- Джозеф Маккейб1, Чего боги стоят людям
В этой главе приводится описание пяти персонажей-экзорцистов, которые могут стать противниками главных героев вашей хроники, как по отдельности, так и в команде. Эти описания раскрывают самые разнообразные концепции и способности и призваны осветить широкий набор возможностей, имеющийся у вас при создании персонажа-экзорциста. Охотниками на демонов становятся не только католические священники, хитроумные правительственные агенты или чудаковатые оккультисты. На самом деле самые интересные противники могут получиться из самых обычных, ничем не приметных людей, чья судьба – сражаться с обитающими рядом с ними демонами. Экзорцисты – это безымянные лица в толпе, незнакомцы, мимо которых падшие могут пройти, не обратив на них ни малейшего внимания. Мужчина из соседней квартиры, старик на лавочке в парке, бездомный попрошайка – каждый из них может стать экзорцистом, которого к действию подтолкнуло знание о существовании падших.
Рассказчики могут использовать приводимые ниже описания в качестве образца при создании собственных оригинальных полноценных персонажей. Эти описания – лишь шаблон, который вы можете дополнять, менять и исправлять так, как того требует ваша игра. К крайнем случае их можно использовать как образцы для игроков, если вы собираетесь провести игру только с персонажами-экзорцистами или ввести охотника на демонов в качестве одного из основных персонажей уже существующей хроники. В целом Характеристики, данные в описаниях, выше, чем у обычного начинающего персонажа, но они все равно не идут ни в какое сравнение с силами и умениями падших. Экзорцисты побеждают за счет смекалки, мужества и везения, а не в прямом столкновении с ангелами Бездны!
Иви Салливан
Уже в шесть лет Иви Салливан знала, что хочет стать полицейским. Это судьбоносное решение было принято в тот день, когда ее отец, сам чикагский полицейский со многими наградами, был повышен в звании до капитана. Позже, когда отец со своими приятелями в кухне Салливанов отмечали продвижение пивом и сигарами, она надела его шляпу, вышла к высоким, крупным мужчинам, сидящим вокруг кухонного стола, и гордо заявила, что будет лучшим следователем города. Суровые старые полицейские смеялись до слез, и Иви, плача, убежала из кухни. Позже, когда она всю ночь напролет готовилась к тесту, должна была бежать 10 миль под ледяным дождем или выслушивала ор инструктора, Иви вспоминала тот день в кухне, стискивала зубы и упорно, невзирая на кровь, пот и слезы, доводила дело до конца.
В довольно нежном возрасте 26 лет Иви вполне успешно доказала: те старые копы ошибались. Сразу после школы поступив в полицейскую академию – вопреки яростным возражениям отца, который к тому времени уже вышел в отставку, - Иви с трудом справлялась с физическими нагрузками, сопровождавшими обучение, но ее острый ум и исключительная память были по достоинству оценены инструкторами. Закончив академию, Иви получила несколько приглашений на административную работу, но отклонила их, решив стать патрульным полицейским, как любой другой неопытный коп. В конце концов ее зачислили в чикагский отдел борьбы с организованной преступностью, пообещав через шесть месяцев повысить в должности при условии, что она будет хорошо справляться со своими обязанностями.
Начальником Иви стал опытный следователь по имени Ларри Донеган, "бессрочник", который уже несколько десятилетий работал в отделе. Иви он казался высокомерным и циничным. Он с пренебрежением отзывался о ее способностях и был уверен, что с чикагской преступностью ничего сделать не удастся. Иви, с присущим ей упрямством, решила доказать, что Донеган ошибается. Но чем усердней она вела расследования, тем отчетливей понимала, что мафия всегда на шаг опережает полицию. Преступники не просто знали о намечающихся действиях полицейских сил; казалось, что все городские банды каким-то образом связаны между собой. Очевидно, им помогал кто-то из самих полицейских – возможно даже, из отдела по борьбе с организованной преступностью. Иви шесть месяцев подряд раз за разом заходила в тупик и наконец начала присматриваться к сослуживцам. Чтобы сократить список возможных подозреваемых, потребовалось не так уж много времени, и возглавил этот список Ларри Донеган. Днем она работала рядом со своим боссом, а по ночам следила за ним. То, что она узнала, удивило и напугало ее.
