Гвидион: Дом Сокола

Сквайр Кевин Окспир, Дом Гвидион

Тайная история зимы

Небо было темным, как часто бывает облачным ноябрьским днем в Аппалачах. У подножия лесистого холма были припаркованы две машины — спортивный темный «Порше» и серый пикап «Шеви». Чуть выше двое Ши стояли под дубами, защищаясь от холодного ветра, который нес с собой запах зимы.

Один из этих фей был стройным и не старше двадцати пяти лет, с серебристыми волосами и фиолетовыми глазами. Его украшенный вышивкой темный плащ, изготовленный из кожи какого-то экзотического зверя, спадал до голенищ блестящих черных сапог. На груди располагалась серебряная брошь с арфой, оплетенной розой.

Другой — длинноволосый, мускулистого телосложения и в зеленой с золотом ливрее. В его сильных чертах лица той нежной утонченности, свойственной многим Ши, не было и в помине.

Оба были вооружены мечами, и у обоих руки лежали на эфесах, когда они приближались друг к другу.

Ши с серебряными волосами заговорил первым:

— Сэр Кернвин, — уголок его рта поднялся в полуулыбке. — Это честь для меня.

Другой не усмехнулся и не скривился.

— Герцог Скалок.

— Я рад, что герцог Амберон посчитал нужным удовлетворить мой запрос и послал вас, — Скалок усмехнулся. — Ваша репутация как воина превосходит даже то, что обычно следует ожидать от командира гвардии герцога.

— Если я смогу отплатить долг моего лорда, я сделаю это, — нотка горести в голосе Кернвина была слабой, очень слабой.

Скалок криво усмехнулся, медленно крутя в руках перчатки из тонкой кожи.

— Я не вижу, почему вам следовало бы возражать. Не то чтобы моя жизнь была полна сложностей, — в уголках его улыбки проглянула сталь. — Вы останетесь в моих палатах, будете пить из источников в моем фригольде и наслаждаться женщинами моего двора. Я уверен, что ваш повелитель не так щедро делится роскошью. Почему бы не наслаждаться привилегиями, которые дополняют вашу должность?

Кернвин медленно покачал головой.

— Я согласен послужить моему повелителю, сразившись с вашим врагом в битве. И не вижу необходимости носить ваш образ или выполнять ваши обязанности с данного момента до тех пор.

 

Скалок снова рассмеялся, и это напоминало сухой стрекот насекомого.

— Боитесь, что наткнетесь на что-то, что вам понравится? — Он провел пальцем по подбородку. — Я попросил вас занять мое место, чтобы я — думаю, вы понимаете, что имеется в виду — мог сразиться на дуэли с этой постоянной занозой Балрадом, победить его перед моим двором и насладиться всей славой, которая приходит с таким подвигом. Это, разумеется, значительная просьба, но ваш герцог… должен мне ничуть не меньше.

Кервин вздрогнул.

— Если этот огр такая угроза для вас, почему вы не убили его или чего похуже?

— Как прагматично, почтенный сэр! — рассмеялся Скалок. — Вы уже думаете как я. Мне это нравится, — он махнул рукой, отгоняя мысли. — Балрад является племянником лорда дома Леаннан, более могущественного чем я, и желает расширить границы своих владений за мой счет. Он бросал мне вызовы с болезненной периодичностью последние две зимы, но я всегда вынужден был отказываться. Мой прорицатель говорит, что если я столкнусь с ним в каких-либо условиях помимо дуэли, печальные вези обрушатся на мой дом. Однако я больше любовник, чем боец, — кривая усмешка снова появилась на его губах. — Потому и потребовалось более… подходящее решение.

Затем Скалок достал два одинаковых кинжала в серебряных ножнах из-под плаща и протянул один Кернвину.

— Поверни рукоять как я, — посоветовал он.

 

Когда Ши повернули рукояти, черты лица каждого мужчины начали расплываться и таять. Цвета текли, собирались, менялись. Наконец Кернвин взглянул на Скалока снова и наоборот, но каждый смотрел на собеседника от лица другого.

Кернвин скорчил гримасу, увидев собственное лицо на Неблагом Ши. Фальшивый Гвидион, в свою очередь, радостно улыбнулся и заговорил голосом Кернвина:

— Необходимая часть сделки, сэр рыцарь! Не морщитесь вы так, а то на моем лице морщины появятся! — он рассмеялся над собственной шуткой. — Что? Вы не доверяете мне ваше честное имя, как я доверяю вам свое?

Юмор Скалока не нашел отражения в суровом выражении лица его двойника.

— А мне следует? — пророкотал он.

«Туше. Будьте покойны, мой друг, я не хочу делать эту сделку достоянием общественности ничуть не больше, чем вы или ваш лорд. Я буду вести себя так, как вели бы себя вы, за исключением того, что я буду больше отдыхать от дел, чтобы случайно не выдать себя странными манерами», — замаскированный Скалок хихикнул. «Я понимаю, впрочем, что вы не женаты. Жаль».

«Также в данный момент я ни за кем не ухаживаю. Наложишь руки на какую-нибудь из женщин двора и тебя непременно заметят». Глаза замаскированного Кернвина горели выражением угрозы.

Неблагой Ши вздохнул. «Это будет более неудобно, чем я предполагал…что же, у меня таких ограничений нет, так что можешь наслаждаться обаянием Меридры и Тэллоу, пока ты будешь тут», — в его тоне слышалась легкая горечь. «И не делай никаких глупостей — я хочу найти их полностью управляемыми, когда я вернусь».

Превращенный рыцарь дома Гвидион кивнул с выражением отвращения на своем новом лице.

***

Кернвин закрыл дверь спальни за собой, более чем уставший и испытывающий отвращение. За всего два дня правления в Каэр Ванвитер Скалока он уже был вынужден переносить присутствие большего количества Неблагих, чем он когда-либо встречал вне битвы. Плохо было уже то, что две наложницы Скалока постоянно крутились рядом, когда он собирал двор; они были физически прекрасными и грациозными, но от них исходил неприятный флер, напоминавший Благому Ши о Зиме. Плохо было уже то, что сенешаль-богган, Хэммонд, скорее всего, потерял свое вдохновение в процессе труда на Скалоковой ниве.

Но самым худшим было присутствие в крепости других Благих фей — хотя они составляли почти четверть подданных Скалока, у всех из них был загнанный вид предпочтительных жертв слишком многих «шуточек». Одноглазой слуагу досталось больше всего — синяки усыпали ее плечи, как пятна — шкуру снежного барса. «И я ничего не могу поделать, не нарушив слово», — гневно подумал Кернвин. «Вот если бы только…»

Резкий стук в дверь прервал его размышления.

„Да?“, — прорычал он, затем выругался про себя. Голос Скалока все еще звучал ненатурально в его горле — зеркал он мог избегать, но с молчанием все было сложнее.

Дверь быстро открылась и закрылась, всего лишь на достаточное время, чтобы вошла изяшно-сложенная девушка-сатир. Она носила свободные одежды советника, которые уже сползли с ее плеч.

„Меиедра“, — он осторожно постарался убрать из своего голоса все интонации.

„Милорд“, — сатир радостно усмехнулась. „Последнее время вы какой-то зажатый, и я подумала, что вам нужно успокоение — истинное, искреннее успокоение, а не осторожное прикосновение более отчужденного спутника“, — она закрыла дверь движением запястья. „Желаете развеяться?“

Кернвин резко потряс головой. „Нет. Нет, не желаю“.

„М-милорд? Что-то не так?“, — в ее голосе слышалась резкая нотка страха.

«Черт побери этого Скалока», — подумал Кернвин, прищелкнув пальцами. «Нет, все в порядке». Он обернулся с ней с тем, что, как он надеялся, было спокойным отрешенным выражением. «Проблема с этим чертовым огром начала действовать мне на нервы, и мне сейчас не нужно отвлекаться, ни сейчас, ни на каком-то этапе этой зимы». Он резко повернулся и посмотрел в окно.

«Я…я вижу», — он чувствовал, как она сглотнула. Пауза. Затем, жестким голосом. «Извините. Я…», — еще одна пауза. «Я думаю, что мне тогда стоит уйти».

«Гмм. Что она…», — ши поднял одну ладонь. «Подожди».

Двое стояли в тишине. После длинной паузы Кернвин спокойно заговорил. «Не будь глупой, Меридра. Ты не впала в немилость. Если ты волнуешься о…внешних проявлениях, то можешь остаться тут. На диване, разумеется».

«Конечно. Благодарю вас, милорд».

Он махнул рукой, отгоняя мысли. «Я не могу допустить, чтобы другие охотились на вас, Меридра», — Кернвин повернулся к ней, и усмешка на его лице была злобной, почти полностью соответствующей Скалоку. «Это моя привилегия».

***

Две ночи спустя, холодным и ветреным вечером, другая конкубинка Скалока пришла с визитом. Это была стройная Ши с бледно-желтыми волосами и голубыми глазами, под которыми легли глубокие тени. Она деликатно проскользнула в комнату и уселась на край кровати. Затем она молча ждала и смотрела, как Кернвин наливает себе кубок вина, прежде чем он заговорил.

«Тэллоу, у меня нет ни энергии, ни желания. У меня нет выбора, я должен бросить вызов Балраду этой зимой, и мне потребуется вся концентрация, чтобы встретить его должным образом», — он сделал жест серебряным кубком в сторону дивана. «Мне не нужно ваше общество».

Она не возражала; скорее, она поднялась и бесшумно шагнула к двери. Когда она положила руку на ручку, она кивнула через плечо. «Воля милорда — моя воля», — сказала она.

«Ой, ради всего святого», — Кернвин резко махнул рукой в сторону дивана. «Ты можешь остаться тут, если волнуешься, что Мериедра заняла твое место! Я не прогнал тебя — помни. Мне просто надо некоторое время, чтобы подумать! Сядь тут! Довольна?»

Тэллоу слабо улыбнулась, затем собрала юбки и присела на диван. «Вы великодушны, милорд. Вы даже не заметите, что я тут».

Он повернулся к ней спиной и сделал долгий глоток вина. «Хорошо. Именно так я этого желаю».

Слабый звук металла, сгибаемого в его пальцах, унес ветер.

***

И так проходили зимние месяцы. Меридра или Тэллоу изредка входили в палаты Скалока, спали на диване, а затем уходили в ранние часы или поздним утром. Кернвин перестал волноваться о женщинах и уделил свое внимание делам двора. Он охотился, судил преступников и председательствовал на пиршествах. И если кто-либо и заметил, что герцог в те дни руководствовался больше честностью, чем капризами, они держали свои теории и подозрения при себе. Герцог был тут, он был силен, и этого было достаточно.

Разумеется, когда Балрад наконец пришел с вызовом, его нельзя было проигнорировать. Это дьявольское отродье спокойно прошло в залу Скалока, а его свита из закованных в сталь красных шапок держала придворную стражу на почтительном расстоянии. В нем было по крайней мере семь футов роста, а его топор выглядел как заточенное лезвие плуга, насаженное на небольшое дерево. Подкованные металлом сапоги огра гремели по твердому полу, пока он не подошел к трону Скалока и не скорчил гримасу Ши, который спокойно сидел на нем.

Прошел долгий миг. Герцог затем грациозно поднялся на ноги и спустился со ступеней трона, держа одну руку на эфесе тонкого меча на поясе.

Балрад фыркнул, из его груди донесся учащий рокот, который вонял гнилью и экскрементами. «Рад видеть, что ты наконец решился. А я думал, что в этом году ты опять увильнешь».

Лицо Ши было похоже на мраморную маску. «Когда у тебя засорился туалет, вонь можно переносить только некоторое время, а потом с этим что-то надо делать».

Трупно-синие черты лица огра сдвинулись, словно тектонические плиты, тершиеся друг об друга. «Забавно, говнюк». Топор поднялся на высоту плеча. «Еще что-то забавное есть сказать, прежде чем я распотрошу тебя, как цыпленка?»

Ши покачал головой.

Глубокий рык вырвался из груди чудовища, которое начало вращать топором из стороны в сторону. Но Кернвина уже там не было — он увернулся и перекатился на бок, и его меч сделал аккуратный разрез в лодыжке Балрада. Огр зарычал снова, уже с больше й злобой.

Кернвин отступил на три шага, а затем помахал своим узким клинком. «Давай, Балрад, подходи. Ну же!»

«Пошел нахрен, человечишко! Грааах!» Топор обрушился в сторону Ши и врезался в плитки пола. Элегантным пируэтом Кернвин зашел сбоку от Балрада и вонзил свой меч между ребрами огра. Тяжелое дыхание со свистом вырвалось из груди Балрада и он снова обернулся к Кернвину.

Ши лишь укоризненно потряс головой.

Балрад затем бросился вперед, спотыкаясь. Кернвин один раз тряхнул головой, сделал два шага назад, а затем прыгнул вперед. Придворные и красные шапки издали вздох, когда противники столкнулись, а топор огра все еще был задран над его головой.

Кернвин немедленно отступил назад и выдернул свой меч из груди Балрада, который затем покачнулся и упал на плитки пола. На плитах лежало бездыханное тело Балрада, человека с покрытым щетиной подбородком в драных джинсах и коже.

Собравшиеся придворные нестройно, но с энтузиазмом закричали. Богган-канцлер Хэммонд бросился к Кернвину, но замер, когда Ши остановил его жестом руки. Кернвин сорвал шарф с потной шеи Хэммонда, вытер тканью начисто свой меч, а затем бросил шарф обратно боггану.

