, возбуждение и страх охоты сплавились в экстатическое целое. Я – божественная охотница, - сказал ее внутренний голос, - и мы с тобой одно. Кровь, запекшаяся на ее клыках, возвещала об изначальной, плотской природе, которую она избрала принять.

Загонщики двигались сквозь лес, стуча копьями и вертя свистелки из жеваной кожи. Они надеялись погнать ее перед собой, чтобы воины племени смогли дать ей бой на местности, которую выберут. Она прыгнула вверх и скрылась в нижних ярусах листвы. Пока они проходили под ней, она принюхалась, пробуя запах их крови и пота. Стук отдавался болью в ее чутких ушах. Она раздраженно рванула ветку когтями.

Когда вождь загонщиков остановился и начал изучать следы когтей на склоненной ветке, она сфокусировала волю и начала трансформацию. К тому времени, как двое воинов начали лезть на дерево, выставив копья перед собой, она была великолепной вспышкой цвета, взмывающей на новых крыльях. К тому времени, как они добрались до ветви, на которой она лежала, ожидая их, она уже была в деревне с другими женщинами. Она стояла, высокая, гибкая и гордая, и ее изменчивые глаза смеялись.

***

«Камария?» Талиен махал рукой у нее перед лицом, а остальные с любопытством смотрели. «С тобой все в порядке?»

«Нет, со мной ничего не в порядке» - хотела крикнуть она. «Мое совершенное тело пантеры, мои крылья, они ушли. Я здесь, одна. Мое тело искривлено. Первобытные голоса не поют во мне». Она ссутулилась и попыталась спрятать спину в подушке.

«Со мной все хорошо», - ответила она.

«Ну, мне говорили, что я скучный, но это первый раз, когда я довел кого-то до отключки в самом начале урока!» Талиен улыбнулся. Но его глаза смотрели в ее и говорили: «Я знаю тебя, богиня-пантера. Я вижу истину о тебе, которую ты еще не ведаешь».

Айлин погладила ее руку и шепнула: «Если ты чувствуешь себя нехорошо, мы можем продолжить в другой раз».

Камария кивнула, тронутая ее добротой.

Такода уставился на нее. «У нее было видение, - подумал он. – Она хоть представляет, насколько она везучая?!»

«Если мы уже закончили с ней нянчиться, почему бы нам не продолжить?»

Йон яростно взглянул на Дебору. «Ты уже родилась сукой, или тебе пришлось брать уроки?» - спросил он. Тиг взял ноту на своей арфе и промолвил: «Продолжим….»

 

Корни

Я слышала старый голос: «Не уходи от земли У времен года свои пути Смертному их не постичь».

- Loreena McKennit, «Courtyard Lullaby»

«Продолжим. От смешения Чистых и человечества возникли Вик (Wyck). Вик, которые могли по своему выбору изгибать судьбу и придавать форму жизни, были первыми, Изначальными Вербена. Великие шаманы, которым не требовались ни пища, ни сон, которые не знали смерти, кто мог исцелить недуг прикосновением, Вик часто приходили в человеческое поселение, оставались на несколько дней, и вновь уходили, чтобы жить отдельно. Говорят, что те, кто оскорблял их, вскоре умирали. Традиция Вербена утверждает, что Вик принесли человечеству дары огня, земледелия, вина, календарей и даже письменного языка…

В цивилизациях Шумера и Египта, а позже в Афинах, Риме и Константинополе, возникли религии плодородия. Они известны как культы мистерий, и большинство из них имеет сходную историю или общие черты. Эти истории рассказывают о жизни, смерти и возрождении или обновлении, которые обещали своего рода бессмертие. В Египте Исида собрала разъединенные части тела Осириса, чтобы вернуть его к жизни; в Греции смерть Диониса и его возрождение в качестве сына богини плодородия Семелы вдохновляла оргиастический культ, в котором дикие танцы, всевозможные злоупотребления и текущее рекой вино вело к неизбежному «воспроизведению». Дети, рожденные через девять месяцев после подобных сборищ, считались наделенными особым благословением Диониса.