Донеган не пытался скрыть свои передвижения. Она знала обо всех его встречах и видела, как он сидит рядом с главными фигурантами всех их дел. Иви надеялась увидеть, как деньги переходят из рук в руки, но впечатление создавалось такое, будто Донеган отдает приказы, а не сливает информацию. Когда он говорил, тертые уголовники лишь покорно кивали, как марионетки. Это зрелище сбило Иви с толку так, что она не могла подобрать нужных слов. Еще больше ее обеспокоило то, что Донеган, похоже, знал, что она следит за ним, но его это совсем не волновало.
Иви потратила четыре месяца на сбор фотографий, ведение записей и составление стопроцентно верного дела, которое можно было бы передать в отдел внутренних расследований. Затем, когда, по ее ощущениям, уже пора было предъявлять улики окружающим, Иви проснулась у себя в квартире и обнаружила, что все досье, фотографии и пленки исчезли. Сигнализация по-прежнему была включена, никаких следов проникновения обнаружить не удалось. Чуть позже тем же утром, когда она в одиночестве сидела в комнате отдыха в участке, к ней подошел Донеган.
Позже Иви решила, что их разговор продолжался всего несколько мгновений, но тогда ей казалось, что они проговорили больше часа. Время словно остановилось. Донеган похвалил ее за настойчивость, внимание к деталям и верность принципам. Он сказал, что охотно будет сотрудничать с ней в будущем, и пообещал всяческую поддержку и помощь, если она покажет себя хорошим командным игроком. Донеган ни словом не упомянул о собранных ею доказательствах, не говоря уже о многомесячной слежке, но он знал. Она видела это знание в его глазах. Донеган знал и не боялся. Он был неуязвим. А когда он заговорил с ней о возможностях и тесном сотрудничестве, Иви поняла, что кивает, радуясь открывающимся перспективам. Она даже не заметила, как он вышел из комнаты. Когда она наконец пришла в себя, все, на что ее хватило, это отправиться в туалет, где ее начала бить дрожь.
Донеган не был человеком. Она не знала, откуда пришла эта странная уверенность, но ничего не могла с ней поделать. Это читалось в его глазах, в звуках голоса, который превращал ее в тряпичную куклу. Он каким-то образом подчинил себе банды, и ей никогда не удастся завести на него дело.
На несколько дней, последовавших за исчезновением доказательств, Донеган оставил ее в покое, позволив погрузиться в отчаяние. Был момент, когда она со всей серьезностью подумывала принять предложение Донегана – в конце концов, если игра ведется по шулерским правилам, стоит ли бороться с этим? Но потом Иви вспомнила тот летний полдень в кухне родительского дома и поняла, что ей придется сделать ужасный выбор.
Устроить подставу оказалось проще, чем она думала. Донеган был человеком привычек, поэтому подгадать налет группы по борьбе с наркотиками к тому моменту, когда босс собрался пообщаться с кучкой особо опасных латиноамериканских наркоторговцев, было не так уж сложно. В перестрелке погибли трое офицеров, в том числе и Ларри Донеган, ветеран управления. Иви побывала на всех похоронах, прося Господа о том, чтобы сделанный ею выбор оказался правильным.
Внешность: Атлетически сложенная, привлекательная Иви Салливан привлекает к себе внимание, но ужасающие навыки общения приводят к тому, что большинство людей считает ее холодной и высокомерной. Не то чтобы Иви это беспокоило. Ей больше нравятся книги, чем люди, и она скорее проведет вечер пятница за изучением старых дел, чем отправится на встречу с друзьями. Она отличается целеустремленностью и умом и превосходно умеет сопоставлять данные и раскрывать тайны (вспомните Кларису Старлинг из "Молчания ягнят").