Ши понюхал воздух и произнес: «Тут плохо пахнет. Я отправляюсь на прогулку. Не ждите меня обратно до тех пор, пока вонь этого ублюдка не выветрится из крепости.». Он махнул рукой стражникам, которые уже окружали растерянных красных шапок Балрада. «Заберите их оружие, броню и сапоги и отпустите их на край леса. Если они сделают снова хоть шаг в мои владения, прикончите их». Стражники немного поворчали, но покорно начали отбирать лезвия и мечи, пока Кернвин выходил из зала. Его сопровождали гром аплодисментов и взгляды двух женщин.

***

Несколько часов спустя Скалок вошел в зал с одухотворенной усмешкой на губах. «Хэммонд!»

Богган немедленно материализовался рядом, опустившись на колени. «Да, сэр?»

«Ах, чувствую себя фантастически! Я должен был разделаться с этим бугаем уже давно — но тогда у меня не было бы времени насадиться предвкушением, я полагаю», — смеющийся Скалок поставил точку пинком по ребрам Хэммонда. «Вставай, идиот! Я хочу устроить вечеринку — проследи, чтобы пиршество было готово к полуночи. И ради бога, улыбайся!»

Трепещущий богган натянул на губы дрожащую усмешку. «Разумеется, милорд».

Скалок расстегнул перевязь меча и бросил его за плечо. «Я ожидаю, что все будет превосходно». Он поднялся по ступеням, затем быстро взглянул через плечо. «И пришлите в мои палаты Мериедру и Тэллоу».

«Д-да, милорд», — Хэммонд поклонился быстро, но недостаточно быстро, чтобы скрыть растерянное выражение лица.

Скалок поморщился. «Он что-то подозревает? Черт побери этого гвидионца. Если он не сдержал свою часть сделки, я его просто прикончу. Медленным ядом». Он быстро поднялся по ступеням. Эхо от стука его каблуков по мрамору заглушало шепоты придворных.

Двое фей были у его двери в течение 10 минут. На губах обоих были нервные улыбки, когда они робко входили в комнату. Скалок, растянувшись на кровати, поднял бровь. «Ну что с вами двумя случилось?».

Меридра и Тэллоу непонимающе переглянулись. «Умм.случилось? Ничего», — сказала Меридра. «Нам надо было подготовиться». На ее лице было виноватое выражение. «Я говорю, что мы немножко потеряли…». Тэллоу бросила на нее предупреждающий взгляд.

«О чем вы там болтаете? Я не могу посылать за вами двумя одновременно?»

«Нет, нет!», — сатир скользнула на постель с виноватой усмешкой. «Вы вольны поступать, как пожелаете, милорд. Я рада, что вам лучше». Она потянулась, чтобы поцеловать его, но он сел и поднял руку.

«Стоп. Что ты хочешь сказать этим „лучше“?»

«Ну… когда вы разделались с Балрадом…»

Ее голос замер. Затем Тэллоу выпалила: «Мы рады, что вы победили… и счастливы, что вы были просто заняты. Я боялась, что вы устали от нас, и что…», — она замолчала, поймав взгляд Меридры.

«Устал от вас? Вы хотите сказать…», — Скалок остановился. «Ах, это. Ну да. Это даже прибавило мне пыла». Он резко повернулся к ним, с бурей эмоций на лице.

«Милорд? Я вас…»

«Заткнись. Я думаю».

В течение минуты или двух царило молчание. Меридра и Тэллоу сидели тихо, а Скалок крутил в руках свои перчатки. За окном завывал ветер.

Скалок наконец поднялся. «Мне нужно позвонить».

***

Ветер под дубами все еще был прохладным, однако он нес с собой слабое ощущение грядущей зелени. Тучи были наполнены мартовским дождем, однако еще не упало ни капельки. И вновь двое Ши стояли под дубами, глядя друг на друга с нарочито нейтральным выражением лиц. Наконец один из них прокашлялся и произнес.

«Сэр Кернвин».

Выражение лица рыцаря Дома Гвидион не изменилось. «Герцог Скалок».

Скалок нервно кашлянул. «Я рад, что вы приняли мое приглашение встретиться вновь на этом месте. Это дает мне надежду…" Он сухо улыбнулся, хотя его губы лишь немного шевельнулись. «Надежда. Редко я использую это слово. Удивлен, что я его еще помню».

Он покачал головой, затем взглянул прямо в лицо Кернвину. «Рыцарь, вы оказали великую услугу моему двору, и вы управляли моими владениями с большей честью, чем я мог ожидать от кого-нибудь вообще, не говоря о враге. От имени Дома Леаннан, я благодарю вас за это»,- он остановился, подбирая слова, «…и от собственного имени я предлагаю вам дружбу. Если вам когда-либо потребуется гостеприимство в моих землях, я предоставлю его вам… и черт побери, никогда не думал, что я когда-нибудь скажу это Благому». Он протянул руку. «Что скажете?»

Капля дождя упала на протянутую руку Скалока, прежде, чем Кернвин пошевелил даже волосом. Губы рыцаря разошлись в тончайшей усмешке, а зубы между ними казались белее, чем клыки летучей мыши.

«Вы признательны по поводу того, как я управлял вашей собственностью?», — ветер все еще ударял по мужчинам, но сталкиваясь с телом рыцаря, он, казалось, нагревался. «Это вас впечатлило? Моя неожиданная забота о благе ваших подданных?»

«Я…», — Скалок поперхнулся и с его лица исчезла краска. Его рука бесполезно упала вдоль туловища.

«Как чудесно с вашей стороны отметить, что я не унижал ваших подданных от вашего имени. Как щедро с вашей стороны предлагать гоблинские пиры Леаннан кому то, кто хорошо послужил целям». Гримаса Кернвина углубилась, и Скалок отступил на шаг. «Что дальше, ваша милость? Вы предложите мне для развлечений молодежь вашего герцогства? Тех, чью волю вы уже сломали?»

«Вы… вы не поняли, я…"

Кернвин прервал Скалока рычанием и быстрым взмахом руки, затянутой в зеленую перчатку.

«Я сидел на вашем стуле и спал в вашей постели, и я слушал ваши приказы и попытки установления отношений. Это время прошло. Теперь ты меня послушай, Скалок. Я изучил каждый дюйм твоего фригольда. Я знаю, где он силен и где он слаб — лучше, чем ты сам, могу поспорить. Я знаю, скольких стражников мне придется преодолеть, чтобы схватить тебя в твоей постели, ванной или там, где я пожелаю, и я знаю, как уйти целым после этого».

Бледный Скалок схватился за дерево, чтобы устоять на ногах. «Я сохраню твои секреты», — продолжил Кернвин, «А ты сохрнани мои. Более того, я ожидаю, что я никогда не увижу твое лицо в моем обществе, или я приду за тобой, и ничто, кроме разве что воли самого Высокого Короля, меня не остановит».

С этими словами Кернвин развернулся на каблуках и промаршировал прочь походкой деревянного солдатика. Скалок оставался тут еще на дрожащее сердцебиение или три, затем ускользнул так быстро и тихо, как только смог.

Эти двое больше не встречались. Кернвин остался на своей должности командира гвардии герцога Амберона, и будучи верным своему слову, он держал тайну этой зимы при себе.

Что до Скалока, то его придворные перешептывались неделями по поводу его бледного и напуганного вида. Он поставил дополнительную стражу у своей спальни и отпустил своих любовниц. Вскоре двор Ванвинтера гудел от сплетни о том, что друг Балрада из мести послал убийц за Скалоком, и что холодный смазанный механизм интриги уже начал поворачиваться по поводу возможного наследника трона, если таковой потребуется.

Никто не подозревал, что в кошмарах Скалоку являлся отнюдь не укутанный тенями слуаг или красная шапка со стальными пальцами. Скорее, каждую ночь, когда невезучий Ши крутился и ворочался во сне, его в его кошмарах преследовал страх зеленого с золотом грифона.

 

 

Пути Дома Гвидион

Т. Х. Уайт «Король Былого и Грядущего»

Добро пожаловать, милорды, в Дом Гвидион. Хотел бы я видеть ваши лица, когда вы читаете эту книгу, так как вид любой из фей, возрожденных в нашем возлюбленном доме — признак надежды. Я и все наши братья под эмблемой золотого сокола в вашем распоряжении. Да найдете вы то, что вы ищите у нас, и да научитесь вы должным образом служить вашему Дому и подданным с храбростью, которую мы от вас ожидаем.

Библиотеки Ши значительно пострадали во время Раскола, и сегодня наибольшая часть нашего знания происходит из старых баллад, древних легенд, и, естественно, тех случайных осколков воспоминаний, которые пощадила Греза. Для недавно Благословленных вельмож Дома Гвидион изучить всю полноту и истину путей Дома Сокола — длинная и сложная задача.

Поэтому и был создан этот труд. Милорды, я не бард, не мастер сплетения слов, не поэт. Я помнящий. Я был благословлен и проклят памятью, в которой даже события детских лет сохраняются столь же чистыми и острыми, как разбитое стекло. По этой причине Барон Эджвик из Ордена Серебряной Чаши попросил меня записать все события, истории, легенды и впечатления о нашем доме, которые я могу вспомнить, и собрать их в том, который можно представить нашим новоприбывшим, чтобы лучше подготовить их к жизни в качестве членов Дома Гвидион.

Аристократы из аристократов

Прежде всего, вы должны понимать, что вы не были рождены для жизни в роскоши. Да, мы наслаждаемся привилегиями нашего положения, однако, мы навеки связаны священным долгом, имеющим истоки в начале всех вещей, в Эре Мифов. Мы являемся правящим домом Благих фей, и традиция требует, чтобы мы правили хорошо и мудро.

Мы — дом летнего солнца, сокола, грифона, лорды жаркого лета. Живость нашего правления отпугивает Зиму, и наш свет необходим для того, чтобы дать нашим подданным надежду. Мы правим по праву и по примеру. Мы не имеем права на ошибку, так как если мы не справимся с нашей задачей, то для нас все потеряно.

Вся Конкордия, Европа, — и даже, я не побоюсь этих слов, вся Греза — мы несем ответственность за благополучие всего этого. Во имя нашего первого лорда и нашего Высокого Короля мы будем достойны такой задачи.

Высокая история Дома Гвидион

История нашего благородного дома простирается в Эру Мифов, в крутые холмы прохладной зеленой земли. В те дни Туата де Данаан все еще бродили по тем холмам, и по их следам шли великие герои.

Мы называем эти земли Кимри, и когда-то любой ученый человек мог рассказать вам историю Мата Матонви и сына его сестры Гвидиона. Времена, разумеется, меняются, и эта история менялась с тех пор, как ее впервые услышали уши смертных. Слушайте же историю Лорда Гвидиона, какой я узнал ее.

История Гвидиона

В Эру Мифов на Земле были огромные количества Гламура, и герои той эпохи были воистину могучи. И воистину правдой это было для горячего молодого Ши по имени Гвидион Серый. Лорд Гвидион был не только мастером-воителем, но и талантливым колдуном. Он вырвал секрет изменения формы в бою с ужасным великаном и мог по желанию превращаться в быстроногого оленя, ужасного кабана или волка величиной с лошадь. И было сказано, что ни один мужчина или женщина не мог справиться с ним, кроме самих Туата де Данаан.

Сперва Гвидион был молод, глуп и полон гордыни. Он мало думал о чем-то помимо своих собственных желаний или капризов своих спутников. Он и его кузены в те времена были почти что бандитами, скача по землям и забирая то, что им нравилось, когда у них возникало такое желание. Впрочем, к их чести, это поведение было не хуже, чем у большинства Неблагих в то время. Этот период юношеских глупостей кончился, когда они причинили намного большую несправедливость.

Пока Туата отсутствовали, отправившись на одну из своих войн (что было у них в обычае), банда Гвидиона явилась в одну из их цитаделей, Каэр Датал. Тут Гвидион победил стражников и бросил их в колодец, пока его кузены разоряли город. И пока серебровласый сероглазый Гвидион напивался до бесчувствия, его спутники утащили служанок Каэр Датал в высокие башни и овладели ими против их воли.

Но властитель Каэр Датал вернулся намного раньше, чем ожидалось. Его звали Мат Матонви, и он был великим колдуном даже по меркам Туата де Данаан. Его и его свиту встретила у ворот рыдающая служанка, потерявшая свою девственность, и волшебник пришел в ужасный гнев; он промчался по залам цитадели, разя налетчиков белым пламенем. Последним, кого нашел Матонви, был собственный кузен Гвидиона. Мат оставил бандита в живых подольше, чтобы узнать, как победили его стражников. Когда Матовни узнал, что Гвидион в одиночку одолел охрану его дома, он влетел в зал и с легкостью схватил пьяного до бесчувствия молодого воина.

Когда Гвидион пришел в себя, его вытащили из темницы и бросили в леса Каэр Датал. Тут его кинули к ногам Мата Матонви, который был одет в костюм охотника. Гвидион практически не мог смотреть на гневное сияние, исходившее от Туата де Данаан, так что он отвернул свое лицо.

«Зачем ты это сделал?», — прогремел Мат. «Зачем ты помог своим спутникам осквернить мой дом и причинить вред моим подданным?». Гвидион ничего не ответил и повесил голову. «У тебя нет для меня ответа?», — пророкотал чародей.

Наконец, Гвидион заговорил. «Я сделал это… потому что я мог, и потому что мои кузены просили меня об этом».

