Пролог: Сумерки Курексарры

Испещренные черными столбами дыма, красные Равнины Курексарры простирались перед Вождем Войны Азагом во всем их скалистом величии. Изрядно потрепанный, но все же не побежденный Азаг тяжело опирался на свой огромный скимитар, рассматривая бойню, расстилавшуюся под его ногами и прикрывая глаза, которые слепил гаснущий свет двойных солнц, опускавшихся за горизонт, своей широкой ладонью. Горячий ветер, который принес с собой запах копоти, рванул его изорванный плащ, растрепав черную бороду Азага, хотя сам Вождь не обратил на это ни малейшего внимания, пристально вглядываясь в неровное кольцо Расколотых Гор, напоминающих драконьи зубы. Их искривленные пики вздымались невообразимо высоко в пылающий закат, отбрасывая длинные черные и пурпурные тени. Ветер дул с Восточных Земель, принося с собой дымные остатки великой огненной бури, которая пронеслась над ними неделю назад. Невезучие пароземы и другие духи воздуха, как, впрочем, и гораздо более злобные порождения порчи и пламени, сотнями исчезали в потоках пылающих углей, льющихся из исполинских облаков, и их предсмертные вопли эхом разносились по земле. Азаг хрюкнул, выражая свое удовлетворение сегодняшней победой, и этот обманчиво простой звук повлек за собой столь же короткий, но не менее прочувствованный ответ со стороны его пожилого дяди, Хорака, который стоял неподалеку с шестью другими воинами.

Существа, тела которых лежали под ними, сражались хорошо и обладали способностями, которые были диковинкой для Азага. Они вспыхивали сверхъестественным пламенем и обладали целой дюжиной рук. Яростность наступления и огромные количества нападавших едва не поставили и без того раздробленное владение Фир-болгов на колени, но при этом их подвело незнание здешних земель. Несмотря на свою дикость и непримиримость в бою, они казались чем-то потрясенными, а то и вовсе утратившими память. Именно этим и воспользовался Азаг. Теперь его люди сгоняли пленников в кучу, привязывая их к пыточным столбам, где их ожидала долгая и жестокая смерть, и попутно разрубая некоторых из них на части в звериной ярости своего победного танца. Со всех выживших должны были живьем содрать кожу с помощью огромной машины, и это, несомненно, должно было вырвать у них название того места, откуда они пришли, независимо от того, утратили ли они память или нет. Фир-болги Серебряной Реки удерживали эту часть Красных Равнин с тех пор, как помнили себя, и Азаг был бы навсегда проклят, если бы позволил измениться этому за время его правления.

Нападение из Восточных Земель стало первым испытанием Азага на месте Вождя Войны, которое он занял после смерти его матери. Стервятники лениво кружились над темнеющими полями, но взгляд Азага остановился на фигуре, которая приближалась с другой стороны. Лета, его возлюбленная супруга и товарищ по оружию, шла к нему прекрасной и хищной походкой истинной львицы. Доспехи на ней были пробиты в нескольких местах, кое-где они даже обуглились, но, несмотря на это, она победно улыбалась, глядя на своего мужа. Азаг улыбнулся в ответ, принимая ее в свои могучие объятья на глазах у своих людей, и нежно касаясь своими огромными оленьими рогами ее небольших, закрученных рожек. Их губы слились в яростном, зверином поцелуе, который завершился легким укусом Леты, которая слизнула несколько капелек крови с его губ. Ее любовь и страстность питали Азага подобно тому, как щедрый обед питает умирающего от голода человека. Дядя Хорак одобрительно улыбнулся, хотя при этом его улыбка напоминала волчий оскал.

"Х'рах, моя леди, судя по всему, с момента нашей последней встречи тебя слегка потрепали", – произнес Азаг, понимая, что его люди ждут новых приказов.

"И тебя тоже, мой лорд и любовь моя”, – рассмеялась она. “Эти проклятые пауки называют себя "нарака". Они служат Красному Двору?"

"Возможно. Огненная буря принесла множество всякого сброда из дюжины отдаленных королевств к нашим границам за последнюю неделю, но нарака были самими неприятными. Их приход возвещает смерть, и другие ядовитые духи следуют за ними. Почти четверть нашего клана стала жертвой болезни. Говорят, что в других крепостях дела обстоят еще хуже. Красная Греза пробуждается, несмотря на все заверения наших провидцев: даже Пять Великих Зверей беспокоятся".

"Думаю, что сегодня мы немного уменьшили число наших неприятностей", – прервал его Хорак, слизывая кровь со своего топора, чтобы придать дополнительный вес своим словам.