Советы по отыгрышу: Иви одержима мыслью, что она, возможно, допустила ошибку, подстроив смерть Донегана. С тех пор она каждую свободную минуту посвящает изучению других возможных случаев странных и необъяснимых явлений, и эти исследования могут столкнуть ее с персонажами вашей хроники. В зависимости от действий персонажей она может как посчитать их врагами, так и заключить с ними что-то вроде перемирия, надеясь получить информацию о падших.
Марша Хэмбли
Все, чего Марша хотела от жизни, так это выйти замуж за какого-нибудь состоятельного мужчину, который смог бы позаботиться о ней и обеспечить семью. Этот идеал достался ей от матери, разочаровавшейся в жизни женщины, которая ненавидела существование в рамках среднего класса и чувствовала, что мир ей задолжал.
В итоге все свелось к выбору подходящего мужа. Марша училась на ошибках своей матери: она окончила школу с высокими баллами и поступила в колледж, широко известный программой по медицине. Там она встретила будущего мужа, Джорджа Хэмбли, честолюбивого невролога.
Свадьба состоялась через шесть месяцев после того, как Джордж окончил колледж. Поначалу им на всем приходилось экономить: выплаты по счетам за обучение Джорджа должны были закончиться, когда им обоим было бы уже под сорок, - но Марша хорошо знала цену терпению. Когда ей исполнилось 34, жизнь уже вполне наладилась. Джордж получил постоянное место невролога в местной больнице, их милый двухэтажный дом располагался в фешенебельном пригороде Мэриленда. Своих двоих детей Марша отвозила в школу на "Форде Эксплорере" – у машины был огромный пробег, но она прекрасно соответствовала их имиджу, - и днями напролет ходила по магазинам, ухаживала за собой и кокетничала с ландшафтным дизайнером. Жизнь была прекрасна.
Она не заметила, когда Джордж начал меняться. Просто однажды утром она подняла взгляд от своего обычного грейпфрута и поняла, что ее ценный муж стал мрачным и раздражительным. Он долгие часы проводил у себя в кабинете и с горечью жаловался на то, что она постоянно тратит деньги. В больнице были какие-то неприятности – увольнения в отделении, скандал с несколькими врачами, уличенными в использовании наркотиков. Джордж выглядел так, словно не спал неделями, и буквально подскакивал на месте, стоило ему услышать телефонный звонок. Когда она предложила ему принести из больницы успокоительное, Джордж взорвался, прямо перед детьми назвал ее сукой и выбежал из дома.
Когда ночью он вернулся домой, Марша думала, что их ждет ссора. Но что-то в ее муже изменилось. Он стал спокойней, сдержанней. В его глазах появился огонь, голод, которого ей раньше не приходилось видеть, и тот взгляд, который он бросил на нее, когда вошел в их комнату, заставил ее затрепетать от предвкушения. Той ночью он жадно овладел ею. Она в жизни своей не думала, что эти слова можно применить к кому-нибудь кроме героев дешевых романов, но по-другому описать происходящее не получалось. Он подчинил ее своей воле, и телесно, и душевно, и она была не в силах остановить его.
Именно тогда мечта Марши Хэмбли превратилась в кошмар.
Отношение к ней Джорджа так и не изменилось. Можно даже сказать, что оно стало еще хуже. Он смотрел на нее и детей как на каких-нибудь животных, говорящие вещи, единственное предназначение которых – развлекать его. За обедом он мог задумчиво разглядывать одного из их сыновей и в подробностях излагать, как он вскроет им черепа и отрежет кусочек мозга, чтобы сделать их послушными детками. Марша только однажды попыталась остановить его. Он заставил ее кричать несколько часов напролет, но при этом ни единого звука не сорвалось с ее губ.