Матовни скривился, и жар его гнева испепелил листья на дереве, под которым он стоял. Затем он успокоился и произнес: «Я в хорошем настроении и хочу даровать тебе некоторое послабление, так как в своих деяниях вы не убили никого безоружного. Однако, вы все еще отвечаете за действие ваших кузенов, и вина за страдание моих подданных лежит целиком на ваших плечах. Желаете ли вы принять условия, которые я предложу?»

Гвидион все еще не мог посмотреть Мату в лицо. «У меня не остается выбора, кроме как принять твое предложение», — сказал он, — «неважно, каковы будут условия».

Итак, Мат позвал свою дочь, девушку, которая только недавно сняла одежды ребенка и которая отсутствовала во время рейда. Она тихо подошла и склонилась к ногам Мата, когда он сказал: «Дочь, видишь этого отважного молодого человека? Я заключил с ним пари. Он будет драться с тобой, как делают воители-колдуны, и если он проиграет, он будет делать то, что я скажу, в течение трех лет. Однако, если он выиграет, я согласился разрешить ему отрубить мне голову. Иди же и сразись с ним, так как он в нетерпении».

Гвидиона выпустили и дали ему копье, а молодая девушка взяла свое. В отчаянии Гвидион атаковал со всей силой, какую смог собрать. Однако, она встречала каждую атаку с равной силой и наносила в ответ удары с еще большей силой. Вскоре она победила, и Гвидион Серый лежал на лесной земле избитым и усталым.

Мат взял Гвидиона за ухо. «Ты силен, щенок», — сказал он мрачно, «но тебе все еще нужно узнать секрет истинной силы — достоинство. Моя дочь сражалась за меня, а ты сражался только за себя. Ты должен научиться думать о других, если ты хочешь когда-нибудь стать достойным рыцарем».

С этими словами Мат ударил Гвидиона своей палочкой, и тот внезапно превратился в форму оленя, которую принимал столь часто. «Я дам тебе три года, чтобы ты научился», — добавил Мат, «и каждый год ты будешь в форме зверя и ни в какой больше. В конце этого срока мы посмотрим, заслуживаешь ли ты жить как человек или сдохнуть как животное».

И так Гвидион жил год оленем, бросая вызов охотникам и прогоняя посторонних из лесов. Когда прошел год, Матонви пришел в лес и превратил Гвидиона во второго зверя. Второй и третий годы прошли согласно тому, как сказал Мат. Многие мужи пытались охотиться на Гвидиона, пытаясь сразить сначала великого Серого Оленя, затем Серого Вепря, и наконец Серого Волка. Никто не мог поймать его, но одному это почти удалось. Его звали Блейддвн Вольфсон, великий и стойкий лорд с силой 10 волчьих стай. Это Блейддвн гонялся за Серым Волком пешком и смог поймать Волка за хвост, но в результате он сменил гнев на милость и дал Гвидиону уйти.

(Говорят, что в те годы Гвидион жил полностью как зверь — что он защищал лес более яростно, поскольку в скрытом логове в глухой чаще возились его собственные детеныши. Правду не знает никто).

Прошло три полных цикла сезонов. Мат Матовни вошел в лес в день летнего солнцестояния, и Серый Волк выполз из кустов на брюхе. Мат ударил волка своей палочкой и Гвидион вновь стал человеком, склонившимся обнаженным перед великим волшебником.

«Ты понимаешь, что ты сделал?» — спросил Мат спокойно.

«Понимаю», — отрывисто сказал Гвидион, «и испытываю стыд. Я использовал свою силу на неправедные дела».

«И кому же ты нанес вред?»

«Я нанес вред своим людям. Я унижал и притеснял тех, кто нуждался в моей защите. Милорд, я существую только по вашей милости».

Мат улыбнулся: «А если я дам тебе твою жизнь?»

Гвидион поднял голову и прямо посмотрел Мату в глаза. Его взгляд пылал, но гнев был уже другим. «Милорд», — прорычал он, — «тогда воистину тираны и чудовища этой земли проклянут ваше имя, ибо отныне и до последнего вздоха я буду преследовать их».

Мат улыбнулся снова. «Ты изменился, Гвидион. Я знаю, что ты говоришь честно, и что ты будешь сражаться изо всех сил против тех, кто таков, каким ты был раньше. И поэтому, я с радостью научу тебя, как отделять ложь от правды, чтобы ты мог честно судить своих врагов, как я судил тебя.

Разумеется, тебя ждет последнее испытание. Если истинное благородство вошло в твое сердце, и ты точно знаешь, какая ответственность приходит с силой, то призови его. Покажи мне свое благородство. Покажи мне, что сможешь видеть дальше, чем собственные руки».

Гвидион встал, вздрогнул и исчез. На его месте радостно трепетал крыльями в воздухе золотой сокол, пославший в небо клич радости и восторга.

С тех пор Гвидион Серый стал другим человеком. Те, кто знали Гвидиона-выскочку, эгоистичного воина, который заботился только о благополучии себя и своих друзей, не узнали бы сейчас серого лорда, странствующего по землям Кимри. Теперь он был принцем среди воинов, лордом среди колдунов. Он шествовал по дневным землям как лев в стаде овец, и злодеи с трудом могли укрыться от его соколиных глаз. И там, где Гвидион находил злобного лорда или жестокого огра, злоупотребляющего своей силой, он впадал в столь ужасный праведный гнев, что в ярости он выворачивал дубы с корнями. И все в Кимри скоро знали, что там, где с неба падал золотой сокол, злодеев вскоре ждала расплата.

Он сражался так в течение года и уничтожил многих злобных врагов. Однако кошмарные твари и самые развращенные из фей все еще были слишком многочисленными. Лорд Гвидион понял, что его война слишком трудна. Он не мог выиграть ее в одиночку.

И потому он послал гонцов во все концы земли. И каждый из них, будь то зверь, птица, дух, мужчина или женщина, нес одно и то же послание: Гвидион Серый будет ждать год и один день на горе Аннвн, и он передаст свою величайшую магию тому, кто придет и победит его один на один.

И они пришли. Будь то злые враги или преданные поклонники, утонченные феи или приземленные смертные, капризные лорды многих владений или доблестные простолюдины, владевшие всего-то свиньей, все они собрались у входа в Сумеречные Земли. Там они разбили лагерь в холодных тенях, и Гвидион на заре каждого дня выходил из своего шатра и бросал вызов новому воину. Они сражались на мечах, соревновались в изменении форм, борьбе и чародействе. Гвидион сражался каждый день с 20 мужчинами и женщинами, со многими по несколько часов, и он одолел их всех.

Но как вы видите, Гвидион сражался с холодной головой и наблюдательно. Те, кто пытались жульничать или вели себя недостаточно достойно, получали от Гвидиона жестокое избиение. Тех же, кто дрался честно и вел себя с достоинством истинных воинов, Гвидион отводил в сторону и проводил с ними спокойную беседу. Первым лордом, который показал достаточно благородства и силы, был тот самый Блейддвн Вольфсон, который почти поймал Гвидиона в обличье волка. Но после того, как Гвидион победил Блейддвна и поговорил с ним после этого, Блейддвн поставил свой шатер рядом с шатром Гвидиона.

Многие лорды и воины по прошествии сезонов удалились домой печальными и побежденными, но число шатров сторонников Гвидиона медленно росло. К концу года у Гвидиона было только 300 преданных ему воинов, но это были лучшие воины во всех землях. На заре последнего дня, остался только один боец, который бросил вызов лорду Гвидиону — Кередвин, дочь Мата Матонви, которая выросла в сильную молодую женщину. У Гвидиона екнуло сердце, когда он увидел ее, поскольку он помнил позор, который он потерпел в их последней битве, а она тогда была еще только девочкой.

И бились они весь день и всю ночь, ибо дочь Мата также стала с возрастом более могущественной и мудрой, способной сравниться с Гвидионом в силе, магии и мастерстве. Когда они сражались, позор Гвидиона начал ослаблять его: он начал проигрывать. Но когда небо снова озарилось лучами солнца, Гвидион почувствовал, что на него смотрят глаза его воинов. Он тогда понял, что его задача дать этим землям истинных защитников будет пустой, если он сейчас проиграет, так что он отложил мысли обо всем, кроме защиты его возлюбленных людей. И в тот момент сила Гвидиона стала невиданной и он ударил Кередвин, лишив ее сознания.

300 воинов издали возглас радости, но Гвидион заставил их замолчать одним решительным взглядом. Он пал на колени рядом с Кередвин и стоял так, пока она не очнулась, а затем склонил к ней голову. Сказано было, что она улыбнулась, и они обменялись лишь парой слов, прежде чем она заняла свое место среди тех, кто собрался рядом с Гвидионом.

Не секрет, что Гвидион и Кередвин поженились через несколько лет, но история их брака и любви друг к другу хранилась ими при себе. Достоянием истории стали те легенды, где говорилось об их деяниях и о деяниях тех 300 посвященных в рыцари фэйри, что последовали за ними. Я не могу перечислить истории всех этих первых вельмож, хотя придворные историки все еще помнят их имена и славные деяния. Что интересует нас больше, так это то, что эти 300 разъехались и разбежались во все концы земли, и что они несли с собой честь и правосудие, куда бы они не отправлялись. Теперь они были более чем героями — они были группой братьев и сестер, а через поколение или около того они стали большим.

И приняли они герб Сокола, той формы, которую Гвидион узнал лишь после того, как он познал значения благородства. В его клюв они вложили дубовый лист, в знак силы. Они окрасили его золотом в знак чести и поместили его на зеленое поле в честь зеленых холмов Кимри. А что до их имени — что же, с этим все понятно. С тех пор, они были известны как Дом Гвидион, и они были самыми отважными защитниками униженных и оскорбленных.

Жизнь во время Разъединения

Золотые времена кончились, когда пришло Разъединение, и миры грез и плоти оказались разорваны. Это был чудовищный удар по всем феям, и как всегда во время войны, мы были вынуждены быть сильнее ради других.

Только дурак не мог понять, что все изменилось. Наш дом, давно привыкший к роли странствующих рыцарей, принял на себя новую ответственность. Раньше мы бродили по землям других. Теперь нам надо было захватить собственные земли и удерживать эти владения от посягательств потерянных и отчаявшихся.

Вы должны помнить, что мы сделали это не от жажды власти. Когда вы ищете земли, владения или титул, вы делаете это потому, что считаете себя достойными такой чести, а не потому, что жаждете урвать кусок побольше. Мы верили, что каждый в итоге получит то, что он заслуживает. Мы были готовы принять на себя ответственность правления в первый раз, и сделали мы это из любви к земле и ее людям. И мы показали себя достаточно сильными для того, чтобы справедливо править и защищать наши земли.

Итак, мы в первый раз взяли себе владения и научились править. В правлении нашими первыми владениями мы делали ошибки, как и все. Но с течением времени Дом Гвидион нашел себя подходящим для роли лидеров. Мы начали править, показывая другим пример, и другие последовали за нами. Именно тогда Лорд Гвидион предстал перед нами в последний раз. Легенды рассказывают, что он присутствовал на коронации первого Высокого Короля и подарил новому владыке пару огромных серых грифонов. «Если сомнения когда-либо затронут сердца ваших подданных», — сказал он, — «дайте им взглянуть на грифонов, которые станут вестниками истинного Высокого Короля».

И было так, и мы продолжили наш путь. Разъединение было жестокой вещью, но мы приспособились; мы показали другим, как выжить. Мы процветали в последние годы этих времен. Увы, если бы мы только могли предвидеть приближение куда большей опасности — Раскола.

Позор Дома Гвидион

Из всего, что мы испытали, этот период был наихудшим. Я не могу сказать, где или когда он впервые начался, но великое свинцовое море Банальности медленно затопило все земли. В отличии от нормального моря, впрочем, тут не было отлива.

Многие лорды нашего дома сражались против этой волны, но никто не был способен победить. Мы черпали наши силы из самого сердца Грезы — но они были бесполезны против ужасного потопа отчаяния, который не собирался отступать.

Наконец пришел приказ от Высокого Короля: все Дома должны были собраться и отступить в Аркадию, где у нас будет время найти способ борьбы с ужасной угрозой. Мы не могли ослушаться.

По сей день многие из нас считают это величайшим провалом Дома Гвидион. Мы сделали что смогли; мы боролись за то, чтобы помочь возможно большему количеству простолюдинов пересечь границы миров и попасть в Аркадию. Мы были связаны клятвой и это было меньшим, что мы могли сделать — когда лорд сдавался Банальности и должен был отправиться в Грезу, его вассалы были обязаны следовать за ним. Но мы могли спасти только некоторое число, так что на нашем счету много неудач. Этот позор пылает в груди каждого из нас по сей день, и мысль о том, что возможен второй провал, приводит нас в страшный гнев.

Придворные барды все еще рассказывают об отважных членах нашего Дома, которые так заботились о благополучии своих подданных, что отказались ответить на зов, оставшись на Земле на милость своего Банального рока. Я верю, что по крайней мере одна из этих историй была правдой, хотя другие свидетельства подобных парий отсутствуют. Однако намного большая часть нашего Дома вернулась в Аркадию — и даже я помню очень мало о проведенном там времени. Я помню башню из алых кристаллов в сапфировом озере; великолепного дракона с сияющей чешуей, обвившегося вокруг черной иглы вершины горы; лес с полыми ветвями, которые ловили ветер и превращали его в звуки флейты. Все остальное — имена, люди, земли — растаяло в пеструю вспышку под светом смертного мира.