Я говорил об истории Деметры и Персефоны, которая объясняет возрождение Весны. Римляне почитали Кибелу, богиню плодородия, ассоциируемую с луной, изменением и течением. Она проявляется в трех аспектах: Дева, Мать и Старуха, - и ее вторая половина, бог, меняется вместе с ней. Он завоевал руку Девы и стал ее возлюбленным; затем он был принесен в жертву, и его тело было вскрыто Старухой. Наконец, он был возрожден в качестве сына Матери от своего союза с Девушкой. В те дни магия еще не была скована, так что кто может утверждать, что эти истории не были правдивы, а божественные сущности – реальны? Кто может сказать, что жертвы, приносимые этим богам во времена недостатка, не творили некую симпатическую магию, чтобы возвращать солнце из его зимнего сна или оживлять землю живой кровью?

***

Она раскрошила в пальцах комочки земли и посмотрела на старейшину. Люди терпеливо стояли на самом краю поля. Держа свои мешочки с семенами и копательные палки, они ожидали решения жриц.

Старейшина протянула руку и помогла ей встать. «Ты знаешь, что должно быть сделано» - сказала она.

Молодая женщина кивнула, и они пошли назад к людям.

«Не сегодня» - сказала старейшина, сделав им знак разойтись.

Запрокинув голову, чтобы уставиться в чистое голубое небо, молодая жрица вознесла быструю молитву Богине послать дождь. Земля слишком, слишком долго лежала без влаги. Обычно весенние дожди приходили рано. В этом году на небе всю весну не было ни облачка. Трава и деревья, кусты и те немногие посевы, что начали прорастать, чернели и иссыхали. Они уже почти осушили немногие чахлые ручьи и пруды поблизости. Вскоре им нужно будет знать, придется ли им покинуть свой дом и искать новый.

Вождь стоял немного в стороне. Он подождал, пока его люди не уйдут, потом повернулся к старшей жрице.

«Мать?»

«Что-то нарушило баланс, - ответила она. – Мы были слишком жадны. Мы не воздавали Матери благодарения, и мы были ленивы».

Он кивнул. «Я скажу им, что сегодня нам всем нужно будет обойтись без пищи и воды. Возможно, Мать услышит нашу мольбу».

Когда он ушел, старейшина повернулась к молодой жрице и сказала: «Он отличный человек».

«Он твой сын» - ответила та.

«И хороший муж тебе», продолжила старая женщина.

«Я всегда буду почитать его». Старейшина изучила лицо молодой женщины, ища знаки того, что она чувствовала. Когда она удовлетворилась тем, что печаль, увиденная ею, сочеталась с решимостью, они вернулись в деревню.

Хотя весь день они ничего не ели и не пили, жрица и вождь той ночью праздновали любовь Матери. Она притянула его к себе, скользя руками по его мускулистому телу, ощущая вкус его пота, смешавшегося с ее собственным, когда их тела двигались как одно в древнем танце. Когда она ощутила, что он удовлетворен, когда ее магия сказала ей, что теперь она несла в себе его семя, она вытащила ритуальный нож и полоснула один раз, потом второй.

Молодая жрица поднялась. Одетая только своими длинными каштановыми волосами и кровью своего мужа, она сжала чашу, которая собрала большую часть горячей крови, и побежала в поля. С благоговением она танцевала и разбрызгивала кровь по безжизненной почве. Она проходила над каменно-твердой землей, и пела, и выкрикивала свою боль.

Слепящий свет озарил поля. Вымокшая в крови женщина танцевала и хохотала, а потом, когда гром прокатился по небу и начал падать дождь, она упала на колени и разрыдалась.

***

Безумный хохот Айлин сменился воплем. Слезы катились по ее лицу. Талиен молча вручил ей салфетку. Дебора с отвращением фыркнула. Тиг подошел и положил руку ей на плечи, чтобы успокоить.

«Я… видела себя. Как во сне, когда ты – не ты, но ты знаешь, что это ты. – Айлин почти шептала. Ее трясло. Я убила своего мужа. Мне пришлось, чтобы прекратить засуху. Тогда это казалось таким осмысленным. Я имею в виду, это звучит чудовищно, но оно сработало».