Шли месяцы. Дети перестали ходить в школу и прятались в своих комнатах. Марша не осмеливалась вызвать полицию, потому что он четко дал понять, что произойдет в этом случае, а она уже не сомневалась, что Джордж способен буквально на все. По вечерам она накрывала на стол для мужа и целой вереницы гостей – врачей, медсестер, студентов-медиков и администрации больницы, которые преклонялись перед Джорджем так, словно он был особой королевской крови. Из разговоров она поняла, что для Джорджа они тоже представляют большую ценность – они были источником его силы, как он часто говорил после целого вечера обожания.
Идея устроить обед в честь Джорджа принадлежала Марше. Она узнала, что недавно он возглавил отдел исследований в больнице, и когда неуверенно предложила организовать торжество, Джордж сразу же согласился. Марша несколько недель провела за планированием праздника и приведением дома в надлежащий вид.
Ожидалось, что гостей будет немного. На самом деле Марша рассчитывала, что не будет никого, помимо ближайшего окружения Джорджа, но на всякий случай подсыпала в подаваемые блюда трехкратную дозу стрихнина. Когда гости начали падать в конвульсиях, она гарпией выскочила из кухни, размахивая мясницким ножом. Она собиралась воткнуть лезвие Джорджу аккурат между глаз, но ее муж, пошатываясь, поднялся со стула – губы синие, рука хватается за горло, в глазах полыхает ненависть. Послышался раскат грома, внезапный порыв ветра отшвырнул ее к противоположной стенке, а потом на нее нахлынула тьма.
Когда Марша пришла в себя, Джорджа в доме не было, как и детей.
Внешность: Марша сохранила остатки былой красоты, но тяжелые переживания состарили ее, а малоподвижный образ жизни плохо сказался на физической форме. Поведение и одежда в целом соответствуют образу домохозяйки среднего класса, но затравленный взгляд позволяет понять, что эта женщина столкнулась с настоящим кошмаром.
Советы по отыгрышу: Марша может стать превосходным антагонистом в побочной сюжетной линии. Ее стремление выслеживать и убивать падших в сочетании с присущими ей организационными способностями делает ее превосходным вожаком небольшого отряда, который будет досаждать персонажам. В этом случае Марша станет не полевым командиром, а организатором, отправляющим своих агентов на борьбу с демонами. Помните, что, хотя физически Марша не представляет угрозы, она очень хорошо разбирается в людях и легко подчиняет их себе, к тому же ради достижения цели она без зазрения совести может манипулировать людьми на всех уровнях. С ее точки зрения, цель всегда оправдывает средства.
Дрю Хейс
Дрю, выросшему в американской семье среднего класса, всю жизнь было скучно. Ему не приходилось преодолевать трудности, у него было никаких интересов, кроме катания на скейте. Все свое свободное время – и большую часть времени, которое должен был тратить на учебу, - он проводил в парке или на стоянке у универмага, осваивая различные трюки и зависая с приятелями. Повзрослев и получив права, он открыл для себя радости горного велосипеда и походов. Большая часть ребят его возраста подумывала о колледже, но Дрю знал, что науки – это не для него. Он устроился на работу в местный магазин, где продавали кассеты, и проводил выходные в холмах вокруг города.
С Лизой Дрю встретился на склонах Медвежьей долины, где он осваивал сноуборд. Они сразу же понравились друг другу и вскоре уже были неразлучны. Единственной странностью в их отношениях была Лизина нездоровая одержимость смертью. Дрю никогда не размышлял над тем, что и он смертен, и никак не мог понять, чем смерть так привлекает Лизу, но во всем остальном они были счастливы, так что этот вопрос его не слишком волновал.
Они прожили вместе почти год, когда произошел несчастный случай. Они проснулись до восхода солнца, чтобы на рассвете добраться до вершины горы и первыми порадоваться свежему слою снега, выпавшему за ночь. Во время спуска Лиза вильнула в сторону и исчезла. Дрю, охваченный паникой, начал искать ее. Он нашел Лизу лежащей на валуне, лицо ее было в крови. Доска, все еще привязанная к ее ногам, раскололась на две части. Тело девушки было покрыто царапинами и ссадинами, но сама она каким-то чудом осталась цела, хотя и никак не реагировала на сыпавшиеся из Дрю вопросы, глядя на него так, словно ей было непонятно, о чем он говорит. Дрю с трудом удалось спустить ее со склона, после чего он отвез ее ближайшую больницу.