Интеррегнум

Разумеется, мы не можем делать никаких авторитетных суждений об этой эпохе междуцарствия. Как печально то, что в наших знаниях имеется пробел на целых шесть веков! Только те, кто остался, могут говорить об эпохе Интеррегнума с точностью — и согласно легендам, осталось только трое. Одной была отважная баронесса, которая проигнорировала приказ Высокого Короля из преданности к своим подданным. Другим был рыцарь без господина, связанный клятвой только со своей истинной любовью, простолюдинкой. Третьим, согласно легендам, был сам Лорд Гвидион.

Некоторые говорят, что Гвидион провел многие годы междуцарствия не как лорд, а как странник. Как он и делал за многие годы до этого, он путешествовал ко дворам величайших воинов человечества и учился мастерству государственного управления и военного дела у лучших генералов и лидеров того времени. Я хочу верить, что это правда — что воспоминания о смертном мире все еще целы в сердце нашего основателя, где бы он не был. Но я также и боюсь, что это правда — и что даже Гвидион Серый мог не пережить шесть веков Банальности. Как вы видите, на этот вопрос могут ответить лишь немногие.

Возвращение грифона

Как я уже говорил, никто из нас не помнит Аркадию — наши воспоминания начинаются вновь только во время Возвращения. Мы даже не можем помнить точно, почему мы вернулись, когда врата открылись. Однако, зная наши сердца, мы можем кое-о чем догадаться. Правда, скорее всего, в том, что мы вернулись добровольно, чтобы защитить другие Дома. И мы сделали это в ходе одной из самых страшных войн в истории фэйри.

Я с сожалением говорю, что присутствовал при событиях Войны Соответствия, и помню ее столь же ясно, как собственное имя. Эти воспоминания болезненны для всех, кто был жив в те дни. Я помню раненого рыцаря в залитых кровью зеленых с золотом одеяниях, замахивающегося на банду полуголодных головорезов-богганов в то время, как табор нокеров позади него поспешно бежал в убежище. Я помню, как барон ударил насмерть в голову Дитя, вооруженное только заостренной палкой. Я помню…

Достаточно. Достаточно, что вы знаете, что Дом Гвидион был всегда на острие Войны Соответствия, и что бы были свидетелями многих отвратительных деяний. Когда мы прибыли в современный мир, мы знали, что враги наших давно потерянных подданных будут многочисленны и отвратительны, и мы были готовы к битве.

Мы не ожидали, что нашим врагом окажутся сами наши подданные.

Дом Гвидион объединил силы с другими Домами в Войне Соответствия, и большинство наших солдат сражалось за объединение фей. Все старые традиции были позабыты, и это приводило слишком многих из наших воинов в ярость. Хотя из наших рядов возникло много героев, это было прежде всего время позора. Слишком многие из нас вели себя абсолютно неподходящим их долгу образом и злоупотребляли своей силой именно так, как мы клялись не делать. В итоге казалось, что многие Ши сражались от отчаяния, а не из силы предназначения.

Это была кошмарная, кошмарная война, и до последнего момента казалось, что конец ей никогда не наступит. Мы надеялись и мы склонялись в молитве с нашими мечами — казалось, что только одна вещь остановит нас от раскола.

Чтобы прекратить насилие, нужен был король.

Возвышение Высокого Короля Дэвида

Я уверен, что вы уже слышали эту историю — как Истинный Томас нашел Дэвида и усадил его на трон. Когда Дэвид воссел на трон Конкордии, земли объединились. Как лучшие из лордов Дома Гвидион до него, Дэвид установил справедливое правление и воплощал с тех пор наши высокие идеалы. Мы не могли желать более справедливого или милостивого Высокого Короля, и мы преданно служили ему с тех пор.

Однако прошло совсем немного времени после окончания Войны Соответствия, и вельможи Дома Гвидион отметили другую борьбу. Мы, как вы видите, дом воинов. Потому мы чувствуем себя неловко без крестового похода во имя справедливости или достойного соперника. К счастью, в современную эру достойных соперников хватает; новая сила Теневого Двора является наименьшим из доказательств этого.

Сейчас ведется большая борьба за то, чтобы просто выжить. Хватка Банальности на наших душах сродни скорее течению огромного океана, чем течению реки, как было когда-то. Для многих из нашего рода простое выживание в этой битве считается великой победой.

Но для Дома Гвидион это не так.

Если бы простое выживание было поводом для чести и легенд, тогда, я полагаю, Ши Дома Лиам были бы величайшими из нас — проблемы, которые они навлекли на собственные головы, многочисленны и ужасны, однако они все же существуют, не так ли? Так почему же не короновать их благороднейшими из благородных и не смотреть на них, как на пример?

Поскольку просто выжить недостаточно. Для воинов и королей недостойно будет прятаться за скалами перед приближением Зимы, надеясь, что нас не заденут холодные ветры.

Мы — Дом Гвидион. Мы — лев, мы- сокол, мы рыцари лета. Мы с боем возьмем саму Зиму за горло, мы освободим наших людей и поведем их к величию новой Весны. Что бы не случилось, мы не собираемся снова терпеть неудачу.

Общество Дома Гвидион

Мы полностью приспособились к той структуре правления, которую от нас ждут — не мы придумали понятия «герцог» или «король», но мы, тем не менее, пользуемся с честью этими титулами. Таким образом, мы прежде всего преданы Высокому Королю Дэвиду.

Разумеется, Дэвид должен оставаться по большей части беспристрастным. Хотя его слово несомненно является законом в делах дома, мы не можем требовать от него, чтобы он занимался делами Дома Гвидион столь же тщательно, что и делами всей Конкордии. Таким образом, большинство приказов в Доме исходят от Высокого Лорда, который правит в должности, которую занял бы сам Гвидион, будь он активен. Таким образом, ваши клятвы верности на данный момент связывают вас с Высоким Лордом Арданоном, и вы будет служить именно его воле.

Однако, хотя его правление и не оспаривается, Арданон не является постоянным господином. Его постановления не часты, он доверяет нам самим ответственно и справедливо управлять нашими делами. Я призываю вас, милорды, помнить это: гнев Высокого Лорда это не то, что стоит по неосторожности призывать на свою голову.

Хотя мы приняли регалии и титулы, наиболее знакомые для других фей, мы все еще помним, как все было когда-то. Даже сейчас многие вельможи дома Гвидион традиционно называют свои владения «землями». Да, это слово обозначает домен любого размера, а не сотню ферм, как в старые времена. Тем не менее, мы гордимся этим термином, так как он напоминает нам о старых временах.

Вместо того, чтобы поддерживать строгую бюрократию в целях обеспечения справедливости в Доме, вельможи Дома Гвидион по большей части отвечают друг перед другом. Если у одного лорда есть достаточные доказательства несправедливости, учиненной другим, он может вызвать виновника на суд чести. В основном мы взаимодействуем именно на этом уровне.

В среде фей имеются сотни форм достойного суда и дом Гвидион может пользоваться любой из них. Наиболее часто для установления вины мы используем Фиор, испытание деянием. Грубой силы для Фиора недостаточно, так как маги Дома используют ясновидение, чтобы проверить чистоту намерений обвиняемого. Немногие в таких условиях могут сохранить свой обман.

Мы ценим справедливость и желаем вынести такое наказание или возмещение, какое мы находим честным. Мы редко казним преступников при помощи железа, только в тех случаях, если они показали себя неисправимой опасностью для Грезы или ее подданных. Если кого-то обвинили ложно, он может потребовать компенсации со своего обвинителя, если сможет доказать, что его обвинили из злобных намерений, а не по ошибке. Дом Гвидион не наслаждается наказаниями, но и не ценит милосердие выше справедливости — мы стремимся только к честности.

Мы придумали много общих клятв для наших задач, будучи домом чести, и относимся к ним всем с большим почтением. Однако, когда мы приносим клятвы нашим товарищам по Дому, мы используем другие клятвы. Член Дома Гвидион должен быть готов поклясться собственной честью, если потребуется. Еще более серьезной является клятва честью ваших товарищей-рыцарей и именами ваших повелителей. Одно дело лишить чести себя, если необходимость в этом бесспорна, но непростительно лишать чести ваших братьев и сестер под гербом Сокола.

Самой страшной клятвой, которую могут принести члены нашего Дома, это клятва честью самого Лорда Гвидиона, Леди Кередвин или первых 300 вельмож нашего дома. Именование их, наших основателей, является наиболее священной клятвой. Те, кто ее приносит, выполняют свои обещания или умирают, пытаясь сделать это.

Об интригах

Дом Гвидион занимается своими делами в открытую. Нам практически нечего скрывать. Однако, не стоит предполагать, что мы неопытны в делах интриг: они такое же оружие, как и любое другое. Большинство секретных дел в нашем доме касаются вышеуказанных вызовов чести или получения права на вызов. Дело может начаться в темные месяцы до того, как оно разрешится под светом солнца.

Тем не менее, с большей вероятностью вельможа Дома Гвидион может столкнуться с интригами, устроенными членами других благородных Домов. Наша способность отличать правду от лжи хорошо известна другим домам. В результате лишь немногие настолько беспечны, чтобы лгать нам в лицо — вместо этого они используют другие способы, чтобы скрывать свои махинации и выведывать наши секреты.

С осторожностью доверяйте Фиона, ибо они мастера выведывать ваши тайны в постели. Знайте, что Дугал обычно ведут дела честно, однако они не стесняются добавлять в свои контракты специфические условия с целью получить преимущество. Опасайтесь смертных союзников Лиам, так как даже самый нечувствительный человек может стать дополнительной парой ушей для вашего соперника. И, разумеется, не доверяйте или с крайней осторожностью доверяйте Эйлунд во всем, что они делают. Они получают удовольствие от обмана и неэтичной политики и попытаются получить влияние на вас любыми способами.

Соколы со змеиными языками А что же можно сказать об интригах в самом доме высокого лета? О, мой друг, их намного больше чем вы думаете. Даже самый гордый рыцарь в зеленом и золотом может время от времени впадать в ложь. Разумеется, они предпочитают решать свои вопросы в ходе турниров, так как так гораздо проще подсчитывать, кто победил, а то проиграл — но глупо будет думать, что Дом Гвидион время от времени не занимается собственными интригами. Не каждая вещь заслуживает того, чтобы сокол занялся двоемыслием и осторожными опущениями опасных тем, о нет. Только три вещи заставляют их ходить по кругу таким образом: любовь, сюзеренитет и Неблагие танцы. Под «любовью» я не понимаю поклонника под окном, поющего серенады своей желанной лилии, пока она не откроет свои лепестки. Нет, Дом Гвидион достаточно открыт в плане своих сердечных дел — кроме тех случаев, когда девушка или парень, ставшие объектом чувств, имеют «сомнительную репутацию». Под этим я понимаю фэйри Дома Эйлунд, простолюдинов всех видов (Дом не слишком любит закусывающих охранников кладовой, если вы понимаете, что я имею в виду) — и редкое влечение к симпатичным Неблагим. Надо сказать, что когда огонь сталкивается со льдом, то взрывы пара бывают яростными! С сюзеренитетом все более-менее понятно, но знайте, что члены Дома Гвидион скорее будут скрыто поддерживать правление друга, чем свое собственное. Они, как правило, честные лорды и не бояться дать врагу отпор в лицо. А что касается последнего пункта — что же, если ты вступил в тень в доме золотого света, будешь ли ты открыто об этом заявлять? Это просто даст вашему старому врагу прекрасную новую причину потребовать сатисфакцию. Так как же они поступают с этим, с их-то «соколиным взглядом на правду» и всем остальным? Что же, мне, думаю, не стоит объяснять вам, что многие из них очень быстро учатся говорить полуправду. Когда герцог спрашивает вас «Где вы были?» и вы отвечаете «Я искал Копье Исбаддадена», возможно, вы были бы более честны, если бы добавили «но последний день я провел в объятьях вашего сенешаля». Пока известно, что вы честно искали копье, вы говорите чистую — пусть и неполную -правду. Разумеется, Дому Гвидион известны меры и контрмеры для таких трюков. Эта техника дает защиту от дурака, но среди соколов не так много дураков, чтобы расслабляться. О, пожалуйста, не повторяйте это. Может, это и является неписаной и даже принятой практикой в Доме, но горе, горе вам, если вы попросите члена Дома Сокола признать это! Так как это, разумеется, заденет их честь, а они впадают в такой ужасный гнев, когда это происходит! Лиллия Грейруфф, слуаг-камеристка

Дела Благие и Неблагие

Герцог Топаз

Благие

Мы являемся, и всегда были, Благим домом. Концепции ответственности, «обязательств благородства» — эти черты можно найти только при дворах весны и лета. Мы поддерживаем Благое почтение к жизни и свету и не желаем жертвовать столь важными идеалами.

Я не могу точно описать, насколько важно благополучие наших граждан для чести Дома. Сам Гвидион причинял ужасные кары тем, кто нарушал доверие своих подданных и учинял им несправедливости. Имейте это в виду. Если вы решите для развлечения доставить самую прекрасную из ваших подданных себе в постель, или обложить драконовскими налогами в дроссе тех, кто неспособен заплатить, ужасный гнев Гвидиона без сомнения обрушится на вас. Лорд должен служить своим подданным, а не только наслаждаться их службой.

Неблагие

Традиции старых дней давали равную власть и равные права на правление как Благим, так и Неблагим феям. Нашим временем была весна и лето, их временем — осень и зима, и корона всегда передавалась добровольно. Хотя ни один двор полностью не наслаждался правлением своего соперника, соглашение, по крайней мере, было честным.

