- Антихрист. Проклятие христианству. Фридрих Ницше
Падающие звезды
Дэвид,
Это последняя часть. Как ты и просил, высылаю тебе конверты и копии почтовых ярлыков1, хотя не думаю, что тебе это поможет. Автор приложил все усилия к тому, чтобы сохранить анонимность, и если он не хочет, чтобы его нашли, ты его вряд ли вычислишь.
Прошлым вечером я говорил с Мартой. Она утверждает, что последнее время ты ведешь себя странно. С чего вдруг этот интерес к демонам? По ее словам, ты думаешь, что начальник твоего отдела одержим. В этом все дело?
Тони Спрюс сидел в тюремной камере и пытался разобраться в происходящем. Сделать это было нелегко. Каждый раз, когда он старался упорядочить мысли, все его усилия ни к чему не приводили.
В голову ему пришла фраза из прочитанной некогда книги – одного из тех произведений, в которых наука противопоставлена суевериям. Возможно, книгу написал Карл Саган2, он точно не помнил. «Человек, безоговорочно положившийся на волю Бога, должен отказаться не только от собственной воли, но и от разума». Это было безумием, недопустимым в жизни безумием. И вместе с тем это было так легко.
Глубоко в душе Тони искренне беспокоился о Роберте Джонсоне. Но охватившее его оцепенение и желание пустить все на самотек казались сильнее. Как с той аварией, грозящей неприятным судебным разбирательством, о которой он не помнил. Он позволил себе забыть о ней – и все уладилось. Господь позаботился – даже новую машину предоставил.
Быть может, это Иезария окутала его спасительным покровом апатии? Было ли это следствием потрясения от внезапного открытия или же результатом намеренного вмешательства в его разум? Или он сам был таким, с тех пор, как умерла Дайен? Или со всеми было так?
«Слишком много психологии, придурок», - подумал он устало. – «Ты в тюрьме, а твой адвокат уверен, что ты – псих».
Ему пришло в голову, что было бы неплохо узнать, как его камера расположена относительно сторон света. Тогда он мог бы нарисовать на потолке карту звездного неба. Рисовать наугад не имело смысла.
Тони надеялся, что ему позволят еще раз увидеться с Робином, чтобы объясниться, попросить прощения и попытаться помочь. Нет. Плевать ему было, позволят или нет. Он так или иначе сделает это.
Он мечтал об окне.
В камере что-то изменилось. Когда Тони открыл глаза, было темно, но теперь тьма рассеялась.
- Иезария? – прошептал он.
Ответом ему была тишина, нарушаемая едва слышимым шумом дорожного движения.
Он потянулся, встал и принялся мерить камеру шагами. Мочевой пузырь давал о себе знать, и Тони опорожнил его, чтобы быть в полной готовности. Он не знал, сколько сейчас времени, но потом, подумав, внезапно понял, что все-таки знает. До девяти оставалось несколько минут, а он ходил строго по оси север-юг, и да, Иезария была где-то рядом.
- Отверзлись очи мои и узрели чудеса Господни, - прошептал он. Наверняка еще одна цитата но Тони это не волновало.
Но за ним пришел не демон – пришел Робин.
Побег
- Вставайте, вставайте, - задыхаясь, проговорил мальчик. Тони видел лишь смутную тень в темноте короткого коридора, ведущего к камере.
- Уже. Все в порядке.
В руке Робина звякнули ключи. Когда Тони привели сюда, замки открывались автоматически. Электричество отключено, несколько запоздало сообразил он. Подобрать ключ удалось только с третьей попытки, но в конце концов Робин справился и открыл дверь.
Тони выбрался из камеры и схватился за Робина – и ощутил под рукой худобу, нездоровую кожу и неровный жар, исходящий от мальчика.
- Прости, - сказал Тони. – Прости меня. Все так запуталось. Меня там не было. Господи, Робин.
- Вас никогда там не было.
Он говорил без злобы, просто озвучивал факт. Они смотрели друг на друга, с трудом различая хоть что-то в сумраке коридора.
Внезапно на Тони снизошло понимание. Он обращался с мальчиком как с учеником, но на самом деле они были ровней, бракованным товаром, отброшенным Иезарией. Но это не оправдывало того, что он сделал.
- Мне жаль, Робин.
- Я знаю.
- Нам надо как-то выбраться отсюда, - сказал Тони.
- У меня есть план. Идемте, - Робин пошел первым, и Тони последовал за ним.
Здание казалось пустым.
- Все копы ушли на фронт. И все заключенные тоже. О Вас забыли.
- Вот как?
- Да, что-то в этом роде. Это сложно объяснить. Они сражаются. Не копы, а Хелен и другие. Но они не бьют друг друга, я так понимаю. Они ждали ее. И я думаю, что она их тоже ждала, - мальчик выпалил все это, пытаясь найти дорогу в темноте. Что ж, он хотя бы знал, в каком направлении им нужно двигаться. В этой части здания было больше света, но шел он от уличных фонарей, а беспорядок, царивший в участке, делал их путь опасным.
- И что, полицейские просто позволили этому случиться?
Робин повернулся к нему, и лицо его – возможно, по чистой случайности, - оказалось залитым серебристым светом фонаря.
- Полицейских больше нет. На самом деле нет. Есть только силы тьмы и света.
- Хорошо, - сказал Тони. Он вспомнил, какие мысли пришли ему в голову, когда он узнал, что Иезария убила родителей Робина (убила? Это ведь он так решил). Тогда Тони подумал, что нельзя доверять официальным властям. Но затем появился Вайни. Кое-кто из местных полицейских мог быть настоящим сукиным сыном, мог даже работать на этих «других», но Вайни-то был обычным парнем, работающим в обычной организации. Такими же были и люди в школе, никак не связанные с той чертовщиной, что принесла с собой Иезария.
«Звучит как полный бред», - хотелось сказать ему, но все же он промолчал, не желая еще больше обижать Робина.
- Идем, - сказал он вместо этого, и Робин снова начал неуверенно пробираться вперед.
Тони сделал шаг, и комната перевернулась. Он споткнулся, пытаясь не удариться о потолок. Вместо этого он ударился об пол.
- Вы в порядке? - прошептал Робин.
- В порядке, - выдохнул он, размахивая руками. Он сам не верил в свои слова и не знал, зачем произнес их. Затем все встало на свои места.
Вот оно. Вот что эта сучка сделала со мной. Делает со мной. Вот когда она действует, как говорит Робин. Господи Иисусе, помоги мне. Все обычно случается в постели, так? В основном по ночам. Ты можешь притвориться. Как в школе. Да, верно, как в классе. Стряхнуть это прочь. Господи, пожалуйста. Авария. Нет, не может быть. Не может? Иисусе, я так запутался.
Чувство было схожим с тем, которое испытываешь, глядя в бездну. Или в ночное небо, но когда он оценивал все эти глубины с точки зрения астронома – так все числа казались слишком большими для осознания, и ни одно из них не могло напугать его, - все выглядело по-другому. Где-то Иезария смотрела в бездну, а значит, смотрел и он. Никакие числа не могли разделить их. Только его собственные человеческие чувства, которые отключились при первой же возможности. Воспоминания об этом сохранились, но вызвать их на поверхность он не мог. Инстинкт самосохранения требовал загнать их как можно глубже. Тони стало интересно, насколько же обширны эти воспоминания и как сильно они могут навредить.
- Идем, - сказал Робин, и впервые за весь вечер Тони уловил в его голосе нотку усталости.
Он хороший. Очень хороший. Мы оба хороши. Хорошо прячем демона. Поэтому она нас и выбрала? Черт бы побрал тебя и твою сестру, малыш. Черт бы побрал тебя и, господи боже, черт бы побрал меня.
- Я иду, - пробормотал Тони, вставая на ноги. Головокружение почти прошло, но он запомнил, что оно значило. Он защитит Робина, и он не забудет.
Потом им остался последний коридор и рывок к задней двери.
- Ты уверен, что там нет охраны? - спросил Тони, внезапно перейдя на шепот, когда они добрались до двери.
- Нет.
- Ну что ж, идем.
Дверь выглядела так, будто к ней была подключена сигнализация, но открылась легко и бесшумно, и они вдвоем выбежали в ночь. Легкая облачность помогала им укрыться от чужих глаз, а луна вела вперед.
Они не знали, не появятся ли их описание во всех утренних газетах, так что гостиницы отпадали. Робин думал, что им следует отправиться к Тони домой, потому что полиция вряд ли станет искать в столь очевидном месте.
Тони сказал, что как раз туда полиция нагрянет в первую очередь. А во вторую – домой к Робину.
Робин утверждал, что Иезария не оставляла никаких распоряжений, разве что запретила им покидать город. Тони подумывал, не отправиться ли им к Одри – матери Дайен, - но затем отверг эту мысль, уж слишком ужасной она ему показалась. По крайней мере, у них была машина, которую Робин забрал со школьной стоянки (открыв дверь принадлежащим ему запасным ключом), хотя очень скоро она тоже начнет вызывать подозрения.
В любом случае, им надо было что-то делать – и чем быстрее, тем лучше.
Откровения
- Давайте сначала поедем ко мне, надо кое-то забрать, - сказал Робин. – Вряд ли они уже там.