Азаг и Лета рассмеялись, соглашаясь со словами старого воина, но в глубине души Азаг продолжал испытывать беспокойство. На протяжении многих прошедших веков Фир-болги отчаянно боролись за выживание. Когда-то великие Звери-Короли правили всем, что открывалось их взору, даруя своим подданным боль или наслаждение в зависимости от того, что они считали верным. Тем не менее, после их победы над древними Дворами Фоморов во времена, которые предшествовали началу времени, Люди Болга потерпели поражение от ненавистных Туата де Данаан и пали настолько низко, что это с трудом укладывалось в голове. Отвратительные и жестокие противники окружали их со всех сторон - достаточно вспомнить фуатов лесов, Светлых, и красных шапок Срединных Пустошей. Лета и Хорак шли впереди, направляясь к крепости Серебряной Реки, подшучивая друг над другом и обсуждая сегодняшний день. Азаг продолжал размышлять, глядя на исполинские машины, напоминающие человеческие кости, которые нависали над дорогой с обеих сторон. Их функции и формы успели уже тысячу раз измениться за прошедшие с момента падения Зверей-Королей столетия. Нынешние провидцы Фир-болгов могли только гадать о том, как работали простейшие из этих устройств. Вырванный из своих раздумий резким шипением Леты, Азаг вздрогнул и со звериной настороженностью начал осматриваться вокруг, заметив сигнальный огонь на вершине близлежащей башни. Кто-то или что-то приближалось.

Азаг и его люди растворились в тенях; если это были нарака, то им суждено было пожалеть о том дне, когда они осмелились войти в королевство зверолюдей. Скорость чужака потрясала: сквозь густые тени сумерек неслось расплывающееся в воздухе черное пятно, которое сопровождал звонкий стук копыт. Двое людей Азага с утробным ревом спрыгнули на землю, натягивая широкую сеть перед узким проходом. Еще двое выскочили сзади, обнажая мечи. Зловещий скакун взвился на дыбы, и напоминающая тень фигура скатилась с его спины. Через проход пронесся холодный, влажный ветер, странно отдающий могилой, и двое Фир-болгов, сжимавших в руках сеть, упали замертво, издавая ужасающие крики, прерывающиеся едва слышным треском. Первый из меченосцев сделал выпад своим коротким клинком, и со стороны темной фигуры раздалось неприятное шипение прежде, чем он так же упал, орошая землю потоками крови, бьющими из его шеи. Чужак зашипел вновь и один звук его скрежещущего голоса напомнил Фир-болгам о сухой гнили и неминуемой гибели. Спустя мгновение, Азаг и его люди бросились на него. Существо - тело которого, казалось, отчасти состояло из голой кости, а отчасти - из черного доспеха - крутилось и изгибалось с практически невообразимой быстротой и свирепостью. Еще один из людей Азага погиб, но, в конце концов, огромный вес Фир-болгов сделал свое дело. Азаг прекратил сражение одним страшным ударом по голове противника и темный скакун незнакомца с диким ржанием исчез в ночи.

Звуки сражения привлекли других членов клана Азага, которые принесли с собой тяжелые цепи с шипами, призванные удержать пленника. Существо, которое теперь было ясно различимо, напоминало скелет некогда живого человека. Его пустые глаза, напоминающие глазницы мертвеца, горели желтым огнем в свете их факелов. Ужасающие старые раны покрывали тело пленника. Азаг понял, что им удалось совладать с ним только потому, что это существо уже было ранено каким-то другим, гораздо более могучим врагом. Вождь Войны вздрогнул, представив, каким страшным противником был бы его пленник, не будь он настолько ослаблен. Однако, несмотря на необычную внешность существа, внимание Азага гораздо сильнее привлекло то, что вез с собой незнакомец. В пыли лежала черная, каменная коробка, у которой не было ни замочной скважины, ни крышки. Когда Азаг поднял её, ему показалось, что она едва заметно, но при этом достаточно настойчиво тянет его на восток. На поверхности коробки был выгравирован черный змей, свернувшийся вокруг золотой башни - символ Харрота Немого, одного из Пяти Зверей. Кроме того, он так же был одним из Светлых, которых иногда называли Ши.

Ши считались родичами древних врагов Фир-болгов, Туата де Данаан. Кроме того, род Харрота называл себя наследниками Фоморов и открыто поддерживал контакты с далеким Белом Двором, что делало его вдвойне опасным в глазах Азага. Харрот повелевал не только Ши, но и ограми, красными шапками и другими ужасающими существами. Многие представители народа самого Азага - его варварские родичи, Фир-болги из Темной Долины - так же служили Харроту или одному из других Зверей. Подобно всем остальным Великим Зверям, Харрот Балор стремился собрать разбитые части Победоносного Котла Скорбей, который до конца Войны Деревьев принадлежал последнему великому Королю Фоморов. Теперь, когда Красный Двор вновь готовился проснуться, казалось вполне вероятным, что в этой коробке находилась одна из частей утраченного ключа к Котлу.