Врачи не обнаружили у нее никаких физических повреждений, а проведенная томография опровергла все подозрения на мозговую травму. По настоянию Дрю Лиза согласилась остаться в больнице на ночь для дальнейшего наблюдения, но утром она была так же здорова, как и всегда. И все же что-то в ней изменилось. Шли дни, и Дрю все отчетливей понимал это. Иногда она вела себя совсем как ребенок, словно впервые видела этот мир.
Правда открылась через несколько недель, когда их попытались ограбить по дороге из кафе. Нападающий размахивал ножом, но Лиза лишь прикоснулась к бандиту, и тот осел бесформенной грудой, умерев еще до того, как коснулся земли. Убийство словно пробудило Лизу, и, к ужасу Дрю, любовь всей его жизни откинула назад голову и засмеялась – этот дикий, торжествующий смех был старше, чем сама Земля. Когда девушка повернулась к Дрю, он увидел обитавшего в ней духа, змеей свернувшегося где-то за ее глазами цвета нефрита. Она протянула к нему руку с длинными пальцами, и он побежал прочь, крича в ужасе.
Той ночью Дрю изменился. Перемена в Лизе пошатнула его эго и встряхнула обленившийся разум. Не в силах постичь истинную природу этих изменений, он обвинял себя в том, что произошло. Это была его вина, и только он мог все исправить.
Уже светало, когда Дрю наконец направился домой. Лиза – или тварь, вселившаяся в Лизино тело, - ждала его. Она улыбнулась и притянула его к себе, шепча успокаивающие слова голосом холодным и гладким, как речная галька. Он проплакал несколько часов, и все это время она обнимала его и говорила, что все будет в порядке. Она позаботится о нем. Она сделает его сильным. Все, что от него потребуется, это служить ей, и тогда он никогда больше не будет несчастлив. Дрю слушал и кивал. В последовавшие за этим дни он не отходил от нее, обращая самое пристальное внимание на все, что делал или говорил демон. Лиза – или Абтиэль, как она теперь предпочитала зваться, - восприняла его обожание как нечто само собой разумеющееся. Постепенно Дрю узнал все, что только смог.
Абтиэль сдержала слово, и Дрю обрел силу и быстроту, которые раньше едва ли считал возможными. Демонесса поручала ему различные задания, то отправляя за книгами и прочими нужными ей предметами, то приказывая напасть на слуг тех демонов, с которыми Абтиэль враждовала. Дрю запоминал все, что ему удавалось узнать о падших. Со временем он неплохо изучил природу падших ангелов, в том числе и понял, как можно изгнать одного из них.
Пока Абтиэль спала, Дрю солью нарисовал круг, а когда она проснулась от звука молитв, было уже слишком поздно. С помощью местного священника Дрю провел экзорцизм над демоном, который скрывался в теле Лизы. Она умоляла его, обращалась к нему голосом женщины, которую он любил, но Дрю не останавливался. В конце концов, когда на востоке небо начала светлеть, предвещая зарю, воля демона была сломлена. С диким воплем Убийца покинула тело Лизы и вновь была ввергнута в Бездну. Но у победы оказался горький привкус. Дрю надеялся, что после того, как демон будет изгнан, душа Лизы вернется, но все, что ему осталось, это пустая оболочка, из которой ушла жизнь.
Теперь Дрю бродит по стране, выискивая следы падших. У него есть своя цель, потому что на службе Абтиэль он узнал о месте, куда уходят души умерших, чтобы дожидаться там Страшного суда. Дрю также знает, что ангелы смерти могут пересекать границы этого места, и собирается найти одного из них и заставить его вернуть Лизу.