Однако, это были лучшие времена. В последние годы дела Неблагих стали куда более злобными, чем детские угрозы теней и скорпионов. Они перестали быть просто нашим темным отражением и стали чем-то другим. Их дыхание пахнет вонью и их души кажутся разложившимися под их пустыми шкурами. Нигде эта скверна не заметна так, как у Таллейнов — подменышей, которые необратимо потеряли свое я, предавшись ролям огров, гоблинов, чудовищ. Ни один Благой не способен избавиться от своей Неблагой природы; однако эти Неблагие отреклись от всего прекрасного и радостного. Навеки.

Мы не можем позволить себе роскошь терпеть их. Другие дома могут нервно смеяться и называть их все более кровавые выходки как «ожидаемые», но мы-то знаем лучше. Они пересекли точку невозвращения, и если мы не хотим, чтобы вся Греза навеки исказилась в Земли Кошмаров еще раз, мы не должны давать Неблагим не компромисса, ни пощады. Они уже начали войну, просто другие Дома отказываются ее видеть. Так что помогите нам, мы должны победить.

Сокол в тени К сожалению, все члены Дома Гвидион должны понимать, что не все битвы ведутся с помощью шлема и меча. Баланс между светом и тьмой в наших душах является довольно сложным, и за редкими исключениями мы все выбираем свет. В мире и так достаточно Неблагих, чтобы терпеть их еще и в наших рядах. Даже у меня случаются темные порывы время от времени; но я предавалась им только в одиночестве. Во многих случаях только великая трагедия уводит члена Дома Гвидион в тень. Во всех других случаях мы должны быть образцом рыцарства. Таким образом, борьба за то, чтобы остаться Благими и не позволить Неблагой натуре захватить наши души — это всего лишь еще одна битва. А мы — мастера битв, мой друг! Я отказываюсь позволить моей неблагородной стороне уничтожить благополучие моих спутников и подданных во имя почитания какого-то древнего «соглашения». Баланс был нарушен, и нет необходимости соблюдать отравленный, сломанный, кощунственный контракт. Если Неблагие будут вечной тьмой, мы радостно встретим их неугасимым светом. Герцогиня Гвинн Аларх из Каэр Блютрис

Собрания и лагеря

Вряд ли кому-то нравится идея, что в доме высокого лета есть тайные группировки, но тем не менее, таковые существуют. В некоторых случаях, принадлежность аристократа к такому обществу известна всем, но тактично не упоминается вслух. В других же — что же, судите сами.

Железные паладины

Следует помнить, что между крыльями грифона завелась гнильца. Хотя никто не знает, когда они собрались впервые, но в доме появилась скрытная группа рыцарей, которые пали к своим Неблагим натурам без борьбы. Хотя на первый взгляд они и сохраняют большую часть чести Дома, они нарушают Эшеат и кодекс рыцарства своим полным отсутствием пощады. Их враги остаются нашими врагами- каждый из этих рыцарей все еще считает себя прежде всего членом Дома Гвидион, и каждый, как обычно, ведет войну против Неблагих домов — просто их методы стали темными и более заслуживающими презрения.

Милосердие — непрошенная и нежеланная черта характера. Зачем нам терпеть врага больше одной битвы, если есть возможность положить конец его преступлениям раз и навсегда? Мы с гордостью носим наши серые токены и рады возможности проделать работу, которую столь немногие в нашем доме готовы взять на себя.

Сэр Тагамарч Эбоннэйлс, Железный Паладин

Красная Ветвь

Печально, что столь благородная группа, как Рыцари Красной Ветви, все еще окружена ореолом скрытности. И если традиция требует, чтобы мы мало говорили об их деяниях — да будет так. Однако, кое-что я скажу: ценности этого общества полностью отражают ценности нашего дома, и их стойкая отвага не заслуживает никаких упреков. Если в других Домах есть вельможи, которых наш дом без сомнения принял бы в свои ряды, то скорее всего, они уже состоят в рядах Красной Ветви. Мы предлагаем нашу поддержку и гостеприимство этому несравненному ордену, и многие наши лорды призывают свои дома бороться за принятие в орден. Мы часто просили орден полностью присоединиться к нашему дому, для лучшего осуществления функции вершителей правосудия во всех землях. Они всегда вежливо отказывались под тем предлогом, что желают оставаться беспристрастными. С учетом того, что их цели совсем не отличаются от наших собственных, надеюсь, они изменят свое мнение на этот счет.

Наша лояльность простирается за пределы тесных границ домов, что является фактом, с трудом принимаемым многими Ши. Мы, как орден, не можем быть одновременно лояльны всему обществу фей и конкретному дому. Гвидион, мой собственный Дом, ближе всего пришел к пониманию этого. Хотя я не могу винить их в том, что они прежде всего верны дому; унаследованное нами наследие героизма — повод для великой гордости. Это часть того, что привело меня сегодня сюда.

Леди Тэйтин, Рыцарь Красной Ветви.

Клинок Бельтайна

Это нарушающая приличия и опасная группировка — и тем не менее, мы не можем отрицать их связь с Домом Гвидион. У них большая поддержка среди тех лордов, которые считают, что власть должна быть передана тем, кто наиболее подходит для правления, тем, кто ближе к своим подданным. Однако, стремление Клинка передать власть феодальным вельможам является ударом в лицо Высокого Короля, который мы не можем игнорировать. Избавиться от истинного законного правителя в надежде на то, что большое количество правителей покажет себя так же хорошо? Пока стоит Дом Гвидион, этому не бывать.

Джентльмены, я уверен, что вы все можете видеть правоту моих претензий. Мы, вельможи, лучше всего подходим для правления. Мы знаем наших подданных лучше всего. Мы можем лучше всего справляться с нашими обязанностями. Так что же плохого в том, чтобы получить в свои руки больше власти, чтобы лучше служить нашим людям?

Герцог Дрей

Эшеат

Теперь я хочу поговорить с вами об Эшеате. Вельможи Дома Гвидион должны хорошо знать букву и дух этих правил, так как мы не можем доверить никому другому, кроме нас, стойкое наблюдение за их соблюдением. Эшеат — наша пища и питье, и мы с радостью приняли его поддержание как наш долг.

Право владения

Возможно, в этои виновато влияние более анархичной Америки, но отсутствие уважения к этому эдикту широко распространено в Конкордии. С какой же радостью многие простолюдины ожидают от нас выполнения наших обязательств сюзеренов, однако с каким нежеланием они принимают наши постановления, когда они получают мало от справедливого правления! Мы не можем править эффективно, пока все не пожелают признать Право владения, как в Аркадии, так и тут!

И кто же этот выскочка, ввалившийся в мои палаты как к себе домой и имеющий наглость презирать мои постановления так, как он пожелает? Сэр, если вы не понимаете смысла слова «уважение», я постараюсь расширить ваш словарный запас этим вечером! Стража, в сторону — право проучить этого червяка принадлежит мне!

Баронесса Адоин Файэплэйт.

Право мечты

Не подлежит нарушению. Мы, как и все другие феи — ничто без Грезы. Мы должны защищать ее так же, как защищаем наших подданных. Ни одно Опустошение не останется безнаказанным, и мы должны действовать в защиту этого закона, даже когда другие этого не делают. Многие из наших рыцарей провозглашают, что Право Мечты — еще один повод прямой и беспощадной войны с Неблагими. Не могу порекомендовать начинать войну только по этому поводу, однако строгое соблюдение этого правила в ваших собственных владениях более чем рекомендуется.

Каким же надо быть идиотом, чтобы злоупотреблять этим законом? Какой олух позволяет Опустошителям свободно ходить по улицам, разрушая Грезу, когда они пожелают? Их летний пир приведет к голоду в сезон урожая! Кто пойдет со мной восстановить справедливость по этому вопросу?

Сквайр Келин Оакспир.

Право невежества

Это право часто игнорируется феями, к большому нашему неудовольствию. Да, Право невежество болезненно просто поддерживать, но это не значит, что это правило надо полностью игнорировать. Часто мы единственные голоса против свободного зачаровывания смертных и позволения кинейнам бродить по нашим землям как им вздумается. Если мы должны защищать всех фей в минуту нужды, мы должны поставить их благополучие выше, чем благополучие рядовых смертных.

Смертные приходят и уходят. Мы просто потратим время, наблюдая за каждым их движением и надеясь наткнуться на одного из ста, который может угрожать Праву невежества. Ба! Тот редкий смертный, который может раскрыть тайны Гламура, в любом случае, слишком опасен, чтобы оставаться на свободе. Забудьте о профилактике и сразу же перейдите к лечению.

Сэр Тагамарч Эбоннэйлс

Право спасения

Обычно мы в первых рядах спасателей, когда речь заходит об этом правиле. Разумеется, это приводит к крайне опасным заданиям — но мы не можем позволить нашему подданному впасть в Банальность так, чтобы это осталось безнаказанным по закону Дома. Такое будет неверным, и все ваши товарищи в Доме Гвидион понимают это.

О, сэр Палсмир? Да, милорд. В последний раз, когда мы их видели, он и его товарищ-сатир смотрели на стены больницы Святого Ансельма. Я с сожалением сообщаю, что моя группа не могла ничем им помочь — нам пришлось покинуть больницу, прежде чем мы потеряли наши собственные обличья. Если вы пожелаете, я направлю письмо с соболезнованиями Дому Эйлиль.

Сэр Тетиш Эрроублад

Право безопасного убежища

Мы способны увидеть мудрость данного постановления, пусть другие, более эгоистичные лорды и не поступают так. Связанные клятвой защищать всех фей, мы часто оказываемся стражами фригольдов, что лучше позволяет убедиться в том, что достойные и отчаявшиеся не будут посланы прочь в час нужды. Это еще один долг, который со временем становится тягостным, но который нельзя игнорировать.

Я понимаю вашу мольбу, друзья мои. Однако я с грустью сообщаю вам, что не могу позволить вам войти в мой дом. Молва о ваших деяниях против графа Харвина распространилась быстро, и я с сожалением сообщаю вам, что Харвин и я — давние товарищи. У вас 15 секунд на то, чтобы убрать ваши сапоги с пола моей залы — шевелите ногами быстро, или мои виверны сделают гнезда в этих элегантных саше.

Герцониня Гвинн Аларх из Каэр Блютрис

Право на жизнь

Даже если бы это право не входило в Эшеат, оно вытекало бы из кодекса поведения Дома. Благородным и честным является предоставить нашим врагам пощаду в пределах разумного. В конце концов, не пощади Мат Мотонви самого Гвидиона, у Грезы не было бы ее самых активных защитников.

Не секрет, что мы решаем наши споры в дуэлях и эти дуэли не всегда до первой крови — войны редко заканчиваются одним изящным ударом, и наши таланты рассчитаны на долгую битву. Однако любой, кто достаточно нагл, чтобы поднять руку с холодным железом на другого фэйри в доме Гвидион, столкнется с немедленным и жестоким правосудием. В таких вопросах мы прощения не проявляем.

Держи свой меч чуть более уверенно, малыш. Ну ты же хотел меня сразить, верно? Слушай меня, мальчик — я даю тебе шанс сразиться как вельможа прежде, чем я это закончу. Если бы в твоей руке был железный клинок, тебя бы уже порубили на кусочки. Но так как ты угрожаешь мне честно, я дам тебе шанс на достойное поражение. Вот и все, малыш. Теперь к бою!