"Поднимите его", прорычал Азаг.

Из горла существа не вырвалось ни единого слова - более того, незнакомец даже ни разу не застонал. Исполинские колеса медленно отрезали части его тела в тщетной попытке вырвать хотя бы частицу истины из его уст, пока, в конце концов, между кусками мяса, которые были телом незнакомца, не остались лишь жалкие полосы сухожилий, а бледный желтый свет не покинул его глаза. Азаг закусил губы, пытаясь скрыть отвращение. Оно было вызвано не пытками, которые были всего лишь необходимостью (хотя Лета предпочитала отводить глаза от того, что происходило там), а тем, что подобное существо вообще могло существовать на свете. Его молчание не было признаком отваги, так как очень скоро стало очевидно, что оно не испытывает ни боли, ни наслаждения - и это казалось страстным Фир-болгам чем-то отвратительным и противоестественным. Плененный нарака был лишен подобной выдержки и, спустя некоторое время, проведенное в машине, мастеру пыточных дел все же удалось сломить его решимость. Пленник признался, что он и другие его сородичи были лишены памяти, и что они согласились служить знамени со змеем и башней в обмен на обещание Харрота помочь им вернуть их утраченные воспоминания. Как бы то ни было, Азаг оценил стойкость своего противника и наградил его быстрой смертью.

В конце концов, уставший Азаг вернулся в свою кровать, расположенную в высокой башне крепости, построенной из костей, впервые за последние три ночи даровав себе немного отдыха. Лета все еще была занята, наблюдая за организацией защиты крепости их кланом. Когда Азаг положил свой круглый шлем на стол, его длинные, черные волосы упали каскадом на его морщинистое лицо. Он еще раз внимательно рассмотрел коробку с эмблемой; необходимо было придумать, что с ней делать, но он пока еще не знал, каким будет его следующий ход. Внезапно, его раздумья прервал стук в дверь. Повинуясь приказу Вождя, Ардифаль, хранитель его щита, вошел в комнату.

“К крепости пришла провидица, господин, и она просит разрешения поговорить с вами”, – произнес Ардифаль. Обычно Азаг не жаловал подобных лжецов, предпочитая отправлять их прочь со связанными руками, подгоняя при этом бросками камней и нечистот. Тем не менее, изредка среди них попадались и те, кто действительно был искушен в путях Дан, и именно сейчас кто-то из них очень пригодился бы Вождю Войны.

 

Провидица оказалась абсолютно не той, кого ожидал увидеть Азаг. Чаще всего гаданиями на Красных Равнинах занимались старые и сморщенные оборотни-паки или женщины одного из отверженных кланов Болга. Однако эта женщина была маленькой, и у неё не было ни рогов, ни меха, ни каких-либо других звериных черт, к которым привыкли в этих краях. Она была бледной и худой. Длинные, рыжие локоны отчасти скрывали её острое лицо. Она была одета в простые белые одежды и сандалии, которые как нельзя хуже подходили для того пути, который она должна была проделать для того, чтобы достичь башни. Она вполне могла бы сойти за одну из Светлых, но при этом её красота казалась странно искаженной, и она не излучала того ужаса и величия, которые повсюду сопровождали первых детей Дану. Азаг решил, что он сможет сломать ее двумя пальцами, но что-то в ее взгляде заставило его поумерить свой пыл.

“Итак, бродяжка, что же привело тебя ко мне? Ты пришла сюда для того, чтобы прочесть знаки, написанные на моей ладони, или спеть ради того, чтобы получить ужин? Или, может быть, ты хочешь получить рубины, хранящиеся в моей сокровищнице? Говори! И, возможно, если тебе удастся рассмешить меня, то ты сможешь уйти отсюда целой и невредимой. Если же нет...”

Улыбка на его губах погасла, как, впрочем, и его бравада. Нечто в глазах женщины - нечто знающее, непобедимое и довольное - заглянуло в его душу, и пронзило ее насквозь.

“Нет, мой яростный господин. Я пришла сюда не за наградой, но ради того, чтобы дать тебе совет - и, вместе с тем, предупреждение”. Её голос звучал так же мелодично, как и воды Серебряной Реки весной, хотя при этом напоминал о приближающейся буре.

“Значит, ты решила почтить меня своим присутствием”, – издевательски спросил он, хотя казалось, что она не обратила ни малейшего внимания ни на его сарказм, ни на его угрозы.

"Да", – кивнула она. “Нити судьбы тесно привязывают тебя к тому, что теперь принадлежит тебе. Сейчас ты держишь в своих варварских руках судьбу своего королевства, если не всей Грезы”.