«Эй, да хоть всех бы поубивала, мне-то что» - ухмыльнулась Дебора.

Камария вклинилась: «Это и со мной случилось. Как сон, но не сон».

«Видение» - промолвил Такода.

Йон уставился на Дебору, молча приглашая ее сказать что-нибудь еще, но она ответила ему победоносной улыбкой и откинулась назад.

«Не особо удивляйтесь своей реакции, - успокоил Талиен. – Возможно, вы начинаете взаимодействовать со своими Аватарами и ловить проблески чего-то наподобие всеобщего разделенного сознания, или, возможно, вы переживаете свои прошлые жизни».

«Реинкарнация?» - удивилась Айлин.

«Почему бы и нет? Не так давно вы и в магию не верили. И кроме того, не надо недооценивать силу истинного барда. Существуют определенные гармонические частоты и тона голоса, которые могут вызвать видения или загипнотизировать впечатлительного субъекта». Такода наклонился вперед с выражением внимания.

 

Формирование Древа

Одним желанием мы пробуждаем волю Внутри мудрости.

Dead Can Dance, «Song of Sophia»

«Мы говорили о религиях плодородия. Похожие темы можно найти в старых религиях Индии, Центральной и Северной Америки». Талиен взглянул на Такоду. «Ваши Мать Земля, Отец Небо и Женщина-Радуга, для примера, все – часть одного узора. Что такое танец дождя, как не ритуал плодородия. Что такое бог кукурузы Майя, как не Король Зерно, возлюбленный Богини?

Вик взрастили своих детей, чтобы те следовали по пути Чистых. Эти маги, которых Традиция называет Эдуна (Aeduna), была жрицами и жрецами своих культур. Они были советниками, повитухами, целителями, травниками, астрологами, хранителями записей, судьями и философами: они спорили с Сократом и основали тайные кровавые культы Вакха и Элевсинские мистерии. Благодаря своей позиции в обществе они обладали не только общественной, но и политической властью, а их мистические способности давали им возможность влиять на долговременную политику. Поскольку королевская кровь прослеживалась от матери к ребенку, а Эдуна были хранителями записей, они была способны подрезать королевское родовое древо или направить его семя в выгодном направлении.

В какой-то момент от Вербена откололись Говорящие-с-Грезами. Где мы видели Жизнь, которую следует почитать во всякой вещи, Говорящие-с-Грезами видели духов естественного и сверхъестественного мира. Те из нас, Вербена, кто молится Богине, молится нашему внутреннему видению созидательной и разрушительной силы Теллурии. Когда мы используем Сферу Жизни, то манипулируем энергиями, изначально присутствующими в любом живом существе. Для Говорящих-с-Грезами Богиня – всего лишь один из великих духов, а жизнь в живых существах подтверждает только то, что в каждом из них обитает дух. Это тонкое различие, но оно существенно.

Большинство коренных американцев следует путем Говорящих-с-Грезами. Почти все они в итоге становятся шаманами, знахарями или целителями. У них всех есть одна общая особенность – они общаются с миром духов. До Инквизиции различия между Вербена и Говорящими-с-Грезами не всегда были заметны, и даже теперь между нашими двумя Традициями сохраняются сильные связи.

В начале Темных веков Эдуна стали странниками, их старые храмы и древние знания были потеряны, их политический вес иссяк. Они начали обучать любого, в ком теплился хотя бы намек на каплю Крови, распространяя свои знания и мудрость с помощью системы рун, которая служила руководством для улучшения запоминания. Несмотря на их наличие, большая часть знаний передавалась изустно через хранителей знания.

Несколько Вик провели много времени в местах, которые позднее стали Скандинавией. В ходе норманнского, саксонского и англского вторжений в области, ныне известные как Франция и Британия, древние корни Вербена, восходящие к Вик, почитались викингами и кельтами; верования, ритуалы, истории и практики сплавлялись. Это смешение началось задолго до самих вторжений; во времена римской оккупации многие Эдуна с обеих сторон пересекали моря. Когда сами культуры скрестили мечи, то еще долгое время после того, как ушли римляне, корни нашей Традиции были орошены кровью».