Тони согласился, не задумываясь над тем, что именно мальчик имеет в виду.
Ночью на Рочестер-стрит было тихо. Тони стоял на передней лужайке, скрывшись в самой глубокой тени, которую только смог найти, и наблюдал за улицей, пока Робин возился в доме. Секретный агент из него не получился. Когда шедшая по тротуару женщина свернула на дорожку, ведущую к передней двери, он выступил из тени и спросил:
- Кто вы, черт возьми?
Конечно же, он знал ответ еще до того, как задал вопрос. Необычного вида курточка, голые ноги, слишком яркая помада. Она могла бы сойти за девушку, отправившуюся на ночную прогулку по городу, но только не в этом месте.
Девушка инстинктивно потянулась к сумочке (совсем как коп, подумал Тони)
- Извините, мистер. Ошиблась адресом.
- Нет, нет, иди сюда, Зои, - на ступеньках стоял Робин. – Он мой друг.
Зои с подозрением оглядела их обоих, потом пожала плечами и подошла поближе.
- А, так ты дома. Развлечения на любой вкус, что ли? – спросила она с жеманной улыбкой. Тони она вовсе не показалась сексуальной, скорее уж, худой, болезненной и похожей на ребенка, копирующего повадки взрослых. Он подумал о Коллин Дуглас с ее цветовой кодировкой электронов, вспомнил, какой гордой та была. «Был ли у этой девочки хоть один приличный учитель?» - подумал он. – «Хоть кто-нибудь?»
- Думаю, вам лучше пойти домой, - мягко сказал он Зои.
- Да, отличная идея, - неожиданно подхватил Робин. – Мы как раз ищем место, где можно было бы остановиться. Мне и моему другу.
- Не глупи, - ответила Зои с деланным смешком, все так же продолжая улыбаться. – Так мы заходим, или как?
- Да ладно тебе. Может, мы заплатим? – в голосе Робина появились плаксивые просительные нотки. Ему это не шло.
- У меня вам не чертова гостиница, так что отвали.
Решив последовать собственному совету, она развернулась и собралась уходить. Тони попытался перехватить Робина, который рванулся вперед, чтобы убедить ее иным способом. Слишком поздно.
Робин положил руку Зои на плечо, и девушка закричала.
Так кричат в смертельной муке. Зои зашаталась, схватившись руками за голову. Мужчина и мальчик инстинктивно отпрянули от нее. Она начала поворачиваться к ним, словно собираясь попросить о помощи, а затем рухнула на землю. Голова ее металась из стороны в сторону, руки и ноги беспорядочно колотили воздух, глаза закатились так, что видны были только белки.
Робин продолжал пятиться. Тони метнулся вперед, пытаясь удержать ее конечности, затем сдался и все силы бросил на то, чтобы не дать ей удариться головой и повредить позвоночник. Прошло, наверное, не меньше минуты, прежде чем Зои успокоилась и обмякла. Дыхание ее было поверхностным, глаза выглядели как обычно, но взгляд оставался несфокусированным. Изо рта и носа тонкими струйками текла смешанная со слюной кровь, пачкая лицо. Тони, наклонившись, чтобы пощупать пульс, мельком подумал о возможности заражения. Что ж, пульс хотя бы был ровным.
Робин тихонько плакал.
- Ты можешь вести машину? – рявкнул Тони, пытаясь пробиться к нему сквозь слезы. – Робин. Ты можешь вести машину?
Мальчик кивнул. У него не было прав, но этим вечером он уже один раз был за рулем, а доверить ему девушку Тони не мог.
«Робин всего лишь коснулся ее», - подумалось ему. Но беспокоиться об этом он будет позже.
Он поднял Зои – она оказалась неожиданно легкой, по сравнению с силой охвативших ее конвульсий, - и отнес в машину.
- Ты вернулся сюда за наркотиками, так?
Робин покачал головой.
- Отдай их мне.
Робин пристально посмотрел на него. «Ровня», - напомнил себе Тони. – «Я не могу судить его, но я по-прежнему могу делать то, что считаю нужным».
- Я вызвала «Скорую», - сказала женщина, подходя к ним от дома с номером 122. – Знаете, не надо ее двигать.
Голос ее звучал мягко, но на лице явно читалось неодобрение, в основном направленное на Робина. Тони примерно представлял, что она сейчас чувствует.
- В машину, - нетерпеливо бросил он мальчику. Уже отъезжая, он коротко кивнул женщине.
Робин остановился у пункта скорой помощи, затормозив слишком резко. Зои покачнулась, но Тони удержал ее.
Пока он возился с замком ремня безопасности, Робин выскочил из машины, чтобы помочь ему с дверью, а потом Тони крикнул:
- Назад, быстро!
Мальчик сунул голову в салон, явно удивленный и сбитый с толку.
- Поезжай, поезжай! – кричал Тони. – Убираемся отсюда, живо! Куда угодно!
Поддавшись напору, Робин быстро забрался в машину – двигатель все еще работал – и рванул прочь. Пристегнуться он не успел, машину вел неровно, и его болтало из стороны в сторону, но тут уж Тони ничем не мог ему помочь.
- Какого черта? – спросил Робин, и голос его прозвучал одновременно сердито и испуганно.
- Там был коп, - ответил Тони, хотя на самом деле все было еще хуже. Это был тот самый коп, который избил его, одетый в штатское мужчина, впервые встреченный в школьном коридоре. Один из тех, кто работал на врагов Иезарии, в этом Тони не сомневался. Тони оглянулся, чтобы посмотреть в заднее окно, и за мгновение до того, как дверь пункта скорой помощи пропала из виду, из нее вышел этот человек. – Не думаю, что он нас видел.
- Ну и что нам делать?
Случилось столько всего. Где сейчас Иезария? Говорят, на бога надейся, а сам не плошай. Тони подумал, что пословица врет.
- Надо найти больницу или что-нибудь в этом роде. Круглосуточный медпункт. Там ей помогут.
- Где? Я уже заблудился.
- Я не знаю. В самом деле, я просто не знаю.
- Нам нужно найти телефонный справочник. Может быть, на бензоколонке?
В этом Тони сильно сомневался.
Он снова посмотрел на Зои. Все еще без сознания, но дыхание стало более глубоким. Может быть, она придет в себя. Или умрет у него на руках.
- Подожди-ка, сверни здесь налево, я знаю, куда нам ехать. Моя.., - он не знал, как обозначить степень родства, и это показалось ему нелепым. – Моя теща живет здесь неподалеку. Мы позвоним от нее в «скорую». Лучшее, что мы можем сделать.
- Ладно, тогда говорите мне, куда ехать.
Одри Хеммингс жила в комфортабельном многоквартирном доме, стоящем на улице с интенсивным движением. Робин более-менее освоился с автомобилем, и последний поворот они проехали на вполне приемлемой скорости. Тони заметил, что, пока они ехали, мальчик сумел пристегнуть ремень безопасности.
Он снова попытался успокоиться, припоминая, сколько организм может выдержать на адреналине. Не слишком долго, а потом адреналин превращается в яд. «Расслабься», - сказал он сам себе. – «Успокойся».
Затем он начал всхлипывать.
Робин проехал мимо дома, а Тони в немом ужасе смотрел на одетого в штатское полицейского, идущего по дорожке к входной двери.
***
Робин включил радио и теперь крутил настройки, пытаясь поймать какую-нибудь программу – в первую очередь музыку или новости. Так как они остановились под большим кирпичным железнодорожным мостом неподалеку от выезда из города, попытки эти закончились ничем, и Тони с раздражением в голосе приказал выключить чертову штуковину.
- Извини, - сказал учитель в наступившей тишине. – Я очень устал.
Робин пожал плечами. Зои пробормотала что-то неразборчивое – сейчас ее состояние было ближе ко сну, чем к обмороку. Тони ей почти завидовал.
За тот час, что они простояли под мостом, облака рассеялись, и теперь в небе были видны звезды. Они дарили ему успокоение, но вместе с тем взывали к нему, приказывали сражаться, а он не знал, с кем, чем и как.
- Расскажи мне о своей сестре, - попросил он. – Как она пришла к тебе?
- Она была ангелом. Прекрасным ангелом.
- Хотел бы я это увидеть.
- Увидите. Она всегда была красива, но тот раз был особенным. Она вся светилась. И, по-моему, она была счастлива.
Странные слова в устах того, чей взгляд каждые несколько минут возвращался к ногам лежащей на заднем сиденье проститутки, хотя разглядеть хоть что-нибудь в темноте удавалось с трудом.
- Стоило оно того? – неожиданно спросил Робин. – Что она с вами сделала?
Чтобы ответить, Тони понадобилось много времени. В голове у него все перемешалось. Он снова видел, как кулак полицейского приближается к его лицу. Непроницаемый взгляд Пендрика в коридоре. Трещины на стекле, с трудом различимые в свете фонаря, которые могли быть чем угодно. Было ли все это связано с Иезарией? Отзвуки Бездны заполнили его разум.
- Я не знаю, что именно она со мной сделала. Что бы это ни было, я растратил ее дар, а она забрала больше, чем говорила, - конечно же, она ничего не говорила, но почему-то этот момент казался важным.
- Вы были хорошим учителем, - сонно пробормотал Робин. – Особенно в последние две недели, после того, как она коснулась вас. Другие ребята тоже так думали. Говорили, что вы им показали класс.