“Ты говоришь о коробке? Это Котел Скорбей?” – прошептал он.

“Нет, хотя его время так же придет. Красный Двор пробуждается и готовится к первому воссоединению спустя много тысяч лет, которые минули с того времени, которое уже давным-давно стерлось из памяти живущих. Кое-кто служил делу Красной Грезы даже тогда, когда она находилась в непробудном сне, и теперь они стремятся проложить путь Красным Фоморам, путь боли и крови, ведущий к источнику всех вещей”.

“Огненная буря! Это дело рук Красного Двора?” – воскликнул Азаг, подозрительность и воинский цинизм которого испарились в ярком свете внезапного озарения.

“Отчасти это действительно так, хотя, на самом деле, буря была вызвана другими причинами. Сила из-за пределов Грезы сыграла уготованную ей роль и покинула этот мир навсегда. Бедный Равнос, такой амбициозный, такой несвоевременный и такой обреченный”, – вздохнула она. “Его смерть разорвала цепи, которые приковывали Красный Двор к Расколотым Пикам и теперь Красные Фоморы вновь вернутся в свои вечные города. Белый Двор уже действует в Лесу Лжи. Если Красный Двор вернет свою прежнюю мощь, то за этим последует возвращение Зеленого Двора, а затем наступит Время Черного...”

Ей не нужно было продолжать. Азаг и добрая дюжина его предшественников слишком долго сражались с последователями Красного Двора для того, чтобы недооценивать последствия всех этих событий. Его собственные советники предсказывали, что Конец Всего не произойдет ранее, чем минует еще сотня поколений, хотя в бесконечной резне Курексарры было очень легко решить, что он уже начался.

“Однако слова твоих провидцев уже подводили тебя...” Женщина не произнесла этих слов, но по ее глазам и издевательской улыбке, которая почему-то напоминала ему Ши, было прекрасно понятно, о чем именно она думает.

“Тогда, что я могу сделать?” спросил он, испытывая злость, замешательство и, где-то в глубине души, страх. Его враги были многочисленны, а союзников почти не осталось, особенно после того, как проклятый Астерлан сразил Повелителя Горы.

“Ну...тебе достаточно доставить коробку к Источнику Всех Вещей. Котел - это ключ, которому всего лишь нужно найти свой собственный замок, если ты разрешишь ему сделать это”.

“Источнику Всех...”

“Королевство Плоти. Страна людей,” – произнесла она, но теперь ее голос звучал покровительственно, как если бы она говорила с ребенком.

“Люди? Фа! Наши хранители прошлого рассказывают об этих существах, живущих в какой-то далекой земле, и даже о тех среди них, которых называли Виночерпиями, и которые некогда служили нам. Это всего лишь порождения детских грез, и ничего более”, – при этом в его голосе смешались насмешка и удивление. “Кроме того, как столь слабые и примитивные существа могут быть источником всех вещей?”

“Глупец!”

Она сделала шаг вперед, и это показалось Азагу гораздо более угрожающим, чем он мог бы подумать ранее, глядя на ее слабое и худое тело. Он испытал какое-то странное чувство, подобное тому, которое испытывает заяц, загипнотизированный глазами змеи.

“Ты получил свой совет. А теперь, маленький вождь, получи свое предупреждение...” – мелодичный голос женщины сменился вороньим карканьем; молодое лицо женщины внезапно превратилось в лицо древней карги. “Керемет - существо, которое ты убил - и коробка, которая была с ним - чувствуешь, как она влечет тебя, не так ли? Несмотря на всю свою мощь, твои враги среди Ши так же обладают и своими слабостями. Они должны обмениваться душами со своими смертными воплощениями для того, чтобы занять свое место в Мире Осени. В этой коробке находится одна из человеческих душ, которая раньше находилась в теле, которое занял Харрот Балор. Ты считаешь Немого всего лишь одним из своих врагов на этих кровавых равнинах, но, в действительности, он представляет собой нечто большее, и если он придет в Мир Яви, то это станет угрозой истинному порядку вещей, ибо из-за своего проклятого высокомерия он способен бросить вызов колесу Судьбы. Древние Пути Балора вновь открылись, и теперь ничто не помешает ему добиться того, чего он желает. Не каждый день Три Сестры произносят подобные предупреждения, и если ты не прислушаешься к ним, то тебе придется заплатить за свою глупость и недальновидность”. Внезапно, женщина оказалась прямо возле него, и он ощутил на своем лице ее горячее дыхание. На какое-то мгновение, он стал слабым, как младенец. Затем, она исчезла, а спустя несколько минут Азаг громким криком уже призывал к себе самого быстрого из своих посланников.