***

Море билось о берег, ярясь на утесы, по которым оно не могло подняться. Он стоял на обрыве мыса, ожидая вдохновения. Скоро они придут. Он должен быть готов. Воины приготовили себя. Ритуалы совершены. Оружие под рукой. Все было в полной готовности, кроме него.

Серое небо было низко над ним, овевая его свежим холодным ветром. Запах надвигающегося шторма перекрыл запахи соленых брызг и гниющих водорослей. Он поплотнее запахнул мантию и начал петь.

Серые вертикальные камни, которые служили, чтобы определять движения звезд, нависали над ним. Ветер бился и метался сквозь них, и шепотом вплетал заклинания в голос их вздохов. Со склоненной головой он стоял под главным камнем в центре круга. Листья взлетали вокруг него, а частые капли дождя мягко падали на его голову, и вдали ворчал гром.

«Я слышу вас, старые, - тихо промолвил он. – Я знаю ваши тайные имена и узоры, по которым вы росли. Я изучил старое знание и мудрость моих старейшин. Я изучал битвы и запоминал стихи. Почему бы мне не сложить свои собственные? Теперь все они зависят от меня. Все старые ушли. Последний из великих друидов унесен смертью, и я – единственный хранитель знания для моего народа. Я – последний».

Молодой бард оплакивал умирающий мир, но, когда он спустился от священных камней, он улыбался и ободряюще касался плеч воинов. Подойдя к королю, бард благословил его. Они были готовы. Через холмы они слышали марширующего врага, бьющего мечами по щитам на ходу, шагая вперед своими ровными шеренгами.

Он подал сигнал, и воины двинулись вперед. Он пошел впереди и начал петь. Как только он увидел захватчиков, весь страх спал с него.

В былые дни часто становилось так, что силы стихов одного барда хватало, чтобы заставить другого сдаться или уговориться о мире без битвы. Эти трусливые римляне слишком мало знали, чтобы послать своего собственного барда навстречу ему, так что вызовы нельзя было бросить, как полагалось. Они не обладали знанием старых путей и оскверняли землю, по которой проходили. Стихи, которые он обрушил на римлян, заставляли их чернеть и падать на ходу. На место каждого, которого он убивал, выступал другой. Битва началась, и он запел:

Мы – наследники, мудрые, Эдуна.

В наши руки была дана Жизнь.

Мы, кто знает времена года.

Мы, кто охраняет секреты.

Наше учение старо, как земля и море.

Мы – огонь и вода, земля и воздух.

Наша кровь – от святой Крови Вика.

Мы прольем кровь в этот день, нашу и нашего врага.

Кровь

Кровь, которая есть океан

Вода в океане

Океанорожденная жизнь

Жизнь, что живет

В крови.

Его экстаз оборвался, когда короткий широкий меч пронзил его сердце.

***

Тиг судорожно вдохнул и вернулся в сидячее положение. Несдержанная сила видения вызвала в нем одновременно отторжение и восторг. Дебора встала и направилась к двери.

«Позовите меня, когда мы вернемся к делу» - сказала она. Айлин похлопала Тига по спине, Камария сжала его руку.

Йон, извиняясь, пожал плечами. «Интересно, кто следующий?» - сказал он.

«Это буду я» - выдохнул Такода, так тихо, что никто не услышал его жадное пожелание.

Талиен встал. «Пока что хватит, - сказал он. – Вам нужно время, чтобы переварить услышанное. Завтра мы снова встретимся».

***

На следующее утро они снова собрались в его комнате. Камария улыбнулась Деборе и сказала: «Я размышляла над своим видением, и знаешь что?»

«Думаешь, ты говоришь с кем-то, кого волнует, что ты думаешь?» - спросила Дебора.

Камария продолжила: «Я сказала, знаешь что? Мне не нравится твое поведение, девочка. Еще раз заденешь меня языком, и можешь обнаружить, что схватила за хвост пантеру. По-хорошему предупреждаю».