Дирмиг Острый, старец-капитан гвардии

Благой Кодекс Хотя Гвидион возложили сами на себя миссию поддержания Эшеата, и большинство из них без сомнения Благие, их трактовка Благого Кодекса является менее буквальной. Если есть выбор между честью и искусством, большинство членов Дома Гв идион выбирают честь. Некоторые выбирают честь даже превыше истинной любви — легенда о Ланселоте, когда рыцарь забывает о долге, чтобы быть вместе со своей возлюбленной, не часто встречается в балладах Гвидион. Однако, Дом Гвидион в целом придерживается Благого Кодекса в той страстной, рыцарской манере, которой он славен. Лучше смерть, чем бесчестие. Говорят, что Благой Кодекс сформулировал один поэт из Дома Гвидион, и именно он поставил этот пункт на первое место. Мысль о том, чтобы убежать от своих обязанностей ради простого самосохранения, отвратительна феям Дома Гвидион. Вместо того, чтобы сдаваться или бежать, Гвидион впадают в один из приступов гнева, которым печально славен этот дом — лучше быть сраженным в последней яростной битве, чем сдохнуть бесчестной смертью. Боюсь? Нет. Я уверен, что 20 вас сразят меня. Эта мысль меня не радует, но и не пугает. Я поклялся защищать этот пост, и я чертовски хочу посмотреть, скольких из вас я смогу утащить за собой на тот свет. Ну, кто первый? Сквайр Кевин Оукспир Любовь побеждает все. Лучше сказать, все, кроме личного бесчестия. Хотя мы все еще Ши, и дела сердечные все еще нас захватывают, можно с уверенностью говорить, что среди Ши дома Гвидион имеется наибольший процент трагических любовников, которые не пожертвуют своим долгом ради своей любви. Героическая история любви Гвидиона и Кередвин является романтическим идеалом для многих вельмож Дома Сокола: один мужчина, одна женщина, одно дело. Конечно, в этом есть и своя положительная сторона — когда Ши дома Гвидион обещает свою любовь, его верность сравнима с верностью сторожевого пса. А когда бесстрашный рыцарь наконец выпускает свою страсть на свободу, это может быть бушующий поток, от которого побледнеют даже самые жизнестойкие из Фиона. Но вельможа из Дома Гвидион, который влюбляется в нечто недостижимое, скорее стремится убить свою страсть, чем заполучить ее. Нет. Это прошлое. Когда то, давным-давно, мы разделяли много прекрасных часов, и мы упивались восторгом в обществе друг друга, как сатиры в винодельне. Затем он обратился к теням и впустил в свою душу Зиму. В тот момент он для меня умер. Не произносите его имя снова. Барон Киаран из Каэр Тенвинес Красота — это жизнь. Даже будучи самым консервативным из домов (что бы это не значило), феи Дома Гвидион видят в этом еще один шанс защищать людей искусства от Расточителей, а не призыв воспитывать артистическую натуру в себе. Из фей Дома Гвидион получаются намного лучшие музы, чем художники; их поиск совершенства направлен на «практические» дела, такие как фехтование, а не на поэзию или скульптуру. Некоторые «соколы» ищут отвлечение от своей обузы в творческом поиске — но неписаным правилом Дома является то, что Гвидион должны быть готовы принять на себя неприятные заботы войны, чтобы у других было время на поиск красоты. Это прекраснейший портрет, ваша милость — я бы даже сказала, что он более прекрасен, чем мое бедное лицо. Если бы у меня был свой фригольд, я выставляла бы его так, как он этого заслуживает. Однако я прошу попросить сохранить его для меня, так как я странник, и не могу позаботиться об этом произведении искусства так, как оно этого заслуживает. Благодарю вас, милорд. Я должна идти. Леди Келемон, странствующий рыцарь. Никогда не забывай долг. Неудивительно, что фэйри Дома Гвидион наиболее часто интерпретируют это как кодекс мщения или «благородство обязывает». Дом Сокола действительно чтит свои долги, даже по отношению к своим врагам, но они ревностно избегают того, чтобы оказываться в долгу у врагов. Гвидион упрямо против того, чтобы быть в долгу у кого-то Неблагого, и многие скорее повесятся, чем позволят даже Ши Дома Эйлунд сделать их своим должником. Вы безопасно вывели моего камергера с территории барона Шадена. За это я благодарю вас и дарую вам этот мешочек дросса — лови! Однако по дороге вы также запудрили мозг моему камергеру низкими сплетнями обо мне, моих друзьях и наших совместных делах. За это — защищайтесь! Баронесса Адоин Файэплэйт.

Воспитание

Когда новый подменыш проходит Кризалис в одном из наших владений, это является поводом для радости, так и для печали. Да, нам теперь придется заботиться еще об одном подданном — но в то же время, расцвела еще одна душа фэйри, и это всегда повод для радости.

Когда знаки указывают на появление в мире еще одного из Гвидион, мы действуют быстро. Как вы можете вспомнить из своего собственного Благословения, фэйри нашего дома понимают, что времени терять не следуетю

Авгуры вглядываются в глубины Грезы в поисках истинного имени воспитанника. Иногда воспитанник даже оказывается реинкаранцией одного из Трехсот; по такому великому поводу лорд владения всегда устраивает пышное празднество. К сожалению, с момента Возвращения никто из Трехсот еще не возродился — по крайней мере, насколько я знаю. Однако, это не следует рассматривать как безнадежное. Если и явится один из наших первооснователей, он будет естественным образом желать сохранить свою личность в секрете, дабы Неблагие колдуны не узнали имя старого врага.

Чаще всего опекуном выступает лорд владения или другой вельможа из его дома. В наши дни нас просто слишком мало для того, чтобы поступать как-то по-другому. Если двор в основном состоит из членов Дома Гвидион, несколько вельмож могут добровольно вызываться стать опекунами. Чаще всего лорд передает опеку над воспитанником мастеру оружия или капитану гвардии, который обеспечивает безопасность воспитанника и наблюдает за его подготовкой.

Что касается самой подготовки, то традиция гласит, что вельможа должен владеть многими искусствами, как боевыми, так и придворными. Практически всегда какое-то количество боевой подготовки является обязательным, и мы даем такому обучению более высокий приоритет. Славный дом воителей не может позволить своим клинкам ржаветь; то же касается наших навыков. Традиции Дома также требуют, чтобы воспитанники знали основы истории дома, хотя обычай изучения имен Трехсот и позабыт. Подающий надежды Гвидион также должен знать правила правления и рыцарства; и все должны наизусть знать Эшеат и Благой Кодекс.

Как только опекун решает, что воспитанник готов полностью принять на себя обязанности члена Дома Гвидион, он зовет провидцев, а также призывает живущих по соседству вельмож Дома Гвидион. Это время Фиор-Рея.

Мы никогда не проводим Фиор-Рей в помещении; он всегда проводится на естественной почве и под деревьями, предпочтительно в разгаре лета. Тут воспитанник должен продемонстрировать свою отвагу и характер к удовольствию своего дома. На этом этапе воспитаннику нужно пройти ряд испытаний — от танцев с мечом с завязанными глазами до отгадывания загадок и угадывания лжи (последнее часто является самым важным, так как если воспитанник наделен даром видеть правду, остается мало сомнений). Однако, традиционным финальным испытанием для воспитанника является дуэль не до смерти со своим опекуном. Это может быть дуэль на учебных мечах, борцовский поединок или даже магическая дуэль, но мы проводим это ритуальное сражение в честь Лорда Гвидиона и образования им дома. Ожидается, что воспитанник в итоге проиграет — в конце концов, у опекуна есть преимущество в опыте и навыках. Истинное достоинство молодого члена дома определяется по ему поведению в ходе ритуала; если он дерется честно и хорошо и с достоинством принимает поражение, он принимается в ряды Дома Гвидион. Если он использует нечестные тактики или боится проходить Фиор-Рей, то это плохой знак. Если же он побеждает своего опекуна в бою, то приходится еще раз обращаться к прорицателям, так как можно с уверенностью сказать, что этот воспитанник является кем-то исключительным.

О праве рождения Хотя индивидуальный характер фэйри Дома Гвидион так же отличается, как характер в пределах любой другой группы людей, их обычные поведенческие характеристики проистекают из их права рождения. Вельможа Дома Гвидион может быть храбрым, трусливым, любящим, холодным, общительным, отстраненным — однако, лишь очень редкие члены дома являются спокойными. Дом формально не признает свои внутренние склонности к ярости, хотя мало кто отрицает свой пылкий темперамент (однако горе тому несчастному, который прости признаться их в своем гневе вслух!). Почему это? Откуда проистекает такой гнев? Никто не может сказать, и в Доме не выдвигают никаких теорий. Историки других домов заявляют, что фэйри Дома Гвидион отстаивают свою честь с такой яростью, поскольку от них постоянно требуют доказать свое достоинство. Другие в приватной обстановке посмеиваются, что зверский гнев членов дома проистекает с тех времен, когда Гвидион жил в облике зверя. Чем бы не была эта комбинация, неудивительно, что легендарная заносчивость вельмож Дома Гвидион, возможно, рождена из сочетания гордыни и гнева. Добавьте к этому способность отличать правду ото лжи, и еще менее удивительно то, что члены Дома привыкают относиться к себе как к окончательным судьям по поводу того, что есть правда и что есть ложь. Даже самые сочувственные и нежные из Дома Гвидион настолько горды деяниями своего дома, что возражают против любого вызова их чести. Но если отвлечься от этого, то Гвидион являют собой весьма разнообразную породу, и даже самые злобные из Гвидион имеют по крайней мере одну достойную черту характера. Фактически, хотя многие из чужаков бурчат про себя о стереотипном «заносчивом бугае из Дома Гвидион», они также привыкли (и даже принимают как должное) беспристрастную и щедрую природу дома. Если бы феи Гвидион внезапно потеряли открытость своего ума и честь, которую они ценят так высоко, легко представить, какой бы плач и вой последовал.

Достоинства и недостатки

Необоримый гнев (Достоинство, 3 пункта)

Вы подвержены гневу Дома Гвидион так же, как и многие другие — однако, ярость дома более глубоко угнездилась в вашей душе, делая вас способным на могущественные деяния в разгневанном состоянии. В состоянии ярости берсерка вы получаете по одной точке в Силу и Выносливость до тех пор, пока гнев не покидает вас (отметим, что это может быть также и недостатком — чудовищно легко даже покалечить своих друзей, когда они оказываются на вашем пути в состоянии подобного мнения).

Кровь волка (Достоинство, 4 пункта)

Говорят, что связь Дома Гвидион с превращающимися в волков Расточителями намного сильнее, чем просто общая цель. Вы являетесь живым показателем этой связи — хотя вы полноценный подменыш, в ваших венах также течет кровь оборотней, и Гару называют вас своим родичем. Хотя они могут и не быть высокого мнения о вас, племя оборотней, являющееся вашей родней по крови, может попросить вас выполнять некоторые задачи для ваших родичей-оборотней. Более того, ожидается, что вы вступите в брак с Гару, чтобы еще больше укрепить ваш род. Это может привести к некоторым могущественным связям или некоторым весьма интригующим сюжетам; Рассказчик может запретить брать это Достоинство, если он не хочет в своей хронике касаться дел оборотней наряду с придворными интригами фей (чтобы получить лучшее представление о статусе кинфолка, смотрите «Кинфолк: Невоспетые герои» для игры «Оборотни: Апокалипсис«).

Скорый на расправу (Недостаток, 2 пункта)

Вы не так открыты для убеждений других, как подобает истинному правителю, и вы быстро формируете мнения о других людях. Сложность выявления лжи других увеличивается на два пункта, так как вы скорее склонны доверять своим предубеждениям, чем своим чувствам. Более того, если вы провалите бросок, вы должны сделать бросок Интеллекта + Эмпатии (сложность 6) или автоматически предположить, что они лгут или говорят правду, в зависимости от того, в чем вы на данный момент убеждены.

Соперники и союзники

Я уделил достаточно внутренним вопросам дома; любой лорд знает, что править только на основе внутренних знаний невозможно. Прежде чем вы займете достойное место среди нас, вы должны быть готовы к встрече с другими домами и китами — и, если потребуется, даже Расточителями — с положения силы.

Об изгнанных Домах

Наши союзники, и в то же время те, от кого мы должны наиболее тщательно защищаться — мы охотно пускаем их в стены наших цитаделей, как того требует гостеприимство и честь. Но бойтесь случайной гадюки в цветах союзника; гораздо проще нанести смертельный удар, когда бдительность противника усыплена. Пусть ваша рассудительность направляет ваш выбор спутников.

Дугал

Дугал занимают первое место среди наших сторонников и союзников. Мы пользовались их доброй волей с момента Возвращения и между нашими Домами установилась наиболее тесная связь. В самом деле, наследница трона Высокого Короля Дэвида принадлежит к Дому Дугал, и в то же время, почетный член Дома Гвидион.

Их деяния прямолинейны, что заслуживает наибольшего уважения. Их совет хорошо продуман и редко замутнен ненужными эмоциями. Они тихо делают хорошие дела, пока мы открыто ломаем грязные планы. Их усилия направлены на администрацию, а не на правление, и мы охотно выполняем функции их противоположности. Дугал прекрасно дополняют нас. Если у них и есть недостаток, так это то, что их ремесло превосходит их искусство — но для нас это небольшой недостаток.

Эйлунд

Проблемно судить об отношениях с Домом Эйлунд с чисто объективной точки зрения. Эти пауки постоянно ползут в наших дворах, пытаясь тихо найти слабину в нашей броне. И я совсем не сомневаюсь, что найдя незащищенную кожу, они охотно запустят туда свои ядовитые клыки. Я могу вспомнить очень мало случаев, когда члены этого дома добровольно предлагали свою помощь членам Дома Гвидион. Как я уже сказал, объективность тут проблематична. Да, наш долг требует, чтобы мы сотрудничали с ними и защищали их, как и любых Благих фей. Мы добровольно делаем это. Но доверять им наши сердца и дела? Это остается на усмотрение правителя, который должен учитывать имеющиеся факты по вопросу.

Что же до взаимоотношений между домами в целом? Исходя из имеющихся фактов: Эйлунд — наши соперники, и они наиболее часто бросают вызов как нашему праву правления, так и самой нашей способности вершить-суд. Эйлунд — мастера скрытности, и даже нам приходится всего лишь догадываться, являются ли их заявления правдой или искусной ложью. Эйлунд принимают Неблагих в своих рядах и даже дошли до того, что заключали различные договоры с домами Эйлиль, Балор и Леаннан.

Я думаю, что дальше продолжать не стоит.

Фиона

Репутация дома Фиона говорит сама за себя и во многих случаях она более чем достойная. Бесстрашные, все как один, они являются нашими соперниками за звание лучших воителей среди фей. Не могу назвать другой дом, с членами которого я бы столь же охотно сражался рука об руку, а я был в многих битвах с бесчисленными товарищами.

Однако, деяния Ши Дома Фиона направляются их сердцами, и они ищут мелкие удовольствия и мимолетные романы, а не достойную цель. Они жадно следуют моде человеческого общества и пытаются быть на гребне всех модных течений и среди дворов фей. Таким образом, их отсутствие дисциплины делает их далекими от идеала правителей.

Ведите себя достойно в их владениях и оказывайте им уважение, какого они заслуживают. Гордо сражайтесь рядом с ними на поле брани — и приготовьтесь стоять в одиночестве при дворе, когда мимолетное отвлечение несомненно уведет ваших союзников от вас.