- А теперь ты просто пытаешься меня приободрить.
Ему показалось, что мальчик пожал плечами.
- Как ты, Робин?
- Я хочу дозу, - после того, как они остановили машину, Тони отобрал у него заначку – белый порошок и таблетки, а также отвратного вида приспособления – и выбросил их в ручей неподалеку. Обитателям ручья такой подарок вряд ли придется по вкусу, но выбора у него не было. И, разумеется, он прихватил с собой ключи, когда выходил из машины. – И я хочу ее.
- Она очень больна.
Робин кивнул, лениво поскреб руку и, похоже, начал засыпать, оставив Тони наедине со звездами.
«Хороший учитель», - подумал тот – «Толку-то мне от этого».
«И что?» - спросили его звезды. – «Ты получил то, чего хотел. И по-другому у тебя бы этого не вышло».
Он не доверял звездам, но почему-то чувствовал, что они правы.
Перекрестки
- Арзагалли, - пробормотала Зои, рывком переворачиваясь на сиденье. Тони с испугом посмотрел на нее, но что бы она ни сказала, непонятное слово уже ускользнуло из его памяти. Уже рассвело, и в свете наступающего дня она выглядела едва ли не хуже, чем прошлой ночью, хотя Тони и стер кровь – вместе с частью макияжа. Свет заливал нездоровую кожу, и девушка попыталась спрятать от него лицо. Тони протянул руку, потрепал Зои по плечу, но это было все, чем он мог помочь девушке в ее состоянии. Он и представить себе не мог, что окажется наедине с двумя подростками, у которых вот-вот начнется ломка. Да уж, повезло… но лучше уж так, чем та чертовщина, которая случилась с ней от прикосновения Робина.
Кстати, о Робине. Мальчик спал, откинувшись на спинку водительского сиденья, и поза его казалась на редкость неудобной. Глаза его были слегка приоткрыты, и Тони понял, что Робин сейчас полностью отключился от мира, погрузившись с мир сновидений (но на всякий случай все же проверил карман с ключами от автомобиля). Кое-как размяв затекшие ноги, он выбрался из машины и пошел к ручью, собираясь осмотреть его при свете дня.
- Ар’шегаль, - снова пробормотала Зои, и в голосе ее звучала боль. Но вместо того, чтобы очнуться, она еще глубже погрузилась в сон.
Ручей был неглубоким, с довольно сильным течением, и Тони решил, что вода из него вполне сгодиться для умывания, чего бы там в нее ни бросали. Нагнувшись, он увидел в потоке собственное отражение, недостаточно четкое для того, чтобы разглядеть детали. Похоже, ночь, проведенная в попытках скрыться от полиции и врагов его адской госпожи, еще не сказалась на нем.
Холодная вода взбодрила его – сильнее, чем хотелось бы. До сих пор ему удавалось не думать о том, что же им делать дальше, но теперь все эти тревожащие мысли снова нахлынули на него. Насколько Тони мог судить по выпускам новостей, успех во всех случаях, когда удавалось обвести полицию вокруг пальца, на сорок процентов зависел от удачи и на шестьдесят – от некомпетентности самой системы, но он не мог повлиять ни на один из этих факторов. Он подозревал, что вчерашний полицейский скоро снова будет наступать им на пятки. Тони знал, что коп появится в больнице, потому что Робин недавно сбежал оттуда. Но почему тот решил наведаться к матери Дайен, ему было непонятно. С внезапным страхом Тони осознал, что дело тут не только в умении задавать вопросы. Он понадеялся, что с Одри все в порядке. Надо будет ей позвонить. Так будет безопасней всего.
«Ну и как тебе такая метафора?» - спросил он, обращаясь к собственному мутному отражению. – «Я вижу столько всего, могу чувствовать космос, осознаю его потенциал. И помогает мне это не больше, чем чтение «Нью-Йорк Таймс» в Интернете помогает в борьбе с терроризмом».
Иезария была в городе. Сегодня он найдет ее. Спросит, что ему делать. И задаст много других вопросов – все, что придут в голову.
«А если так?» - снова подумалось ему. – «Тело на орбите постепенного снижения. Вращается вокруг звезды. Впечатляющее зрелище».
Он вздохнул и внезапно понял, что очень хочет есть.
Но затем от машины донесся сдавленный хрип, и Тони, позабыв обо всем, бросился туда.
- Отойди от нее! - крикнул он, но Робин не обратил на него внимания. Зои все еще лежала в машине – ноги разведены в стороны, куртка задрана. Тони схватил юношу за плечо и развернул к себе. Быстрый взгляд на смущенное лицо девушки, щурившейся на свету, - а затем остался только Робин, которому Тони и врезал.
- Черт бы тебя подрал, подонок! - заорал на него Тони. Робин шагнул назад, нанося беспорядочные удары, ни один из которых не достиг цели. Тони отвел его руки в стороны и снова замахнулся, метя в подбородок. Робин почти упал, но все же сумел устоять на ногах. Мужчина оттолкнул его. – Вонючий ублюдок! Я пытался…
- Помоги мне, - сказал Робин. В глазах его читалась боль, но ни сонливости, ни непонимания в них не было. Тони широко размахнулся, собираясь нанести скользящий удар куда-нибудь в область шеи.
- Помоги мне, пожалуйста, - повторил Робин.
- Почему? – произнес холодный, невозможно холодный голос у Тони за спиной, и учитель замер. Робин снова шагнул назад, споткнувшись на неровной земле, когда удара не последовало.
Тони оглянулся.
- Потому что я твой, - ответил мальчик.
Полицейский сидел в машине, выставив ноги в дверной проем, и улыбался им обоим. На коленях он держал Зои, одной рукой обнимая девушку за талию, а вторую запустив ей в волосы. Тони краем сознания отметил, что коп с такой силой тянет Зои за волосы, словно вознамерился снять с нее скальп. Девушка не издавала ни звука.
- Склонись-пригнись, - сказал полицейский.
Робин быстро пробрался мимо Тони, умудрившись встать на ноги к тому моменту, как добрался до машины, и решительно развернулся к бывшему учителю.
- Отдайте ключи, - сказал он, и в голосе его прозвучало мрачное торжество.
- Это не обязательно, - откликнулся демон в облике копа, поднимая ключи. Тони не знал, когда и как они покинули его карман. Ему на это было наплевать.
- Иезария придет сюда, - выдохнул он. – Она вас остановит.
- У нее других забот хватает. Она здесь не для того, чтобы сражаться со мной, если ты об этом. У нас с ней что-то вроде вооруженного нейтралитета.
- Думаешь, она позволит тебе так обойтись с ее братом?
- Может, да, может, нет.
- Это мое решение, - вскинулся Робин. – Она мне не сестра, она обидела меня.
- Я думал, в тебе есть что-то, - сказал ему Тони. – Что-то, что надо защищать. А теперь оказывается, что ты – просто избалованный подонок. Что он предложил тебе? Оно хоть того стоило? – смелые слова для того, у кого на штанах расползается пятно от мочи. Тони был бы совсем не прочь узнать, когда это с ним случилось, но вопрос не вписывался в праведную отповедь.
Его нашла одна из проституток, так сказал Вайни. Но, возможно, кто-то нашел его первым, пока он раскачивался на веревке. Внезапно это предположение показалось очень, очень… правдоподобным.
Робин ухмыльнулся ему, забрал ключи у копа и направился к водительской двери. Пока он возился, рукав рубахи у него задрался, и в утреннем свете Тони увидел чистую, гладкую кожу.
«Шрамы», - с грустью подумал он. Может быть, там и вовсе обошлось без веревки. Он думал, что мальчик связан с Иезарией, но на самом деле все обстояло несколько по-другому. Она не давала ему выбора.
- А ты чего хочешь? – спросил его демон. – Я не могу дать тебе силу, но, возможно, однажды, когда твоя госпожа больше не…
Тони не ответил.
- Как насчет запаха Дайен? Постоянное напоминание о ней, словно она совсем рядом? В благодарность за то, что сберег мне мальчишку.
Тони огрызнулся:
- Один раз я уже отказался от этого. Отдай мне Зои.
- Не могу, - ответил демон с пакостной усмешкой. – Она отдала себя мне, и даже я не в силах разорвать договор. Тебе следовало бы знать. Но на время можешь ее забрать.
Он оттолкнул от себя девушку, и Тони бросился вперед, чтобы подхватить ее. В это же мгновение машина умчалась прочь.
***
Две недели спустя, еще один город, еще один штат. Зои спала на соседней кровати. День выдался не из легких – у нее опять был припадок. Она говорила, что виноват в этом демон.
Именно тогда Иезария пришла к нему – вошла в гостиничный номер, где Тони лежал, разглядывая звезды. Зои даже не пошевелилась.
- Я думал, ты придешь в обличии ангела, - сказал Тони, потому что перед ним стояла всего лишь Элен Джонсон. Одета она была лучше, чем во время их последней встречи.
- Тихо, - ответила Иезария. – Ты разочаровал меня.
- Да, наверное, - он не хотел указывать на тот очевидный факт, что обычно разочаровывал всех, с кем ему доводилось общаться, а кое-кому так и вовсе портил жизнь.