Йон посмотрел на нее одновременно с удивлением и удовольствием.

Талиен встал. «Довольно, - сказал он. – У нас дела. Если у вас проблемы друг с другом, оставляйте их за пределами этой комнаты»…

 

Слияние Искусств

Деревья так высоки и горды Лес так велик Сколько еще им стоять Им стоять

- Мэри Бреннан, «Голоса Земли»

«Назад к истории. Мы закончили на объединении путей. Итак. Происходило разделение старого знания с новым. Герметическое влияние из Рима и Греции и высокоорганизованное влияние Каббалы еврейского народа слились с ремеслом Вербена.

Результатом этого обмена мудростью стало то, что Эдуна и Вик слились, чтобы породить Викка Италии, Испании, Священной Римской Империи, Франции, Британии и Ирландии. По всей земле разделенная мудрость рун, обличий, заклятий, чар, которые передавались многие поколения, теперь была передана Вербена нового рода: старой мудрой женщине в лесу, которая предлагала травы против болезни и отгоняла темных фей; искуснику (cunning man, прим. переводчика: see Wikipedia), который знал песни для охоты и умел нарезать стрелы так, чтобы они пронзили оленя. Как Вик, эти мудрые люди знали об исцелении и жизни. Как Эдуна, они были повитухами, держателями записей, хранителями памяти и судьями. По мере того, как магия росла, изменялась и приспосабливалась к новому окружению, возникло много других традиций. Мы разработали несколько разделов магии, которые позже назовут «Сферами»; Силы, Материя, Разум, Прайм и Связи были важны, но нас более всего занимала Жизнь, ибо без Жизни ни одна из остальных невозможна».

***

Дерево возвышалось над ним, его извилистые корни спускались по берегу, как цепкие пальцы. Он омылся в чистой заводи, которая питала его корни. Он улегся на спину на мелководье и уставился в переплетение ветвей над головой. Они протягивались и устремлялись во всех направлениях. Он рассеянно подобрал желудь, который упал в заводь, и подумал: «Я многие годы не чувствовал себя так молодо».

Когда он почувствовал, что очистился и стал одним с миром, он вышел из заводи. Помощники были рядом, чтобы набросить на его тело чистую одежду. Простая накидка была всем, что ему требовалось. Он держал желудь, пока шагал к священной роще, взвешивая его жизненный потенциал. Улыбнувшись, он позволил ему упасть с ладони, прошептал: «Да поднимешься ты, чтобы давать тень моему сыну» и вошел в рощу.

Его братья ждали его. Шагая вперед, он обнял их по очереди, приветствуя каждого и благодаря за посещение празднества. Они сели. Каждый из них взял по ячменной лепешке, символу даров земли, и съел ее. Они запили лепешки ячменным пивом, после чего встали и собрались в круг.

В центре круга царственно возвышался огромный дуб, дерево жизни племени. У подножия дерева молодой человек, крепкий телом и пригожий, бился в плену лихорадки и стонал. Мудрые подошли ближе.

Он опустился на колени рядом с молодым человеком и положил ладонь на его лоб. «Тише, сын мой, - сказал он. – Теперь тебе недолго осталось страдать». Он повернулся к остальным. «Я готов».

Они завязали на его шее веревку и перебросили другой конец через крепкую ветку. Он в последний раз взглянул на своих братьев. «Ради жизни моего сына» - сказал он и закрыл глаза. Они потянули за веревку, пока он не повис, и запели молитву об обновлении жизни. Когда он задергался, брыкая воздух, двое схватили его за бьющиеся руки и полоснули по ним серпами. Кровь его жизни хлынула вниз, орошая мудрых, дерево и его сына. Когда его начала поглощать темнота, ему показалось, что он увидел золотой свет, струящийся из его собственного тела в тело его сына. Удовлетворенный тем, что его самопожертвование будет достаточным, он прошептал одно слово: «Пробудись».

***

Йон открыл глаза, когда Айлин потыкала его в бок. «Задремал?» - спросила она.