Внешность: Дрю выглядит как типичный пижонистый серфер или спортсмен-экстремал – высокий, загорелый, внешне безразличный ко всему окружающему миру. У него длинное, стройное и сильное тело, чисто выбритые лицо и голова, кожа покрыта татуировками и пирсингом. Только глаза позволяют понять, какой ужас он пережил на службе Абтиэль, и при столкновении с падшими или их слугами его обычное ленивое выражение исчезает, сменяясь неукротимой решимостью истинного фанатика.
Советы по отыгрышу: Дрю – это трагический персонаж, внешность которого часто вводит людей в заблуждение. Неумные разговоры и кажущаяся недалекость скрывают опытного экзорциста, знающего о падших столько, что ему может позавидовать большинство охотников (и даже некоторые демоны). Он полностью, всецело охвачен одним желанием – выслеживать падших, где бы они ни находились, и делать все, что нужно для того, чтобы изгнать или уничтожить их. Если ему удастся найти Убийцу, способного вернуть Лизу в земли живых, он попытается подчинить демона своей воле, чего бы это ему ни стоило.
Кеннет Уилсон
Вся жизнь Кеннета Уилсона была борьбой за выживание. Он родился в Гарлеме у женщины, которая зарабатывала себе на наркотики проституцией и мелкими кражами, в возрасте пяти недель был взят под опеку и провел первые восемь лет жизни, переходят из одного учреждения в другое. Он слишком рано получил уроки выживания, научился ни с кем не считаться и усвоил определенную безжалостность, когда дело доходило до получения желаемого. Кеннет не отступал перед ложью, мошенничеством и воровством – и кое-чем похуже, - если по-другому было нельзя.
В восемь лет жизнь Кеннета, и без того нелегкая, стала еще хуже – его мать успешно опротестовала передачу его под опеку. Она представила судье целую кипу документов, подтверждающих, что она несколько лет провела в тюрьме, а потом прошла реабилитацию и стала совсем другим человеком. Мать забрала Кеннета с собой в многоквартирный дом в Гарлеме, и мальчик очень быстро оказался на побегушках у ее дружка.
Леон, молодой, крепко сложенный мужчина, обладавший сверхъестественным обаянием и большими амбициями, присматривал за местной торговлей наркотиками. К Кеннету он относился немногим лучше, чем к собаке, посылая его с сообщениями к конкурентам и оставляя на шухере всякий раз, когда сам встречался с вожаками банд. Дважды такие встречи заканчивались крайне неудачно, и каждый раз Леону удавалось выйти из потасовки без повреждений, но Кеннет как-то словил в руку случайную пулю. Из раны хлестала кровь, мальчик был уверен, что умирает, но Леон обхватил его предплечье своими сильными ладонями, и Кеннет, прежде чем потерять сознание от боли, почувствовал, как под цепкими пальцами соединяется и скручивается плоть. Когда он очнулся, рана уже успела зарасти. После этого между ними двумя возникла своеобразная связь. Леон по-прежнему обращался с Кеннетом как с куском грязи, но сам Кеннет не забыл, что Леон спас ему жизнь. Когда после той стычки они вернулись домой, мать даже не заметила кровь, заляпавшую его рубашку и штаны.
С того самого момента Кеннет прикрывал Леону спину, ища случая отплатить за добро. Со временем он узнал, что торговля наркотиками интересует не столько Леона, сколько того, кто руководил всей этой деятельностью – демона, как сказал Леон кому-то из членов банды. Кем бы ни был этот человек, Леон считал его своим давним врагом, с которым у него были кое-какие счеты. Кеннет тогда решил, что Леон – ангел, но в этом случае выходило, что в Библии написана неправда. Все равно, ему нравилось думать, что он сражается на стороне ангелов. Эта мысль дарила чувство самоуважения, ранее ему незнакомое.
Леон был сильным, в этом можно было не сомневаться, он плохо знал жизнь улиц. Ему нужен был кто-то, кто смог бы незамеченным пробраться в нужные места и задать правильные вопросы, кто знал бы, где искать сведения. Ему был нужен охотник, а сам он был нужен Кеннету.