Лиам

У Лиам имеется некоторая мудрость, несмотря на их историю плохого выбора. Многие говорят, что они практически уже и не Ши, и что годы сожительства со смертными разбавили их кровь. Не ожидайте, что они будут уважать клятвы, и потому будьте осторожны, заключая с Лиам какие-либо клятвенные соглашения.

Но даже если в них осталась лишь десятая часть их былого благородства, они все еще остаются фэйри. У когда-то гордых Лиам осталось мало славы. Однако они все еще наши кузены, и к ним надо относиться со всем вытекающим из этого достоинством. У нас в принципе мало общих идей — они заботятся о смертном мире, а мы должны уделять внимание делам фей. Да, они могут быть бледной тенью того, чем должен быть истинный Дом — но по крайней мере они не обратились к Неблагой стороне, и только на этом основании мы и будем почитать нашу обязанность защищать их.

О простолюдинах

Несмотря на то, что говорят другие Дома, у нас нет предубеждений против простолюдинов. Подобное было бы просто глупым! Я видел, как вельможи относятся к простолюдинам во многих дворах. Если привычка Фиона брать себе любовников из числа простолюдинов ровно настолько, насколько те им интересны, является образцом достойного обращения аристократа со своими подданными, то мы, Дом Гвидион, воистину плохие правители, так как наше обязательство защищать наших подданных-фей от любого зла исключает подобное поведение.

Богганы

Несмотря на их далеко не гламурный образ, богганы воистину являются князьями среди простолюдинов. Ни одно королевство не сможет функционировать без их неустанной поддержки. Если их проблема в том, что в целом они не обладают большими боевыми навыками, то это незначительная проблема. Наша честь и долг в том, чтобы защищать наших подданных-простолюдинов, а богганы являются наиболее достойными нашей защиты.

Эшу

Эти странники доставляют проблемы многим правителям, но им рады при всех дворах. Если честно, их нам сложно понять. Мы защищаем наши владения с яростью грифона -а эшу не знают или не обращают внимание на границы и территории.

Ответственность — еще одно трудное слово для эшу. Эшу, которых я встречал, Чувствуют, что их долг- -родить так далеко и узнать так много, как возможно. Если это действительно их задача, то мы можем принять это — но это действительно сложная для нашего понимания вещь.

Нокеры

Гхмм…

Нокеры являются темой, которую я нахожу сложной для описания — по большей части по причине моей фотографической памяти. Даже самые простые эпитеты нокеров сложно забыть, и по сей день я стыжусь того словарного запаса ругательной лексики, который у меня невольно развился полностью благодаря нокерам.

Однако как у народа у них есть ряд качеств, которые я нахожу достойными. Они честны, иногда до ядовитой степени. Они умны и могут предложить множество решений для конкретной проблемы (не все из них практичны, некоторые крайне взрывоопасны). Они являются полезными союзниками в военном деле, хотя на них вряд ли стоит рассчитывать как на толковых пехотинцев. Однако в качестве саперов, оружейников и инженеров им нет равных.

Однако я не стал бы рекомендовать полное принятие их арсеналов, так как слишком многое из их оружия полагается на элемент неожиданности, а не на навыки. Нам приходится принимать на вооружение те инновации нокеров, которые являются необходимыми, пусть и чтобы не давать нашим соперникам преимущество, но многие из этих устройств ломались в самое неподходящее время. Нокеры вносят элемент случайности в бой (и, как я узнал, в любую социальную ситуацию) со всеми хорошими и плохими вытекающими последствиями.

Паки

Паки доставляют нам изрядную головную боль; наша способность различать ложь и правду позволяет нам ясно и четко отметить, что все до последнего слова из того, что они говорят, является неправдой. Наша ответственность перед ними временами болезненна, но мы не можем игнорировать их только потому, что их невинно двуличная болтовня со временем начинает действовать на нервы.

Красные шапки

Мы отдаем красным шапкам должное: это наиболее свирепые и уважаемые нами враги. И мы говорим «враги» из-за их кита; с красными шапками мы чаще всего встречаемся по разные стороны поля брани. Это не имеющие понятия о рыцарстве яростные дикари, которых сложно воспитывать или направлять.

Из них получаются отважные противники, однако как только хребет табора сломан, они рассыпаются слишком уж легко. Следует подчеркнуть, что красные шапки ценят вселение ужаса в своих врагов и жертв — и в самом деле, ужас является достойным угощением для красных шапок. В этом их слабость. Встреть натиск красных шапок без малейших признаков страха, и их сила улетучится.

Сатиры

Мы держим на удивление мало (по сравнению с другими) сатиров на высоких должностях в наших свитах, в сравнении с дворами других домов. И опять же, это не является предвзятостью со стороны наших правителей; это отражает то, с какой разборчивостью мы выбираем своих вассалов. Юнощи-сатиры, хотя они часто и стойкие йомены, больше являются отвлекающим фактором, чем помощью (их знаменитой «Песни Пана» не место при высоком дворе, что бы не утверждала охочая до наслаждений молодежь). У Детей-сатиров мало опыта и потому они не могут предложить никакой особой мудрости. Среди Старцев мы находим философское мировоззрение, характерное для их китов, и Старцы-сатиры часто слишком уж мрачны и вряд ли являются хорошими спутниками.

Величайшее достоинство сатиров — это их откровенность; эти «козлики» редко держат свое мнение при себе. Если бы их стоицизм был сравним с их честностью, мы бы получили во всех отношениях достойный кит.

Слуаги

Без сомнения, они не воины. Я ценю слуага, который путешествует безоружным, намного больше слуага, который вооружен клинком, так как в этом ките те, кто умеет пользоваться оружием, намного чаще являются наемными убийцами, чем солдатами.

Слуаг, способный не дрогнув встретить ваш взгляд и кланяющийся без дрожи в коленках — слуаг, за которым стоит пристально наблюдать. Либо он наемный убийца, либо в высшей мере достойное существо. Лояльный слуаг представляет собой крайне ценный ресурс, и мне известны истории о многих вельможах, которые пали, поскольку никто не мог предупредить их об их судьбе.

Тролли

Нечего и говорить, что среди всех прочих наиболее близкими нашему сердцу являются тролли. Они являются воплощением стойкости и чести среди простолюдинов, практически несравненными воинами. Многие тролли в землях Гвидион возведены в рыцарское достоинство. Мы относимся к ним с уважением и доверием, какого их достоинство заслуживает, что значительно. Многие другие дома с сомнением смотрят на троллей, боясь, что когда-нибудь они восстанут как единое целое и вновь потребуют права правления в свои руки. Мы знаем, что их честь запрещает им это — и именно из-за этой незапятнанной чести мы и доверяем троллям такую власть в наших владениях.

Отметьте, разумеется, что я говорю только о Благих троллях. Те их них, кто продал свою честь Теневому Двору, заслуживают уважения, как могучие воины, но не более того. Из них получаются достойные враги, с которыми мы охотно встречаемся, не прося и не давая пощады.

Повышение в статусе

Простолюдин в каком-то случае отличился столь выдающимся образом, что принятие в благородный дом кажется наиболее выдающейся наградой. Хотя мы и редко делаем это, но даже мы, гвидионцы, принимаем воистину доблестных и благородных в наши ряды, вне зависимости от их кита. Но наши стандарты являются строгими, и мы не относимся к таким вещам легко.

Ши или нет, но все в нашем доме должны воплощать высокие стандарты Дома Гвидион. Мы не принимаем в наши ряды трусов, подлецов или клятвопреступников; ложь, предательство и мелочность — признаки низких созданий, а не благородного дома.

Только самые благородные и отважные могут стоять рядом с нами. Первый стандарт исключает практически всех красных шапок; второй — большинство остальных китов. Правда, что мы благосклонно относимся к проявившим себя троллям. Мы являемся домом воинов, а кто лучше выражает потенциал к отваге среди простолюдинов, чем тролли? Расизму и сексизму не место в Доме Гвидион. Только самым достойным предлагается принести Клятву Сокола. И если девять из десяти среди них являются троллями, то это не потому, что эшу, нокеры и остальные неспособны соответствовать нашим стандартам — просто они не из той категории.

Простолюдины в благородном звании Дом Гвидион значительно спокойнее, чем другие дома, относится к практике включения простолюдинов в свои ряды. Некоторые называют это презрением, но Гвидион заявляют, что мало фей любого кита могут соответствовать высоким стандартам дома. Тролли составляют большинство титулованных простолюдинов Дома, примером чего является герцог Топаз. Крайне редко такой чести удостаивают боггана или слуага — традиция требует, чтобы простолюдин не только оказал большую услугу дома, но также достиг великой славы в битве, прежде чем им даруют титул. Если простолюдин проявляет воинскую доблесть и лидерские навыки к удовлетворению Дома, его могут попросить принести Клятву Сокола. На данный момент ни один простолюдин еще не отказался от такой чести — что многое говорит как о редкости клятвы, так и о ее ценности. Клятву Сокола всегда приносят перед собранием фей дома Гвидион, чтобы напомнить всем присутствующим, что новичок такой же Гвидионец, как и все остальные. Церемония проходит при полном солнечном свете, часто в сам день летнего солнцестояния. Как только церемония проведена, имя нового вельможи вписывается в великий реестр Дома Гвидион. Многие вельможи предлагают клятву достойному простолюдину за месяцы до того, как проводится сама церемония. Кандидат в вельможи в эти месяцы обычно работает с еще большим энтузиазмом, оправдывая веру своего покровителя. Однако, те, кому предлагают клятву и кто из заносчивости начинает безалаберно относится к своим обязанностям, часто лишаются права на титул. Дому Гвидион не нужны рыцари-бездельники. Клятва Сокола Лорды и леди Сокола, я приношу клятву верности вам и благородному Дому Гвидион, с сего дня, и до тех пор, пока не погаснет солнце. Я всегда буду защищать своих подопечных и честь моих братьев и сестер. Я буду милостив в дни мира и неудержим в войне и деяния мои послужат к чести Дома Гвидион. Во имя лорда Гвидиона и леди Кередвин, я приношу эту клятву. Принесшие клятву обязаны верно служить Дому Гвидион любым способом. Тех, кто предаст клятву, лишают Блага Дома, сохраняя его Порок. Если клятва нарушена, восстановить ее может только Высокий Лорд Дома Гвидион.

Галлейны

Я никогда не был мистиком, так что должен признаться, что дела за пределами Грезы по большей части для меня загадка. Однако, чтобы посетить аэропорт, не обязательно знать, как работает самолет. Хотя их обычаи загадочны, а их способности практически необъяснимы, я в свое время встречался с некоторыми Галлейнами. Этот опыт всегда был напряженным, так как и они, и я распознавали в друг друге что-то — что-то чужеродное, но при этом полное чужеродной мудрости. Ниже приведены мои заключения.

О вампирах

О да. Вампиры. Во многом наша полная противоположность, и в недавнее время объект столь многих романтических историй. Молодые смертные в подростковом возрасте в эти дни предпочитают сияние неона в ночи теплому касанию полуденного солнца или розовому теплу зари. Ничто не может быть более четким признаком Зимы, чем эта гибель духа, это стремление быть холодным, как смерть, а не наполненным теплом жизни.

Разумеется, если бы эти введенные в заблуждение дети знали о реальности вампиров, они бы не идеализировали этих ночных созданий в такой мере. Дом Гвидион ведет мало дел с созданиями, рожденными в кровавых кошмарах. Они создания ночи, а мы создания летнего солнца. Нас абсолютно не интересует их пустая мистика, а они не смогли бы устоять перед нашим величием, даже если бы знали, что мы существуем.

Однако я встречался с одной из них, и я помню — помню голос, как шепот листьев ядовитого плюща, полный ледяного обещания. Ее глаза были пусты, как старые колодцы, и единственным признаком эмоций в них было самое ледяное пламя, какое когда-либо горело. Она была самым опасным существом, с каким я когда-либо встречался, и с того дня я был еще больше рад хождению под солнцем.

Об оборотнях

Истории наших потерянных братьев-Расточителей и их нескончаемой битвы с Тьмой трогают струны наших сердец. Кто из фей дома Гвидион не отдал бы свою жизнь, чтобы защитить свои владения? Воистину немногие.

Милорды, знайте же, что dyn a drowyd yn fiadd еще живут, и их битвы с фоморианцами все еще бушуют как в дикой глуши, так и в темных переулках городов. Я имел честь один раз встречаться с ними. Они отважные и храбрые, великодушные, но дикие создания, с древней мудростью и пугающим темпераментом. Их похождения полны радости, но указывают на великую печаль их племени. Родство, которое я ощущаю с этими великолепными и ужасными зверями, это родство, какого я не ощущал ни с одним смертным с момента моего Благословения.

Я понимаю, что наш дом предпринимает ряд усилий, чтобы вернуть этих созданий в наши ряды, снять с них имя Расточителей и вновь приветствовать их в Грезе. Большинство лордов нашего Дома всем сердцем поддерживают это стремление за исключением того, что оно истощит и без того скудные ресурсы Гламура в современном мире. Право каждого отдельного лорда решать, стоит ли приобретение вернувшихся оборотней цены для его домена; я не могу дать объективного совета по этому вопросу, потому не буду высказываться по нему.

О волшебниках

У нас имелся ограниченный обмен информацией со смертными колдунами; мы далеки от тех дней, когда вся магия была единой. Некоторые предлагали обучать наш род, но кажется, что мы не можем научиться их магии. Они больше не связаны с Грезой; вместо этого, они используют древние искусства, чтобы изменить мир под свои грезы. Они вышли из категории в наших «подопытных» в категорию наших соперников. Время покажет.