- Я велела тебе не покидать город, но ты уехал.
- К чему все это? Что с Робином? Это ж охренеть можно. Что там за чертовщина творилась? Пендрик, должно быть, был еще одним прихвостнем. И Робин. Ты знала, что он… переметнулся, или как-то так? Этот ублюдочный коп охотился за нами просто развлечения ради, насколько я… Подожди-ка. Тебе нужна Зои, так ведь? Чтобы добраться до него. Я не…
- Тихо, - снова сказа она, на этот раз значительно мягче.
Под ее взглядом он не мог говорить, не мог сжать руку в кулак.
- Вынуждена признать, что я ошиблась с Робином. Когда я убила его, он понял, кто я. Пендрика я не знаю. Может быть, он что-то из себя представляет, а может, он просто человек. Чем меньше ты знаешь о таких вещах, тем спокойней и тебе, и мне. Твоя вера стала моим облачением, Тони Спрюс, она позволила мне снова являться такой, какой я была когда-то. Ничего другого мне не надо. Да, ты разочаровал меня, но меня это мало заботит, ведь есть и другие.
На лице ее появилась улыбка девушки, готовой с головой окунуться в большое приключение (быть может, стать настоящим курьером) и с трепетом делающей первый шаг.
- Можешь любить ее, если захочешь, - она указала на Зои. – Она не будет против, а он все равно скоро лишит ее жизни. Может быть, так вы оба обретете покой, хотя бы на время.
Тони яростно затряс головой, пытаясь закричать.
- Не стоит недооценивать того, что я делаю для тебя. Я хорошо обращалась с тобой, Тони Спрюс, но больше себе этого позволить не могу, потому что враги идут за мною следом, вытягивают из меня силы. Я показала тебе Вселенную, а в ответ не получила почти ничего.
Улыбка исчезла. Иезария потянулась к нему, одновременно оставаясь неподвижной. Боль расцвела, подчиняя себе разум. Безумие обрушилось на него, и пока оно длилось, Тони, оставаясь где-то на краю сознания, верил, что конца этому безумию не будет.
Песнь сирены
24 января
В те недели, что последовали за славным финансовым трюком, провернутым мной для Дженни, я видела ее все реже и реже. О да, она вернула деньги, хотя и несколько позже, чем мне хотелось бы. Оказалось, что я с легкостью могу обхитрить начальство и скрыть от него небольшую утечку средств с наших счетов, так что у меня появилась возможность регулярно использовать скромные суммы для удовлетворения собственных нужд. Это было здорово и на время помогло мне заглушить сомнения. Когда Дженни нет рядом, легко притвориться, что все в порядке.
Время от времени Дженни просила о дополнительных финансовых вливаниях, и часть этих средств ко мне так и не вернулась. Начальство ело у меня из рук, соглашаясь со всем, что я им говорила, а подчиненные верили мне или Питеру и Найджелу, которые утверждали, что все в порядке. Пару раз я даже согласилась встретиться с Питером. О, у этого мужчины был вкус к дорогим вещам. Мы поужинали в одном из самых лучших ресторанов города, а потом перебрались в бар роскошного отеля. У него там был открыт счет, представляете? Что ж, полезное наблюдение. Меня оно навело на мысли обо всех тех девушках, с которыми Питер развлекался в здешних номерах, и я решила, что не хочу становиться одной из них. Так что я позволила ему смотреть, иногда даже трогать, но в постель с ним не пошла.
Такие встречи помогали мне отвлечься, пока Дженни не было поблизости. Чем бы она и Карл ни занимались, дело это отнимало у них все время, так что я им была не нужна. Конечно же, несколько раз она вызывала меня и просила оказать кое-какие услуги, но по большей части я была предоставлена сама себе. В офисе я тоже надолго не задерживалась. Найджел теперь появлялся на работе не каждый день. После моей маленькой эскапады у его жены случилось что-то вроде нервного срыва. Я чувствовала себя виноватой, но затем сказала себе, что ей же теперь будет лучше. В конце концов, сейчас она проводила с мужем больше времени, чем в последние десять лет. Может быть, они больше не будут считать друг друга открытой книгой.
Кстати, об открытых книгах. Мы с Дэвидом прекрасно поладили, а Кати так ничего и не узнала. Все, о чем Дэвид мечтал в глубине души, так это о том, чтобы его жена была сексуальной, яркой и, что важнее, уделяла ему столько же внимания, сколько во время первых их встреч, но уж никак не о целеустремленной, расточительной, властной жене, которой она стала. Так легко было дать ему все, чего ему не хватало, и я по собственному опыту знала, как охотно муж находит причины уйти от жены, когда у него есть кто-то на примете.
Поначалу я развивала наши отношения без излишней спешки. Я дала Дэвиду почувствовать, что все зависит от него, что это он добивается меня. Я сопротивлялась, и спорила, и страдала, пока окончательно не убедилась, что он заглотнул приманку. Теперь можно было подсекать. Мы встречались уже пару месяцев, когда я наконец решила переспать с ним. Мне уже не было дела до Кати, которой раньше я собиралась преподать урок. Речь шла о том, чтобы Дэвид – который был отличным парнем – и я были счастливы. Честно говоря, Кати его не заслуживала и не ценила, точно так же, как Брайан не заслуживал и не ценил меня. Все произошло у меня дома, в один из вечеров. Дэвид знал, что скоро ему придется уйти. Я отчетливо понимала, что ему этого не хочется, и знала, что сама не хочу его отпускать. Он даже не попытался возразить, когда я наконец повлекла его за собой спальню.
Избавление
25 января
Все оказалось еще лучше, чем я думала. Последний раз я занималась сексом два года назад, так что теперь ощущения были просто восхитительными. Дэвид был хорошим любовником, куда более настойчивым и внимательным, чем Брайан. С самого начала все происходило словно само собой. В спальне мы от поцелуев плавно перешли к ласкам, раздевая друг друга. Поначалу я чувствовала себя слегка виноватой, нудный голосок нашептывал мне, что я поступаю неправильно, предаю Брайана и нарушаю супружеские клятвы. Не так-то просто избавиться от привычек, с которыми прожил последние 20 лет. Но после знакомства с Дженни я научилась игнорировать этот голос, и теперь без колебаний погрузилась в пьянящее удовольствие от секса.
А потом голова у меня словно взорвалась. Впечатление было такое, будто кто-то забивает мне в череп гвозди. Я закричала и упала на бок, волосы с одной стороны внезапно намокли. Я еще успела увидеть, как пораженный Дэвид садится в кровати, а затем перед глазами у меня замелькали совсем другие образы. Какие-то создания сражались в воздухе, у них были крылья и когти, а одно из них было вооружено чем-то, напоминающим по форме меч. Последняя моя мысль, прежде чем я потеряла сознания, была о Дженни.
Когда я очнулась, то увидела, что лежу на залитых кровью простынях, а надо мной склоняется Дэвид с озабоченным выражением на лице. Я попыталась заговорить, но вместо слов из горла вырвалось какое-то карканье.
- Ты в порядке? Что я такого сделал?
Я почувствовала прохладное прикосновение и поняла, что он губкой протирает мне кожу вокруг уха.
- Вроде бы кровотечение остановилось, слава Богу, - сказал он. – Вызвать врача?
- Нет, - прохрипела я, пытаясь подняться. С третьей попытки мне это удалось. – Где моя одежда?
Дэвид быстро отыскал мои вещи:
- Ты уверена, что тебе можно вставать и двигаться?
В его словах был смысл. Ощущение было такое, будто меня основательно избили, так что я вполне могла оставаться в постели. Я снова улеглась в кровать.
- Я чувствую себя просто отвратительно.
- Слушай, я вызову врача.
- Нет. Не сейчас.
Он посмотрел на меня как на сумасшедшую, но я-то чувствовала, что все произошедшее связано с Дженни. Боль началась там, где я обычно ощущала ее присутствие. Эта часть моего «Я» до сих пор саднила, если так можно выразиться.
- Дэвид, послушай, ты тут ни при чем. Со мной такое бывает, хотя и не часто, - я выдавила слабую улыбку. – Похоже, я из-за тебя перевозбудилась.
- Ты уверена?
- Да. Наверное, тебе все же лучше вернуться домой, пока твоя жена не начала волноваться.
- Я не хочу уходить.
- Иди, Дэвид. Увидимся на неделе. Обещаю.
Понадобилось некоторое время, чтобы убедить его, но все же он ушел. Я быстро приняла душ, чтобы хоть как-то смыть кровь, сунула простыни в стиральную машинку и отправилась к Дженни. Мне нужно было узнать, что случилось. Сомнения вернулись и стали еще сильнее. Слишком долго я позволяла Дженни уходить от разговора. Ни о чем подобном она мне не говорила, как и о многом другом, впрочем. Больше так продолжаться не могло.
Тайна
26 января
Квартира Дженни выглядела покинутой. Все вещи по-прежнему были на месте, но хозяйку поджидала большая кипа писем и счетов, а еда в холодильнике выглядела так, словно к ней уже несколько недель не прикасались. Я попыталась позвонить ей на мобильник, но он был отключен. Тогда я устроилась на софе и немного посмотрела телевизор, а когда мне это наскучило, прибрала в квартире, выкинула все из холодильника и снова попыталась дозвониться Дженни. Ответа не было.