«Это было еще одним видением?» - поинтересовался Такода. Йон кивнул.

«Так почему ты не орешь, как все остальные?» - осведомилась Дебора. Такода нахмурился в ее сторону. «Ты что, ни о чем, кроме боли, вообще не думаешь?» - спросил он. Она посмотрела в сторону.

«Это было добровольное самопожертвование. Я каким-то образом передавал свою жизнь своему умирающему сыну. Но это также было и символично».

Тиг спросил: «Ты не хочешь рассказать нам всю историю?»

«Не надо, - возразил Такода. – Это видение твое. Ты должен осмыслить его и использовать для направления своей жизни».

Камария согласно кивнула. «Сохрани его для себя. Если есть необходимость поделиться им, тогда расскажи его нам».

Талиен улыбнулся. «Вы учитесь, - промолвил он. – Даже среди Вербена у каждого есть секреты, которые мы бережем. Мы не всегда соглашаемся друг с другом или доверяемся друг другу. Даже внутри кабалов есть личные дрязги, и никто, если он не дурак, не выдает всех своих секретов. Продолжим с этих слов…»

 

Сожжение (The Burning)

Когда увижу я Конец разрушению и скорби

- Кланнад, «Анам»

Во время Инквизиции Мудрые оказались почти подчистую стерты с лица земли. Когда закончилось Пылающее Время, уцелело только пять ковенов. Два из них относились к Садовникам, остальные раскололись и сформировали новые Круги. Один из них, Поворачивающие Судьбу, были группой радикальных фундаменталистов, которые возвратились к Изначальным корням Традиции. Они получали помощь от кого-то из Вик. Чтобы сохранить Традицию, Вербена в конце концов начали Пробуждать Спящих, которые не принадлежали к старой Крови.

По мере того, как церковь набирала больше обращенных и силы, Вербена были вынуждены уходить в подполье. До Пылающего Времени, если кто-то обвинял соседа в ведьмовстве, то бремя необходимости доказывать ложилось на обвинителя. Кроме того, пока церковь не уравняла Герне-Охотника или Цернунноса-Оленя с дьяволом, ни у кого не было никаких причин обвинять кого-то в ведьмовстве. Это означало всего лишь то, что конкретная личность является язычницей или почитателем Богини, и может сварить травяное лекарство или вылечить корову, чтобы та снова доилась. Хотя они утратили позиции духовных лидеров своего народа, Вербена все еще весьма уважались как целители, травники, повитухи и знатоки по части сельского хозяйства.

Пылающее Время спустило с цепи ужасы лживых обвинений, пыток и смерти. Оно превзошло самые страшные сны тех из старых, кто практиковал кровавые жертвоприношения в качестве священных ритуалов. Вина за это лежит на Ордене Гермеса и их «великом эксперименте» открытой жизни в ковенантах. Расколы внутри Ордена породили практики, которые убедили церковь в том, что все маги поклоняются демонам. Мы виним их в глупости, которая навлекла на наши головы Инквизицию, но величайшее презрение оставляем для Небесного Хора, которые в своей надменности игнорировали предсмертные вопли своих товарищей-магов. Многие Вербена отправились на виселицы или костры, чтобы спасти от казни остальных. Другими жертвами огня были обычные люди, которые ничего не знали о магии, но раздражали какого-нибудь соседа или обладали землей, которую церковь могла украсть после того, как приговорит хозяина за ересь и ведьмовство»…

***

Хотя боль милосердно ослабела, в ее голове все еще плыло. Неужели она парила? Возможно, ее мучители все поняли правильно: она была проклятым существом. Грубая власяница царапнула по ее телу, все еще кровоточащему там, где кожу разорвал бич. Боль отдалась эхом в переломанных пальцах, и она пришла в себя достаточно, чтобы понять, что ее несут. Она ощутила страх и ненависть тех, кто собрался, чтобы стать свидетелями ее смерти.