О призраках

Мы знаем, что часто призраки людей задерживаются в этом мире, не желая вступать в серую реальность смерти. Однако, я никогда не задерживался в местах, которые даже с точки зрения смертных «одержимы духами» — большинство моего знания о призраках в лучшем случае из вторых рук. Я понимаю, что их тянет к энергии жизни, а из тех историй, что я слышал, они вполне могут завидовать нашему Гламуру.

Так почему же я не сталкивался ни с одним из них? Я могу только предположить, что если энергия наших душ служит для них маяком, то мы, гвидионцы, должны быть пылающими кострами, на которые практически больно смотреть. Это плохая теория, но за неимением опыта, ничего лучше я предположить не могу.

О смертных

Ошибкой Домов Фиона и Лиам всегда была слишком большая заинтересованность в делах смертных. Следует ли напоминать, что это смертные сломали пути отсюда в Аркадию, смертные вытеснили нас в дикую глушь, смертные затопляют Конкордию миазмами Банальности даже по сей день? Некоторые склонны щадить их за их невежество; мы убеждены в ином.

Сердце всех фэйри дома Гвидион болит от мысли, что нам надо, как падальщикам, собирать Гламур со смертных. Мы были одними из самых могущественных лордов Аркадии; теперь мы должны жить как нищие, цепляясь за любые крошки воображения, какие можем найти среди смертных. Это долг, который мы готовы нести, как в наказание, так и ради тех, кто не может уйти. Пока все феи не смогут пить из источника чистой Грезы или не смогут все вернуться в Аркадию, мы обязаны оставаться тут и защищать наших братьев.

Но этот долг, тем не менее, печалит многих в нашем доме, и хотя мы смеемся и любим в присутствии мечтателей с той же готовностью, что и прочие феи, средний смертный является болезненным напоминанием о том, как мы провалили нашу задачу. По этой причине немногие лорды Дома Сокола приветствуют зачарование смертных.

О фоморианах

Ходят пугающие слухи о возвращении фомориан. Еще больше меня волнует, что эти слухи не ограничены кругом фей. Хотя я провел лишь краткое время среди оборотней, часть этого вечера была посвящена обмену старыми историями. Молодые оборотни — внешне неотличимые от смертных подростков — приставали ко мне с вопросами о происхождении моего рода. Когда я упомянул о битвах между Туата де Данаан и фоморианами, на лицах многих из них возникло мрачное выражение.

Я спросил их, знают ли они о легендах, а они рассказали мне, что сражаются с фоморианами даже сегодня! Хотя их описания отличались — они рассказывали об изуродованном пушечном мясе, а не о могущественных и умных лордах — я гадаю, не могла ли идти речь о все тех же наших старых врагах. Старейшины затем перевели разговор на более приятную тему, так что я не могу больше ничего сказать по этому вопросу.

Я все чаще думаю, что возвращение Дома Балор является признаком того, что фомориане последуют за ним. Хотя другие дома верят, что дом злого глаза носит свое имя в шутку, очевидно, что эти вельможи никогда не сталкивались с Домом Балор. Связь куда серьезнее обычной шутки, однако чем она является, мы увидим.

Текущие дела

Консервативный не значит инертный. Хотя на первый взгляд Дом Гвидион выглядит прежде всего заинтересованным в сохранении статус-кво, глупо предполагать, что они не хотят изменить некоторые вещи. Они могут вести дела довольно открыто, но как уже говорилось, феи Дома Гвидион не чужды интригам.

• Вечные враги: Дом Гвидион хорошо осведомлен о том, что во время Возвращения из Аркадии на Землю вернулось три Неблагих Дома. Неудивительно, что Дом Гвидион считает своим долгом сбросить дома Леаннан, Балор и Эйлиль обратно в морю. Они рассматривают Неблагие Дома как очевидный симптом надвигающейся Зимы, и верят, что избавление от Неблагих может стать ключом к ускорению пришествия Весны. Тот факт, что Дома Леаннан и Балор появились очень близко к Кимри, может также поддерживать эти убеждения.
• Отвоевание родной земли: Соответственно, у Дома имеется весьма реальное желание восстановить полный контроль над родной землей Дома Гвидион, Кимри, или Уэльсом. Мысль о том, что они больше не могут так свободно бродить по холмам Уэльса, как это делал когда-то сам Гвидион, действует Дому на нервы. Хотя немногие из вельмож Дома мечтают начать завоевательную войну, Дом начал принимать меры по укреплению своих позиций в Уэльсе.
• Покровительство: Некоторые вельможи Дома Гвидион предложили дальнейшее укрепление связей Дома с Домом Дугал, почти что до степени включения Дома Дугал в свой состав в качестве младшего дома. Хотя эта идея и кажется снисхождением большинству вельмож Дома Гвидион, имеется реальное движение по объединению Дугал и Дома Сокола, чтобы каждый из Домов смог извлечь дальнейшую пользу из силы другого.

Аналогично, явное уважение Дома Гвидион к Рыцарям Красной Ветви никогда не ставилось под сомнение. Многие вельможи упрашивали Высокого Короля Дэвида даровать Дому полный патронаж Ордена Красной Ветви. На сегодняшний день Дэвид отказывался, заявляя, что рыцарский орден сможет совершить намного больше добра без таких политических связей. Однако, это движение в Доме еще не умерло.

• Удержание цитадели: В конечном итоге основная политическая цель Дома Гвидион не касается получения приза. Они уже являются правящим домом Конкордии и удерживают с некоторым преимуществом власть и в других регионах мира. Поэтому большая часть интриг Дома Гвидион вращается вокруг поддержания их земель, долга и ответственности. Дом Сокола презирает признавать, что любой другой Дом может править так же хорошо, как они, и его члены отказываются верить, что любой другой дом может служить своим подданным лучше.

Лорды Сокола

Дом Гвидион составляет большинство в правительстве большинства королевств фей, в особенности в Конкордии, с момента Возвращения. Этого сложно было бы добиться, не обладай вельможи Дома сами по себе исключительными достоинствами.

Многим фэйри Дома Гвидион можно посвятить не одну легенду, либо как сильным правителям, либо как странствующим рыцарям. Ниже представлены лишь некоторые из наиболее знаменитых представителей Дома Гвидион в мире.

Высокий Король Дэвид

Его величество король Конкордии является источником гордости для всех фей дома Гвидион. Восшествие Дэвида на престол было драматичным, даже мистическим, и он проявил себя как стойкий защитник Конкордии с первого же дня своего правления. Более того, он показал себя мудрым и добрым правителем до такой степени, что его дом проявил крайний интерес к подготовке наследника, который будет честным, достойным преемником. Высокий Король влияет на события в Доме одним своим присутствием; немногие могут похвастаться подобным.

Морвен

Хотя на сестру Дэвида часто не обращают внимания на фоне ее брата, неумно не учитывать ее как мощную силу в политике Дома. Одна из самых могущественных чародеев современной эпохи, Морвен проявляла терпеливую мудрость, не характерную для многих Гвидион.

Морвен не настолько активно поддерживает Высокого Короля, как можно ожидать. Некоторые вельможи (особенно члены Клинка Бельтайна) пытались влиять на нее, принимая за «слабое звено» в правлении Дэвида. Для этих глупцов подобное часто не заканчивалось хорошо. Морвен обожает своего брата и посвятила себя сохранению его правления. Однако, она не против играть роль «остающейся в тени сестрички», чтобы привлечь к себе соперников Дэвида — и затем разделаться с ними соответствующим образом.

Сэр Ллей Ардвад

В центре сплетен при дворе Дэвида обычно фигурирует имя сэра Ллея Ардвадаю С момента своего прибытия из Королевства Травы этот отважный молодой Ши показал себя лучшим бойцом при дворе. Куртуазный и пылающий отвагой, а также сияющий достоинствами своего дома, Ллей привлек внимание многих вельмож и простолюдинов в романтическом плане. Однако он вежливо отвергает все ухаживания таким образом, чтобы никто не обиделся; ходит сплетная, что он помолвлен с дамой исключительных качеств, но его гордость гвидионца не дает ему называть конкретные имена.

Интересно, что никто не может сказать, где Ллей научился своим несравненным боевым навыкам и куртуазной обходительности. Он признает, что вырос в городке на берегу озера Мичиган, далеко от любого известного фригольда. Если у молодого дарования есть тайный наставник с несравненными навыками, он хранит его имя в столь же строгой тайне, как и имя своей прекрасной дамы. Естественно, это приводит в гнев многих соперников, которые не бросают вызов Ллею, так как его навыки обращения с клинком и огнестрельным оружием намного превосходят их собственные.

Герцог Топаз

Правитель Королевства Пернатого Змея является образцом простолюдина, получившего высокий статус в Доме Гвидион. Он был принят в дом после того, как отличился в славной военной кампании, и получил контроль над своим королевством, когда стало ясно, что более слабые правители там не справятся. Хотя неясно, сколько еще Топаз сможет контролировать свое королевство, можно с уверенностью говорить, что ни один другой лорд любого другого дома даже столько бы не продержался.

Королева Морганна

Королева Белых Песков — не самая типичная из Ши Дома Гвидион, но одна из самых обожаемых. Некоторые консервативные гвидионцы приписывают ее гедонизм примеси крови Фиона в ее жилах (закрывая при этом глаза на часто эпикурейские вкусы Ши всех домов). Однако любовь Морганны к своим подданным столь же значительна сколь этого может требовать Дом, и даже свои самые скандальные похождения она обставляет со вкусом. Тем не менее, ее сердце — сердце сокола.

Герцог Дрей

Безошибочно можно утверждать, что лукавый герцог Дрей — Ши Дома Гвидион; он являет собой воплощенную модель всех худших черт Дома. Он заносчив в несравненной степени, полностью убежден в правильности своей цели и не терпит никакой критики. Лучше всего можно охарактеризовать герцога Дрея как пример того, что значит быть слишком Благим — его одержимость возвращением Весны привела к не одной весьма сомнительной интриге. Многие вельможи рассматривают его всерьез, видя в нем дурацкого пародийного театрального злодея, даже с условием того, что он Благой. Это ошибка, так как Дрей обладает всей типичной отвагой своего Дома, практически несравненным колдовским талантом и является мастером интриг, таланту которого позавидуют лорды Дома Эйлунд.

Высокий Лорд Арданон

Хотя Дом Гвидион яростно следует слову своего Высокого Лорда, подражать ему личным примером не отваживается практически никто. Арданон живет, балансируя на грани Бедлама, видя сны о самой Аркадии. Когда он просыпается каждое утро, он рассказывает о китах, невиданных в современном мире, сокровищах, утерянных для фей, и зверях более ужасных, чем большинство может себе представить. Феи Дома мрачно слушают его истории и должным образом записывают их. Однако их уважение к Высокому Лорду проистекает не столько от его историй об утерянной Аркадии, сколько от его мудрости и мастерства. Хотя он и является узником своих грез, которому часто следует напоминать о недавних событиях, Арданон демонстрирует невероятное понимание любой ситуации, о которой он знает даже незначительные факты.

И хотя Ши Дома Гвидион почитают мудрость своего Высокого Лорда, они очень мало полагаются на его руководство. Когда он выходит из своего замка в Германии, они становятся под его руководство и подчиняются его приказам, но когда он снова возвращается ко сну, Ши возвращаются к управлению своими владениями обычным образом. В конце концов, говорят они, он доверяет им ответственность по контролю за их собственными владениями — а это как раз подходит лордам Дома Гвидион.

Баронесса Адоин Файэплэйт

Недавно появилось много легенд о похождениях этой бурной аристократки, которые приводят в восторг простолюдинов больше, чем вельмож. Адоин одухотворенная воительница, которая воплощает стереотип фэйри Дома Гвидион — бесстрашная, гордая, отважная в битве и далеко не настолько умная, как она о себе думает. У нее было много поклонников, и ради разрешения любовных треугольников ей приходилось драться на дуэлях. Она относится к жизни легко, хотя и обретает серьезность раненого грифона, когда ее оскорбляют. Легко впадающая в гнев, она также легко выходит из «режима машины для убийства» и отправляется на кухню промочить горло пивом, элем или виски «Джек Дэниелс». И хотя среди равных ей по рождению особым уважением она не пользуется, простолюдины поют ей хвалу и очень расстроятся, если что-то случится с их обожаемой забиякой-баронессой.

Леди Келемон

Эта отважная и прекрасная молодая воительница обратила на себя всеобщее внимание с момента своего появления около двух лет назад. В ходе своего личного поиска она обошла всю Конкордию и Европу, где она задерживалась во многих владениях, чтобы поговорить с их лордом и помочь в любой критичной битве, которая возникала в тот момент. Многие сраженные ее красотой вельможи просили о милости этой дамы, встретив ее или увидев ее в деле. Однако она вежливо отклоняет все ухаживания, говоря, что она связана клятвой искать свою потерянную любовь, а затем отказывается обсуждать этот вопрос дальше.

Однако в Доме Гвидион циркулирует стойкий слух о том, что леди Келемон на самом деле Кередвин, переродившаяся в современную эпоху, и что та потерянная любовь, которую она ищет — ни кто иной, как сам Гвидион Серый! Хотя пока никто не спросил у нее о том, правда ли это, все большее внимание приковано к леди Келемон — просто на всякий случай…