Ну и что мне было делать? Я должна была знать, что происходит с Дженни и что случилось со мной, а она была единственной, кто мог бы рассказать об этом. Если не считать Карла, конечно. Карл. Дура.
Я схватила сумочку и спустилась в автостоянке. Его дом располагался неподалеку отсюда.
Дверь открыла Шансона, и выглядела она обеспокоенной. Они с Карлом были примерно в таких же отношениях, как я с Дженни, если не считать того, что эти двое, скорее всего, еще и спали друг с другом. На лице ее отразилось удивление:
- Линда? Что ты тут делаешь? Есть новости от Карла или Дженни?
- Карла нет дома?
- Нет, я его последний раз видела где-то неделю назад, - ответила она. – Он сказал, у него какие-то дела.
Затем она театрально вздохнула. Шансоне нравилось быть в центре внимания.
- Что с ним? – спросила я.
- Откуда же мне знать, детка? Он позвонил часа четыре назад и говорил так, будто ему хреново. Примерно так же хреново, как тебе, судя по твоему виду.
Четыре часа назад. Незадолго до того, как у меня случился припадок.
- Черт, Шэнни, окажи мне услугу? Если узнаешь что-нибудь о Карле, хоть что-нибудь, позвони мне, а? Вот мой номер.
Я вернулась в квартиру Дженни и приготовилась ждать. Должно быть, я заснула на софе, потому что когда с криком проснулась, то лежала именно на ней. Боль вернулась, став еще сильнее, а с ней вернулись и видения. Страх и гнев. С ужасом я поняла, что смотрю глазами Дженни. Она кричала на миниатюрную женщину, по виду – пакистанку, а та смотрела на нее с выражением отчаяния на лице. Затем пришла боль, чудовищная боль, и азиатка изменилась, став темным призрачным созданием с глазами, источавшими скорбь. Они стали последним, о чем я подумала, прежде чем тьма поглотила меня.
Сразу после того, как я очнулась, мне и в самом деле захотелось умереть, просто чтобы избавиться от боли. Когда боль прекратилась, я упала на коврик у софы и беззвучно заплакала. Затем я просто лежала, не шевелясь, и ждала, когда пройдет потрясение и утихнет ломота в теле. У меня не было ни сил, ни желания встать и начать двигаться.
Судя по бормотанию телеведущих, было позднее утро. Они все еще обсуждали утренние новости и погоду, но сейчас мне до всего этого не было дела. Наверное, я пролежала там еще час или около того, прежде чем смогла встать и дотащиться до ванной, чтобы осмотреть себя. Как и в прошлый раз, у меня было сильное кровотечение, и кровь текла не только из ушей, но и из ладоней. Ладони? И что это должно было значить?
Прошлым вечером я была зла. Сейчас - до смерти напугана. Мне нужно было поговорить с Дженни, с Карлом, с кем угодно. Нужно было прекратить все это. Я сидела на полу в ванной, подтянув колени к груди, и плакала от ужаса. Что я натворила?
Ответы
28 января
Наконец собравшись с силами, я вымылась, позаимствовала кое-какие вещи из гардероба Дженни и попыталась найти, чем бы позавтракать, но неудачно. Похоже, она давно не ходила за покупками. Оставалось надеяться, что она отсутствует уже достаточно долго и скоро вернется. Я не знала, что мне еще делать, кроме как ждать. Какой врач поверит рассказу о внезапно открывшемся кровотечении из ладоней? Я быстро пробежалась по магазинам, но когда вернулась, Дженни по-прежнему не было. Покончив с завтраком, я снова приготовилась ждать.
Где-то в середине дня, когда я уже по горло была сыта дневными телепередачами, дверь открылась. Я вскочила на ноги и бросилась в коридор. Сердце мое упало. Это был Карл, а не Дженни. И выглядел он не слишком хорошо. Откровенно говоря, выглядел он так, словно его зверски избили. Заметив мой испуг, он остановился. Затем на лице его проступила медленная улыбка и он сосредоточился. Раны начали затягиваться прямо на моих глазах. Наверное, у меня отвисла челюсть.
- Прости, что напугал, детка. Не было времени заняться царапинами. Где Сибраниэль?
- Где кто? – пробормотала я, напуганная и сбитая с толку.
- Ах, да, извини. Дженни. Она сказала, что встретится со мной здесь.
- Не знаю, - ответила я. – Ее здесь уже сто лет не было. Я ждала ее.
Карл схватил меня за руку и подтащил к себе:
- Дай-ка мне взглянуть на тебя, детка, - рыкнул он, разглядывая мои руки и голову. – Ты хреново выглядишь. Она высосала тебя, так?
Мне оставалось только ошеломленно кивнуть.
- Черт побери все это. Как давно?
- Пару часов назад, - выдохнула я. От его хватки мне было больно.
Карл оттолкнул меня прочь и выругался:
- Она попала в беду. Я знал, что эта встреча не кончится ничем хорошим. Эта убийца просто притягивает к себе неприятности. Мне нужно найти их.
А затем он изменился, точно так же, как менялась Дженни. Но выглядел он по-другому. За спиной его взметнулась пара орлиных крыльев, от всего тела начало исходить сияние, из-за которого мне захотелось простереться у его ног. Затем на теле проступила чешуя, превращая мое благоговение в ужас. Я отшатнулась от него, смущенная и напуганная. Он был похож на демона. Я продала свою душу демону. О, Господи Иисусе, я навлекла на себя проклятие, и часть меня всегда знала об этом.
Тварь, в которую превратился Карл, не обращала на меня внимания. Она распахнула одно из окон и выпрыгнула наружу. Долгое время я сидела, глядя на раскрытое окно, в голове моей было пусто от страха. Прошло немало времени, прежде чем я смогла встать и закрыть его. Затем я отправилась домой.
Отчаяние
29 января
Не стоило мне на следующий день выходить на работу. Для этого у меня не было ни сил, ни желания, но я действовала словно на автопилоте. Шок, надо полагать. Когда я вошла, Питер разбирался с недавними бухгалтерскими документами. Чего и следовало ожидать, ведь финансовый год подходил к концу, и эти документы нужно было предоставить аудиторам.
- Линда, у меня возникла пара вопросов по этим счетам, - сказал он, подмигнув мне. – Не возражаешь, если мы обсудим их у меня в кабинете?
Неохотно я последовала за ним, ожидая, что весь наш разговор сведется к флирту. И я не ошиблась.
- Итак, я тут вижу несколько незаконных переводов и пару несоответствий, солнышко, - как же меня бесило, когда он так меня называл. – Уверен, ты сумеешь все объяснить, а? Может быть, ошибки, допущенные тогда, когда Найджела не было на работе? В конце концов, ты не обладаешь его опытом. Слушай, ты можешь рассказать мне об этом за обедом.
Мне совсем не хотелось обедать с ним этим вечером. Когда я была в форме, мне нравилось осаживать его, но сейчас у меня просто не было сил. Честно говоря, мне уже было все равно. Я продалась демону. Внезапно мне в голову пришли слова, сказанные Дженни на берегу: «Я ангел». Я не поверила ей. Я решила, что она использует это слово в переносном смысле.
Постепенно до меня дошло, что Питер по-прежнему говорит со мной. Голос его надоедливой мухой бился где-то на краю моего сознания.
- Линда? Ты меня слушаешь?
- Ох, Питер, - начала я. – Я не могу, во всяком случае, не этим вечером. Я себя не слишком хорошо чувствую. Может быть, через несколько дней?
Питер выглядел раздраженным:
- Через несколько дней вернется моя жена, - в голос его вкрались льстивые нотки. – Я не смогу провести с тобой всю но… вечер.
Он что, правда считает эти «оговорки» флиртом?
- Прости, но я в самом деле не могу. Не сегодня. Может быть, никогда, - сказала я, разворачиваясь и идя к двери. На полпути он окликнул меня:
- Я бы предложил тебе как следует подумать над тем, что стало причиной всех этих перемещений средств, потому что иначе я могу прийти к весьма неприятным выводам.
В тот день я мало что сделала. Я просто сидела перед компьютером, откинувшись на спинку сиденья, раскладывала пасьянс и всеми силами игнорировала поток писем от Дэвида, который хотел узнать, в порядке ли я. Разумеется, я не в порядке. Что, по его мнению, произошло? Обильное кровотечение из носа? Сегодня Найджел был на работе, и вскоре после того, как я покинула кабинет Питера, тот вызвал его на совещание. Они совещались уже два часа, когда я наконец решила, что с меня хватит притворства, и отправилась домой. Меня уже ничего не волновало. Они не могли навредить мне больше, чем я навредила сама себе.
Открытие
30 января
Добравшись до дома, я легла в постель. Я не знала, что мне еще делать. Да и смысл?
Ранним вечером кто-то постучался в дверь. Я неохотно выпуталась из пухового одеяла и проковыляла в коридор, чтобы посмотреть, кого там принесло. К огромному моему удивлению, это был Дэвид. Я прижалась к нему еще до того, как он успел хоть что-то сказать, а затем затащила его в квартиру. Он о чем-то меня расспрашивал, но я не слушала. Мне нужно было чувствовать его близость, исходящее от него успокаивающее тепло, и чем быстрее, тем лучше. Что угодно, лишь бы отвлечься от того, что произошло, от того, что я натворила. Он заткнулся, как только я увлекла его за собой в кровать, и некоторое время мы целовались и обнимались.