Когда-то она верила, что Инквизиторы сумеют понять, что она невиновна. Но с тех пор она давно отчаялась в том, чтобы говорить правду, и признавалась во всем, что бы они ни хотели услышать. Они говорили, что она была ведьмой, и слышать не хотели ни о чем другом. Она никогда и не воображала, что возможно причинить ей такую боль и бесчестье. В конце концов, она подписала их поганое признание. Она бы что угодно подписала. Когда она отреклась, они насиловали и пытали ее снова, пока она не сделала новое признание. Сквозь свою агонию и бред она осознавала, что назвала других – тоже невиновных, - и что теперь они обречены на то же, на что она.

Впереди высился шест. Вокруг него лежали охапки дров, ожидающие факела, который их зажжет. Человек в капюшоне стоял рядом. Когда ее поставили на ее изломанные ноги, она упала бы, если бы человек в капюшоне не протянул руку ее удержать. Он поднял ее к шесту и связал ее руки позади него. Он обхватил веревкой ее ноги и застегнул поверх нее цепи, надежно связывая ее.

Мрачный Инквизитор, который изувечил ее тело, зачитал ее смертный приговор. «За то, что эта женщина найдена виновной в ведьмовстве и связи с Сатаной и демонами Ада, и поскольку она отреклась от своего признания и отказалась от отпущения грехов, сим приговариваем мы ее к тому огню, что поглотит ее душу навечно. Аминь».

Она что, опять отреклась? Она не могла вспомнить. На мгновение она задумалась о том, как же злы те, кто приговаривает за дары старых. Огонь был зажжен, и потрескивающее пламя поднялось вокруг нее. Ее вопли смешались с ревом огня, а ее кожа чернела и лопалась, орошая ее токами ее собственной живой крови. Ее глаза выгорели в глазницах. Когда перегорели веревки, связывающие ее руги и ноги, она заплясала, воя в агонии.

Прикованная цепями невежества и жадности тех, кто обрек ее на костер, Дебора кричала в агонии и ярости.

***

Дебора лежала на кровати Талиена. Задыхаясь. Трясясь. «Больше – никогда», поклялась она. Остальные стояли вокруг нее, и на их побелевших лицах был написан шок. Она почуяла запах паленых волос и с некоторым удивлением заметила, что Рианна тоже была здесь. Потрескивающие разряды энергии срывались с пальцев и глаз Рианны. Все, кроме Талиена, держались подальше. Даже он тщательно избегал касаться кровати, на которой лежала Дебора.

«Зачем ты здесь?» - каркнула Дебора. Все ее тело болело. Она заметила, что Талиен держит ее за руку. Теперь, когда способность обращать внимание на окружающее вернулась к ней, она увидела горелые отметины на стенах и ощутила под собой пропитанные водой одеяла.

«Что?..» Она посмотрела на Рианну. Рианна нахмурилась на Талиена. Разряды энергии, набрав силу и затрещав, рванулись к нему. Он отклонился назад.

«У нашего барда много сил, - начала Рианна, - и не последняя из них – сила убеждения. Ты вообразила себя кем-то еще, правильно?»

Дебора болезненно сглотнула. Казалось, ее легкие все еще черны от дыма. «Что я сделала?»

«Ты зажгла себя» - пробормотал Талиен.

Дебора содрогнулась от воспоминания о пламени, но ничего не сказала.

Рианна промолвила: «Я полагаю, что ты обладаешь старой душой и могущественным Аватаром, Дебора, но его время в твоей прошлой жизни было оборвано ужасным и болезненным образом. Возможно, потому ты так полна негатива в этой. Ты бьешь, как хлыст; ты разрушаешь. Я надеюсь, что ты сумеешь научиться и перерасти это время. Мы сделаем все, что сможем, чтобы помочь тебе достичь Восхождения. Пока что Талиен и Йон отнесут тебя в твою комнату. Тебе нужно отдохнуть».

Жрица отослала всех взмахом руки, сказав: «Завтра Талиен закончит ваши уроки истории». Она посмотрела на молодого барда и добавила: «Без видений, Талиен. Понял?» Она покорно кивнул. Она не увидела лицо Такоды.

***

Перерождение

На следующее утро группа собралась вновь на кухне. Все были тихи и задумчивы.