Внешность: Кеннет – юноша-негр с довольно светлым оттенком кожи, очень стройный, на вид почти хрупкий. У него поразительные глаза цвета ореха. Его поведение позволяет понять, что долгие годы к мальчику относились очень плохо. Он часто вздрагивает и не любит громких звуков. При встрече с Кеннетом людям на ум приходит образ молодого оленя. При всем при этом, у него острый пытливый ум. Говорит он тихо, так, что его трудно расслышать, но сказанные им слова выдают сметливость и проницательность.
Советы по отыгрышу: Сейчас Кеннет всей душой предан Рабису по имени Леон Уотерс, демону-Люциферианину, который когда-то спас ему жизнь, но в целом относится к нему немногим лучше, чем к домашнему животному. Пока что Кеннет охотно помогает Леону выслеживать и его давних противников и конкурентов и избавляться от них, веря, что так он выполняет работу ангелов. Полное лишений детство не позволило ему обрести самоуважение, поэтому он тянется к тем, кто обращает на него внимание. Если охотник на демонов решит, что подчинить Кеннета не составит труда, этот экзорцист столкнется с безжалостным уличным бойцом в теле 15-летнего мальчика.
Донни Кэхилл
Гатри, штат Западная Вирджиния, расположенный в окружении гор, был одним из тех городков, где от сына ожидается, что он пойдет по стопам отца – как правило, это означало работу в мрачных глубинах угольных шахт по будням и утро за молитвами в старой обшитой деревом церкви по воскресеньям. Там преподобный Эрнест Кэхилл часами мог говорить об огненном аде, поджидающем души тех, кто не повинуется слову Всемогущего Господа. Преподобный был тем краеугольным камнем, на который опирались 250 душ Гатри, и никто не сомневался, что придет время, и его сын Донни примет на себя обязанности отца и продолжит наставлять новые поколения паствы.
Но сын преподобного хотел лишь одного – стряхнуть угольную пыль со своих подошв. Донни слишком многое унаследовал от матери. Эта образованная женщина из Роли последовала в горы за молодым проповедником, сраженная его очарованием, и оказалась заперта в ловушке безрадостного, полного унижений брака, который в конце концов убил ее. Она умерла от воспаления легких, когда Донни было 14 лет, и он поклялся перед Господом, что уберется из Гатри до того, как преподобный уничтожит и его тоже.
Прошло четыре года, Донни вырос, но его гнев на отца лишь усилился. Побои были для него делом обычным, потому что преподобный бурно реагировал на малейшие проявления непокорства, но чем старше становился Донни, тем меньше он боялся твердой руки Эрнеста Кэхилла или его кожаного точильного ремня. Если раньше он был богобоязненным и набожным, как и все жители города, то теперь всякий раз, как его отец начинал извергать с кафедры полные страха и отвращения тирады, Донни чувствовал лишь презрение. Проповеди Эрнеста Кэхилла были искажением библейского учения, потоком яда, который скорее отравлял отца, чем спасал души Гатри. Чем больше Донни раздумывал над поведением своего отца, тем отчетливей понимал, что преподобный – истинное зло, питающееся душами всех, кто его окружает. Время показало, что эта мысль была пророческой.
За две недели до своего восемнадцатого дня рождения, сидя в церкви в первом ряду, Донни увидел, что его отец внезапно остановился в самый разгар яростной проповеди о Содоме и Гоморре. Лицо преподобного обмякло, узловатые пальцы задрожали. На мгновение юноша осмелился поверить, что Бог наконец послал преподобному давно заслуженный тем инсульт, но затем в глазах Эрнеста Кэхилла появилось выражение, которого Донни до сих пор видеть не приходилось. В них читалось ликование, триумф, от которого у Донни кровь застыла в жилах. Преподобный откинул голову и расхохотался, заполнив церковь раскатами торжествующего смеха, а затем он начал меняться. Охваченные страхом и изумлением прихожане смотрели, как Эрнест Кэхилл, окруженный золотистым сиянием, расправляет орлиные крылья, кончики которых касаются грубо обтесанных потолочных балок. Мужчины и женщины Гатри попадали на колени, бормоча молитвы и воздевая руки к Небесам, но ненависть Донни помогла ему устоять. Она защитила его от пронизывающей все помещение силы и позволила разглядеть в преподобном демона, которым, как он давно считал, этот человек и был.