Я уютно устроилась в его объятиях и, наверное, начала засыпать. Мне было так тепло, так удобно, что я не могла сопротивляться. Забвение сна было куда приятней окружающей реальности. Отвратительная действительность побеспокоила меня в тот момент, когда почувствовала, что Дэвид внезапно отпрянул от меня. Откуда-то издалека доносились крики, но мне на них было плевать. Все, чего мне хотелось, так это снова ощутить теплоту и покой, и я попыталась привлечь Дэвида к себе. Он упирался. Крики становились все громче. С неохотой я вынырнула из дремы и открыла глаза.
Это была Кати, выкрикивающая оскорбления в наш адрес. Дэвид успел встать с кровати, к тому же он был почти полностью одет, но ее это ни в малейшей степени не успокоило.
Тогда я хотела только, чтобы Кати заткнулась и оставила нас вдвоем. Эта сучка знать не знала, в чем тут дело. Она не знала, как я мучилась, как меня жестоко обманули. Я повела себя, как эгоистичная дура. Я вспомнила боль, которую ощутила во время припадков, собрала ее в голове, содрогаясь от воспоминаний. А затем одним комком швырнула всю эту боль в Кати. Она завопила, а затем наконец заткнулась.
- Это тебе будет наука, сучка, - пробормотала я себе под нос.
Но Дэвид на кровать не вернулся, он теперь ударился в панику.
- О, Господи, о, Господи, - повторял он снова и снова. Я не могла не отметить иронию происходящего. – Это все моя вина, да? Наказание мне за то, что я переспал с тобой.
Я выбралась из кровати, так и не проснувшись до конца. Перед глазами все плыло. Когда я смогла сфокусировать зрение, то поняла, что Дэвид держит у уха трубку мобильного телефона и быстро надиктовывает кому-то мой адрес. Я бросилась к нему, но опоздала. Он уже закончил говорить и теперь склонялся над окровавленным, неподвижным телом Кати с выражением крайнего отчаяния на лице.
- Ты вызвал «скорую», да? – спросила я.
- Да. Ей плохо, - просто ответил он. Мне показалось, что меня здесь нет. Он держал жену за руку и нашептывал ей, что помощь уже близко.
Я не собиралась оставаться здесь, отвечать на вопросы идиота-полицейского и смотреть, как Дэвид грезит над этой глупой сучкой. Так что я схватила ключи от машины и отправилась на квартиру к Дженни. Свой черт ближе, подумалось мне. Каламбур получился грустным, а не смешным.
Отторжение
31 января
На квартире у Дженни я прождала два дня, выбираясь наружу только для того, чтобы быстро пробежаться по магазинам. Остальное время я спала, читала, смотрела телевизор или просто сидела без дела. Я подумывала позвонить на работу или Дэвиду, но сил для разговора у меня не было. Да и зачем? Работа пошла коту под хвост, туда же отправилась моя общественная жизнь, а моя душа принадлежала этой женщине. Что еще мне оставалось делать? Так что я терпеливо ждала, когда появится Дженни.
Была вторая половина дня. Я лежала на софе, глядя в небо сквозь застекленный потолок. Когда грохнула дверь, я подскочила, внезапно почувствовав себя виноватой. Это действительно была Дженни. Она быстро вошла в гостиную и замерла, увидев меня.
- Что ты тут делаешь? – спросила она. – Черт, девочка моя, ты выглядишь просто отвратительно.
- Я знаю, - ответила я. – И все из-за того, что ты со мной сотворила, верно?
Она ничего не сказала, просто удивленно посмотрела на меня.
- Что бы ты ни делала со мной, Дженни, прошу тебя, прекрати это, - взмолилась я, падая на колени. – Пожалуйста, прекрати. Это убивает меня. И разрушает мою жизнь. Разве ты не видишь?
- Я не могу обещать тебе этого, Линда, - откликнулась она, глядя на меня с отвращением. – Мне нужно то, что ты отдаешь мне. Ты добровольно согласилась на это, сама знаешь.
Я почувствовала подступающую тошноту:
- Да. Я заключила сделку с дьяволом. Ты обманула меня.
Дженни мои слова рассмешили. Не самый приятный смех.
- Ну, не совсем с дьяволом.
- Почему я? – спросила я. – Что я такого сделала, что заслужила все это?
- Ты осмеливаешься задавать мне вопросы? – рявкнула она. – Мне, которая столько всего дала тебе? Которая преобразила всю твою жизнь? Вы, смертные, все одинаковы. Неблагодарные, убогие дураки, которые даже представить не могут, чем мы ради них пожертвовали. Ты же не знаешь, через что я прошла ради тебя за последние недели и что еще мне осталось сделать, да? Отвечай мне, детка.
Пока Дженни говорила, она начала меняться, снова явив мне свое истинное обличие. Но на этот раз ее красота вызывала ужас. О да, она была все так же невероятно прекрасна, как и всегда, когда превращалась. Голос ее по-прежнему был подобен пению искуснейшего хора, но теперь у нее была лишняя пара рук, а пальцы превратились в ужасные когти. Острые когти, которые, казалось, с легкостью могут пронзить меня.
Я вскочила на ноги, надеясь убежать от нее, и тут же оказалась прижатой к стене. Я всеми силами пыталась оттолкнуть ее, но Дженни неумолимо надвигалась на меня. В жизни я не испытывала такого страха. Руками я шарила по стене, подсознательно надеясь, что та расступился и поглотит меня.
А затем пришла боль. Она вспыхнула у меня в голове и огнем разлилась по всем нервным окончаниям. Внутренним зрением я видела свое измученное тело, скорчившееся на полу от страха и боли. Снова открылось кровотечение, непонятно только, где. Да и какая разница? Я хотела, чтобы она ушла, оставила меня в покое и прекратила терзать меня.
Сквозь боль я слышала ее голос, ее смех. Она говорила, что ничего другого я и не заслуживаю. И как посмела я, обычный человек, надеяться на дружбу с ей подобными?
Очнулась я нескоро. Тварь-Дженни ушла. Я не стала тратить время на то, чтобы привести себя в порядок. Я просто выбралась из квартиры и спустилась к машине. Вернувшись домой, я рухнула на софу и пролежала на ней несколько часов, обессилевшая и куда более несчастная, чем раньше. Я и сейчас на этой софе. Лежу на ней много часов подряд. Пару раз я засыпала, так что, может быть, счет уже пошел на дни. Я перестала следить за временем. Время от времени звонит телефон, но трубку я не беру. Зачем? Дженни – порождение зла. Я потеряла работу. Да, когда я вернулась, на автоответчике было сообщение от Питера. Он сказал, что в офис я могу не возвращаться. Еще один звонок был из полиции. Что-то насчет исчезнувших фондов у моего бывшего работодателя. Ну да, все верно. Я взяла эти деньги.
Я хотела позвонить Дэвиду, но опять же, зачем? Вряд ли он простит меня за то, что я сотворила с Кати. И спрашивать не хочу. Он – все, что у меня осталось. Я просто сижу здесь и жду, когда придет боль. А она придет, я знаю. Выживу ли я на этот раз? Надеюсь, нет. С каждым разом боль становится все сильней и сильней. Может быть, на этот раз все закончится. Но я по-прежнему не знаю, что Дженни делает, или почему, и я бы хотела…
О, Господи, не надо, Господи, только не это, больно, больно, боль…
Хороший солдат
После того, что произошло в подвале, я изменился. Почти каждую ночь мне снились кошмары, и очень скоро я снова начал заглядывать в бутылку, просто чтобы поспать немного. К тому же начались неприятности на работе. Я терпеть не мог людей, с которыми мне приходилось работать. Фабричные работники были придурками. Мой начальник был еще большим придурком. Он пытался рассказать мне, как именно я должен выполнять свои обязанности. Мы с ним ругались чуть ли не каждый день. Если бы он смог найти хоть кого-нибудь, чтобы поставить во вторую смену, меня бы уже давным-давно вышвырнули с работы.
У меня были стычки в «Восьмом шаре». То какой-то придурок занимал мое место, то начинал бурчать, что я пялюсь на его подружку, то предлагал сыграть партию в шары и почем зря тратил мое время. Обычно все заканчивалось более-менее спокойно: было много криков и угроз, но каждый раз, как очередной задира смотрел мне в лицо, что-то в глубине моих глаз заставляло его отступить. Может, он видел демона, а может, понимал, что у меня руки чешутся повозить его мордой по полу.
Я словно вернулся в то время, когда был инвалидом и ненавидел весь мир. То, что Джим сотворил со мной в подвале, будто отбросило меня назад в прошлое, только на этот раз все стало намного хуже. Я ненавидел всех людей, не потому, что со мной что-то было не так, а потому, что они были стадом невежественных, неблагодарных овец, слишком тупых для того, чтобы оценить все чудеса этого мира.
Где-то глубоко внутри я знал, что эта ненависть исходила не от меня, а от Джима.
Родственные души
Через две недели в кампусе на Пяти Холмах я наткнулся на еще одного солдата Джима.