«Мы не станем сильно вдаваться в детали, - сказал Талиен. – В основном потому, что я вполне уверен, что большинство из вас и так знает много из оставшегося.

Окей, значит, так. Во время Ренессанса и Эры Разума Вербена сформировали много тайных групп и восстановили семейные традиции. Во многих случаях Вербена бывали потеряны для Традиции потому, что собирались в семейные группы вместо ковенов. Даже в наши дни встречаются люди, которые открывают свое наследие, когда посещают викканскую церемонию или натыкаются на описания «суеверий», которые их семья поддерживала столетиями. Многим Мифическим Нитям, тем связям с миром мифов, которые маги защищают и поддерживают живыми, в те времена позволили ускользнуть из-за скрытности, порожденной боязнью казней. Научное знание набирало высоту по мере того, как «опровергали» старые мифы и легенды. Когда память о Пылающем Времени померкла, Вербена осмелели, продолжая действовать тайно, но постепенно вновь набирая силу. Многие до сих пор уверены, что протестантизм был ударом, нанесенным Вербена против Небесного Хора (хотя никто не готов этого признать). Приятным моментом было то, что Вербена не приходилось сильно напрягаться для понимания того, как творить «случайную магию»: мы столетиями работали за сценой. В конце концов, простые вещи типа даров огня, земледелия и письменности повлияли на человечество глобальным образом.

Во время индустриальной революции Вербена осознали, что их скрытность стоила им поражения в войне за реальность, и что Технократия стоит на пути превращения мира в место, неприспособленное для живых существ. Современные Вербена сумели увидеть ценность некоторых технологических устройств и безо всяких проблем признали гигиену, вакцинации, сантехнику и прочие удобства. Для них вопрос не в том, зло ли технология сама по себе, но в том, была ли она использована во благо жизни или ради ее низведения и уничтожения. Многие Вербена покинули Садовников Древа, потому что больше не могли держаться настолько косных традиций. Это повлекло раскол между Садовниками и всеми остальными Кругами, и он заживает по сей день.

Многие из нас нашли место в рядах различных оккультных групп. Группы Гарднеровской (не путать с Садовниками, Gardeners of the Tree) и Александровской Викки, розенкрейцеры, Орден Золотой Зари, поклонники дианической Богини, современные друиды, нью-эйджеры, фанаты кристаллов, холистические целители, медицинские общества коренных американцев, африканские знахари, практики тантры, китайские травники и даже масоны, – в разные времена Вербена были среди них всех.

Сегодня на нас охотится Технократия. Их видение реальности настолько укоренилось, что, когда бы мы ни пытались использовать нашу магию открыто, мы подвергаемся ударам Парадокса. Неверие – могущественная сила; если не веришь, попытайся призвать дракона на станции подземки. Все же мы совершаем вылазки. Мы высаживаем семена и позволяем им прорастать. Мы работаем, стимулируя заботу об окружающей среде, и надеемся, что сможем спасти достаточно, чтобы приблизить новую Эру Мифов. Некоторые из нас утверждают, что мы никогда не преуспеем, пока не все не согласимся на каком-то одном способе вести все дела; я говорю, что разнообразие подходов идет нам на пользу.

Солнце светит. Снег тает. Идите на улицу. Я договорил».

Остальные потянулись наружу. Такода остался сидеть за столом, уставившись на собственные руки.

«Неважно, что она сказала, я все равно не могу сделать это для тебя» - тихо сказал Талиен.

«Это не твоя вина. Проблема во мне. – Такода вздохнул. – Я не смог обрести видения даже в тот раз, когда попробовал пейот».

«Мне жаль». В голосе Талиена было искреннее сожаление.

«Думаю, мне стоит успокоиться на том, что у меня есть. – Такода, вставая, попытался улыбнуться. – В конце концов, я могу видеть здоровье, и мне не требуется видение, чтобы научить мены этому». Он кивнул Талиену и вышел.

Бард смотрел на него, пока Такода, имя которого означало «друг для них всех», не скрылся из виду.