На следующий день стало ясно, что в городе все изменилось. Если раньше преподобный оказывал на горожан косвенное влияние, то теперь его считали чуть ли не господином и владыкой. Хуже того, по бросаемым на него холодным взглядам Донни понял: люди чувствуют, что он не разделяет их любовь к новообретенному правителю города. Той ночью он решил бежать, но, обдумывая, как бы ему освободиться, он не переставал терзаться угрызениями совести. Если он уйдет, что станет с жителями Гатри? Никто кроме него не понимал, чем на самом деле является преподобный. Если Донни уйдет, что за ад здесь начнется? Наконец он понял, что никогда не простит себе, если покинет город, даже не попытавшись спасти остальных.
Собрав все мужество в кулак, Донни направился в единственный городской универмаг, где, как он знал, обычно собирается множество горожан – другими такими местами были только церковь да шахта. Безо всяких предисловий он встал в дверном проходе, прочистил горло и прочитал собственную проповедь. Донни призвал на помощь все ораторские приемы, выученные за долгие годы наблюдения за своим отцом. Он умолял открыть глаза и вышвырнуть прочь зло, которое угрожает городу, и от его слов сотрясались стены.
Его избили едва не до смерти, затем связали ему руки за спиной и отволокли в церковь, где и бросили к ногам новоявленного хозяина. Тварь, скрывавшаяся под личиной Эрнеста Кэхилла, приказала забить непутевого сына камнями сразу же после всенощной, чтобы преподать остальным урок послушания.
Донни вынесли наружу и привязали к старому дубу. Тем временем в церкви собирались верующие, чтобы вознести молитвы своему богу. Тогда Донни хотел умереть, но, услышав сквозь вопли молящихся голос преподобного, он снова ощутил всепоглощающую ненависть, праведную в своей чистоте. Избивавшие его люди едва ли заметили, что во время потасовки вывихнули ему большой палец. До крови закусив губу, чтобы не издать ни звука, Донни освободил руку из веревок, а затем вернулся в универмаг. Там он взял тяжелый молоток и несколько железных зубил, наглухо заклинил двери церкви и поджег старое здание. Пламя взметнулось ввысь, как подношение небу. Донни молился, вверяя души тех, кто оказался заперт в церкви, суровой милости Господа. Когда жители Гатри умерли, Донни понял, что в конце концов он все-таки пошел по стопам отца.
Внешность: у Донни самая обычная внешность – коротко стриженные каштановые волосы, карие глаза и неприметные черты лица, с которыми так просто затеряться в толпе. Люди, как правило, не замечают его, а на тех, кто все-таки заговаривает с ним, он редко производит сильное впечатление. Только разговоры о морали и религии могут проявить его фанатизм.
Советы по отыгрышу: Донни Кэхилл – это мятущаяся душа, преследуемая призраком воспоминаний об "отце" и массовом убийстве, совершенным для "спасения" жителей Гатри. Сейчас он – беглец, колесящий из города в город, чтобы избежать внимания закона. Его притягивают места религиозного культа, он пытается обрести успокоение и искупить свои грехи, "спасая" тех, кто попал под влияние демонов. Чем больше он узнает о падших, тем чаще задумывается над тем, мог ли обычный пожар в церкви уничтожить того, кто занял тело его отца. Боязнь неудачи и страх перед возможной встречей с Эрнестом Кэхиллом заставляют Донни изучать все, что только можно, о демонах и том, как их можно стереть с лица Земли.
1 Маккейб Джозеф (1867-1955) — английский философ-рационалист, в юности был приверженцем католицизма и даже вступал в орден францисканцев (1883). В 1896 г. оставил церковь и стал решительно критиковать католическое учение с позиций рационалистической философии. [Наверх]