В тот день я бегал по делам и решил срезать себе путь, пройдя через кампус. У ступеней я заметил местного проповедника, выступающего перед кучкой скучающих слушателей. Мужчина, на вид лет тридцати с лишним, ходил туда-сюда и что-то долдонил о зле, исходящем от современной культуры. Обычные разглагольствования. Конечно же, во всем виноват дьявол. Если бы он только знал.
- Бог дал вам душу, - сурово вещал проповедник. – Так не оскверняйте же ее сатанинскими искушениями. Не отдавайте ее никому!
Не сдержавшись, я рассмеялся. Ему легко говорить. Ты когда-нибудь был калекой, дядя?
- Ты что, понабрался всего этого в ветхой книжонке? – закричал один из слушателей. Он был старше меня, наверное, ближе к тридцати годам, с длинными светлыми волосами, собранными сзади в хвост. Одет он был в свободную куртку военного покроя и потертые джинсы. Глаза его сверкали от ярости.
Что за придурок, подумал я поначалу. Но затем я присмотрелся к нему. Не так-то сложно увидеть демона в чужих глазах, если ты знаешь, на что смотреть.
Проповедник и блондинистый парень сцепились всерьез. Проповедник цитировал Библию, а блондинчик каждый раз пытался его перекричать. Я смотрел, как его руки дрожат, сжимаясь в кулаки, и знал, что за гнев он сейчас испытывает. Еще я видел, что он вот-вот выйдет из себя. Проповедник продолжал вещать, угрожая парню адским огнем и проклятием из «доброй книги».
Через несколько мгновений светловолосый набросился на проповедника.
- Заткнись! – заорал он, потрясая кулаками. – Ты не знаешь, о чем говоришь! Ты вообще ничего не знаешь! Тебе не ведома истина!
Проповедник пятился назад, уклоняясь от ударов, пока наконец не оказался прижатым спиной к лестнице. Хук справа, и из носа у него брызнула кровь.
Я подбежал к блондину и попытался удержать его.
- Хватит, - рявкнул я. – Он того не стоит.
Парень вывернулся и посмотрел на меня. Он явно меня узнал. Пока он колебался, я снова попытался ухватить его за руки. Он оттолкнул меня прочь. Я поскользнулся и упал на обледеневший бетон.
- Не лезь не в свое дело, - приказал он мне. Затем снова перенес свое внимание на проповедника. – Разве ты не видишь, что Бог нас не любит?
Он бил священника и повторял:
- Бог нас не любит. Бог нас не любит.
Когда я встал, на парня уже набросились двое местных полицейских с дубинками. Одного он ударил локтем в лицо, дубинку второго поймал на руку, прервав замах. Раздался тошнотворный хруст. Я четко видел, что рука у парня сломана. Еще удивился, что перелом закрытый. Блондин держал руку вытянутой по направлению к остановившемуся полицейскому. Даже я поразился, увидев, как складывается и срастается кость. Полицейский попятился назад. Его напарник все еще отходил от полученного удара.
Блондин посмотрел на меня, потом развернулся и бросился бежать вдоль улицы. Оставшийся на ногах полицейский побежал за ним, что-то крича в рацию. Проповедник кое-как поднялся и теперь стоял, согнувшись, и качал головой. Может, пытался придти в себя, а может, молился за напавшего на него безумца. При каждом кивке на бетоне появлялись новые капли крови.
Я сунул руки в карманы и убрался оттуда, молясь, чтобы никто не заметил, что произошло между мной и тем парнем. Он узнал меня, как только увидел, в этом я был уверен, как и в том, что на лице его читался неприкрытый страх. Холодный воздух обжег глаза, и я свернул за здание Старого Капитолия. Никто за мной не шел, чему я был только рад.
Это что, было мое будущее? Я стану таким, как он, и буду бросаться на всех, кто станет мне поперек дороги? Мог ли я как-то предотвратить это?
По спирали вниз
В тот вечер меня вышибли из «Восьмого шара». Какой-то пьяный идиот предложил мне сыграть в «восьмерку». Сказал, я выгляжу одиноким. Я сдуру согласился. Со мной уже сто лет никто не разговаривал. Мои старые приятели из бара давным-давно остались в прошлом.
Этот козел предложил мне покатать шары. Чего бы он там потом ни говорил, первые две партии он мне продул намеренно. К третьей партии подтянулись его дружки. Они ничего не делали, просто стояли рядом и действовали мне на нервы. Думаю, они подбивали окружающих ставить на игру. Парень продолжал мазать по шарам. Третью партию я выиграл с легкостью.
Как только я положил в лузу восьмой шар, этот дурак захихикал. До меня донесся запах пива.
- Спорим, - он снова хихикнул. – Спорим, я выиграю следующую партию.
Я смерил его взглядом:
- Думаешь, выиграешь, э? – спросил я, передразнивая его.
- Ага, - ответил он со смехом. Затем сунул руку в карман и бросил на стол несколько смятых банкнот. – Ты играешь?
Стоило мне посмотреть ему в глаза, как я взвился. Этот мудило думает, что обставит меня? На этот раз гнев удивил меня самого. Если обычно я ощущал, как во мне медленно разгорается пламя, то сейчас я был мертвенно спокоен. Впечатление было такое, словно моими конечностями управляет кто-то другой, а я просто наблюдаю со стороны.
- Отлично, - услышал я свой собственный голос. – Я разбиваю.
И со всей силой ударил щенка кием, целясь аккурат между глаз. Кий сломался с резким треском, а этот сукин сын рухнул на пол, словно ему подрезали все сухожилия, и остался лежать с утыканным занозами лицом. Это было здорово, ребята.
Кто-то схватил меня сзади и без особых усилий поднял в воздух. Двое вышибал вклинились между мной и дружками того козла. Меня оттащили назад и швырнули об стену.
- Что там с ним? – спросил Джо, старший вышибала. Хватку он так и не ослабил.
Придурок пытался подняться, закрывая лицо руками. Между пальцами текла кровь.
- Ага, - отозвался второй вышибала. – Мы с ним поговорим.
Джо поволок меня к двери.
- Он пытался обставить меня, - запротестовал я.
- Эд, заткнись, - рявкнул Джо. – Я знал, что рано или поздно ты вытворишь что-нибудь в этом духе, и я уже устал от всей этой херни.
Он пинком открыл дверь и буквально вышвырнул меня наружу. Я приземлился под ногами у проходящих мимо двух студентов, которые поспешили убраться от меня подальше.
- Тебя здесь больше не хотят видеть, Эд, - сказал Джо. – Тебе повезло, что нам не нужен еще один полицейский отчет в нашем деле. Убирайся отсюда.
Не такая уж большая потеря, если подумать. Все равно большинство людей там были неудачниками.
Переломный момент
С тех пор, как я последний раз видел Джима, прошел месяц. Но я был не настолько глуп, чтобы на что-то надеяться. Он меня не забыл. Рано или поздно он появится и начнет отдавать приказы, и если я хочу остаться на ногах, мне придется ему подчиняться.
На работе я получил еще два взыскания, и начальник дал мне понять, что если я хотя бы посмотрю не так в его сторону, то окажусь на улице быстрее, чем успею что-нибудь сказать. Я брал больничный чуть ли не через неделю, оставаясь у себя в комнате и напиваясь каждый раз, когда чувствовал, что день будет неудачным. Спал я плохо. Я даже начал запивать снотворное спиртным, но толку от этого было мало.
Очень скоро я снова начал подумывать о самоубийстве. На этот раз мысли о нем уже не казались признаком слабости. Скорее уж, уход из жизни воспринимался мной как способ побега из запертой клетки. Время от времени я заходил в закладные лавки и смотрел на оружие. Потом как-то вечером я вдруг осознал, что держу в руках М-16 и думаю, сколько вреда я нанесу, если найду себе удобную огневую точку с видом на торговый комплекс. Эта мысль напугала меня так, что потом я трясся еще несколько часов.
А затем я как-то вышел за покупками и решил наведаться в публичную библиотеку. Может быть, там найдется пара книг о демонах. Что угодно, что помогло бы мне – или подсказало, в каком направлении искать помощь. Вот до чего я уже дошел.
Направляясь к отделу периодики, я заметил в зале знакомую девушку. Она сидела на одном из плюшевых стульев и читала еженедельный H. E. L. P, одно из местных альтернативных изданий. В волосах у нее были синие прядки, но я все равно узнал ее. На этот раз ее дружка рядом не было. Я подошел к стулу и носком ботинка постучал по ее грязному «мартинсу».
- Прошу прощения, - девушка посмотрела на меня с явным раздражением. Я наклонился так, что мое лицо оказалось в нескольких дюймах от ее носа. – Я ставлю тебе ноль.
Она начала было что-то говорить, но я с размаху ударил ее по лицу. От удара ее голова дернулась, и она затылком приложилась к жесткой белой стене. Ничего не соображая, я сдернул девку со стула и толкнул к стойке с газетами. От удара стойка перевернулась. Грохот разорвал тишину. Я подбежал к девке и несколько раз ударил ее ногой. Никто не пытался остановить меня. Потом я поднял ее, как тряпичную куклу, и отшвырнул к окну. Проходившие по улице люди в ужасе смотрели, как я наношу ей удар за ударом.
