От художника
Никогда не любил писать вступительные слова к графическим изданиям или показам. Я не очень хороший писатель. Я лучше говорю своими картинами.
Но с «Горящим Временем» у меня связана одна история.
Рос я по приёмным родителям. Так я жил с восьми до шестнадцати лет – переезжая из дома в дом, живя с людьми, которые не были моей семьёй. Оглядываясь назад, я не знаю, как я умудрился выдержать это. Думаю, я просто затаился и жил так день за днем.
У моей худшей приёмной матери была копия «Горящего Времени» Веры Садри. Она часто выходила из себя, и когда она сердилась, то запирала меня в гостевой комнате. Она не закрывала меня в моей комнате, потому что там были мои вещи и мои книги. В любом случае, в книжном шкафу гостевой комнаты было «Горящее Время». Были там и другие книги, но только «Горящее Время» заинтересовало меня. Я всё ещё помню стих 87:
Без ветра моряк не станет ставить парус.
Зачем пахать с приходом ночи?
Зачем бороться, ожидая смерти?
Играй, а не трудись в последний час.
В конце времен трата станет благом.
Судьба покажет суть всего.
Когда вам четырнадцать, когда в школе всё плохо, а мать в тюрьме, приятно думать, что осталось не так уж много времени.
Я не догадался взять книгу с собой, когда меня оттуда забрали. Копы пришли с социальными работниками и хотели спровадить меня побыстрее, чтобы они смогли арестовать моих приёмных родителей, а я не мешался у них под ногами. Может быть, они чувствовали себя виноватыми из-за неё, потому что моя следующая приёмная мать – хорошая – Оливия Джонс, была первым человеком, заинтересовавшимся моими рисунками. Я много тогда нарисовал, по книге Садри – множество набросков, которые я бы хотел сейчас вернуть. Я просто пережил период, когда все мои ранние работа показались мне просто отвратительными. Сейчас я бы хотел, что бы они остались.
У меня все пошло хорошо, благодаря Оливии, но теперь, кажется, снова наступают тяжёлые времена.
Я потерял свою жену, Маргарет, в октябре 2002, и после этого не мог работать. Я спал по десять, иногда даже по четырнадцать часов в день. Я просто не мог двигаться. Я просто бродил по центру города, просто чтобы не думать о ней.
Однажды, когда я так шёл, я увидел книжный магазин с витриной. Там была новая версия «Горящего Времени». Я вспомнил, как меня запирали в комнате, где в одиночестве я читал эту книгу, и снова почувствовал себя одиноким, запертым, поэтому решил, что должен прочесть её снова.
Она, конечно, была не такой, какой я её помнил, – ничего не бывает таким клевым, как в четырнадцать, когда тебе нужно за что-то схватиться. Но она вернула картины в мою голову. За последнее время это случилось впервые. И, как и раньше, я перевёл их на бумагу.
Август Бирс