- Никогда больше не поступай так! – я продолжал избивать ее. – Ты меня поняла?
Я снова вскинул кулак, но остановился. Глаза ее остекленели, тело несколько раз содрогнулось. Я отпустил ее, и она медленно сползла по стеклу, оставляя за собой кровавый след. Она была мертва.
Я не помню, когда заявилась полиция. Может быть, в тот же момент, а может, через несколько часов. Я не пытался убежать. До меня внезапно дошло, что если меня арестуют, Джим ну сумеет до меня добраться. Может, тогда он оставит меня в покое.
Меня отвезли в центр города. По дороге полицейский сказал, что девушка скончалась на месте. Он много чего еще сказал. В основном угрозы. Но я не обращал на него внимания.
На следующий день отец внес за меня залог. Они с матерью заложили дом и наняли юриста. Они никак не могли понять, почему всю дорогу домой я орал на них.
Победить или умереть
Через два дня Джим заявился ко мне на квартиру с четырьмя своими приятелями. Я его почти не узнал – все из-за длинных волос. Борода исчезла, и на лице у него виднелись следы ожогов.
- Бери куртку, - скомандовал он. – Время пришло.
- Куда мы идем? У меня суд через несколько дней, - запротестовал я.
- Не важно. Ты идешь, или нам тебя силой волочь?
Мы выбрались из Айова-сити и довольно долгое время куда-то ехали. Может быть, мы даже выехали за границы округа Джонсон. В конце концов мы оказались на какой-то заброшенной ферме. На мили вокруг не было ничего. Приятели Джима начала заколачивать окна и заносить в дом ящики. Все они выглядели почти так же неопрятно, как и Джим, словно уже некоторое время жили на природе.
Когда я припарковал машину, меня провели в гостиную. Там на полу аккуратным рядком лежало почти две дюжины винтовок под усиленный патрон, в том числе и несколько штурмовых. Коробки с боеприпасами и пачки бумажных мишеней загромождали журнальный столик.
- Ты научишь остальных рабов обращаться с оружием.
- Что происходит? – спросил я.
Джим уставился на меня:
- Они идут за мной, Эд. Мы заманим их в засаду и убьем. Похоже, мой враг разбирается во всей этой технике хуже меня. Посмотрим, удастся ли ей нагнать страху с пулей в голове.
Часть дня я провел, показывая им, что надо делать с оружием. Самые основы, если честно. Я смотрел на них и понимал: они не рассчитывают пережить то, что нас ожидает. Для Джима это будет последний бой. Кое-кто из них, похоже, готов были умереть за него. Другие просто смирились с судьбой. Всего нас было десять – против всех тех, кто придет за Джимом.
Я отправил своих подопечных пострелять по мишеням. Сомнительно, что в грядущем сражении меткость будет иметь значение. Просто я хотел поговорить с Джимом наедине. Так что я спустился в слабо освещенный подвал. Там было грязно, на полу валялось какое-то тряпье и тому подобный хлам. В воздухе висела вонь от гниющего мяса. Я не осмелился спросить, откуда это мясо тут взялось.
- Что ты тут делаешь? – раздался голос Джима из темноты.
Я заколебался. Если он даст мне то, что я попрошу, остаток жизни я проведу в аду. Я действительно этого хотел? И станет ли мне хуже, чем было сейчас?
Наконец я решился:
- Я хочу разорвать сделку. Это не то, о чем я просил.
Джим вышел на свет. Он снова стал чудовищем и теперь задевал огромной головой потолок подвала.
- Ты обещал служить мне.
Вот теперь я испугался. Но разве у меня был выбор?
- Да, но ты не все рассказал мне. Ты не сказал, во что я превращусь. Ты не сказал, к чему все это приведет.
Он подошел ближе:
- Ты не задавал правильных вопросов.
- Ты должен был сказать мне. Ты понимаешь, что я забил женщину до смерти? – глаза мои наполнились слезами. – Ты должен был сказать мне, что я буду чувствовать твою ненависть. Что я стану твоим рабом, слугой или как там ты это называешь.
- Возвращайся к остальным, - прорычал демон. – Враги все ближе, у нас осталось мало времени.
- Я не стану защищать тебя, Джим, - сердце мое пропустило несколько ударов, когда я сказал это. – Я не могу сражаться за лжеца, и я не хочу вести несправедливую войну.
Я не видел его движения. Как не увидел и удара, который отправил меня в полет через всю комнату. К тому времени, как я прочухался, демон стоял надо мной, и когти его находились всего в нескольких дюймах от моего лица.
- Ты осмелился назвать меня лжецом, человечишка? Ты посмел говорить о несправедливой войне с тем, кто ради тебя отвернулся от Господа?
Джим вздернул меня вверх и прижал к потолку прежде, чем я сумел ответить.
- Я не обманывал тебя. Служи мне, и я прощу тебя, - прорычал он.
- Нет, - выдохнул я. – Нет. Делай со мной что хочешь. Искалечь меня. Убей. Мне уже все равно. Я лучше сдохну, чем еще хоть секунду проживу таким.
Нет, это было не мужество. Это было признание поражения. Я хотел умереть, и плевать мне было, как это произойдет.
Ничего не произошло. Через несколько мучительных мгновений Джим отпустил меня. Я рухнул на пол, а Джим начал меняться. Он словно бы съеживался, становясь меньше. Скоро передо мной снова стоял Большой Джим. Лицо его казалось изможденным, взгляд – потерянным.
- Убирайся, - в голосе его звучало усталое презрение. – Топай на восток, через лес, пока не доберешься до шоссе. Рано или поздно тебя кто-нибудь подберет.
На мгновение я застыл, не в силах пошевельнуться. Он что, в самом деле отпускает меня? Джим стоял, глядя на меня. Я сделал один шаг, потом – второй. Его подарок все еще оставался при мне. Что это было? Сострадание?
Или же я случайно раскрыл секрет Джима и ему подобных? Он нуждался во мне так же сильно, как и я в нем. Сукин он сын.
Когда я вышел во двор, в небе сияло солнце, воздух пах снегом. Остальные солдаты Джима стояли вокруг веранды – курили, разговаривали или чистили оружие. Они проводили меня любопытными взглядами, но я не стал останавливаться и объяснять, в чем дело. Они сами решили служить демону. И сами должны решить, что с этим делать.
Я пересек невспаханное поле и добрался до границы леса. Резкий запах хвои ударил в ноздри. Беги, шепнул голос где-то на краю сознания. Просто беги. И я побежал. Холодный воздух жег легкие, но деревья словно растворяли прошлое, в ушах отдавался четкий ритм, который мои подошвы отбивали по земле, и мне было хорошо. Я чувствовал себя свободным.
Я пробежал пару миль, когда со стороны фермы донесся раскат грома, потом, почти сразу, еще два. Небо надо мной было голубым и безоблачным. Я ускорил шаг. Скоро послышалось тра-та-та выстрелов. Похоже, враги Джима были сообразительней, чем ему казалось.
Впечатление было такое, будто Джим и его солдаты отчаянно сражаются. Стрельба продолжалась примерно пять минут. Потом, когда я уже почти вышел из леса и добрался до шоссе, я понял, насколько Джиму сейчас хреново.
Я буквально видел, как он в отчаянии тянется ко мне, цепляясь когтями. Я чувствовал, насколько сильно изувечено его тело, насколько демон близок к тому, чтобы потерять контроль над старыми костями Джима. Я чувствовал его страх, а затем на мгновение ощутил тьму, которая его поджидала. О да, я чувствовал зияющую тьму, я знал, что значит оказаться на дне этой унылой Ямы. Верьте или нет, но я пожалел бедного Джима.
А потом меня словно наизнанку вывернуло. Демон вытягивал из меня все, что у меня было, словно тонущий человек, который готов утопить своего спасителя ради нескольких глотков воздуха. Я знал, что этого будет недостаточно. Возможно, Джим тоже об этом знал.
Единственный выживший
Говорят, я только недавно вышел из комы. Старое ранение снова при мне, и ходить я не могу. Из меня вырвали все, что составляло мою сущность. Сейчас я – всего лишь оболочка от человека. Мне осталось только писать. Я рассказываю людям, что со мной произошло. Я слышал, как доктора говорят, что меня собираются отправить в тюрьму. Честно говоря, там мне и место. Я заслужил наказание за то, что сотворил тогда с девушкой.
Кое-кто может сказать, что я снова вернулся туда, откуда начал. Я так не думаю. Вообще-то мне сейчас намного лучше. Тогда я был как в ловушке. Заперт в своем прошлом. И удерживали меня там мои собственные ожидания и надежды. Я обвинял людей в том, в чем они не были виноваты. Я обвинял город, а надо было винить себя. Все это осталось позади. У меня есть безусловная любовь моей семьи и душа. Чего еще мне желать?
Я свободен.
1 — этикетка с именем и адресом получателя, которая прикрепляется к почтовому отправлению. [Наверх]
2 — Карл Эдуард Саган ( Carl Edward Sagan ; 9 ноября 1934 – 20 декабря 1996) — американский астроном, астрофизик и выдающийся популяризатор науки. Получил мировую известность за свои научно-популярные книги и телевизионный мини-сериал «Космос: Персональное Путешествие». Он также является автором романа «Контакт» был снят одноименный фильм [Наверх]